Миграция китайцев в казахстан
В интервью “КАРАВАНУ” социолог, эксперт по вопросам международной миграции Елена САДОВСКАЯ ответила на вопросы, волнующие казахстанцев: о китайской экономической экспансии, трудовом неравенстве, роли оралманов и о будущих взаимоотношениях с Китаем.Опасения и тревоги
– Что из себя представляет китайская миграция в Казахстан?
– Парадокс, но китайская миграция в Казахстан не является собственно “китайской”. Потому что там не только этнические китайцы (ханьцы), но и казахи, уйгуры, дунгане, узбеки, корейцы и даже русские. К тому же миграция из Китая не является неким аморфным единым потоком. Цели мигрантов внутри каждого потока тоже разные: на работу, учебу, на постоянное место жительства. И еще что интересно: каждый поток дифференцирован по этническому признаку. Если брать трудовую иммиграцию (официальное привлечение рабочей силы), то это в основном ханьцы. Если взять бизнес-миграцию (торговля, открытие производств, банковские услуги, ресторанное дело и т. д.), то она более разнородна – включает и ханьцев, и дунган, и уйгуров, и казахов. Если брать переселение на постоянное место жительства – это преимущественно этнические казахи.
– Где больше всего сосредоточено ханьцев?
– В 2008 году официальное привлечение китайских работников, где преобладают ханьцы, достигло максимума – 10 104 человек. В последние годы их число составляет 6–7 тысяч в год. Больше всего их было занято в Алматинской области, Алматы, Астане, Актюбинской и Атырауской областях и в отдельные годы – в Южно-Казахстанской. По данным социологических опросов, которые мы проводили по поводу отношения казахстанцев к китайским мигрантам, многие респонденты (31 процент в 2012 г.) высказали опасения, что граждане Китая могут создать серьезную конкуренцию на местном рынке труда. Но доля китайской рабочей силы сегодня около 25 процентов от всех привлекаемых иностранцев. То есть и общая численность китайских работников, и их доля в общем количестве занятых в каждой области очень мала, поэтому не оказывает серьезного влияния на рынок труда Казахстана. Хотя и здесь есть нарушения закона: порой китайские граждане работают не в той организации или не в той области, куда дано официальное разрешение, несвоевременно регистрируются в местных органах МВД – особенно торговые мигранты. Есть случаи использования поддельных дипломов вузов. Очень тревожно, что произошло несколько трудовых конфликтов в Атырауской и Актюбинской областях, но они не анализировались экспертами и скупо освещались в СМИ, а это чревато их повторением и дальнейшим ростом напряжения.
Как мы можем потерять мозги
– Что из себя представляет образовательная миграция китайцев в Казахстан? Есть ли здесь сюрпризы?
– Сегодня миграция наших студентов в Китай гораздо больше, чем в обратном направлении. За 10 лет образовательная миграция молодых людей из Казахстана выросла многократно и в 2013/2014 учебном году составила около 10 тысяч студентов, которые обучаются в колледжах и университетах, проходят стажировки в вузах Китая. Это в 8–10 раз превышает миграцию китайской молодежи в Казахстан для получения образования. Сейчас у нас учится около полутора тысяч студентов, и это в основном. оралманы! Часть из них все еще граждане Китая. Есть немного ханьцев, их посылают для приобретения профессии, они первоначально учат казахский и русский языки. Так что теперь нам нужно мониторить и это направление миграции: как бы наши “мозги” не стали утекать еще и на Восток, ведь безвозвратная интеллектуальная эмиграция (“утечка мозгов”) всегда наносит урон национальной экономике.
– Каковы официальные и неофициальные данные по китайской миграции?
– Вокруг этого много мифов. Если посмотреть пограничные пересечения, то в сторону Китая проходит в 2–3 раза больше казахстанцев, чем к нам из КНР. Например, в 2011 году в Китай выехало 503,7 тысячи наших граждан, а оттуда к нам – 161,1 тысячи иностранцев. С нашей стороны – в основном это торговцы, челноки. В том числе и оралманы. Многие из них, не сразу приняв казахстанское гражданство, оставили себе китайские паспорта и челночили: предъявляли на нашей границе документы, которые они подали на статус оралмана, а оттуда – паспорт Китая. Так раздулась статистика пересечений границы Казахстана “китайцами”, ведь этническую принадлежность на границе не спрашивают. Как только в 2004–2005 годах увеличилась репатриация оралманов, поползла вверх и кривая пересечений, это же подтверждают представители МВД и КНБ. Реальная проблема, связанная с миграцией из Китая, заключается в том, что по переписи 2009 года 39 тысяч оралманов не приняли гражданство Казахстана. На сегодняшний день это сделала только примерно половина из них.
– С чем это связано?
– Это противоречивый процесс. С одной стороны, государственная поддержка, помощь оралманам, льготы и преференции, центры адаптации, бесплатное пересечение границы – это все есть. С другой, когда они приезжают, то сталкиваются с печальной реальностью: работы нет, никто о них особо не думает. Они приезжают, спасаясь от китаизации, особенно в сфере образования и с целью сохранения казахского языка, и не находят здесь этого. Потому что они используют вариант языка, основанный на арабской графике, а у нас – на кириллической. Но хорошо то, что оралманы из Китая, несмотря на трудности адаптации, ориентированы на выживание и самостоятельное решение своих проблем. Они не боятся осваивать земли в Восточном Казахстане. Везут малую сельхозтехнику из Китая, работают на бесхозных полях, выращивают там урожаи зерновых и бобовых.
Кто приедет из Синьцзяна
– В прошлом году МИД предложил введение безвизового режима для туристов из Китая. Это вновь вызвало негативную реакцию у части населения Казахстана.
– Как только народ услышал, что должны приехать пять миллионов человек, тут же включились все мыслимые и немыслимые фобии. Хотя не думаю, что такой поток состоится, но интенсификация трансграничной миграции произойдет. Возможно, будут и оралманы, и этнические китайцы из Синьцзяна, ведь миграционный обмен у нас идет в основном с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, а не со всем Китаем. Если смотреть отношение к Китаю по областям, то на востоке и в Карагандинской области оно нейтральное либо положительное. На западе, наоборот, резко отрицательное. Исследования показывают, что с 2007 по 2012 год отношение к китайским мигрантам ухудшилось с 18 до 33 процентов населения. Это очень тревожная тенденция.
– Наверное, это связано с недовольством людей по поводу разницы в заработных платах китайцев, занятых в нефтяной отрасли? Тем, что руководство компаний приглашает на работу этнических китайцев?
– Во-первых, в 2010 году принято постановление о казахстанском содержании. И там уже есть ограничения по числу привлекаемых иностранных работников. Если взять, например, Китайскую национальную нефтегазовую корпорацию (СNPC), то там китайских менеджеров и специалистов насчитали всего 107 человек, или 1,4 процента персонала.
Зеркало проблем
– В Алматы была выявлена деятельность 11 лжепредприятий, занимающихся незаконной миграцией из Китая и Пакистана в Казахстан. В процесс было вовлечено более 20 сотрудников миграционной полиции. Также вскрылись факты оформления виз для незаконной миграции сотрудников консульской службы Казахстана.
– Китайскую миграцию можно назвать зеркалом проблем, существующих в Казахстане. Мог ли сформироваться поток незаконных мигрантов, если бы не “помощь” и “крыша” наших представителей органов МВД и МИДа? Точно так же, как поток студентов в Китай отражает низкое качество нашего высшего образования, его дороговизну и коррупцию в системе. И самая чувствительная тема передачи земли в аренду тоже связана с неэффективностью государственной аграрной политики. Поэтому выгоднее давать в аренду, учить детей за границей, привлекать иностранную рабочую силу.
– Что в Казахстане привлекает внимание китайских граждан? Не секрет, во многих учебниках Китая Казахстан и другие соседние с нами страны воспринимаются как китайские земли.
– Это сложный вопрос. У Китая сегодня нет причин и поводов посягать на наши территории. Проблемное направление для него – Тайвань, Америка, Япония. В этих условиях ему важно иметь прочный, спокойный тыл, которым мы для Китая сейчас и являемся. Конечно, никто не может сказать, что будет через 50 или 100 лет, но сейчас мы для Китая интересны в первую очередь как источник энергоресурсов, рынок сбыта товаров и транзитная территория для пропуска его товаров в Европу. Ведь проект Западная Европа – Западный Китай позволит сократить сроки доставки товаров и грузов из Китая с 45 дней морем до 14 дней по железной дороге. Это многомиллиардные прибыли для Китая и выгода для транзитной страны – то есть для нас. Это не только миллиардные поступления в бюджет, но и развитие инфраструктуры, связанной с этой и другими транзитными магистралями. Все эти компоненты требуют стабильности и предсказуемости двусторонних отношений.
– Каким вы видите будущее отношений Казахстана с Китаем?
– Конечно, Китай, как и всякая держава, будет думать о своих интересах, но и нам нужно научиться извлекать из взаимодействия с ним как можно больше пользы. Прежде всего интересен его опыт, к изучению которого мы практически не приступали. В Китае ставят сегодня в центр своей политики человека, добиваются повышения его благосостояния, начали создавать систему социальной защиты населения. Отношения с Китаем могли быть более многогранными, конструктивными и включающими не только торгово-экономические, но и более интенсивные гуманитарные контакты, научные, образовательные, культурные связи. Ведь за энергетикой и финансами мы забываем о людях. А конструктивное взаимодействие и доверие возможны только тогда, когда люди общаются напрямую.
Миграция китайцев в казахстан
Этот смутный объект (не)желания: Олимпиада в ковидную эпоху- Дмитрий Мазоренко
- 2014-10-11 01:27:00+06:00
- 31797
Дмитрий Мазоренко, фото Данияра Мусирова, Vласть
Миграция китайцев в Казахстан продолжает оставаться одной из самых обсуждаемых в обществе тем. Рост влияния Китая на экономику и появление большего числа его представителей в стране каждый раз только подпитывают страхи перед большим соседом.
Усиление обеспокоенности хорошо показывают социологические исследования маркетинговой компании «BRIF Research Group» 2007 и 2012 годов. В каждом исследовании было проведено почти по 600 интервью с гражданами Казахстана из 14 областей об отношении к китайской миграции.
Результаты первого исследования показали, что почти 20% респондентов недовольны этим процессом. В 2012 году, число недовольных выросло до 33%. Наибольшее опасение у опрошенных вызывало увеличение конкуренции на рынке труда из-за массового переселения китайской рабочей силы, в 2007 у 24% опрошенных, а в 2012 уже у 31%.
Но в действительности проблема миграции не такая острая, как кажется, а тревожные заявления продолжают звучать из-за плохой информированности населения о жизни и быте китайских мигрантов в Казахстане. Vласть проанализировала статистику миграции и пообщалась с переселенцами, чтобы разобраться в этом вопросе.
Некитайская миграция
Как бы парадоксально не звучало, китайскую миграцию лишь условно можно назвать китайской. В своем недавнем исследовании «Китайская миграция в Республику Казахстан», эксперт Исследовательского совета по миграции стран СНГ при Центре миграционных исследований ИНХП РАН Елена Садовская определила, что подавляющее большинство мигрантов из Китая – казахские репатрианты, то есть – оралманы.
По данным министерства здравоохранения и социального развития (МЗСР) Казахстана, с 1999 по 2009 год на постоянное место жительства из КНР прибыло 56 718 человек, 95,4% из них – это казахи, 1,7% - уйгуры и лишь 1% коренных китайцев (ханьцев). К началу 2011 года количество переехавших из Китая оралманов выросло до 81,7 тыс. человек.
Однако часть оралманов предпочитает не менять гражданство после переселения в Казахстан, чтобы сохранить пенсию, иметь возможность вернуться обратно в Китай или беспрепятственно заниматься совместным бизнесом или навещать родственников.
Поэтому данные статкомитета Республики Казахстан показывают несколько иную картину - с 1995 года по октябрь 2012 года на ПМЖ из Китая в Казахстан переехало 43 296 человек. В большей степени переселенцы руководствуются желанием жить на исторической родине и считают, что в Казахстане у их детей больше перспектив, чем в Китае.
Но к этому времени количество китайских работников успело значительно снизиться. Пиковым моментом привлечения кадров из КНР стал 2008 год, когда началось строительство множества производственных проектов, из-за чего Казахстан столкнулся с острой нехваткой квалифицированной рабочей силы. В тот год МЗСР зарегистрировал 10 104 китайских мигранта на территории Казахстана, но к началу 2013 года их численность снизилась до 4 290 человек.
Впрочем, сомнения может вызвать незаконная миграция из КНР. По официальным данным, она незначительна – с 2000 по 2008 годы границу нарушало лишь 20-30 человек в год, пересекая её вне пунктов контроля или используя фальшивые паспорта и визы. Тем не менее, по данным пунктов пропуска Погранслужбы КНБ, c разной целью (туристической, частной, служебной, для обслуживания транспортных средств) в Казахстан в 2012 году въехало 190 633 китайца.
С деловой целью в 2012 году Казахстан посетило 34 181 человек. Хотя это и не совсем точная цифра, поскольку методика вычисления не исключает того, что один человек может несколько раз пересекать границу, она позволяет предположить, что у системы подсчета нелегально пересекающих границы могут быть серьезные изъяны.
Как расселяются и где работают
Данные МЗСР показывают, что почти 90% оралманов расселились в соседних с Китаем областях.
Большая часть переселенцев из Китая переезжает в сельскую местность из-за низкой квалификации и отсутствия образования. 64% от общего числа оралманов имеют начальное, общее и основное среднее образование. В селах они живут относительно компактно и занимаются сельским хозяйством. Оралманы разводят скот, распахивают и засеивают бесхозные участки земли, строят хозпомещения, приобретают малую сельхозтехнику и транспорт для расширения посевных площадей и т.д.
Также переселенцы занимаются торговлей и мелким бизнесом, который они чаще всего открывают вместе со своими согражданами из СУАР. Те же 12,9% оралманов, которые имеют высшее и неоконченное высшее образование стремятся найти работу в совместных казахстанско-китайских предприятиях в Алматы, Астане или в западной части страны.
Среди оралманов, в том числе и из КНР, довольно высок уровень безработных. В середине 2000-х 136,1 тыс. человек из 225,8 тыс. оралманов, приехавших из разных стран, были трудоустроены.
Список регионов, где работают китайские трудовые мигранты, несколько отличается от списка мест проживания оралманов.
Расселение мигрантов зависит от типа их работы. Те, кто проживает в нефтяных регионах, зачастую живут в специальных вахтовых городках. Специалисты, которые работают в крупных компаниях Алматы, Астаны и Актобе проживают в арендуемых для них квартирах или домах.
Помимо строительства нефтепроводов и необходимой инфраструктуры, китайские специалисты помогали и помогают при строительстве крупных промышленных объектах. Часть из них остается работать в Казахстане.
Китайские специалисты помогали в строительстве второго участка газопровода Бейнеу – Бозой – Шымкент, реконструкции и строительстве Атырауского и Шымкентского НПЗ, Жанажолского газоперерабатывающего завода в Актюбинской области, Павлодарского электролизного завода, Актауского завода пластических масс, Мойнакской гидроэлектростанции и т. д.
Среди крупных совместных предприятий известны АО «CNPC-Актобемунайгаз», группа нефтегазовых компаний «ПетроКазахстан», АО «Тургай Петролеум», ТОО «СП «Казгермунай».
Всего же на начало 2013 года в Казахстане действовало 36 крупных китайских и совместных с Казахстаном предприятий, а средних – 80.
Жизнь китайцев и оралманов в Алматы
В Алматы трудовые мигранты из Китая работают в представительствах крупных нефтегазовых компаний, на строительных предприятиях, в телекоммуникационном, банковском, торговом, гостиничном и ресторанном бизнесе, а также в мастерских по ремонту автомобилей и бытовых изделий.
Собеседники Vласти рассказали, что чаще всего китайцы работают в Алматы на временной основе. Они приезжают в страну без детей и семей, не рассчитывая задерживаться, даже несмотря на достаточно высокие зарплаты и наличие полного соцпакета. Средний срок пребывания одного специалиста в Алматы 2-3 года. Уровень зарплат варьируется от 700 до 20 000 долларов в месяц. Главная проблема для них – отсутствие социальной инфраструктуры – от детских садов, до развлекательных заведений.
Те, кто не знает казахского или русского языков, ведут достаточно пассивный образ жизни и редко стремятся искать и проводить время со своими согражданами. Чаще всего они ограничивают свой досуг походом в китайские рестораны, интернет-клубы, караоке и торговые центры. Некоторые мигранты посещают языковые курсы, в основном – русского языка, чтобы в дальнейшем получить возможность поработать в других странах СНГ, преимущественно в России.
Те же, кто перед отъездом успел пройти языковые курсы, в полной мере приспосабливаются под жизненный уклад казахстанцев и пользуются теми же услугами, кроме медицинских центров и банков. Но таких людей не слишком много и в основном это оралманы, которые успели получить высшее образование в Китае.
Помимо этого, в Алматы достаточно много студентов из Китая. Соответствующей статистики в разрезе регионов нет, но есть общая по Казахстану. В 2012, к примеру, в стране обучалось 1037 студентов из Китая. Свежая статистика по оралманам, которые получают высшее образование, также отсутствует, однако в 2006 году в казахстанских вузах обучалось 1735 оралманов.
Тихая гавань
Отдельного внимания заслуживает алматинская барахолка. По сведениям различных источников, китайские бизнесмены легально и нелегально владеют 50% торговых контейнеров на этих рынках. Причем, даже серия пожаров не заставила их отказаться от торговли в этом месте.
По словам одного из собеседников Vласти, сейчас легально и нелегально на рынке работает около 4000 китайцев, большая часть из которых – владельцы бутиков. Многие имеют проблемы с миграционной полицией и налоговыми органами, из-за чего отказываются рассказывать о себе и стараются сразу пресечь попытку разговора не о покупке или свойствах товара.
«По их рассказам, каждый владелец бутика платит администрации рынка по 1500 долларов в месяц за «охрану». Они нелегалы, и, естественно, ничего не хотят рассказывать. Они даже ходят по скрытным дорогам. У меня есть знакомые, с которыми мы вместе отдыхаем в свободное время. Но никто ничего толком не рассказывает, никому не нужны лишние проблемы. А я особо и не спрашиваю, не хочу навлекать на себя беду», - рассказал Vласти один из торговцев рынка.
По словам другого собеседника Vласти, коренных китайцев на рынках барахолки становится все меньше: «Раньше их было больше. Сейчас здесь в основном оралманы. Потом, когда в Алматы сменился аким, люди из акимата ходили и говорили, что на рынках должно работать местное население. Сейчас китайцы нанимают здесь лишь продавцов и сами привозят товар. Нередко продавцами становятся дунгане, тоже переселенцы из Китая. Но чаще всего – местные работники. Так они бизнес и поставили».
Несмотря на замечания местных жителей о все меньшем переселении китайцев и рассказы о том, что большинство приезжих уже адаптировались, и китайская речь, как и традиции, все чаще забывается, в поселке Заря Востока на окраине Алматы можно обнаружить немало китайского влияния. Вы можете найти его где угодно – в придорожных магазинах, которые продают китайские продукты и специи, в кафе, где по просьбе вам могут принести меню на китайском языке, на вывесках детского сада и парикмахерской, и даже в вашем мобильном телефоне.
Многие переселенцы устанавливают на свои мобильные телефоны приложение «Момо», которое помогает находить сограждан из Китая в разной удаленности от тебя и вести с ними переписку. Проходя по улицам Зари Востока и рядам барахолки, лента приложения постоянно изобилует пользователями.
Опознать дома коренных китайцев в поселке практически невозможно. Местные жители говорят, что их почти и не осталось, на смену им пришли казахи, уйгуры и дунгане, которые получили гражданство после переселения из Китая. Но они не отрицали и большого числа нелегальных переселенцев, в том числе и этнических китайцев.
По рассказам местных жителей, зачастую они снимают комнаты в домах этого поселка и дополнительно платят жителям, чтобы о них не рассказывали. Проверки проходят и некоторых разоблачают. Если хозяевам домов не удается договориться с миграционной полицией, пойманных депортируют. Но некоторые граждане Китая намеренно приезжают сюда без виз, скрываются здесь несколько лет, стараются как можно больше заработать, экономят на всем, потом намерено сдаются в миграционную полицию и их депортируют в Китай, лишая права легального въезда на территорию Казахстана.
«Но все проживающие в этом районе стараются быть неприметными, - рассказывает один из жителей. - До рассвета они стараются выйти из дома и направляются на склады рынков, где работают до сумерек, после чего также незаметно возвращаются домой. В основном они ведут тихий образ жизни, редко покидая свои комнаты. Но большую часть своего времени они проводят на работе».
«Нелегальных мигрантов могло бы быть меньше, но переселенцам, как и гражданам Китая, достаточно сложно получить гражданство. Многие из них пытаются это сделать. В течение многих месяцев они посещают консульство, но мало у кого получается решить свои проблемы. Поэтому они скрываются. Многие оралманы слышат различные обещания помощи от государства, продают свои дома и квартиры в Китае, уходят с работы и с небольшим количеством средств приезжают сюда. И оставаться приходится здесь даже тем, кто не получил гражданства и поддержку от государства, потому что назад пути нет», - говорит собеседник Vласти.
Нургуль – казашка, переселившаяся из Китая 10 лет назад. Она единственная, кто согласился дать не анонимный комментарий. Свой приезд она объяснила желанием вернуться на историческую родину: «В Китае казахские школы стали убирать. А я хочу, чтобы наши дети росли здесь и говорили на родном языке. Для этого я отдала их в казахскую школу».
Несмотря на свою любовь к Казахстану, семья Нургуль по-прежнему предпочитает китайскую кухню и медицину: «В казахстанских поликлиниках не могут лечить так, как в китайских. В Алматы достаточно много врачей из Китая, есть легальные, а есть те, кто работает без лицензии. Её они не могут получить, потому что есть проблемы с языком, и они не могут получить документы. Но в Китае все эти врачи квалифицированные».
О китайцах, живущих рядом, она практически ничего не знает: «Мы здесь уже 10 лет, но мало общаемся с другими переселенцами. Знаю, что местные в основном занимаются торговлей на барахолке. Ко мне в салон они часто приходят, но мы не разговариваем. Они молча стригутся, расплачиваются и сразу же уходят».
Многие жители Зари Востока жалуются на сложности и проблемы с получением гражданства. К захлестнувшему район нелегальному переселению многие относятся спокойно и даже с пониманием. Другой момент, который многих также не оставляет равнодушным – отсутствие помощи от государства.
Но люди готовы терпеть и это, а иные по-прежнему хотят переехать на историческую родину, даже вопреки туманным перспективам нормальной жизни. Две женщины, приехавшие в Казахстан к родственникам, это как раз и подтвердили: «Нам понравилось здесь. Может быть мы переедем, даже несмотря на все проблемы, о которых нам рассказывали. Здесь легче разбогатеть. По мне, местные жители ленивы, они только и горазды, что таксовать. А мы бы поработали. Да и родственники здесь есть, помогут, если что».
Почему китайцы - одна из главных фобий казахов
В Казахстане сохраняются много фобий, страхов и стереотипов по отношению к восточному соседу. Казахстанцы боятся военных амбиций со стороны Китая, территориальных претензий и энергетической зависимости.
Поводы для опасений, прямо скажем, имеются. Например, китайские компании, как говорят, уже контролируют от 25% до 40% нефтяного сектора страны. А чиновники от сельского хозяйства готовы делиться землями: заявляя с высоких трибун, что в Казахстане нет свободных земельных ресурсов, для китайцев они такие земли чудесным образом находят. Но особое место в списке страхов занимает миграция.
На что способен 1% китайцев
Ситуация «далека от критической, но внушает опасения» — так сформулировал проблему миграции в своем докладе политолог Расул Жумалы.
- В 140 странах мира 80 миллионов китайцев, это население такой страны, как Германия. При этом китайцы контролируют 70% экономики Малайзии, 80% — Таиланда, на Филиппинах 1% населения составляют китайцы, но они контролируют 60% национального богатства, — заметил он.
В то же время, считает он, северным соседям Китая пока можно не опасаться.
- Миграционные потоки в северном направлении пока не являются приоритетными для Китая, — заметил он, но тут же добавил: — Через 5—10 лет по мере освоения западного Китая за счет внутренней миграции, наполнения его этическими китайцами демографическая ситуация в Синьцзяне будет меняться, и это будет отражаться на Казахстане.
Чтобы отражение это не стало негативным, необходимо проведение централизованной политики со стороны госорганов. Жумалы напомнил про скандал с отменой визового режима с Китаем, предложенной Комитетом по туризму (МИДу потом пришлось дезавуировать это заявление), и про скандалы с передачей земель в аренду китайским фермерам.
Кстати, Жумалы привел одну любопытную деталь: изначально предложения по аренде земель китайским фермерам инициировано не китайцами, а казахстанскими чиновниками. Политолог считает, что необходимо лишить региональные власти права передачи земель в аренду иностранцам. Такие решения могут приниматься только на уровне правительства, как и заложено в Конституции.
Кроме того, докладчик порекомендовал «выправлять статистику» миграции, торгового оборота, инвестиций и т. д.
Рвутся к нам? «Это миф!»
«Казахстан не представляет в геополитической плане приоритетного направления для Китая», — согласилась с Жумалы эксперт исследовательского совета по миграции стран СНГ при центре миграционных исследований Института народно-хозяйственного прогнозирования Российской академии наук Елена Садовская.
Свой доклад она называла «Китайская миграция в Казахстан как зеркало внутренних проблем РК: реалии, фобии, вызовы» и попыталась цифрами доказать, что все страхи необоснованны. Кстати, то, что страхи существуют, показал соцопрос: 33% казахстанцев относятся к китайским мигрантам отрицательно, 31% считают, что китайцы создают конкуренцию на рынке труда.
- Парадоксально, что китайская иммиграция не является китайской, — обратила внимание Садовская. — Правильно ее называть миграцией из Китая: в Казахстан едут казахи, уйгуры, дунгане, корейцы, узбеки, даже русские.
Каждый вид миграции этнически дифференцирован: трудовая — это ханьцы, бизнес-миграция— ханьцы, уйгуры, казахи, торговая — самая интернациональная. На ПМЖ приезжаютказахи-оралманы, а есть еще образовательная, транзитная, незаконная, вынужденная (восновном беженцы уйгуры).
- То, что мы привлекательная страна и все к нам стремятся приехать, это миф, — заявила Садовская. — У нас есть дефицит квалифицированных кадров, что важно в понимании, почему привлекается китайская рабочая сила.
Этой самой рабочей силы ежегодно бывает 6—7 тысяч, пик был в 2010 году, тогда приехало 10 тысяч китайцев, что составляет 23—25% от всей иностранной рабочей силы в Казахстане.
- Это квалифицированные специалисты в области инженерии, это менеджеры, которые получили образование в лучших университетах в Пекине, Шанхае, за рубежом, в Москве, — утверждает ученый.
Вообще же доля иностранных работников очень мала: десятые и сотые доли процента от занятых в областях, только в Алматы, Астане и западных городах — 3—5%.
- Влияние минимальное, иностранные работники заняты, как правило, в совместных проектах и занимают те ниши на рынке труда, где существует дефицит, — отметила докладчица.
Проблемы же с мигрантами, констатировала Садовская, в основном возникают по вине коррумпированности наших чиновников, как было в недавнем случае с работниками казахстанского МИДа, которые «профессионально» занимались незаконной миграцией.
- Не хочу идеализировать китайских мигрантов, — оговорилась Садовская, — они работают без разрешения, не на том предприятии, на котором должны, несвоевременно регистрируются, бывают случаи поддельных дипломов. Зафиксировано несколько трудовых конфликтов локального характера: в 2006-м, 2010-м и в прошлом году.
Но у каждого из этих нарушений можно найти корни внутри Казахстана. Так, разрешения и визы китайцам дают не китайские, а казахстанские чиновники. Почему 10 тысяч студентов из РК учатся в Китае? Потому что у нас высшее образование низкого уровня, дорогое и коррумпированное. Почему наши туристы едут в Китай, а не наоборот? Потому что у нас нет инфраструктуры. Почему бизнес в Китае более развит? Потому что получает поддержку государства. И т. д., и т.п.
Среди мер исправления ситуации, перечисленных Садовской, отметим одну — доступ к информации. Как можно дискутировать о проблемах, если даже синологи имеют зачастую только искаженную официальную статистику?
- Нужно проявлять гражданскую активность, чтобы адресовать вопросы правительству, — призвала в заключение докладчица.
Мы — просто буфер
- Китайская миграция не миф и не угроза, это риски, которые не учтены Казахстаном, — попробовал поставить все на свои места директор Республиканского центра правовой помощи Руслан Джусангалиев. — Нам нужно признать: мы буферная зона. Мы сопоставимы по территории с Китаем, а по населению менее 1% от населения Китая, и мы почему-тоназываем это «большой транзитный потенциал».
Призвав называть вещи своими именами, Джусангалиев отметил, что Казахстану необходимо четко сформулировать свое отношение к Китаю как стратегическому партнеру, чтобы избежать как недооценки угроз, так и их переоценки.
- Как мы хотим влиять на Центральную Азию, так и Китай хочет влиять на нас, — объяснил юрист. — В посольстве Китая в Узбекистане сотрудников в три раза меньше, чем в Казахстане. Из четырех послов Китая в Казахстане двое вернулись в Китай в ранге заместителя министра иностранных дел.
Влияние китайской миграции в РК в статистическом плане неверно и не изучено, сожалеет Джусангалиев. На самом деле неконтролируемый поток трудовых мигрантов, разница в оплате, в карьерной области в Актюбинской, Алматинской, Атырауской областях существенно влияют на социальную напряженность.
Проглотит без единого выстрела
- Ни в коем случае нельзя обсуждать Китай с точки зрения текущей ситуации и текущих цифр, — предупредил политолог Дастан Кадыржанов. — Сегодня мы имеем 30-процентнуюзависимость экономики в энергетической сфере от Китая не потому, что мы где-то там прошляпили, а благодаря тому, что несколько лет назад китайское руководство составило план и добилось его исполнения, используя в том числе слабость нашего государства в сфере защиты национальных интересов.
Давайте вспомним, как Китай поглотил Синьцзян, предложил Кадыржанов. Военным путем Синьцзян не был побежден, он постепенно исчез с карты мира. Вначале ликвидировали пограничные войска, потом военные части были преобразованы в сельскохозяйственные войска, и сегодня там преобладает политика ханьцев.
- Иметь под рукой марионеточный режим, который имеет потенциал поглощения так же, как Синьцзян, это замечательная перспектива для Китая, — заметил политолог, имея в виду Казахстан.
Кадыржанов не исключил даже военного вмешательства:
- Китай относится к войне вполне капиталистически: если война целесообразна с экономической точки зрения, она осуществляется.
Казахстану нужен солидарный подход всей нации, у нас же 55% населения безразлично относится к китайской угрозе. «А ведь это завтрашние чиновники и пограничники», — заметил политолог.
Расставим точки над «i»
- Может, у китайских мигрантов не такой уж и большой удельный вес, но сколько проблем они породили! — согласен с политологами генсек Конфедерации труда Казахстана Мурат Машкенов. — Вы помните события в Жанаозене? Они не на пустом месте возникли.
В то же время он считает, что проблемы с нашей стороны, а не с китайской — отсутствие ведомственного контроля. Комитет по труду не имеет доступа к китайским компаниям, проверки крайне редки. Об общественном контроле и говорить не приходится.
- Нельзя использовать при упоминании Жанаозена китайский фактор, — возразила Машкенову социолог Гульмира Илеуова. — Китайцы были в Карачаганаке, а не в Жанаозене. Это один из самых свежих мифов.
К более старым мифам Илеуова отнесла «генетический страх» казахов перед китайцами, о котором говорили несколько выступавших.
Директор консалтинговой компании Марат Каирленов нашел более свежие поводы для фобий. Если Садовская оценила долю иностранных работников в 3—5%, то Каирленов, учтя самозанятых, оценил эту долю уже в 10%. И эти мигранты могут стать агентами влияния на территории Казахстана. Кроме того, по его мнению, в ближайшие годы геополитические риски для Казахстана увеличатся в связи с ослаблением России, и не известно, как изменится в связи с этим политика Китая.
- Нам надо обозначить крайние точки, до которых возможна миграция в Казахстан, — предложил он.
Расставить точки над «i» попробовал гендиректор «Комсомольской правды — Казахстан» Асылбек Бисенбаев.
Государство у нас не контролируется обществом, и отношения с КНР это отношения с казахстанскими чиновниками, — подчеркнул он, сделав вывод: — КНР осуществляет экспансию в страны с высоким уровнем коррупции.
В Казахстане не осуществлена ни одна госпрограмма — по поддержке МСБ, инновационному развитию, развитию сельского хозяйства. Было бы иначе, может, и не нужны были бы китайские работники, предположил Бисенбаев. Тогда и страхов бы перед могучим соседом не возникало.
- Фобии возникают в тот момент, когда растет социальная напряженность, — уверен Бисенбаев.
. От себя добавим, что в нашем государстве нет ни социальной напряженности, ни страхов перед китайцами, ни трудовых конфликтов. Во всяком случае, на телеканале «Хабар» и в газете «Казахстанская правда» этого ничего точно нет. Сколько такое положение сможет продолжаться, поживем — увидим.
Китайская экспансия в Казахстане- так ли страшен дракон, как нам его малюют
вглядываясь в эти одухотворённые лица, всегда хотелось спросить.
- А что вы господа, собственно подразумеваете под этим новомодным словом - Экспансия?
Если послушать поток междометий и фразеологизмов на шала-казахском, можно уловить примерно такой смысл протестующих. «Китайцы придут и всё у нас скупят».
Прожив в Казахстане пол жизни и уже со спины сортируя казахов по жузам, я довольно не плохо научился идентифицировать азиатов по их этнической принадлежности и нутроем чую, что вот китайцев в Казахстане немногим больше чем импортных негров или индусов. Ну не наблюдаю я их в своей жизнь практически нигде, нет нашествия китайцев у нас. Разве только и вправду скупают они нас понемногу? Однако ковыряться в статистике Инвестиционных потоков-оттоков капитала было лень, пока на глаза не попался свежий материальчик на эту тему- то бишь, китайских инвестиций в Казахстан. Пара диаграмок оттуда быстро расставили всё по местам.
Мне как человеку, местами осведомлённому в экономике ( по образованию) сразу сделалось смешно от панических атак наших патриотов, но заинтересовало другое. А чем же так интересен Казахстан, европейским травокурам с нетрадицонной ориентацией?
Официальные данные КС свидетельствуют, что на конец июня 2019 года более 80% всех инвестиций Нидерландов в страну приходились на горнодобывающую промышленность и разработку карьеров. Согласно открытым источникам, в данной сфере активно представлены около 60 компаний с участием капитала из Нидерландов. Второй привлекательной сферой для инвесторов стала обрабатывающая промышленность (более 6% от общего объема), замыкает тройку казахстанских отраслей интересных для Голландии, техническая деятельность (около 5% от общей суммы). Kapital.kz
К сожалению детальной раскладки по Нидерландским инвестициям я не нашёл, (конкретно куда и сколько) но есть познавательная диаграмма
как из неё видно, основная часть инвестиций в так называемой Горнодобывающей промышленности это банальная нефтянка.
А с ней в Казахстане у нас расклад такой
Кароче, не ту страну назвали Гондурасом. Глядя на всех этих борцунов против китайской экспансии так и хочется сказать им фразой из любимого фильма детства
это не твой, зуб это даже не мой зуб, это их зуб.
Так что мне теперь понятно откуда растут уши, у всей этой озабоченности независимостью Казахстана, у наших западных партнёров. Я думаю это понимают и наверху, но показательная порка с 22 мрлд нац фонда не позволяет объяснить общественности, кого на самом деле беспокоит возможная экспансия Китая.
Нота протеста. Китай претендует на территории Казахстана
У дипломатов Казахстана, очевидно, сложилось мнение о тотальном контроле всей медийной сферы коммунистической партией КНР, что подразумевает негласное одобрение материала о территориальных претензиях. Аналитик из Пекина Шэн Сию резонно в этой связи упрекает Министерство иностранных дел Казахстана, указывая, что некий уровень либерализма в китайской прессе все-таки есть. Поэтому не стоит напрямую связывать провокационные высказывания с официальной политикой Пекина. Есть официально утвержденная еще при Назарбаеве граница, а все остальное лишь домыслы журналистов, желающих дешево заработать славу. Шэн Сию, кроме этого, предлагает извиниться теперь уже руководству Казахстана за всплеск ксенофобии в стране, которую эксперт видит уже многие годы. Надо отдельно отметить, что нетерпимость к китайскому экономическому и политическому влиянию среди казахов уже заметна даже на международном уровне. Так, осенью прошлого года в Нур-Султане, Алма-Ате, Караганде, Шимкенте, Актобе и Жанаозене горожане вышли на улицы с лозунгами «Нет экспансии Китая». Основной вопрос к власти был такой: «Почему правительство намеренно загоняет жителей в финансовую зависимость от такого могущественного соседа, позволяя строить в Казахстане китайские заводы, фабрики, электростанции?» Если касаться гораздо менее обеспеченных Таджикистана и Киргизии, то здесь все понятно – без китайских юаней ничего вообще не будет построено. Но Казахстан — богатая страна, и деньги Поднебесной здесь не совсем уместны. Речь, очевидно, идет о межправительственном соглашении 2015 года, в соответствии с которым Пекин вкладывает в экономику Казахстана порядка 27 млрд. долларов.
И это далеко не первое народное выступление. В 2016 году было недовольство земельными реформами, в ходе которых якобы планировалось разрешить китайцам покупать земельные участки. Самое интересное, что прошлогоднее выступление в шести городах Казахстана было удачно спланировано перед официальным визитом президента Касыма-Жомарта Токаева в Пекин. Очевидно влияние неких сил внутри республики, недовольных монополией Нур-Султана на деньги и ресурсы Китая. Местные баи были бы гораздо спокойнее, если бы столица позволила региональным элитам самостоятельно работать с китайскими инвесторами. В худших традициях Средней Азии это сопровождалось бы мздоимством, кумовством и взятками. А почва для подстрекательства населения на подобные выступления в Казахстане есть. Директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев говорит в этой связи:
«Антикитайские настроения никуда не денутся. Тем более что из всех стран Центральной Азии именно в Казахстане антикитайские настроения имеют более глубокие корни. А поскольку национал-патриотические настроения в Казахстане усиливаются, а именно они традиционно базировались на нескольких важных посылах, один из которых состоит в том, что Китай для Казахстана больше угроза, чем возможность, то антикитайские настроения будут расти. По мнению радикально настроенного крыла национал-патриотов, в будущем кроме экономической экспансии Китай попытается реализовать в Казахстане свои военно-политические интересы, как сейчас это наблюдается в Таджикистане. Геополитическая формула «вначале приходит священник, потом купец, потом солдат» работает».Таким образом, в казахстанском обществе создается впечатление об уступках, на которые идет Нур-Султан ради хороших отношений с Пекином. А слабость – это плохой союзник на Востоке. И тут выходит статья в Sohu «Почему Казахстан стремится вернуться в Китай»…
Казахстан — часть Китая?
Теперь становится понятной причина столь быстрой и жесткой реакции официального Нур-Султана на малозначительную статью. Разгоряченной антикитайской публике только дай нужный повод для волнений. Провокационный Sohu вполне подходил на эту роль. Отсюда и нота протеста, и разговор с послом с соблюдением всех противоэпидемиологических условностей. Министерство иностранных дел республики как бы дало понять гражданам: мы заметили, мы предупредили, пусть знают нашу жесткую позицию. А вокруг чего, собственно, разгорелся скандальчик? Все дело в неуживчивом Джунгарском ханстве, которое в XVII-XVIII веках воевало, похоже, со всеми. Сначала с казахскими племенами, потом с Китаем, а нередко и одновременно с обоими. Надо сказать, воевали неплохо. В определенный момент, по версии автора Sohu, джунгарцам у казахов удалось отбить территорию Среднего Жуза. В тоже время Младший и часть Старшего Жуза казахов ушли к России.
В 1757 году Джунгария пала перед Китайской империей, и территория так называемого Семиречья около Балхаша перешла к Пекину. Новую территорию даже успели включить в состав провинции Синьцзян, но вот закрепиться на ней не удалось, её постепенно заняли казахи. Вот именно это и является причиной того, по мнению автора, почему стоит задуматься о территориальных претензиях к Казахстану. Кроме этого, Sohu утверждает, что на территории бывшей советской республики проживает не менее 400 тыс. этнических китайцев и давно они мечтают вернуться в лоно Поднебесной. Где автор это вычитал, не уточняется, но все очень походит на дешевые спекуляции. Территория исконно наша, занята соотечественниками-китайцами – чем не повод для бескровной аннексии? Это, конечно, если сгущать краски. На самом деле в китайскую версию «случайного» материала в медиагиганте Sohu тоже мало верится. Тем более что территориальных претензий у Пекина море и история их разрешения до сих пор не завершена. К тому же цензура в Поднебесной все-таки еще на высоте, да и Sohu не захудалый интернет-ресурс – как-никак на его страницах публикуются материалы официального государственного «Синьхуа». И, как оказалось, подобные идеи рождаются в Китае не в первый раз. Упоминаемый выше директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев комментирует:
Читайте также: