Завтрак в бастионе сен жерве
Д’Артаньян, придя к друзьям своим, застал их всех троих вместе. Атос размышлял, Портос закручивал усы, а Арамис читал прекрасный маленький молитвенник в голубом бархатном переплете.
– Я надеюсь, господа, – сказал он, – что вы имеете сообщить что-нибудь очень важное, иначе предупреждаю, что не прощу вас за то, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после ночи, проведенной за взятием и срытием бастиона. Ах, как жаль, что вас там не было, господа! Дело было жаркое!
– Мы были в другом месте, где также было не холодно! – отвечал Портос, крутя усы.
– Тише, – сказал Атос.
– Арамис, – сказал Атос, – вы, кажется, завтракали третьего дня в гостинице «Парпальо».
– Что касается до меня, то я ел очень худо; третьего дня был постный день, и там ничего не было кроме скоромного.
– Как! – сказал Атос, – в приморском городе в гостинице нет рыбы.
– Они говорят, – отвечал Арамис, принимаясь снова за чтение молитв, – что плотина, которую строит кардинал, выгоняет рыбу в море.
– Да я не об этом спрашивал вас, Арамис, – сказал Атос; – я спрашивал вас, свободно ли вам там было, и не беспокоил ли кто вас!
– Кажется, докучливых посетителей не было. Да, действительно, Атос, в этом отношении нам будет недурно в «Парпальо».
– Пойдемте же в «Парпальо», – сказал Атос, – потому что здесь стены тонки как писчая бумага.
Д’Артаньян, привыкший к манерам своего друга и угадывавший тотчас по одному слову, жесту или знаку его, что он хотел сообщить что-нибудь важное, взял Атоса под руку и вышел с ним, не говоря ни слова. Портос следовал за ними, разговаривая с Арамисом.
Дорогой встретили Гримо; Атос сделал ему знак, чтоб он шел за ними; Гримо, по обыкновению, повиновался молча; он, несчастный, наконец, почти разучился говорить.
Пришли в трактир «Парпальо»; было семь часов утра и начинало рассветать. Трое друзей заказали завтрак и вошли в комнату, в которую, по словам хозяина, к ним никто не мог прийти.
К несчастью, время для совещания выбрано было неудачно: пробили зорю, и многие, чтобы прогнать сон и согреться от утренней сырости, заходили в трактир выпить; драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры, легкая кавалерия быстро сменились одни другими, что доставляло большую выгоду хозяину, но совсем не благоприятствовало намерениям наших друзей; поэтому они с неудовольствием отвечали на поклоны, тосты и остроты своих товарищей.
– Этак недолго с кем-нибудь поссориться, – сказал Атос, – что было бы теперь некстати. Д’Артаньян, расскажите нам, как вы провели ночь, а потом мы расскажем наши похождения.
– В самом деле, – сказал один из кавалеристов, держа в руке стакан водки и медленно попивая, – вы были ночью в траншее, господа гвардейцы, и кажется, имели хорошее дело с ла-рошельцами?
Д’Артаньян взглянул на Атоса, как будто спрашивая, следовало ли ему отвечать этому человеку, вмешавшемуся в их разговор.
– Разве ты не слышишь, – сказал Атос, – что господин Бюзиньи обращается к тебе с вопросом? Расскажи, что было сегодня ночью, если эти господа желают.
– Не взяли ли вы бастиона? – спросил один швейцарец, который пил ром из стакана.
– Да, – отвечал, кланяясь, д’Артаньян, – мы имели эту честь; мы, как вы, может быть, слышали, подложили под один из углов его бочонок с порохом, который взрывом своим сделал славную брешь и притом, так как бастион был уже не новый, то он весь от этого взрыва порядочно пострадал.
– А какой это бастион? – спросил драгун, державший на сабле гуся, которого он принес, чтоб изжарить.
– Бастион Сен-Жерве, – отвечал д’Артаньян, – из которого ла-рошельцы беспокоили наших рабочих.
– И дело было жаркое?
– Да, мы лишились пятерых, а ла-рошельцы восьмерых или десятерых.
– Да, это очень вероятно, – сказал д’Артаньян.
– Господа, не хотите ли держать пари? – сказал Атос.
– Хорошо, пари, – сказал швейцарец.
– О чем? – спросил кавалерист.
– Позвольте, – сказал драгун, положив свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, поддерживавшие огонь в камине. – Дайте мне скорее тонкий ломтик хлеба, чтобы не потерять ни капли жиру этой прекрасной птицы.
– Он прав, – сказал швейцарец, – гусиный жир очень вкусен с вареньем.
– Ну, – сказал драгун, – в чем ваше пари? Мы слушаем, господин Атос!
– Да, пари! – сказал кавалерист.
– Господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, – сказал Атос, – что я и трое моих товарищей: господа Портос, Арамис и д’Артаньян, будем завтракать в бастионе Сен-Жерве и пробудем там ровно час, чтобы ни делал неприятель, чтоб прогнать нас.
Портос и Арамис посмотрели друг на друга; они начинали понимать, в чем дело.
– Ты хочешь, чтобы нас непременно убили, – сказал д’Артаньян, наклонясь к уху Атоса.
– Нас скорее убьют, если мы не пойдем туда, – отвечал Атос.
– Право, господа, это прекрасное пари, – сказал Портос, покачиваясь на стуле и крутя усы.
– Я принимаю его, – сказал Бюзиньи; – надо назначить выигрыш.
– Вас четверо, – сказал Атос, – нас тоже четверо. Обед на восьмерых, согласны ли вы?
– Прекрасно, – сказал Бюзиньи.
– Превосходно, – сказал драгун.
– Хорошо, – сказал швейцарец.
Четвертый собеседник, который молчал во все время разговора, кивнул головой в знак согласия.
– Завтрак ваш готов, – сказал трактирщик.
– Пойдемте же сюда, – сказал Атос.
Трактирщик повиновался. Атос позвал Гримо, показал ему на большую корзину, лежавшую в углу, и сделал знак, чтобы он завернул в салфетки принесенную провизию.
Гримо понял, что хотели завтракать в поле, уложил в корзину провизию и бутылки и взял ее под руку.
– Где же вы будете завтракать? – спросил хозяин гостиницы.
– Что вам за дело, лишь бы вам заплатили, – сказал Атос.
И он с важностью бросил на стол два пистоля.
– Прикажете дать сдачи? – спросил хозяин.
– Нет, прибавь только две бутылки шампанского, остальное пойдет за салфетки.
Трактирщик получил не так много барыша, как ему сначала показалось, но он взял свое, положив в корзину две бутылки анжуйского вместо шампанского вина.
– Господин де Бюзиньи, не угодно ли вам поставить ваши часы по моим, или позвольте мне поставить мои по вашим, – сказал Атос.
– Справедливо, – сказал кавалерист, вынимая из кармана прекрасные часы, усыпанные бриллиантами. – Половина восьмого.
– Тридцать пять минут восьмого, – сказал Атос. – Так заметим, что мои часы на пять минут впереди против ваших.
И поклонившись удивленным зрителям, четверо молодых людей отправились к бастиону Сен-Жерве. Гримо пошел за ними, неся корзину, сам не зная куда; Атос так приучил его к безмолвному повиновению, что он и не думал спросить об этом.
Четверо друзей не говорили ни слова, пока шли через лагерь; притом же за ними следовали любопытные, которые, зная их пари, хотели видеть, чем это кончится. Но когда они перешли за черту укреплений, то д’Артаньян, совершенно не понимавший, в чем было дело, решился, наконец, просить объяснения.
– Теперь, любезный Атос, скажите, пожалуйста, куда мы идем?
– Вы видите, – сказал Атос, – мы идем на бастион.
– Но что же мы будем там делать?
– Вы знаете, что мы будем завтракать.
– Отчего же мы не завтракали в «Парпальо»?
– Потому что нам нужно провести переговоры о весьма важных делах, а в гостинице нельзя и пяти минут поговорить свободно; беспрестанно ходят, кланяются и заговаривают. Здесь, но крайней мере, – сказал Атос, указывая на бастион, – нам никто не помешает.
– Мне кажется, – сказал д’Артаньян, в котором храбрость всегда соединялась с благоразумием, – что мы могли бы найти какое-нибудь уединенное место на берегу моря.
– Где увидели бы нас вчетвером и через четверть часа донесли бы кардиналу, что у нас идет совещание.
– Да, – сказал Арамис, – Атос прав: madvertantur indesertis.
– Нет такой пустыни, где бы птица могла пролететь над головой и рыба вынырнуть на поверхность воды, или кролик выбежать из своей норки; а я думаю, что птицы, рыбы и кролики сделались шпионами кардинала. Поэтому лучше сделаем так, как хотели; да и нельзя уже теперь отказаться без стыда. Мы держали пари, которого настоящей причины, я уверен, никто не угадает; чтобы выиграть его, мы пробудем час в бастионе. Может быть, на нас нападут, а может быть, и нет. Если не потревожат нас, то мы поговорим на свободе, и никто нас не услышит, потому что у стен бастиона, наверное, нет ушей. Если же нападут на нас, то мы все-таки поговорим о наших делах и в то же время, обороняясь, покроем себя славой. Вы видите, что, во всяком случае, это выгодно.
– Да, – сказал д’Артаньян, – но мы как раз поймаем пулю.
– О, любезный друг, – сказал Атос, – вам хорошо известно, что самые опасные пули не те, которые посылает неприятель.
– Но кажется, что для подобного предприятия нам следовало бы, по крайней мере, взять ружья.
– Вы глупы, друг мой Портос, зачем обременять себя бесполезною ношей?
– Я не нахожу бесполезным, бывши в виду неприятеля, иметь с собой хорошее ружье, дюжину патронов и пороховницу.
– Разве вы не слыхали, что сказал д’Артаньян? – спросил Атос.
– А что сказал д’Артаньян? – спросил Портос.
– Д’Артаньян сказал, что сегодня при ночной атаке было убито восемь или десять французов и столько же ла-рошельцев.
– Их не успели еще обобрать, потому что были дела поважнее.
– Мы возьмем их ружья, пороховницы и патроны, и вместо четырех ружей и двенадцати пуль у нас будет пятнадцать ружей и сотня готовых зарядов.
– О, Атос! – сказал Арамис, – ты действительно великий человек.
Портос наклонил голову в знак согласия.
Один д’Артаньян, казалось, не был убежден.
Вероятно, и Гримо разделял его мнение, потому что, видя, что они продолжают идти к бастиону, в чем он до сих пор сомневался, он дернул своего господина за полу платья.
– Куда мы идем? – спросил он знаком.
Атос показал ему на бастион.
– Но, – сказал на том же безгласном диалекте Гримо, – мы ведь оставим там свои кости.
Атос поднял глаза и палец к небу.
Гримо поставил на землю корзину и сел, опустив голову.
Атос вынул из-за пояса пистолет, зарядил его, осмотрел кремень и поднес дуло к уху Гримо.
Гримо тотчас вскочил на ноги. Тогда Атос сделал ему знак, чтоб он взял корзину и шел вперед.
Из этой пантомимы Гримо выиграл только то, что из арьергарда перешел в авангард.
Дойдя до бастиона, четыре друга оглянулись.
Более трехсот солдат разных полков собрались у выхода из лагеря, и между ними можно было различить де Бюзиньи, драгуна, швейцарца и четвертого, участвовавшего в пари.
Атос снял шляпу, надел ее на конец шпаги и поднял вверх.
Все зрители отвечали на его приветствие громким «ура», дошедшим до слуха мушкетеров.
Завтрак в бастионе сен жерве
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться George Rooke 07 June 2012 @ 08:17 pm Завтрак на бастионе Сен-Жерве в XX веке.ДОТ представлял из себя двухуровневый бункер, вооруженный двумя танковыми пулеметами MAC 31 F , одним 37-мм орудием, а так же бойницами для ручных пулеметов. Не выходя из бункера можно было активировать механизм противотанкового заграждения (на дороге в этом случае появлялись стальные выступы - «сильно лежачие полицейские» - и шипы). Обслуживало бункер 9 французских альпийских стрелков.
В 0.00 часов 10 июня Италия объявила войну Франции. В 18.30 команда бункера подняла противотанковое заграждение, а в 23.00 раздался сильный взрыв – солдаты решили взорвать мост, чтобы итальянцы не смогли наступать через Ментон. Взрывом была повреждена и часть бункера , нарушилась телефонная связь, линии водоснабжения, система вентиляции. И все же мужественный гарнизон решил остаться. 12 июня к смельчакам подвезли провиант, с итальянской стороны пока все было тихо. Бои здесь начались 17 июня, как раз в тот день, когда маршал Петэн послал к немцам и итальянцам парламентеров с просьбой о мире. Утром итальянцы начали обстрел ДОТа, из-за повреждения во время взрыва по всему помещению распространился тошнотворный запах. На следующий день к ДОТу (видимо считая его брошенным) пытались приблизиться 15 итальянских карабинеров, но были обстреляны из ручного оружия и от греха подальше сделали ноги. Вскоре ДОТ атаковала группа из 200 итальянцев, причем они разделились на две группы, попытавшись зайти с двух сторон. Поскольку 37-мм орудие бункера было заклинено и могло стрелять только прямой наводкой, командир гарнизона по налаженным линиям связи телеграфировал на батарею мыса Мартен просьбу открыть огонь по наступающим итальянцам. Обстрел заставил итальянцев спуститься на дорогу, где они попали под огонь орудия бункера. В результате наступающие откатились обратно.
Между тем 37-мм пушка грозит совсем развалиться, детали ее перегрелись и требуют смазки. Грос ночью делает вылазку в итальянскую гостиницу, где на глазах у опешившего хозяина пансиона конфискует все оливковое масло и возвращается в ДОТ. Пушку за ночь успевают наладить, теперь одна может стрелять по всему сектору. Рано утром 24 июня итальянцы инициируют наступление с помощью семи танков, однако огонь батареи мыса Мартен и 37-мм орудия (так и хочется сказать по типу нынешней рекламы – «теперь и на оливковом масле») подбивают 4 из них и атака опять проваливается. В 8.45 итальянские парламентеры под белым флагом проходят внутрь бункера и сообщают, что Франция капитулировала. Подписано перемирие между Германией, Италией и Францией. Гросс связывается по телефону с Греноблем и получает подтверждение о перемирии. Тем не менее на всякий случай командир выторговывает условия, что бункер будет оставлен только 27 июня. Меж тем итальянские парламентеры с удивлением рассматривали гарнизон ДОТа – согласно признанию итальянского майора макаронники думали, что в бункере засело как минимум 2 роты солдат. По признанию того же майора в операции по взятию бункера было задействовано до 2000 солдат и 15 танков!
В честь этого боя ныне у полуразрушенного бункера установлена мемориальная доска.
XVI. БАСТИОН СЕН-ЖЕРВЕ
Придя к друзьям, д'артаньян застал их всех в той самой комнате. Атос сидел задумавшись, Портос подкручивал усы, Арамис молился, время от времени заглядывая в небольшой молитвенник, изысканно оправленого в голубой бархат.
- Мы попали в другое место, где тоже было не холодно! - ответил Портос, лихо подкручивая усы.
- Тише! - прошептал Атос.
- Арамісе,- спросил Атос,- вы, кажется, позавчера завтракали в корчме "Гугенот"?
- Я очень плохо поел: был постный день, а они подавали только скоромное.
1 Каперне свидетельство - удостоверение на право ведения частного судна.
2 Байонна - портовый город на юго-западе Франции, то есть в противоположной от Англии стороне.
- Ну вот! - удивился Атос - Чтобы в морской гавани и не было рыбы?
- Они говорят,- ответил Арамис, снова беря в руки своего молитвенника,- что с тех пор, по приказу кардинала, стали строить дамбу, вся рыба убежала в открытое море.
- Только я не об этом вас спрашиваю, Арамісе,- продолжал Атос, - Я хочу знать: свободно ли вы там себя чувствовали и никто вас не беспокоил?
- Кажется, мне там действительно никто не докучал. Да, Атосе, для того, что вы имеете в виду, "Гугенот" - подходящее место.
- Пойдем в "Гугенотах",- предложил Атос,- здесь стены как будто из бумаги.
Д'артаньян, который хорошо изучил привычки своего друга и с единого его слова, жеста или знака мог понять всю серьезность положения, взял Атоса под руку и вышел с ним из комнаты, ни о чем не спрашивая. Портос и Арамис отправились вслед за ними, разговаривая о чем-то.
Встретив по дороге Гримо, Атос знаком предложил ему идти с ними. Гримо, как и всегда, молча подчинился; бедняга дошел до того, что уже почти разучился разговаривать.
Друзья зашли в трактир. Было семь часов утра, только-только начало светать. Они заказали завтрак и сели в зале, где, по словам хозяина, им никто не мог помешать.
И, к сожалению, время для тайного разговора они выбрали неудачно: только просурмили утреннюю зарю. Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы, чтобы разогнать сон и согреться от утренней свежести, группами и по одному заходили в корчму выпить стакан вина. Это было очень выгодно корчмареві, но портило планы четырех друзей. Поэтому они весьма невежливо отвечали на приветствия, тосты и шутки своих боевых товарищей.
- Хватит! - сказал Атос - Так мы еще можем поругаться с кем-нибудь, а это нам сейчас совсем ни к чему. Д'Артаньяне, расскажите, как вы провели эту ночь; о свою мы расскажем вам позже.
- Ай действительно,- отозвался какой-то всадник,- вы ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, изрядно пощипали ла-рошельців?
Д'артаньян взглянул на Атоса, как бы спрашивая, отвечать непрошеному собеседнику.
- Слушай,- сказал Атос,- неужели ты не слышишь, что господин де Бюзиньї делает тебе честь и обращается к тебе? Расскажи, что произошло у вас сегодня ночью, ведь людям интересно знать об этом.
- Фи фзяли пастіон? - спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
- Да, сударь,- поклонившись, ответил д'артаньян,- нам выпала такая честь. Мы даже подложили, как вы, может, слышали, под один из его рогов бочку с порохом, и когда она взорвалась, то сделала в стене большой пролом; и все стены начали осыпаться - ведь бастион довольно старый.
- А какой это бастион? - спросил драгун, держа наштрикнуту на саблю гуся, которую он принес сюда зажарить.
- Бастион Сен-Жерве,- ответил д'артаньян,- с какого ла-рошельці все время обстреливали наших фортификационных рабочих.
- Еще бы! Мы потеряли пять душ, а ла-рошельці - восемь или десять.
- Тшорт запирай! - воскликнул швейцарец, который, несмотря на отличный выбор ругательств, что существовал в немецком языке, ругался только по-французски.
- Вполне возможно,- заметил всадник,- что утром они пошлют туда саперов, и те отстроят бастион.
- А чего же,- ответил д'артаньян.
- Господа,- сказал Атос,- предлагаю заведение.
- Авшеш, саклат! - подхватил швейцарец.
Заведение? - спросил всадник.
. - Погодите,- сказал драгун и положил свою саблю, словно вертел, на два большие железные таганы, под которыми горел огонь,- я тоже не имею ничего против заведения. Эй, хозяин! Живо подставьте противень, а то сало будет капать в огонь. Чего пропадать такой вкусняшке!
- Это прафта,- сказал швейцарец.- Гусячи шир ошень смашно с фаренням.
- Вот так! - облегченно вздохнул драгун.- А теперь поговорим о заведении! Мы слушаем вас, господин Атосе!
- На что вы хотите поспорить? - спросил всадник.
- Вот послушайте! Я предлагаю вам, господин де Бюзиньї, идти в заведение,- ответил Атос,- что мы - трое моих друзей, господа Портос, Арамис и д'артаньян, и я позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и пробудем там ровно час, минута в минуту, хоть бы как враг пытался выбить нас оттуда.
Портос и Арамис переглянулись, поняв, что Атос имеет на помине.
- Сжалься,- шепнул д'артаньян на ухо Атосові,- ведь нас там убьют.
- Нас непременно убьют, если мы не пойдем туда,- ответил Атос.
- Слово чести, господа! - сказал Портос, удобнее усаживаясь на стуле и подкручивая усы.- Это, пожалуй, замечательное заведение.
- И поэтому я его принимаю,- подхватил г-н де Бюзиньї.- Остается только определить условия.
- Вас четверо, господа,- ответил Атос,- и нас четверо; обед на восемь персон на выбор каждого - это вам подойдет?
- Лучше,- сказал господин де Бюзиньї.
- Я согласен,- кивнул головой драгун.
- И мне пітійте,- сказал швейцарец.
Четвертый участник, игравший в этой сцене немую роль, наклонил голову в знак согласия.
- Ваш завтрак готов, господа,- отозвался корчмарь.
- То принесите его! - велел Атос.
Корчмарь принес завтрак. Атос подозвал Гримо, указал ему на большую корзину, что валялся в углу зала, и жестом приказал завернуть в салфетки принесенную смаженю.
Гримо понял, что речь идет о завтраке где-то на воздухе. Он взял корзину, положил в него смаженю, поставил бутылки и повесил корзину на руку.
- Где же вы собираетесь завтракать? - спросил корчмарь.
- Вам не все равно? - ответил Атос - Чтобы за завтрак было заплачено.
И он величественным жестом бросил на стол два пистоли.
- Прикажете дать сдачи, господин офіцере? - спросил корчмарь.
- Нет; добавь только две бутылки шампанского, а остальное возьми себе за салфетки.
Дело оказалась не такой выгодной, как корчмареві показалось сначала, но он наверстал на том, что положил в корзину вместо шампанского две бутылки анжуйского вина.
- Господин де Бюзиньї,- сказал Атос,- сводите поставить ваши часы по моим или прикажете мне поставить свой по вашему?
- Пожалуйста, сударь! - ответил всадник, вынимая из кармана золотые часы, украшенные бриллиантами.- Сейчас полвосьмого.
- У меня тридцать пять восьмого,- молвил Атос - Итак, мои часы спешат на пять минут против вашего, сударь.
Поклонившись потрясенным свидетелям заведения, друзья направились к бастиону Сен-Жерве в сопровождении Гримо, который нес корзину, понятия не имея, куда он идет. Привыкший безоговорочно слушаться Атоса, он не осмеливался даже спросить об этом.
Пока друзья шли через лагерь, они не обменялись ни единым словом; к тому же, вслед за ними двигалась целая толпа любопытных, которые, услышав о заведении, хотели знать, как эти четверо виплутаються из затруднения. Но, как только друзья миновали полосу лагерных укреплений и очутились посреди чистого поля, д'артаньян, который и до сих пор не понял, о чем идет речь, решил, что приспело время выяснить обстоятельства.
- Мой дорогой Атосе,- спросил он,- сделайте одолжение и скажите, куда мы идем.
- Как видите, мы идем на бастион,- ответил Атос.
- А что мы там будем делать?
- Вы же слышали - мы имеем там позавтракать.
- А почему мы не позавтракали в "Гугеноті"?
- Потому что нам надо поговорить об очень важном деле, а в "Гугеноті" полно людей, которые только то и делают, что приходят и выходят, здороваются и пристают с разговорами. В корчме можно спокойно поговорить и пять минут. Здесь по крайней мере,- Атос показал на бастион,- никто нам не будет мешать.
- Но мне кажется,- сказал д'артаньян с той серьезности, которая так естественно сочеталась в нем с храбростью,- мне кажется, мы могли бы найти для разговора какое-то удобное место в дюнах, на берегу моря.
- Где бы все увидели, что мы собрались вчетвером, после чего за каких-то четверть часа кардиналу шпионы доложили ему, что мы о чем-то советуемся.
- Да,- сказал Арамис,- Атос прав: "Animad vertuntur in desertis" 1 .
- Пустыня, наверное, подошла бы нам лучше,- отозвался Пор-тос,- да где ее найдешь?
- Нет такой пустыни, где бы птица не мог пролететь над головой, где рыба не могла бы вынырнуть из воды, где кролик не мог выскочить из норы, а я далеко не уверен, что и птицы, и рыбы, и звери - все они не стали шпионами кардинала. Поэтому лучше будет все-таки закончить наше дело, тем более что отступиться от нее нам уже никак, а то мы опозорим себя. Мы поспорили неожиданно, это не могло быть задумано нами заранее, и я не верю, чтобы кто-то отгадал его истинную причину.
Animad vertuntur in dese rtis" - "их замечают y пустыне" (лат.).
Чтобы выиграть наше заведение, мы должны продержаться на бастионе час. Или нас атакуют, или этого не произойдет. Если нас не атакуют, мы будем иметь время на разговор, и никто нас не подслушает, потому, поручусь, стены этого бастиона не имеют ушей. Если нас атакуют, мы все-таки сумеем поговорить о наших делах и, к тому же, обороняясь, еще и прославим себя. Итак, вы сами видите - все складывается для нас хорошо.
- Оно-то так,- сказал д'артаньян,- но нам не миновать пули.
- Ет, дорогой мой, вы прекрасно знаете, что самые опасные пули - совсем не те, которые посылает нам враг,- ответил Атос.
- И все-таки, как на меня, в такую экспедицию следовало бы взять мушкеты,- отозвался Портос.
- Вы дурак, дружище Портосе; зачем тащить на себе лишнюю ношу?
- Становясь лицом к лицу с врагом, я вовсе не считаю, что хороший мушкет, дюжина патронов и снаряженная пороховница были бы мне лишние.
- А разве вы не слышали, что сказал д'артаньян? - возразил Атос.
- А что он сказал? - спросил Портос.
- Д'артаньян сказал, что в ночной атаке убито восемь или десять французов и столько же ла-рошельців.
- Их не успели ограбить, не так ли? Ведь все были заняты более важными делами.
- А то, что мы получим их мушкеты, пороховницы и патроны вместо четырех мушкетов и дюжины пуль - полтора десятка ружей и сотню патронов про запас.
- Атосе! - воскликнул Арамис - Ты действительно великий человек! Портос кивнул головой в знак того, что вполне согласен с Арамі-
Но д'артаньяна эти доказательства, казалось, не убедили.
А впрочем, Гримо тоже, небось, разделял сомнения юноши, потому что, увидев, что все они идут в сторону бастиона,- а он до сих пор в это не верил,- дернул своего господина за край камзола.
"Куда мы идем?" - жестом спросил Гримо.
Атос показал на бастион.
"Но,- продолжал тем же языком молчун-слуга,- нас там убьют".
Атос поднял глаза и руки к небу.
Гримо поставил корзину на землю, сел возле него и отрицательно покачал головой.
Атос вынул из-за пояса пистолет, проверил, хорошо ли он заряжен, щелкнул курком и приставил дуло к уху Гримо. Гримо сорвался на ноги.
Атос знаком приказал ему взять корзину и идти вперед.
Единственное, чего Гримо достиг этой минутной пантомимой, было то, что из арьергарда отряда он перешел к авангарду.
Приблизившись к бастиона, четверо друзей обернулись.
Более трехсот солдат толпились у ворот лагеря, а чуть поодаль стояли господин де Бюзиньї, драгун, швейцарец и четвертый участник заведения.
Атос сбросил шляпу, надел его на острие шпаги и помахал им в воздухе.
Зрители ответили на его приветствие многоголосым "ура", донеслось вплоть до стен бастиона.
После этого четверо друзей исчезли внутри бастиона, где их уже ждал Гримо.
Читайте также: