Право на отдых спектакль
Антреприза — жанр мало кому понятный, но популярный: артисты собираются в рамках одного проекта и играют спектакль ровно тот период, когда билеты есть спрос. Летом он, разумеется, есть. Мы выбрали самые удачные антрепризные постановки с участием суперзвезд театра и кино.
«Бумажный брак»
«Бумажный брак». Источник: Арт-Партнер XXIСпектакль идет в Москве не первый сезон и знаменит прежде всего тем, что поставлен по забытому киносценарию Сергея Бодрова-старшего. Режиссер сочинил его специально для сына, которому прочил главную роль. Компанию народному любимцу должны были составить Джон Малкович и Ингеборга Дапкунайте. Потом случилась трагедия в горах, и проект «переехал» в театр. Бодрова заменил Даниил Спиваковский, Малковича — Сергей Маковецкий (в другом составе — Валерий Гаркалин), а Дапкунайте — Елена Яковлева. Перед зрителем — ворчливый богач-сумасброд Стивен, он шутки ради предлагает собственной сиделке (которая, разумеется, бедна и несчастна) поиграть в супругов. В общем, если вы любите качественные мелодрамы с обязательным хеппи-эндом, не пропустите. Маковецкий и Яковлева на сцене — дуэт беспроигрышный.
Право на отдых спектакль
1 час 40 минут
«Это посвящение поэту, имевшему мужество стать народным» — Дмитрий Брусникин.
После окончания спектакля и исключительно по «решению» зрителей может состояться концерт.
Дарья Уфимцева
Композитор
Дмитрий Шугайкин
Художник по свету
Технический директор
Кирилл Астахов
Помощник режиссёра
Маргарита Багдасарян
Елена Каменская
Мария Синицына
Куратор проекта
Сергей Щедрин
Денис Ясик
Куратор проекта
«Что касается Галича – он потрясающий поэт, но он не стал голосом миллионов. Он выражал мнения лишь части общества. Он резче, социальнее, для кого-то невыносимее. Поэтому ему сложнее оставаться в народной памяти. И поэтому тем более важно о нем вспоминать»
Режиссёр спектакля
«Мы не пытаемся возвести Галича в статус неприкосновенного героя, а хотим развернуть абсолютно по-человечески каждую позицию, чтобы у зрителя была объективная картинка перед глазами и был выбор»
Режиссёр спектакля
«Все завертелось благодаря импульсу Дмитрия Владимировича, который он запустил в пространство. Он инициировал продюсеров спектакля на работу с нами, а нас с Сережей — на поиск и анализ. Все было фактически с нуля. По принципу "Интересно? Делайте!". Будучи людьми неравнодушными к происходящему в стране и мире, в итоге мы вышли на высказывание, где Галич — фигура, связывающая времена»
Переложенные на новый манер, с новым ритмом, современной мелодикой и инструментовкой, классические стихи <Галича> воспринимаются как современные рок-баллады, чётко и адресно звучит рэп, а ближе к концу зрелища над сценой сгущается атмосфера ожидания баттла. Молодой слушатель с пониманием и большим аппетитом слушает старые песни Галича, звучащие по новому, с новым драйвом. Задача Мастерской Брусникина вернуть их из забвения. Рэп им в помощь!
Зрители сидят за столами, перед каждым подушка с логотипом спектакля: хочешь — спи, хочешь — слушай… Писатели произносят свои тексты прямо в зале. Подобие сцены появляется в финале, когда байопик переходит в концерт. С этого момента можно составить собственное мнение о том, за что в стародавние времена Галича любили и ненавидели. Как выясняется, написанное им отлично ложится на современную манеру. Скажем, знаменитый «Отрывок из радиотелевизионного репортажа о футбольном матче между сборными командами Великобритании и Советского Союза» кажется просто созданным для рэпа.
«Право на отдых» – стопроцентно документальный театр, в который вторгаются не поддающиеся однозначной трактовке, иррациональные вещи – и они отлично работают на чувственном уровне. Положим, металлическая чёрная челюсть на лице Даниила Газизуллина, деталь, будто заимствованная у скелета со старых гравюр, – более-менее очевидный символ: здесь полно адских персонажей; и визуальная рифма с ангельским крылышком Марины Васильевой – битва добра и зла; просто, в лоб, но со вкусом. Но вот меха на плечах советских писателей – их прямолинейной ассоциацией с коммунистическим барством не объяснить. Красивый, странный, зловещий образ, не предполагающий буквальной расшифровки; часть шабаша, гнусность которого не смягчает то, что цена вопроса – всего лишь членство в профессиональном союзе; как писал Галич про Пастернака, «ведь не в тюрьму и не в Сучан, не к высшей мере, и не к терновому венцу колесованьем, а как поленом по лицу – голосованьем».
«Право на отдых». Документальный спектакль по стенограммам заседаний секретариата московского отделения Союза писателей СССР по делу Александра Галича, реж. Игорь Титов и Сергей Карабань. Мастерская Дмитрия Брусникина, Москва.
Спектакль играется в стенах старинной театральной библиотеки на углу Страстного бульвара и Большой Дмитровки, и вместо билета с номером стула зрителю выдаётся читательский формуляр. Библиотека тут — живой символ советской эпохи. Здесь ничего не поменялось с того времени, только ассортимент книг обновляется, а бежевая мебель тёплых тонов, убранство — всё такое же, законсервированное, для кого-то милое, для кого-то душное. Здесь можно идеально представить себе кабинеты московского отделения Союза советских писателей, где разворачивается действие спектакля — суд над Александром Галичем. И массивные округлые своды типографского здания XVIII века работают как пыточные камеры, душный застенок.
Выбор библиотеки Союза театральных деятелей РФ как места действия спектакля Галича, как мне представляется, обусловлен ещё и тем, что парадоксом линии жизни поэта становится глубинная связь с театром — начинал как актёр, был последним учеником Константина Станиславского, а затем реализовался в бардовской песне, где безусловно лицедействовал; его голос, голос исполнителя, постоянно распадался на чужие, конфликтующие голоса. Но есть и ещё одно обстоятельство: библиотека СТД РФ в самом деле удивительно сохранилась как артефакт, как законсервированный дом-музей послевоенного советского театрального быта, и во всей истории шельмования Галича специфически театрального зрителя прежде всего интересует реакция единственного театрального человека среди расширенного секретариата СП — драматурга Алексея Арбузова. Тут очень многое зависит от репутации «нашего», «свояка». О микросцене с Арбузовым мы ещё расскажем, но это важно: понять, как функционирует человек театра в ситуации палача (любопытно, что в библиотеке в это время установлен отдельный стенд, посвящённый Арбузовской студии, откуда вышел Галич-драматург и где друзья и коллеги встретились в работе над пьесой «Город на заре»).
Мастерская Дмитрия Брусникина, самый заметный молодой театр Москвы сегодня, несколько лет назад вышедший из стен Школы-студии МХАТ, свою первую славу получил, идеально овладев методом документального спектакля (легендой стала их постановка «Это тоже я (Ab ovo)», материал для которой артисты собрали на московских улицах). Их мастер, педагог Дмитрий Брусникин в этом и видел инновацию в образовании — официально введя метод «вербатим» (одна из техник получения текста для документального спектакля) в систему актёрского обучения.
Именно благодаря этому активному внедрению в гущу улиц, способности услышать их гул и голос, с любопытством и сочувствием войти в реальность, чтобы рассказать о ней, Брусникин вырастил артистов, в которых мастерство соединяется с этикой, гражданственностью и высоким интеллектом, самоосознанностью. Это спектакль ответственных людей, которые знают, зачем реконструируют документ: судилище над Александром Галичем в Дубовом зале московского отделения Союза писателей. Документы взяты из РГАЛИ и преобразованы в сценический текст драматургом Андреем Стадниковым.
В конце казни через голосование — небольшой концерт, где песни Галича обретают иные голоса и иные ритмы. Когда звучит «Когда я вернусь» или «Памяти Пастернака», случается то, что в театре называется присутствием, присвоением, подключением. Галич пел, понимая, что не вернётся. Но тут он возвращается в другом поколении: двадцатилетние ребята, едва ли заставшие советскую жизнь, поют его, понимая, зачем и про что эти строки написаны. Молодые артисты подбирают себе формат существования, примеряют опыт, который уже кем-то пройден и не будет забыт. Собственно, этот опыт выживания в XX веке, видимо, для того и был создан, чтобы при повторении ситуации быть использованным. Так и реабилитируется сопротивленческая культурная парадигма советского времени — через присвоение стратегий. Именно тут и обретается право Галича на отдых.
Зритель сидит за библиотечными столиками с лампами, и вокруг них разворачивается действие: сперва отдельный разговор с секретарями Союза писателей, затем расширенный секретариат. Бросается в глаза свежесть, «сегодняшность» аргументов чиновников от литературы: сатира невозможна, оскорбление ветеранов и «здорового советского народа», опора на «мы» («товарищи») и на мифическое общественное мнение («на нас обидится народ»). Отеческий тон — отправляя Галича на казнь — «поленом по лицу голосованьем», — литературный чиновник очень печётся о здоровье Александра Аркадьевича, рекомендует бросить курить. От Галича требуют публичного покаяния за публикации в эмигрантском «Посеве», но по большей части в спектакле поэт молчит — для того, чтобы высказаться в финальных песнях. Слышны только обрывки воспоминаний: «У нас поэзия в такой цене — за стихи можно получить пулю», «Я им не прощу Марины, Мандельштама и Пастернака» и самое важное — видимо, мотивация Галича: воспринимая советский язык лозунгов и газетных столбцов как разрушение и омертвение языка, поэт пытается реабилитировать слово в маргинальном жанре авторской песни, предложить нечто рваное, нестройное, спонтанное, но живое вместо языка мертвящей бессодержательной ненависти. У кого-то из современников есть мысль о том, что Галич вернул стихам «значение хлеба»: когда литература питает, даёт не просто калории, а нечто почвенное, необходимое, как дыхание. И когда в финале спектакля молодые артисты поют Галича, они именно это понимают, делают главным: не просто стихи и песенки. Двадцатилетние подхватывают традицию молитвенного отношения к слову и факту живого искусства — с болью, солидарным подключением.
Время, прошедшее с той эпохи, работает на позицию Галича. К программке спектакля раздают приложение — лист, где убористым почерком даны справки об участниках голосования. Самые ядрёные, зубодробительные речи произносят люди, узнать о которых сегодня можно только из этой бумажки. Лица стёрты, безвестные, забытые герои идеологического фронта, которых не пощадило время: доносчик Николай Лесючевский, секретарь Союза, писатель-следователь Аркадий Васильев, оргсекретарь московского отделения, генерал КГБ Виктор Ильин, Николай Грибачёв. Эту компанию венчает монументальный писатель Сергей Наровчатов, возглавлявший собрание, — ещё одно навсегда забытое имя. Бог знает, читает ли кто-нибудь их книги сейчас и где эти книги. Артист Денис Ясик играет Наровчатова инфернально жуткой фигурой, как бы нависающей над «парламентом писателей»: железный человек с железными аргументами, с глазами сыча, требовательный, зловещий, одной своей интонацией определяющий общий тон разговора. Партократ-иезуит, он словно высасывает из литераторов нужные признания.
Режиссёры Игорь Титов и Сергей Карань (они же артисты в этом спектакле) и художник Дарья Уфимцева изредка обряжают чиновников в «аксессуары» животного мира: один выходит в лисьей шкуре, другой с перьями на голове, третий со стальной челюстью, словно вывернувшейся из черепа. Это как раз в спектакле неудачно: «волки» и «рептилии» как характеристика в отношении неугодных людей — как раз из лексикона партийных чисток. Здесь людей выдают слова, аргументы и интонации, дополнительные зооморфные атрибуты выглядят как плеоназм, избыточный курсив.
Но публика ждёт и позиций известных литераторов — обсуждали Галича не только безвестные ныне чиновники. Валентин Катаев в исполнении Даниила Газизуллина выглядит окаменевшим человеком, говорящим с нами вполоборота — но это не скала, а скорее человек с искривлённым позвоночником. Говорит и боится, понимает проблему и не способен выражаться более определённо, сжавшийся и сгруппировавшийся для возможного ответа на агрессию.
Марина Васильева играет Агнию Барто со слезами на глазах: эта женщина — единственная, кто говорит о поэтической одарённости Галича. Барто строит аргументацию на пробуждении чувства великодушия, свойственного русским людям, несколько раз напоминает о нём собравшимся, заклинает. В её глазах тоже блуждает испуг, но это испуг от собственной отваги, а не страх за себя.
Сергей Щедрин (педагог «брусникинцев») играет Алексея Арбузова. Драматург сидит в отдалении, где-то очень далеко от президиума, занимая окопную позицию. Он говорит с высоко поднятым подбородком, чтобы намеренно исключить контакт взглядами с остальными, и, в общем-то, мягко стелет. Не может поднять руки против близкого человека, с которым вместе в студии Арбузова и Плучека сочиняли и играли пьесу «Город на заре». Аргументация драматурга смещается: он обвиняет Галича не в антисоветчине («Когда вы взяли гитару, я вышел в коридор, чтобы этого не слышать»), а в том, что Галич несправедливо присвоил себе литературную маску фронтовика и бывшего лагерника.
История знает факты: Катаев, Барто, Арбузов сперва проголосовали против исключения Галича из Союза писателей, но были вынуждены изменить свою оценку после того, как Сергей Наровчатов заявил, что «наверху» просили единогласия в этом вопросе.
Далее происходит голосование, но это голосование зрителей. Надо сказать, что это наиболее спорная часть спектакля. Не очень понятно, в чём цель такого интерактива сегодня и можно ли ожидать иного результата, нежели «не исключать». Хотя, надо сказать, подымая руку, задумываешься: а что, действительно, делать Галичу в Союзе советских писателей?
А потом — мини-концерт. Молодые артисты поют самые знаменитые песни Галича в современной обработке под бит-бокс. Здесь разворачивается во всю силу играющий Галича Игорь Титов — мягкий, интеллигентный, скромный и аскетичный в подаче артист, в пении демонстрирующий бездны сосредоточенности, содержательной глубины проживания. Он снимает накладные усы и становится современным человеком, присваивающим песенный опыт опального поэта, восстанавливающим их смысл и бешеную энергетику. И как-то по-особенному звучат строки про «упаду, побеждённый своею победой»: тут сказано что-то важное про современность и, видимо, вечность. Что победа в пространстве-времени — не всегда фиаско, а фиаско — не всегда проигрыш. Весь вопрос в том, найдутся ли потомки, которые не дадут твоей, казалось бы, увядшей энергии зачахнуть. Придут, расчехлят свои гитары, и легенда продолжится.
Как устроен спектакль «Право на отдых» и зачем его смотреть
В читальном зале библиотеки Союза театральных деятелей многолюдно: совсем скоро здесь начнется спектакль «Право на отдых», поставленный выпускниками Мастерской Дмитрия Брусникина и посвященный Александру Галичу. Зрителям есть чем заняться: сначала нужно получить читательское требование, которое в этот вечер послужит билетом, потом — успеть рассмотреть названия на ящиках каталога и освоиться в интерьере и, наконец, найти и занять свое место за одним из столов.
Когда спектакль начнется, звук голосов стихнет, а свет сменится на мягкий ламповый, в нос особенно явно ударит тот самый библиотечный запах, который не спутать ни с каким другим. За окном продолжит шуметь Большая Дмитровка — улица, вполне способная задать контекст сегодняшнего дня. Автомобильные сигналы и возгласы прохожих будут проникать через приоткрытую форточку, заполняя паузы в постановке, отправляющей зрителей в начало 70-х годов, а если точнее — прямиком в 29 декабря 1971 года, на заседание секретариата московского отделения советского Союза писателей.
Как минимум несколько последних сезонов приучили публику к тому, что спектакли вовсе не обязаны ограничиваться одной лишь сценой, а определение «иммерсивный» отвоевало право становиться центральной темой для светских бесед. Однако в случае выпускников школы-студии МХАТ речь идет, скорее, не о моде, а об одном из тезисов мастера — Дмитрия Брусникина. Он считал, что театр — а вместе с ним и артисты — должен меняться, реагировать на сегодняшний день и уметь в него встраиваться. Следствием становились спектакли, игравшиеся в самых разных индустриальных пространствах: от заброшенных цехов завода «Кристалл» до действующих строительных площадок.
«Право на отдых» не предлагает пройтись по библиотечным закоулкам, оставляя наблюдать за происходящим с изначально занятых мест, но предполагает прямое взаимодействие с сюжетом. Действие разыгрывается со всех сторон, а от зрителей зависит и финал спектакля, и наличие концерта — второй и полноправной его части. Самое время разобраться, о чем вообще пойдет речь в библиотеке этим вечером.
С чего все начиналось
19 октября 2018 года поэту, сценаристу, драматургу и автору-исполнителю Александру Галичу исполнилось бы сто лет. Говорит ли о чем-то это имя молодому поколению — вопрос. Им задался Дмитрий Брусникин. «Идея сделать что-то по Галичу принадлежит Дмитрию Владимировичу Брусникину. Он ходил спрашивал, как кто относится к его фигуре, в итоге отозвались мы с Игорем», — рассказывает один из режиссеров спектакля Сергей Карабань, объясняя, с чего для них с Игорем Титовым началась работа над постановкой. Оба они не только выступили режиссерами, но и сыграли в проекте. «Все завертелось благодаря импульсу Дмитрия Владимировича, который он запустил в пространство. Он инициировал продюсеров спектакля на работу с нами, а нас с Сережей — на поиск и анализ. Все было фактически с нуля. По принципу "Интересно? Делайте!". Будучи людьми неравнодушными к происходящему в стране и мире, в итоге мы вышли на высказывание, где Галич — фигура, связывающая времена», — добавляет Титов.
Что такое «Право на отдых»
Жанр спектакля обозначен как реалити-драма. В основе пьесы, написанной драматургом Андреем Стадниковым, — стенограмма того самого заседания Союза писателей, на котором было принято решение об исключении Александра Галича. Впрочем, по словам самого Стадникова — это не одно лишь воспроизведение монологов участников того собрания, но также «восстановленная из воспоминаний сцена допроса Галича и эпизоды интервью на радио "Свобода"». Сам герой почти весь спектакль находится где-то позади зрителей и ограничивается немногочисленными репликами, предоставляя говорить о себе другим. Среди этих других, к примеру, — Агния Барто, Алексей Арбузов и Валентин Катаев. У каждого из них есть своя позиция относительно Галича и его творчества и гарантированная регламентом заседания возможность ее высказать.
Здесь самое время вспомнить о том, что действие разворачивается в читальном зале, где со стен смотрят портреты Мейерхольда и Маяковского, а на полках стоят тексты в том числе и действующих лиц спектакля. «Мы не пытаемся возвести Галича в статус неприкосновенного героя, а хотим развернуть абсолютно по-человечески каждую позицию, чтобы у зрителя была объективная картинка перед глазами и был выбор», — объясняет Сергей Карабань.
Позиция самого Галича звучит в его произведениях — напечатанные на листах стихи передаются по залу прямо во время пылких монологов. Решение о том, будет ли у «Права на отдых» вторая часть — концерт, принимают зрители, которые могут либо последовать за историей, либо переписать, перепридумать ее. Во втором случае они уже не прочитают, а услышат тексты Александра Галича, превращенные то в рок-баллады, то в лирические композиции, то в рэп.
«История любви»
Независимый театральный проект в Театре им. Моссовета
2 августа
Легкая французская комедия о том, что современные влюбленные совсем не умеют друг другу доверять, так понравилась Светлане Ходченковой, что кинозвезда согласилась попробовать свои силы в театре. Она играет Аниту — костюмера оперного театра. Случайная встреча с программистом Леоном (отличный артист МХТ им. Чехова Александр Устюгов) полностью меняет ее жизнь. Но Леон, заскучав, решает в шутку сказать, что женат. Анита тут же придумывает себе жениха. Оригинальной режиссуры в спектакле нет, яркой сценографии или спецэффектов, по-хорошему, тоже. Но артисты явно наслаждаются историей, поэтому и смотрится она на одном дыхании.
Право на отдых спектакль
ПРЕМЬЕРА / Сцены из супружеской жизни. Проект Мастерской Олега Кудряшова
SHOOT / GET TREASURE / REPEAT
ПРЕМЬЕРА / Современный эпос о войне, любви, свободе, страхе и сострадании
ПРЕМЬЕРА / Совместная работа «Практики» и Мастерской Брусникина по тексту одного из лидеров современного литературного процесса Евгении Некрасовой
актуальные
Приоткрытый микрофон
ПРЕМЬЕРА / Стендап концерт студентов мастерской Олега Кудряшова
ПРЕМЬЕРА / Спектакль по тексту Чингиза Айтматова о человеческом предназначении, горе, счастье, мужестве и судьбе
Всё, что могло бы случиться. Спектакль мастерской Олега Кудряшова по пьесе Ника Пэйна
Вот и всё, что вам нужно знать о дирижировании
Проект студентов мастерской Олега Кудряшова, ГИТИС
У нас всё хорошо
Ситком от «Июльансамбля», в котором реальность неотличима от абсурда. Всё, как в жизни.
Право на отдых
Музыкальный байопик об Александре Галиче. Спектакль идет в пространстве Центральной научной библиотеки СТД РФ
НЕСКОЛЬКО РАЗГОВОРОВ О
История сегодняшней жизни молодых людей в коротких диалогах о поисках веры, смысла жизни и актуальных ценностях
Истории и портреты из двухнедельной поездки в поезде Москва-Владивосток
человек.doc. олег кулик. игра на барабанах
Антон Кукушкин, играющий Кулика, без пафоса и без бутафории рассказывает историю знаменитого концептуалиста, историю об ошибках и (не)возможности их исправления
Это тоже я. Вербатим
«Брусникинцы» рассказывают истории реальных людей, которые они собрали из жизни — на митингах, вокзалах, в школах, институтах, клубах, на улице и дома
Чапаев и Пустота
Постановка Максима Диденко по роману самого загадочного классика российской литературы Виктора Пелевина
ПРЕМЬЕРА / Новый спектакль Юрия Квятковского и Анастасии Великородной о представителях исчезающих и недавно появившихся профессий
LOREM IPSUM
Спектакль девяти режиссеров-брусникинцев по пьесе, написанной с помощью текстогенераторов
Мечтатель, или почему я?
Спектакль, роли в котором играют зрители. Спектакль о детях, у которых есть дети.
Мороз, Красный нос
Камерная опера как новый взгляд на классический текст Некрасова
Youtube / В полиции
Спектакль Мастерской Олега Кудряшова в жанре found drama, в основе которого — ролики из YouTube
Мам, привет
Независимый театральный проект Вики Приваловой в театре «Практика»
Пограничное состояние
Документальный спектакль Мастерской Брусникина о городах Ивангород и Нарва, разделённых государственной границей
Сорокинская Россия – антиутопия с чеховскими мотивами
Летели качели
Спектакль о взрослении как о непростом процессе обновления
Лёля и Минька
Забавные, жутко интересные и крайне поучительные приключения брата и сестры. Спектакль по рассказам Михаила Зощенко рекомендован для зрителей от 8 до 99 лет
Семейная пекарня
Путешествие в Париж для всей семьи. Спектакль Театра Вкуса о традициях, бережно передающихся через поколения.
Дождь в Нойкёльне
История одной Берлинской ночи. Спектакль мастерской Олега Кудряшова по пьесе Пауля Бродовски
Смерть и чипсы
Некроромантический трэш-триллер по рассказам Леонида Андреева
Человек из Подольска Серёжа очень тупой
Психологическая инсталляция парадоксальной истории о современном человеке
Мозаика из рассказов сибирских деревенских жителей про течение времени, быстротечность жизни и все то, что плохо осознается в молодости, но так остро ощущается в старости
«Бетховен» — это повод понять, на что мы готовы ради своей девятой симфонии — величайшего, без преувеличения, подвига человеческого духа
Спектакль, о том, что бы было, если бы
Девушка и революционер
Спектакль о природе власти, о том, что она делает с людьми, и об отношениях мужчины и женщины
Девушки в любви
История созависимых отношений и героев, которые отчаянно желают быть любимыми, но на самое деле не знают, что такое — любовь
Спектакль для всей семьи на известный сюжет — уже не сказка с чудесами и счастливым концом, а правдивая и жёсткая история о том, как отпустить прошлое и вспоминать о нём с улыбкой
История о сверхженщине, которая могла бы стать, как положено по истории, причиной войн и смут, но вместо этого оказывается причиной маленького и никому не видного счастья
Пётр и Феврония Муромские
Музыкальный спектакль для всей семьи по мотивам сочинения Ермолая-Еразма
Black & Simpson
Документальный спектакль о прощении, в основе которого — переписка пожизненно осуждённого и отца, переживающего трагедию
Наташина мечта
Три девичьих монолога, две с половиной истории любви и крик души, не способной мириться с крушением мечты
Александр ГАЛИЧ "Право на отдых" в Мастерской Брусникина
Я посмотрел спектакль “Право на отдых”, поставленный Мастерской Брусникина по пьесе Андрея Стадникова. Посмотрел дважды, был на генеральном прогоне и на премьере. Объясню свой повышенный интерес к этому спектаклю. Во-первых, он посвящён Александру Галичу, голос которого своей горькой интонацией заметно выделялся среди других голосов, озвучивших не только время жизни родителей, но и мою собственную юность. Во-вторых, к его созданию имела прямое отношение моя жена Лена и наша подруга Маша Синицына. Первая и вторая причина в равной степени подогревали моё желание увидеть результат их напряжённой, многомесячной работы. Ну и, разумеется, я должен был убедиться в обоснованности выпадения кормилицы на столь заметный для устоявшегося уклада семейной жизни срок.
Звезда Галича, как одного их культурных героев эпохи шестидесятых – семидесятых, увы, давно закатилась. Хоть как-то с нами остался Высоцкий, в меньшей степени Окуджава. Голос Галича, звучавший с бобинных магнитофонов, казалось бы, ушёл в прошлое вместе с этим средством песенной доставки. В минувшие три десятилетия молодым поколениям слушать его песни было бы сущим наказанием. Так его и не слушали! Аудиторией, сохранявшей верность его стихотворному и песенному наследию, являлась постепенно редеющая интеллигенция, верхний возрастной порог представителей которой уже зашкаливает за восемьдесят, да и нижнему - под пятьдесят. Но вот, что-то повеяло в воздухе и в год столетия поэта (Галич родился в 1918) Андрей Стадников представил свою пьесу «Право на отдых. Дмитрий Брусникин принял пьесу к постановке и успел до своей безвременной кончины заложить основу режиссёрского решения.
Вышедший недавно в эфир Первого канала фильм, (за который отдельное спасибо К. Эрнсту, полагаю, в детстве и он слушал песни Галича), рассказал миллионам, кто это собственно такой. Но спектакль, прицельно бьющий по аудитории Мастерской, состоящей из нескольких тысяч квалифицированных зрителей, может дать эффект гораздо больший, заронив в умы и сердца московских тренд-сеттеров семена новой и чистой любви к обретающим новую жизнь песням. И тут, совершенно неожиданно, носителями галичевской бациллы становятся футбол, рок и рэп. Переложенные на новый манер, с новым ритмом, современной мелодикой и инструментовкой, классические стихи воспринимаются как современные рок-баллады, чётко и адресно звучит рэп, а ближе к концу зрелища над сценой сгущается атмосфера ожидания баттла. Молодой слушатель с пониманием и большим аппетитом слушает старые песни Галича, звучащие по новому, с новым драйвам. Задача Мастерской Брусникина вернуть их из забвения.
Марина Брусникина: «Цензуры быть не должно и не может быть»
Худрук театра «Практика», вдова Дмитрия Брусникина рассказала GQ о новом спектакле «Мастерской», отношении к Эдуарду Боякову и диалоге с властью.
«Мастерская Брусникина», один из самых известных молодых театральных коллективов в стране, ставит «Право на отдых» – спектакль по документам заседания, на котором барда Александра Галича исключили из Союза писателей СССР. Перед премьерой (показы пройдут 12–14 февраля и 12–14 марта в библиотеке Союза театральных деятелей) GQ встретился с режиссером Мариной Брусникиной, которая возглавила театр «Практика» после ухода из жизни Дмитрия Брусникина.
Будет здорово, если вы расскажете про «Право на отдых» – что это за спектакль и как он будет выглядеть?
Этот спектакль создан по документам заседания, на котором Александра Галича исключили из Союза писателей СССР. Поэтому он сделан в форме конкретного заседания, в котором примут участие и артисты, и зрители.
Зрители участвуют тем, что голосуют в конце за или против исключения Галича?
Наверное, давайте посмотрим!
Наверняка же на спектакль пойдут люди, которые знают и, очевидно, любят Галича. Думаете, кто-то из них проголосует за исключение?
Думаю, да. Такое полярное существование сейчас всюду – и среди друзей, и среди коллег. Даже в театре, где тебя, казалось бы, окружают единомышленники, люди одной крови. Но сейчас по множеству вопросов люди занимают очень разные позиции. Мы с этим сталкиваемся даже на репетициях. Например, я делала вечер Солженицына в МХТ. Перед входом выстроилось много людей с плакатами, которые выражали не самое лицеприятное отношение к писателю.
А почему именно Галич?
Знаете, это не моя идея, она досталась мне по наследству от Дмитрия Владимировича (Брусникина. – Прим. GQ). Но я полностью за то, что нужно пропагандировать имя Галича. И понимаю, что сейчас оно немного ушло в тень.
Спектакль «Право на отдых»
Спектакль «Право на отдых»
Давайте скажем прямо – не немного.
Для широкого круга молодежи – конечно.
Вполне возможно, есть где-то кружки юных любителей Галича.
Да, в целом Высоцкий сейчас больше на слуху.
Не кажется ли вам, что из той поры – 1960–1980-х – почти все исполнители авторской песни стремительно затеняются все более увеличивающейся фигурой Высоцкого?
Это не так, процесс гораздо сложнее. Никто никого не задвигает и не выдвигает. Тут время делает свое дело. Почему Высоцкий гораздо популярнее Галича? Я не говорю сейчас о таланте – они оба талантливы. Просто Высоцкий смог стать голосом любого человека, он говорил таким множеством голосов, поднимал столько тем, что стал голосом поколения. Что касается Галича – он потрясающий поэт, но он не стал голосом миллионов. Он выражал мнения лишь части общества. Он резче, социальнее, для кого-то невыносимее. Поэтому ему сложнее оставаться в народной памяти. И поэтому тем более важно о нем вспоминать.
А почему о нем решил вспомнить Дмитрий Брусникин?
Он очень любил Галича и хорошо его знал. Он прекрасно пел, с утра до ночи. В том числе – Галича, которого я знаю от Брусникина.
Спектакль посвящен поворотному моменту в жизни обласканного властью писателя, который вдруг идет ей наперекор ради убеждений. Не похоже ли это – конечно, наоборот, в зеркальном отражении – на судьбу бывшего худрука «Практики» Эдуарда Боякова, который тоже в один момент внезапно изменился в отношении к власти?
Не вижу ничего общего. Галич имел все, был успешным, удачливым писателем – и осознанно пошел на принцип.
А разве Бояков, тоже руководствуясь принципами, не прошел путь от маленькой «Практики» ко МХАТу – одному из главных театров страны?
«Практика» не такая уж и маленькая. И потом, это нельзя назвать внезапным – это путь, который человек прокладывал себе изначально, ступенька за ступенькой. Здесь нет такого поворота, какой был в судьбе Галича. Бояков – человек талантливый, обладающий умением видеть, слышать и понимать, где сейчас лучше, где не занято.
Спектакль «Право на отдых»
Вы вообще думали, что же случилось с Бояковым? Вот вы говорите «путь», но со стороны кажется, что с человеком что-то произошло именно внезапно.
Не с ним одним. Это определенный человеческий тип, умение ориентироваться, понимать, что сейчас может выстрелить.
Расскажите, что изменилось с уходом Дмитрия Брусникина в жизни «Практики» и «Мастерской»?
Самое главное, что Брусникин успел спланировать весь этот сезон. Мы идем строго по его плану и уже выполнили все, что он намечал. Действительно самостоятельная жизнь нам только предстоит. За полгода, что с нами нет Дмитрия Владимировича, мы успели выпустить немало премьер: «Человек из Подольска Сережа очень тупой», «Дождь в Нойкельне», «Несколько разговоров о…», «Смерть и чипсы», «Летели качели», «Ай Фак. Трагедия», «Зарница» – и теперь еще Галич. Теперь мы планируем следующий сезон и постараемся не уронить эту планку.
Такое впечатление, что актеры «Мастерской Брусникина» сейчас везде. Не боитесь, что они зазнаются, перегорят – надоедят, в конце концов?
Они защищены от любых рисков. Эта группа талантливых людей сейчас, как вы говорите, везде, потому что они просто вынуждены выживать, сами зарабатывать. Такая установка была изначально – надо работать с разными режиссерами и в разных эстетиках. У них четко расставлены приоритеты: все свои проекты – а их и правда очень много, и это замечательно, – они должны подстраивать под «Мастерскую». Если что-то будет меняться, кто-то захочет уйти – никаких проблем. Уже подросло новое поколение брусникинцев, их 20 человек.
Как получилось, что «Мастерская Брусникина» стала самым узнаваемым российским театральным брендом последних лет?
Мне кажется, Брусникин и его команда выбрали какой-то очень правильный метод воспитания, когда людей не ограничивали, а воспитывали на широте взглядов и восприятия того, что происходит в мире и в театре. Их ориентировали на самостоятельность: хочешь играть – найди деньги и режиссера. Они не из тех, кто ждет чего-то от судьбы. У «Мастерской» нет своего театра, и потому все, что мы делаем, происходит вопреки. Получается очень любопытно.
Спектакль «Право на отдых»
Почему выстрелил именно тот курс, который участвует сейчас и в создании «Права на отдых»?
Просто изначально преподавателям была поставлена такая задача – изменить систему образования так, чтобы из этого курса получился единый коллектив. Мы стали приглашать тех, кто сейчас создает современный театр. Именно с этим курсом мы впервые попробовали вербатим – и никто тогда не знал, что он окажется таким популярным. Просто никто прежде так не препарировал этот жанр, как в спектакле «Это тоже я». Потом позвали Максима Диденко, который сделал с ребятами замечательный спектакль «Второе видение» по картинам Гончаровой. Следом появились молодые художники, молодые драматурги, композиторы. Этот курс был целиком погружен в современный театр. И притом не забывали про классику – ставили Достоевского. Дмитрий Владимирович вообще считал, что всю жизнь можно заниматься только Достоевским – и этого достаточно. Но как делался Достоевский? Обычно берут один отрывок и готовят его полгода. А тут сразу бросались во все произведения, тоже шли через вербатим. Ездили в Петербург – и привозили типажи сегодняшних Сонь Мармеладовых, Верховенских.
Как это «привозили»?
С улицы. Ходили, разговаривали, наблюдали – потом показывали. А затем из этих разрозненных работ стало понятно, что нужно ставить «Бесов».
Вот вы говорите про современный театр. Но и Достоевский, и даже Галич и Солженицын принадлежат прошлому. Вы не думали о том, чтобы повести со сцены диалог не с прежним, а с ныне существующим обществом, с нынешней властью?
Но этот диалог так или иначе ведется. В «Это тоже я» собирались человеческие монологи – высказывания живых людей с их ощущениями, с их недовольством. Всегда есть что-то, с чем народ не согласен. В этом смысле важно просто не молчать. Не может быть идеальной власти. Да и Солженицын сейчас актуален – у него есть тексты по поводу цензуры, совершенно гениальные. Он говорил о том, что Ахматова, Достоевский, Есенин, Маяковский, Мандельштам – всех, кем мы сегодня гордимся, когда-то запрещала цензура. Cегодня появляются люди, которые предлагают ввести ее вновь. И ты думаешь: ну как, как это? Зачем вообще все, если в итоге ничего не меняется? Может, действительно все бессмысленно?
И как вы для себя отвечаете на этот вопрос?
Для меня, конечно, все имеет смысл. Цензуры быть не должно и не может быть.
Фото: Денис Тырин/ТАСС, Николай Галкин/ТАСС, пресс-материалы; Маргарита Багдасарян
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
Спектакль Право на отдых
Реалити-драма Мастерской Брусникина— музыкальный байопик о советском поэте, драматурге, киносценаристе, авторе и исполнителе собственных песен Александре Галиче.
Зачем идти?
Узнать историю внутреннего перерождения успешного и востребованного советского писателя, денди и бонвивана. Обласканный властью, в какой-то момент он оказывается в ситуации экзистенциального кризиса. И выходом из него оказывается радикальная перестройка, вызвавшая переосмысление им своего творчества и роли в искусстве и обществе. С этого переломного момента художник остается в одиночестве. Порвав с прошлым и номенклатурой, делая свой нравственный выбор, Галич, тем не менее, не примыкает к диссидентам: он остается с народом и становится народным автором. Спектакль «Право на отдых» посвящен исследованию поворотного момента в жизни писателя. Он пришел к этому перевороту в зените славы. Почему? Что его подвигло?
Кого пригласить?
Всех, кому нравятся музыка, поэзия и перформативное искусство. Площадкой спектакля станет читальный зал библиотеки Союза театральных деятелей России на Большой Дмитровке. Дубовые столы, картотеки и ковровые дорожки, сводчатые потолки и уникальная коллекция изданий — читальный зал как капсула времени хранит воспоминания о десятилетиях литературной и театральной жизни Москвы, создавая атмосферную декорацию для спектакля. В основу пьесы, написанной драматургом Андреем Стадниковым, легла стенограмма заседания Союза писателей СССР об исключении Александра Галича из состава организации. Зрители спектакля, голосуя в ходе действия как участники заседания, смогут изменить историю и Галича не исключить.
Чего опасаться?
Встречи с далеко не самыми приятными страницами истории нашей страны.
Читайте также: