Прощай париж летают самолеты
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа — вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай Париж
Прощай, Париж!
Летают самолёты, –
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звёзды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество моё и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа – вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай, Париж
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа — вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай париж летают самолеты
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться записки оптимистичной пессимисткипесня дня - "Comin' in on a wing and a prayer" - Anna Shelton
Пост посвящается камраду koroed_u
Не так уж много существует песен, которые (особенно, созданные в военные времена), были одинаково любимы по обе стороны океана. Однако, если задать обыкновенному слушателю вопрос «А чья это песня – «Мы летим, ковыляя во мгле», известную еще под названием «Бомбардировщик», он однозначно скажет: «Тю, наша, конечно!». И будет не совсем прав.
Песня появилась в 1943 году в Америке, под названием «Comin' in on a wing and a prayer» (Идя на крыле и молитве).
Слова написал Гарольд Адамсон , композитором был Джимми МакХью .
Речь в песне идет об экипаже бомбардировщика (кстати, есть обоснованная версия, что речь шла о самом удачном бомбардировщике Второй мировой войны В-17, прозванном "Летающей крепостью" ), который возвращается после ночного налета обратно на свою базу, на поврежденном самолете. Песня мгновенно становится хитом, фраза «on a wing and a prayer» моментально превращается в крылатую, а президент Трумэн даже процитировал ее строки в одной из своих речей, посвященных окончанию войны.
Кстати, многие считают, что, хотя песня и родом из Америки, но британским летчикам она бы подошла больше. Фактически, у британских и американских летчиков было своеобразное распределение обязанностей во время налетов на Германию – ночью вылеты совершали, как правило, британские «Ланкастеры», днем на смену им приходили американские «Летающие крепости» и «Либерейторы». Так что у британцев песня стала не менее знаменитой.
One of our planes was missing
Two hours overdue,
One of our planes was missing
With all it's gallant crew,
The radio sets were humming,
They waited for a word,
Then a voice broke through the humming
And this is what they heard:
Comin' in on a wing and a prayer,
Comin' in on a wing and a prayer,
Though there's one motor gone
We can still carry on,
Comin' in on a wing and a prayer.
What a show! What a fight!
Yes, we really hit our target for tonight!
How we sing as we limp through the air,
Look below, there's our field over there,
With our full crew aboard
And our trust in the Lord
We're comin' in on a wing and a prayer.
Если в изначальном варианте песню исполняла Энн Шелтон (с оркестром Берта Амброуза), более известная зарубежной публике как «английская Лили Марлен», то в русском варианте ее исполнение принадлежало дуэту Леонида Утесова и его дочери Эдиты. Аранжирована она была под джазовое исполнение Аркадием Островским и официально называлась «Бомбардировщик», выйдя под конец войны, в 1945 году. Авторам-переводчикам – Татьяне Сикорской и Самуилу Болотину – пришлось немало попотеть, устраняя «идеологические» нестыковки. Ну, к примеру, какая могла быть молитва у советского летчика? А вот честное слово оказалось просто-таки находкой. Веру в Господа также пришлось выбросить – в русском варианте команда оставалась цела, а машина пришла без помощи божественных сил. К слову сказать, и в русском (добраться на честном слове) и в английском (про крыло и молитву) незамедлительно стало фразеологизмом.
Песню исполняли очень многие известные певцы и коллективы, текст песни немного корректировался от исполнителя к исполнителю и дополнялся. Этим, собственно, и можно объяснить то, что существует множество вариантов текста. С музыкой проще – поставил «в аранжировке» - и дело в шляпе!
Так что, когда вас будут спрашивать, чья это песня, смело отвечайте: оригинал – американский, перевод – наш.
Был озабочен очень
Воздушный наш народ -
К нам не вернулся ночью
С бомбежки самолет,
Радисты скребли в эфире,
Волну ловя едва,
И вот без пяти четыре
Услышали слова:
Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы идем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит,
И машина летит
На честном слове и на одном крыле.
Ну дела! Ночь была!
И объекты разбомбили мы дотла!
Мы ушли, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле,
Вся команда цела,
И машина пришла
На честном слове и на одном крыле.
Прощай, Париж
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа — вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай, Париж — Соснора Виктор
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа — вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Прощай, Париж
Прощай, Париж!
Летают самолеты,
большое небо в красных параллелях,
дожди, как иностранные солдаты,
идут через Голландию в Берлин.
Прощай, Париж!
Я не уеду боле
туда, где листья падают, как звезды,
где люстры облетают, как деревья,
на улицы квартала Бабилон.
Прости за то, что миллион предчувствий
в моей душе, как в башне Вавилона,
прости мои монгольские молитвы,
монашество мое и гамлетизм.
Прости за то, что не услышал улиц,
моя душа — вся в красных параллелях.
Кто мне сулил исполненное небо?
Такого неба нет и не бывало.
Как убывают люди и минуты!
Атлантов убаюкали моллюски.
Как я умру, не зная, кто из граждан
мне в уши выливал яд белены?
Читайте также: