Удивительное путешествие нильса хольгерссона с дикими гусями по швеции
После разговора об авторе "Буратино" и переводчике "Пиноккио" предлагаю продолжить разговор о взрослых писателях, заглянувших в детскую литературу с одной-единственной книгой.
Сегодня мы вспоминаем Сельму Лагерлеф и ее книгу с названием, которое в оригинале звучит как "Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции". Тема эта тем уместнее, что отечественная версия "Нильса" отличается от оригинальной, пожалуй, даже больше, чем "Буратино" от "Пиноккио".
Ниже - наши традиционные пять фактов о Сельме Лагерлеф и ее книге:
Факт первый: Для шведов Сельма Лагерлеф прежде всего - серьезная взрослая писательница, классик шведской литературы, первая женщина, получившая Нобелевскую премию по литературе (и третья женщина, получившая эту премию после физика Марии Кюри и борца за мир Берты фон Зуттнер). Они даже на банкноте в 20 крон, посвященной писательнице, разместили первые строчки ее романа «Сага о Йосте Берлинге».
Справедливости ради - на обороте все-таки Нильс верхом на ушедшем в побег домашнем гусе Мартине/Мортене.
Но весь мир, конечно же, даже не подозревает о всяких сагах о Йосте Берлинге и трилогиях о Левеншельдах. Для нас Сельма Лагерлеф - первая из Большой Тройки великих шведских сказочниц: Лагерлеф - Линдгрен - Янссон.
Факт второй: Но, почитая Сельму Лагерлеф как великую сказочницу, следует все-таки иметь в виду, что реальная история о мальчике Нильсе, и версия, известная нам по русскому переводу и советскому мультфильму очень сильно разнятся.
Как, наверное, уже всем известно, история книги "Путешествие Нильса с дикими гусями" началась с того, что условный шведский Минобр, в лице руководителя Всеобщего союза учителей народных школ Альфреда Далина, заказал известной писательнице написать учебник - хрестоматию по географии Швеции для первоклассников.
Креативность великих сказочниц не знает границ, и обозреть провинции Швеции Лагерлеф решила столь необычным способом - с высоты гусиного полета.
Получился нормальный такой учебник для первоклашек - 600-страничный двухтомник.
Обложка первого тома повести «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции». Стокгольм, 1906 год Обложка первого тома повести «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции». Стокгольм, 1906 годФакт третий: Писательница очень удивлялась, что, несмотря на перенасыщенность шведской историей и географией, именно "Нильс" был самой переводимой шведской книгой - более 60 языков (и оставался таковым до появления "Пеппи Длинныйчулок").
Но именно переводы лучше всего объясняют ситуацию с с этой книгой. Ситуация, на мой взгляд, довольно проста - "Путешествие Нильса с дикими гусями" это великолепная сказка, в которую зачем-то сверх всякой меры натолкали энциклопедических сведений о Швеции и религиозной нравоучительности. И тем самым едва не погребли все волшебство.
Именно поэтому практически во всех иностранных переводах книгу сокращали, часто - весьма радикально.
Факт четвертый: В первом советском издании 1940 года переводчицы под девизом "резать, не дожидаясь перитонита" вырезали из огромного романа Сельмы Лагерлеф новую детскую книгу. Из 600 страниц в издании 1940 года осталось всего 128.
Объем книги ужали в 6 раз, и вместо 55 глав осталось 17. Под нож пошли этнографические и географические лекции, а также многочисленные побочные линии, до которых нобелевская лауреатка была большая охотница. По причине советского времени не повезло религиозным мотивам, которые в книге очень сильны, пострадала также традиционная скандинавская мрачность и депрессивность. Щадя юных читателей, переводчицы убрали из советского издания многочисленные смерти - в оригинале герои книги мрут с интенсивностью "Игры престолов".
От всей этой "художественной резьбы" книга, на мой взгляд, чрезвычайно выиграла. Настолько, что в 1955 году вышел знаменитый мультфильм "Заколдованный мальчик", влюбивший в книгу миллионы, а фраза "Ты еще крепкий старик, Розенбом!" стала одной из поговорок русского языка.
Факт пятый: На излете Советской власти, в 80-х годах, как известно, в обществе господствовал тезис: "А власти скрывают!". Мы были убеждены, что от нас все прятали, причем прятали - самое лучшее.
Понадобились 90-е, чтобы понять, что все самое лучшее в Союзе было уже переведено, причем - переведено великолепно.
В общем, возобладало мнение, что с "Нильсом" нас тоже "обнесли", и поэтому пошли разговоры о необходимости полного перевода. Сначала вышел перевод Фаины Золотаревской, но и он не обошелся без сокращений, поэтому год спустя в издательстве "Карелия" вышел действительно полный перевод, сделанный известной переводчицей Людмилой Брауде.
Первое издание перевода Брауде Первое издание перевода БраудеВот только желающих долго читать про достопримечательности провинции Сконе и острова Готланд нашлось немного. Поэтому и по сей день "резной" перевод вне конкуренции, а количество его переизданий перевалило за пятый десяток.
Впрочем, создательницы советского "Нильса", переводчицы Зоя Задунайская и Александра Любарская - личности настолько интересные, что они, как и вся " маршаковская " ленинградская редакция "Детгиза", заслуживают отдельного разговора.
В заключение хочу заметить, что вопрос - имеет ли переводчик право выполнять функции редактора и улучшать роман - относится к числу проклятых.
В советское время переводчиков освободили вместе с другими угнетенными сословиями, и в результате в нашей детской литературе появились "Волшебник Изумрудного города" и "Приключения Буратино". Сегодня переводчик - вновь раб текста, но проблема эта, боюсь, не имеет окончательного решения, поэтому копий на этом ристалище будет сломано еще немало.
Если вам понравились мои тексты об истории, и о людях, живших когда-то в этом мире, вы можете материально поддержать автора, подписавшись на мою книгу "Жизнь примечательных людей" . После этого вы получите мою искреннюю благодарность, и гарантию, что не пропустите ни одной из моих исторических заметок - даже если Фейсбук или Яндекс. Дзен вам их не покажут. Ну даже если вы меня просто лайкаете, подписываетесь на мой канал и рекомендуете меня своим друзьям - меня это тоже очень радует.
Удивительное путешествие нильса хольгерссона с дикими гусями по швеции
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 276 988
- КНИГИ 653 143
- СЕРИИ 24 978
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 610 876
ЛитМир - Электронная Библиотека > Лагерлёф Сельма Оттилия Ловиса > Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Добавить похожую книгу
Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Количество страниц: 33
Доступен ознакомительный фрагмент
Язык книги: Русский
Язык оригинальной книги: Шведский
Переводчик(и): Брауде Людмила Юрьевна
Название печатной книги: Лагерлёф С. Собрание сочинений в 4 т. Том 2, с. 5-514
Издатель: Художественная литература, Ленинградское отделение
Город печати: Ленинград
Год печати: 1991
Выберите формат скачивания:
| epub | QR код | Размер: 1,3 Мбайт | Добавил Mafdet 3 августа 2020, 20:42 | Скачали: 44 |
| fb2 | QR код | Размер: 340,7 Кбайт | Добавил Mafdet 3 августа 2020, 20:42 | Скачали: 34 |
| rtf | QR код | Размер: 341,1 Кбайт | Добавил Mafdet 3 августа 2020, 20:42 | Скачали: 7 |
Задуманная как учебник шведской географии, эта книга вот уже более века находит новых читателей по всему миру среди детей и взрослых. В России давно завоевал популярность сокращенный пересказ волшебной истории о мальчике, отправившемся с гусиной стаей в Лапландию.
Полная верcия «Удивительного путешествия Нильса Хольгерссона…» — это новое знакомство с любимыми героями, народные предания и занимательная география.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Жил на свете мальчик — долговязый, тощий, со светлыми, будто выгоревшими волосами. Не так уж мало он успел прожить на свете — лет четырнадцать, а проку от него было немного. Ему бы только есть, спать да бездельничать. А вот проказничать он был мастер.
Как-то однажды воскресным утром собрались его родители в церковь. Мальчик, одетый в кожаные штаны, рубашку и безрукавку, сидел на краю стола и радовался: «Ну и повезло же мне! Отец с матерью уйдут из дому, и я наконец-то буду сам себе хозяин. Захочу — сниму со стены отцовское ружье и постреляю. И никто мне не запретит».
Но отец словно услышал эти его мысли. Уже стоя на пороге, он вдруг обернулся и сказал:
— Коли не идешь с нами в церковь, сиди дома и читай воскресную проповедь. Понял?
— Ладно, — ответил мальчик. А про себя подумал: «Захочу — почитаю, не захочу — не буду».
Тут его матушка — ну до чего ж проворная! — подскочила к полке, висевшей на стене, схватила книгу и, раскрыв ее на странице с проповедью, которую пастор должен был читать в этот день, положила на стол у окошка. Тут же рядом она положила и раскрытый молитвенник. Потом придвинула к столу большое кресло, купленное в прошлом году с аукциона на Вемменхёгском пасторском дворе. А ведь прежде никому, кроме отца, сидеть в этом кресле не дозволялось!
Мальчик тем временем смотрел на мать и думал: зря она так старается, все равно больше одной- двух страниц он читать не станет. Но отец опять словно угадал мысли сына и, подойдя к нему, строгим голосом сказал:
— Смотри, читай хорошенько! Когда вернемся, перескажешь мне каждую страницу, и если хоть что- нибудь пропустишь, пеняй на себя!
— В проповеди четырнадцать с половиной страниц, — добавила матушка (и когда только сосчитала?). — Садись за работу сейчас же, чтобы успеть все прочесть.
И они ушли. А мальчик, стоя в дверях и глядя им вслед, уныло думал: «Идут небось да радуются, что такую ловушку мне подстроили. Засадили за свою проповедь, корпи теперь, пока не вернутся».
Но отец с матерью вовсе не радовались, а наоборот — были сильно удручены.
Бедняки крестьяне, они так упорно трудились на своем взятом в аренду крохотном клочке земли, что в последнее время стали жить в достатке: кроме поросенка да кур, которых поначалу они только и могли прокормить, завелись в их хозяйстве и коровы, и гуси. Таким прекрасным весенним утром они могли бы идти в церковь в радости и веселье, если бы их не мучили мысли о сыне. Отец горевал, что сын непослушен, ленив, учиться не хочет, работы не любит. С грехом пополам приспособили гусей пасти… Одним словом, недотепа… Мать отцу не перечила: что правда, то правда. Но она больше печалилась о другом: очень уж злого нрава ее сын — жесток с животными и недобр к людям.
— Как бы смирить его злобу да смягчить его нрав! — все повторяла мать. — Не то накличет он беду и на себя, и на нас!
А сын меж тем долго стоял в раздумье: читать проповедь или нет. И наконец решил, что на сей раз лучше не противиться. Войдя в горницу, он уселся в отцовское кресло и целый час повторял вполголоса слова проповеди, пока не начал дремать от собственного бормотания.
На дворе же, хотя было всего лишь двадцатое марта, стояла чудесная погода. Ведь мальчик жил на самом юге провинции Сконе, в одном из приходов Вестра Вемменхёга, и весна здесь была уже в полном разгаре. На деревьях набухли почки, рвы наполнились водой, а на обочинах зацвела мать-и-мачеха. Вьющиеся по каменной ограде двора растения стали коричневыми и блестящими. Буковый лес вдали словно распушился и прямо на глазах становился все гуще и гуще. Ярко голубело небо в вышине, и сквозь полуотворенную дверь в горницу доносилось пение жаворонков. По двору расхаживали куры и гуси, а коровы, почуявшие приход весны даже в хлеву, время от времени растревоженно мычали.
Мальчик читал и клевал носом. «Нет, ни за что не усну, — твердил он, борясь с дремотой, — не то мне до полудня проповедь не вызубрить».
И все-таки уснул.
Долго он спал или нет, только разбудил его легкий шум за спиной.
Прямо перед ним на подоконнике стояло небольшое зеркало, а в нем видна была вся горница. И в тот самый миг, когда мальчик, очнувшись ото сна, поднял голову, он явственно увидел в зеркале, что крышка сундука, принадлежавшего матушке, откинута!
А ведь в этот громадный дубовый сундук, окованный железом, никому, кроме нее, заглядывать не дозволялось. В сундуке она хранила все, что досталось ей по наследству от матери и чем она особо дорожила. Там лежали старинные женские наряды из красного сукна со сборчатыми юбками, с короткими лифами, с расшитыми бисером нагрудниками. Были там и белые накрахмаленные головные повязки, и тяжелые серебряные застежки, и всякие подвески и цепочки. Таких нарядов и украшений никто нынче не носил, и матушка не раз задумывалась, не расстаться ли ей с этой стариной, да все как-то не хватало духу.
И вот сейчас крышка сундука была поднята. Мальчик не мог понять, как это случилось. Ведь он видел собственными глазами, что, прежде чем уйти из дому, матушка заперла сундук на замок. Да разве оставила бы она сундук открытым, когда сын один дома?
Тут мальчик не на шутку перепугался: может, в дом забрался вор? Не смея шевельнуться, он во все глаза глядел в зеркало, ожидая, что вот-вот там кто-то появится.
Вдруг какая-то черная тень упала на край сундука. Она становилась все отчетливее и отчетливее. Да это же вовсе не тень, это кто-то живой, понял мальчик. Он смотрел и не верил своим глазам: верхом на краю сундука сидел самый настоящий домовой!
Увидев домового, мальчик не особенно испугался — чего пугаться такого малыша? Хоть он не раз слышал про домовых, но и представить себе не мог, что они так малы. Этот, на краю сундука, был не более ладони. Его сморщенное, безбородое лицо казалось очень старым. Одет домовой был в черный долгополый кафтан, темные панталоны до колен и черную широкополую шляпу. Но воротник и манжеты, отороченные белыми кружевами, башмаки с пряжками, подвязки с бантами придавали ему нарядный и даже щеголеватый вид. Вытащив из сундука расшитый бисером нагрудник старинной работы, домовой с восхищением стал его разглядывать. Он всецело погрузился в это занятие и не заметил, что мальчик проснулся.
А мальчику вдруг пришла в голову озорная мысль: что, если спихнуть домового в сундук и прихлопнуть сверху крышкой? Или сыграть с ним еще какую-нибудь веселую шутку.
Но коснуться домового руками у мальчишки не хватило духу, и он стал озираться по сторонам: чем бы столкнуть его в сундук? Взгляд мальчика блуждал по горнице от деревянного диванчика к столу с откидными краями, от стола к очагу, от печных горшков к кофейнику, стоявшему на полке у очага, от ведра с
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Жил на свете мальчик — долговязый, тощий, со светлыми, будто выгоревшими волосами. Не так уж мало он успел прожить на свете — лет четырнадцать, а проку от него было немного. Ему бы только есть, спать да бездельничать. А вот проказничать он был мастер.
Как-то однажды воскресным утром собрались его родители в церковь. Мальчик, одетый в кожаные штаны, рубашку и безрукавку, сидел на краю стола и радовался: «Ну и повезло же мне! Отец с матерью уйдут из дому, и я наконец-то буду сам себе хозяин. Захочу — сниму со стены отцовское ружье и постреляю. И никто мне не запретит».
Но отец словно услышал эти его мысли. Уже стоя на пороге, он вдруг обернулся и сказал:
— Коли не идешь с нами в церковь, сиди дома и читай воскресную проповедь. Понял?
— Ладно, — ответил мальчик. А про себя подумал: «Захочу — почитаю, не захочу — не буду».
Тут его матушка — ну до чего ж проворная! — подскочила к полке, висевшей на стене, схватила книгу и, раскрыв ее на странице с проповедью, которую пастор должен был читать в этот день, положила на стол у окошка. Тут же рядом она положила и раскрытый молитвенник. Потом придвинула к столу большое кресло, купленное в прошлом году с аукциона на Вемменхёгском пасторском дворе. А ведь прежде никому, кроме отца, сидеть в этом кресле не дозволялось!
Мальчик тем временем смотрел на мать и думал: зря она так старается, все равно больше одной- двух страниц он читать не станет. Но отец опять словно угадал мысли сына и, подойдя к нему, строгим голосом сказал:
— Смотри, читай хорошенько! Когда вернемся, перескажешь мне каждую страницу, и если хоть что- нибудь пропустишь, пеняй на себя!
— В проповеди четырнадцать с половиной страниц, — добавила матушка (и когда только сосчитала?). — Садись за работу сейчас же, чтобы успеть все прочесть.
И они ушли. А мальчик, стоя в дверях и глядя им вслед, уныло думал: «Идут небось да радуются, что такую ловушку мне подстроили. Засадили за свою проповедь, корпи теперь, пока не вернутся».
Но отец с матерью вовсе не радовались, а наоборот — были сильно удручены.
Бедняки крестьяне, они так упорно трудились на своем взятом в аренду крохотном клочке земли, что в последнее время стали жить в достатке: кроме поросенка да кур, которых поначалу они только и могли прокормить, завелись в их хозяйстве и коровы, и гуси. Таким прекрасным весенним утром они могли бы идти в церковь в радости и веселье, если бы их не мучили мысли о сыне. Отец горевал, что сын непослушен, ленив, учиться не хочет, работы не любит. С грехом пополам приспособили гусей пасти… Одним словом, недотепа… Мать отцу не перечила: что правда, то правда. Но она больше печалилась о другом: очень уж злого нрава ее сын — жесток с животными и недобр к людям.
— Как бы смирить его злобу да смягчить его нрав! — все повторяла мать. — Не то накличет он беду и на себя, и на нас!
А сын меж тем долго стоял в раздумье: читать проповедь или нет. И наконец решил, что на сей раз лучше не противиться. Войдя в горницу, он уселся в отцовское кресло и целый час повторял вполголоса слова проповеди, пока не начал дремать от собственного бормотания.
На дворе же, хотя было всего лишь двадцатое марта, стояла чудесная погода. Ведь мальчик жил на самом юге провинции Сконе, в одном из приходов Вестра Вемменхёга, и весна здесь была уже в полном разгаре. На деревьях набухли почки, рвы наполнились водой, а на обочинах зацвела мать-и-мачеха. Вьющиеся по каменной ограде двора растения стали коричневыми и блестящими. Буковый лес вдали словно распушился и прямо на глазах становился все гуще и гуще. Ярко голубело небо в вышине, и сквозь полуотворенную дверь в горницу доносилось пение жаворонков. По двору расхаживали куры и гуси, а коровы, почуявшие приход весны даже в хлеву, время от времени растревоженно мычали.
Мальчик читал и клевал носом. «Нет, ни за что не усну, — твердил он, борясь с дремотой, — не то мне до полудня проповедь не вызубрить».
И все-таки уснул.
Долго он спал или нет, только разбудил его легкий шум за спиной.
Прямо перед ним на подоконнике стояло небольшое зеркало, а в нем видна была вся горница. И в тот самый миг, когда мальчик, очнувшись ото сна, поднял голову, он явственно увидел в зеркале, что крышка сундука, принадлежавшего матушке, откинута!
А ведь в этот громадный дубовый сундук, окованный железом, никому, кроме нее, заглядывать не дозволялось. В сундуке она хранила все, что досталось ей по наследству от матери и чем она особо дорожила. Там лежали старинные женские наряды из красного сукна со сборчатыми юбками, с короткими лифами, с расшитыми бисером нагрудниками. Были там и белые накрахмаленные головные повязки, и тяжелые серебряные застежки, и всякие подвески и цепочки. Таких нарядов и украшений никто нынче не носил, и матушка не раз задумывалась, не расстаться ли ей с этой стариной, да все как-то не хватало духу.
И вот сейчас крышка сундука была поднята. Мальчик не мог понять, как это случилось. Ведь он видел собственными глазами, что, прежде чем уйти из дому, матушка заперла сундук на замок. Да разве оставила бы она сундук открытым, когда сын один дома?
Тут мальчик не на шутку перепугался: может, в дом забрался вор? Не смея шевельнуться, он во все глаза глядел в зеркало, ожидая, что вот-вот там кто-то появится.
Вдруг какая-то черная тень упала на край сундука. Она становилась все отчетливее и отчетливее. Да это же вовсе не тень, это кто-то живой, понял мальчик. Он смотрел и не верил своим глазам: верхом на краю сундука сидел самый настоящий домовой!
Увидев домового, мальчик не особенно испугался — чего пугаться такого малыша? Хоть он не раз слышал про домовых, но и представить себе не мог, что они так малы. Этот, на краю сундука, был не более ладони. Его сморщенное, безбородое лицо казалось очень старым. Одет домовой был в черный долгополый кафтан, темные панталоны до колен и черную широкополую шляпу. Но воротник и манжеты, отороченные белыми кружевами, башмаки с пряжками, подвязки с бантами придавали ему нарядный и даже щеголеватый вид. Вытащив из сундука расшитый бисером нагрудник старинной работы, домовой с восхищением стал его разглядывать. Он всецело погрузился в это занятие и не заметил, что мальчик проснулся.
А мальчику вдруг пришла в голову озорная мысль: что, если спихнуть домового в сундук и прихлопнуть сверху крышкой? Или сыграть с ним еще какую-нибудь веселую шутку.
Но коснуться домового руками у мальчишки не хватило духу, и он стал озираться по сторонам: чем бы столкнуть его в сундук? Взгляд мальчика блуждал по горнице от деревянного диванчика к столу с откидными краями, от стола к очагу, от печных горшков к кофейнику, стоявшему на полке у очага, от ведра с
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Жил на свете мальчик — долговязый, тощий, со светлыми, будто выгоревшими волосами. Не так уж мало он успел прожить на свете — лет четырнадцать, а проку от него было немного. Ему бы только есть, спать да бездельничать. А вот проказничать он был мастер.
Как-то однажды воскресным утром собрались его родители в церковь. Мальчик, одетый в кожаные штаны, рубашку и безрукавку, сидел на краю стола и радовался: «Ну и повезло же мне! Отец с матерью уйдут из дому, и я наконец-то буду сам себе хозяин. Захочу — сниму со стены отцовское ружье и постреляю. И никто мне не запретит».
Но отец словно услышал эти его мысли. Уже стоя на пороге, он вдруг обернулся и сказал:
— Коли не идешь с нами в церковь, сиди дома и читай воскресную проповедь. Понял?
— Ладно, — ответил мальчик. А про себя подумал: «Захочу — почитаю, не захочу — не буду».
Тут его матушка — ну до чего ж проворная! — подскочила к полке, висевшей на стене, схватила книгу и, раскрыв ее на странице с проповедью, которую пастор должен был читать в этот день, положила на стол у окошка. Тут же рядом она положила и раскрытый молитвенник. Потом придвинула к столу большое кресло, купленное в прошлом году с аукциона на Вемменхёгском пасторском дворе. А ведь прежде никому, кроме отца, сидеть в этом кресле не дозволялось!
Мальчик тем временем смотрел на мать и думал: зря она так старается, все равно больше одной- двух страниц он читать не станет. Но отец опять словно угадал мысли сына и, подойдя к нему, строгим голосом сказал:
— Смотри, читай хорошенько! Когда вернемся, перескажешь мне каждую страницу, и если хоть что- нибудь пропустишь, пеняй на себя!
— В проповеди четырнадцать с половиной страниц, — добавила матушка (и когда только сосчитала?). — Садись за работу сейчас же, чтобы успеть все прочесть.
И они ушли. А мальчик, стоя в дверях и глядя им вслед, уныло думал: «Идут небось да радуются, что такую ловушку мне подстроили. Засадили за свою проповедь, корпи теперь, пока не вернутся».
Но отец с матерью вовсе не радовались, а наоборот — были сильно удручены.
Бедняки крестьяне, они так упорно трудились на своем взятом в аренду крохотном клочке земли, что в последнее время стали жить в достатке: кроме поросенка да кур, которых поначалу они только и могли прокормить, завелись в их хозяйстве и коровы, и гуси. Таким прекрасным весенним утром они могли бы идти в церковь в радости и веселье, если бы их не мучили мысли о сыне. Отец горевал, что сын непослушен, ленив, учиться не хочет, работы не любит. С грехом пополам приспособили гусей пасти… Одним словом, недотепа… Мать отцу не перечила: что правда, то правда. Но она больше печалилась о другом: очень уж злого нрава ее сын — жесток с животными и недобр к людям.
— Как бы смирить его злобу да смягчить его нрав! — все повторяла мать. — Не то накличет он беду и на себя, и на нас!
А сын меж тем долго стоял в раздумье: читать проповедь или нет. И наконец решил, что на сей раз лучше не противиться. Войдя в горницу, он уселся в отцовское кресло и целый час повторял вполголоса слова проповеди, пока не начал дремать от собственного бормотания.
На дворе же, хотя было всего лишь двадцатое марта, стояла чудесная погода. Ведь мальчик жил на самом юге провинции Сконе, в одном из приходов Вестра Вемменхёга, и весна здесь была уже в полном разгаре. На деревьях набухли почки, рвы наполнились водой, а на обочинах зацвела мать-и-мачеха. Вьющиеся по каменной ограде двора растения стали коричневыми и блестящими. Буковый лес вдали словно распушился и прямо на глазах становился все гуще и гуще. Ярко голубело небо в вышине, и сквозь полуотворенную дверь в горницу доносилось пение жаворонков. По двору расхаживали куры и гуси, а коровы, почуявшие приход весны даже в хлеву, время от времени растревоженно мычали.
Мальчик читал и клевал носом. «Нет, ни за что не усну, — твердил он, борясь с дремотой, — не то мне до полудня проповедь не вызубрить».
И все-таки уснул.
Долго он спал или нет, только разбудил его легкий шум за спиной.
Прямо перед ним на подоконнике стояло небольшое зеркало, а в нем видна была вся горница. И в тот самый миг, когда мальчик, очнувшись ото сна, поднял голову, он явственно увидел в зеркале, что крышка сундука, принадлежавшего матушке, откинута!
А ведь в этот громадный дубовый сундук, окованный железом, никому, кроме нее, заглядывать не дозволялось. В сундуке она хранила все, что досталось ей по наследству от матери и чем она особо дорожила. Там лежали старинные женские наряды из красного сукна со сборчатыми юбками, с короткими лифами, с расшитыми бисером нагрудниками. Были там и белые накрахмаленные головные повязки, и тяжелые серебряные застежки, и всякие подвески и цепочки. Таких нарядов и украшений никто нынче не носил, и матушка не раз задумывалась, не расстаться ли ей с этой стариной, да все как-то не хватало духу.
И вот сейчас крышка сундука была поднята. Мальчик не мог понять, как это случилось. Ведь он видел собственными глазами, что, прежде чем уйти из дому, матушка заперла сундук на замок. Да разве оставила бы она сундук открытым, когда сын один дома?
Тут мальчик не на шутку перепугался: может, в дом забрался вор? Не смея шевельнуться, он во все глаза глядел в зеркало, ожидая, что вот-вот там кто-то появится.
Вдруг какая-то черная тень упала на край сундука. Она становилась все отчетливее и отчетливее. Да это же вовсе не тень, это кто-то живой, понял мальчик. Он смотрел и не верил своим глазам: верхом на краю сундука сидел самый настоящий домовой!
Увидев домового, мальчик не особенно испугался — чего пугаться такого малыша? Хоть он не раз слышал про домовых, но и представить себе не мог, что они так малы. Этот, на краю сундука, был не более ладони. Его сморщенное, безбородое лицо казалось очень старым. Одет домовой был в черный долгополый кафтан, темные панталоны до колен и черную широкополую шляпу. Но воротник и манжеты, отороченные белыми кружевами, башмаки с пряжками, подвязки с бантами придавали ему нарядный и даже щеголеватый вид. Вытащив из сундука расшитый бисером нагрудник старинной работы, домовой с восхищением стал его разглядывать. Он всецело погрузился в это занятие и не заметил, что мальчик проснулся.
А мальчику вдруг пришла в голову озорная мысль: что, если спихнуть домового в сундук и прихлопнуть сверху крышкой? Или сыграть с ним еще какую-нибудь веселую шутку.
Но коснуться домового руками у мальчишки не хватило духу, и он стал озираться по сторонам: чем бы столкнуть его в сундук? Взгляд мальчика блуждал по горнице от деревянного диванчика к столу с откидными краями, от стола к очагу, от печных горшков к кофейнику, стоявшему на полке у очага, от ведра с
скачать книгу бесплатно
Данная книга недоступна в связи с жалобой правообладателя.
Вы можете прочитать ознакомительный фрагмент книги.
Отзывы читателей
√ Гость, 2020-04-04 12:55:15Похоже на Италию. Что-то такое и происходило там, когда потоп снес несколько улиц и погибло несколько чешских туристов.
"Скоро море в этих местах стало совсем пустынным и безмолвным. Моряки обходили остров стороной, голоса птиц никогда уже не раздавались над ним, рыба стаями уходила к другим берегам. Не понравилось это морскому царю.
— Это что ж такое! Кто здесь настоящий хозяин?! — разбушевался морской царь. — Не хотят, чтобы видели их город, так ладно же, никто больше его не увидит. Эй, волны! На приступ!
Удивительное путешествие нильса хольгерссона с дикими гусями по швеции
Спрятать опции
Установить закладку
+ Настройки
Размер шрифта:
14 | 16 | 18 | 20 | 22 | 24
Ширина текста:
50% | 60% | 70% | 80% | 90% | 100%
Цвет текста:
Установить
Цвет фона:
Установить
Сбросить настройки
+ ОглавлениеСельма Лагерлеф
― УДИВИТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НИЛЬСА ХОЛЬГЕРССОНА С ДИКИМИ ГУСЯМИ ПО ШВЕЦИИ ―
(перевод Л. Брауде)
Т О М П Е Р В Ы Й
Т О М В Т О Р О Й
Сказки из сборника
«ТРОЛЛИ И ЛЮДИ»
― ПОДМЕНЫШ ―
(перевод Л. Брауде)
― ЧЕРСТИН СТАРШАЯ И ЧЕРСТИН МЕНЬШАЯ ―
(перевод Н. Беляковой)
Читайте также: