Латвии настало время открыть мешки кгб все части
В Латвии опубликовали архивы, уже получившие прозвище "мешки КГБ", с именами людей, взятых спецслужбой на учет. Несмотря на тот факт, что попадание в список ни юридически, ни фактически не означает сотрудничества с органами, 10 тысяч человек превратились в мишени для ненависти.
В день, когда в СССР отмечался профессиональный праздник чекистов, 20 декабря, в Латвии опубликовали часть архивов КГБ. Всем желающим стали доступны более 10 тысяч карточек с именами, адресами и псевдонимами людей, которые стояли на учете в Комитете госбезопасности.
Накануне в Риге предупреждали, что само по себе нахождение человека в архиве КГБ не означает, что он был агентом. Так, в числе остальных были опубликованы карточки людей, которые были взяты под наблюдение в связи с поездками за рубеж, тех, кого КГБ только планировало вербовать, или тех, кого "оформили" ради статистики.
Формально латвийское законодательство разрешает называть кого-либо агентом КГБ только в том случае, если это признано решением суда. Но это не остановило волну ненависти. В мишени для травли превратились даже общественные деятели, которые ранее в судебном порядке доказали, что не являлись агентами госбезопасности.
В числе таких людей оказался, например, священнослужитель Русской Православной Церкви Иоанн Миролюбов. Отец Иоанн ранее через суд добился признания документов о его принадлежности к КГБ сфабрикованным. Это не помешало беглому российскому оппозиционеру Димитрию Саввину в Фейсбуке устроить глумление над немолодым протоиереем.
Русофобские СМИ подхватили и новость об обнаружении в архиве карточки нынешнего митрополита Рижского и всея Латвии Александра (Кудряшова).
В Московском Патриархате не стали комментировать публикации. "В советские времена религиозные деятели все обязаны были общаться с органами. Хотели они этого, не хотели, давали они подписку о том, что они будут с ними сотрудничать, или не давали такого рода подписку, - это было такое всеобщее требование к крупным религиозным деятелям", - напомнил в связи с этим в комментарии Царьграду историк Михаил Смолин.
Он предположил, что церковные деятели могли входить в отношения с властями ради того, чтобы не подвергать церкви опасности закрытия. Но "вины этих людей здесь нет", настаивает он.
Вся латышская элита
В списке заклейменных "агентами КГБ" попала почти вся латышская элита советского времени - телеведущие, музыканты, режиссеры, общественные деятели, политики.
Так, среди последних упоминается бывший премьер-министр Латвии Иварс Годманис - несмотря на тот факт, что суд давно установил его непричастность к деятельности КГБ.
Жаждущие разоблачений пользователи соцсетей также отыскали в обнародованном архиве карточки бывшего мэра Даугавпилса Рихардса Эйгимса и кардинала Юлианса Вайводса.
"Назовите меня стукачом"
Волна безосновательных разоблачений в соцсетях вынудила некоторых людей из списка выступить с "чистосердечным раскаянием". Так, например, писатель-фантаст Николай Гуданец рассказал в Фейсбуке, что действительно пошел на сотрудничество со спецслужбой в 1981 году.
Он утверждает, что собирался "поиграть с дьяволом" и заодно собрать материалы для будущей книги. На все вопросы "куратора" Гуданец старался отвечать так, чтобы никого не выдать, а от задания внедриться в Русскую общину Латвии попросту уклонился.
"Мне не перед кем каяться, никто из-за меня не пострадал. Если кто-либо назовёт меня стукачом и не подаст руки, я это приму, ибо заслужил", - пишет он.
Пост набрал более 65 комментариев. Большинство пользователей пишут, что протягивают Гуданцу свои руки в знак поддержки и уважения. Но нашлись и те, кто не преминул унизить писателя.
Чисто шкурный интерес
Официальная идеология правительства Латвии состоит в том, что республика была "оккупирована" Советским Союзом, а КГБ был "репрессивным органом". Особенно чувствительной в латышском обществе является тема репрессий, которые прошли двумя волнами. В 1940-м году, после присоединения Латвии к СССР, в ГУЛАГ попали около 15 тысяч человек, а в послевоенный период - еще 45 тысяч.
Репрессиям по национальному признаку в Советском Союзе подвергались не только латыши. Так, например, во время операции "Улусы" только в первую волну было выселено почти 100 тысяч калмыков - вдвое больше, чем жителей Латвии, и притом без разбору, вместе со стариками и детьми. Однако в Риге полагают, что Россия должна выплатить республике компенсации.
В Москве неоднократно указывали латышским русофобам на необходимость умерить шкурные интересы и, наоборот, поблагодарить русских за освобождение от Гитлера и создание с нуля промышленности. Однако окончательно от претензий в республике так и не отказались.
Интеллигенцию ждет шок?
Как заявил в преддверии обнародования архивов депутат от Нацблока Юрис Янсонс, в период с 1954 по 1991 годы КГБ ЛССР завербовало более 26 тысяч так называемых информаторов. В свою очередь, глава комиссии исследования документов Карлис Кангерис, ссылаясь на мнение экс-главы Центра документирования последствий тоталитаризма Индулиса Залитиса, упоминал, что в картотеке «могут находиться 583 карточки с фамилиями представителей латвийской интеллигенции».
«Всегда, когда идут дискуссии об открытии «мешков ЧК», возникает этот вопрос — для общественности будет ударом, увидеть знакомые имена, случится волнение и тому подобное. Если (в «мешках») столь много представителей интеллигенции, то реакция может последовать. Меня в одном интервью тоже спросили: если теперь выяснится, что главный дирижер следующего Праздника песни был (агентом КГБ), будут ли какие-то последствия для хора или нет», — сказал Кангерис в передаче LNT Ziņas в эфире LTV.
Именно вербовка представителей латвийской творческой интеллигенции в КГБ велась наиболее активно. Бывший политик и экс-сотрудник КГБ Юрис Боярс в свое время высказал такую мысль: если откроют «мешки ЧК», то латышам придется сменить свои иконы. В свою очередь, диссидент, один из самых рьяных активистов «Хельсинки 86» Константин Пупурс уверяет — он вычислил, что часть доверенных лиц КГБ сейчас является известными деканами и профессорами Латвийского университета.
Латвии настало время открыть «мешки» КГБ (Часть вторая: о секретной агентуре)
(а) Проверка по учетам информационного «центра» 10-го (учетного) отдела – на предмет возможного наличия информации относительно каких-либо дел оперативного учета уже находящихся в производстве, либо прежде ведущихся в отношении проверяемого лица. В случае наличия в 10-м отделе каких-либо секретных дел оперативного учета (как действующих так и архивных), последнее обстоятельство являлось серьезным информационным подспорьем при сборе и накоплении первичных негласных сведений, как в отношении самого «объекта» изучения, так и в его/ее ближайшем окружении;
(б) Проверка по учетам 6-го отделения ОТО (оперативно-технического отдела) КГБ Латвии – на счет возможного наличия у проверяемого лица, либо у его родственных/дружеских связей каких-либо контактов за рубежом, осуществляемых посредством почтовой переписки – дело в том, что 6-е отделение ОТО, которое официально называлось «оперативно-техническое подразделение по контролю почтовых каналов связи». В быту же это подразделение было бы проще называть подразделением «негласной читки чужих писем».
В сферу непосредственной деятельности этой специфической секретной структуры, как уже указал, являвшейся составной частью Оперативно-технического отдела аппарата КГБ, входила задача, по определенным признакам, определять и затем тщательным образом негласно изучать подозрительную почтовую корреспонденцию, поступавшую из-за рубежа, отсылаемую за границу, а также выборочно контролировать и некоторую переписку на внутреннем канале – внутри тогдашнего Советского Союза. На оперативном языке такая «процедура» внутри КГБ называлась «перлюстрация почтовой корреспонденции». Как открылось со временем, в советское время большинство почтовых корреспондентов в Латвии, поддерживавших двухсторонние связи с частными лицами и организациями в других государствах и, прежде всего, в «странах главного противника» (к которым, исторически, как в советское время, так и до настоящего времени, было принято относить, прежде всего, США, Великобританию, Германию, Канаду, Австралию/Новую Зеландию, Францию, Канаду, Израиль, Японию и, каким-то неведомым причинам, «коммунистический» Китай), находились на постоянном негласном контроле. Иными словами, в непосредственные функции 6-го отделения ОТО КГБ входили негласное вскрытие отправленных за рубеж и получаемых оттуда почтовых посланий и читка таких чужих писем.
Территориально обозначенная структура размещалась в, изолированных от постороннего доступа, помещениях международного аэропорта “Рига”, куда первоначально и стекалась абсолютно вся почтовая корреспонденция, предназначавшаяся для отправки за границу, а также пересланная из-за рубежа в Латвию. В отделении работало порядка 50-60 оперработников, в подавляющем большинстве своем – женщины. Вот они-то и занимались тем, что сначала отбирали, затем тайно вскрывали почтовые отправления, равно как и анализировали их содержание. В том числе и читали их, а также изучали на предмет возможного наличия в них тайнописи, криптографии, микроточек и прочих шифрованных носителей информации. Помимо всего прочего, тщательно анализировался и каждый почерк, а также велась особая секретная подчерковедческая картотека, включавшая в себя базу данных на всех иностранных корреспондентов и их связи в Латвии из числа жителей республики. Каждый адрес (иностранный и местный) заносился в этот информационный массив и хранился там практически вечно (надо заметить, что опять-таки в так называемом «ручном» картотечно/бумажном виде).
Каков был механизм взаимодействия этой структуры КГБ с другими оперативными подразделениями? Как правило, любой сотрудник из числа работников основных оперативных отделов, кого интересовал тот или иной субъект негласного изучения за рубежом, либо конкретное лицо в республике, сначала направлял письменный секретный запрос-«проверку» в 6-е отделение ОТО. Характерно, что такой запрос должен был сначала письменно завизирован – «санкционирован» начальником того или иного оперативного подразделения, инициировавшего такое «задание». Для данных целей, достаточно было лишь подписи либо начальника отделения, либо даже самого обыкновенного старшего оперуполномоченного сотрудника. Если же «проверка» из 6-го отделения ОТО КГБ возвращалась оттуда с рукописной информацией на обратной ее стороне, где указывались имя-фамилии и адрес иностранных корреспондентов «объекта» изучения, то это, в свою очередь, являлось формальным поводом для того, чтобы начать более подробно интересоваться иностранными связями того или иного местного жителя. В случае же, если на кого-либо из иностранных корреспондентов обнаруживались какие-либо оперативно значимые сведения, данное обстоятельство уже затем служило основанием для того, чтобы начать затем негласно «любопытствовать» перепиской подконтрольного лица. В таком случае, оперативник выписывал соответствующее секретное оперативное «задание», заполнив необходимый стандартный бланк, который, по обыкновению, визировался личной подписью начальника оперативного отдела. Такой секретный запрос позволял оперативному сотруднику держать на постоянном негласном контроле всю почтовую переписку того или иного «объекта» (как негласной оперативной проверки/разработки, так и тех лиц, кого КГБ либо планировал использовать в своих целях, или же уже вовсю использовал в качестве секретных агентов). Срок действия такого контроля ограничивался одним годом. Если по окончании этого времени требовалось продолжение держать на контроле то или иное лицо, оперработник должен был снова в письменном виде продлить его действие, формально обосновав данное негласное оперативно-техническое «мероприятие». Так предписывалось поступать согласно «подзаконным актам» - «приказам», регламентирующим деятельность органов КГБ в этой сфере.
Кроме того, нередко, используя целый перечень ранее выявленных признаков «подозрительности», сами работники 6-го отделения ОТО в инициативном порядке могли потихонечку вскрывать и читать письма. Которые, по тем либо иным критериям, вызывали у них какие-то сомнения. Практически всегда подобные действия сопровождались тем, что «на всякий случай», либо просто «для возможного дальнейшего оперативного использования» с каждого неофициально открытого почтового отправления делались его ксерокопии, один экземпляр которого отсылался инициатору «задания» - оперативному работнику в том или ином оперативном отделе. Вторая копия корреспонденции оставалась на хранении в учетах 6-го отделения ОТО. Там же накапливалась и картотека адресатов за рубежом и в республике. Этот информационный массив и являлся еще одним видом оперативных учетов, существовавших внутри аппарата КГБ Латвии, через которые в обязательном порядке, требовалось проверять всех лиц, кого планировалось изучать в качестве «объектов» в вербовочном плане, или, как таких лиц было принято называть среди самих сотрудников КГБ – «кандидатов на вербовку», либо, в более сокращенном виде – «кандидатов на В».
В случае, если на проверяемое лицо в 6-м отделении ОТО имелись какие-либо сведения, сотрудник оперативного отдела, инициировавший такую проверку, ставился в письменном виде, на обороте запроса, о деталях почтовых корреспондентов за границей. Как уже отмечалось выше, по обыкновению, такими данными являлись имя-фамилия адресата, а также его полный почтовый адрес за рубежом (включая номер дома, улица, и даже почтовый индекс).
Ежели же проверяемое лицо не значилось в информационных массивах 6-го отделения КГБ Латвии, на оборотной стороне проверки проставлялся стандартный чернильный штамп: «Сведений в 6-м отделении ОТО КГБ ЛССР нет».
Справедливости ради, правда, следует заметить, что в начале 90-х, всего лишь за пару лет до ликвидации «конторы» в Латвии, с появлением компьютерной техники в самом ИАО, информация оттуда начала поступать к оперативным сотрудникам – инициаторам «проверок» в ИАО, в виде своего рода компьютерных распечаток, которые всегда приходили из ИАО с грифом «секретно».
Последнее персональное замечание относительно информации, накапливаемой в ИАО – согласно своего личного опыта, подавляющее большинство сведений там хранившихся представляло собой, при наиболее благоприятном раскладе, второстепенную и, зачастую, либо непроверенную, либо вообще неблагонадежную информацию, малопригодную для реального оперативного использования. Более того, на последнем этапе существования «конторы» в Латвии, между 1989 и августом 1991 годов, многие оперативные сотрудники вообще перестали предоставлять в ИАО добытые ими оперативные материалы. В частности, сам лично могу засвидетельствовать, что четко уяснив для себя тот момент, что ИАО фактически являло собой большую «мусорную корзину», доступ к которой имел практически каждый работающий в «конторе», после своего перехода из 3-го отдела (контрразведки МВД) в 1-е («Американское») отделение 2-го отдела (контрразведка по странам), я вообще перестал что-либо отсылать в ИАО, резонно считая это подразделение и имевшиеся там «информационные массивы» пустой бумажной волокитой, вообще не пригодной для серьезной оперативной работы.
Кроме всех вышеописанных информационных массивов, существовавших внутри КГБ Латвии, «приказы» и секретные инструкции предписывали, в обязательном порядке, проверять всех лиц, изучаемых в вербовочном плане, через аналогичные учеты МВД республики. Таковыми считались учеты секретной агентуры органов министерства внутренних дел, а также данные на предмет возможной судимости. Последний массив носил название «Информационного центра МВД Латвии». Помимо общеуголовных судимостей, в нем также накапливались сведения на людей тем или иным образом попадавших в поле зрения сотрудников уголовного розыска и подразделений БХСС (аналог экономической полиции).
Что касается базы данных информаторов органов МВД, то при проверке по этому виду учетов, совместные совершенно секретные нормативные акты КГБ-МВД СССР предписывали сотрудников структур МВД, в обязательном порядке, ставить проверяющих оперработников КГБ в известность, если тот или иной человек принадлежит к системе осведомителей МВД. В каждом из обоих случаев (как при проверке через массивы агентуры МВД, так и через ИЦ), на оборотной стороне любого такого запроса должен был либо поставлен официальный чернильный стандартный штамп, гласивший что: «Проверка произведена, сведений не имеется», или должна была быть указана конкретная имевшаяся информация.
Описанная процедура предварительной проверки являлась обязательной для всех, без исключения, лиц негласно изучаемых сотрудниками КГБ Латвии. Если оперативному работнику КГБ, по тем или иными причинам, было недостаточно сведений, либо какие-то данные вызывали сомнения, в качестве дополнительных ресурсов могли быть использованы письменные запросы, направленные в отделы регистрации рождений и бракосочетаний (ЗАГС) жителей республики, а также и в Исторический Архив ЛССР.
Еще одним дополнительным источником получения сведений в отношении изучаемого «объекта» в информационной системе КГБ была картотека «дел специальных проверок» (ДСП), накапливавшихся в том же 10-м отделе КГБ ЛССР на жителей республики, кто по различным каналам в прежние годы выезжал за границу, тех кто собирался покинуть пределы Латвии и эмигрировать в другую страну, а также тех лиц, кому в КГБ оформлялся специальный допуск, связанный с их профессиональной деятельностью и использованием секретных и совершенно секретных документов и материалов. К последней категории относились работники режимных промышленных предприятий, сотрудники научно-исследовательских институтов и официальных учреждений Латвии, кто по роду своей специальности имел повседневный доступ к сведениям, cоставляюшим государственную тайну.
В дополнение, если и этого было недостаточно, а также в случае, если в ходе начального изучения в отношении того или иного лица, а также, особенно, в отношении его зарубежных связей были добыты какие-то оперативно интересные сведения, можно было пытаться «покопать поглубже», запросив соответствующие информационные базы данных Центрального аппарата КГБ СССР в Москве. Наиболее часто используемых из них являлся 15-й отдел ПГУ (внешняя разведка) КГБ СССР. В нем накапливались все сведения на иностранных граждан, тем или иным образом, попавших в поле зрения советской разведки, а также органов контрразведки в территориальных аппаратах всего Советского Союза.
Помимо того, предварительное изучение включало в себя также и сбор сведений по месту работы и жительства каждого потенциального агента. Тут в качестве дополнительных источников информации сами оперативные сотрудники органов КГБ могли использовать материалы, возможно имевшиеся на того или иного человека в районных военных комиссариатах (военкоматы) республики, по месту учебы/работы каждого такого лица – в отделах кадров предприятий, государственных учреждениях, а также по месту жительства, в ЖЭКах. Для получения материалов, в основном, характеризующего характера – выяснения какие у того или иного человека повседневные привычки, поведение, привычки, образ жизни, состав семьи, взаимоотношения со своими близкими и родственниками и т.д. и т.п., использовались негласные возможности 7-го отдела («наружки») КГБ. Одной из специфических задач оперативной деятельности этого отдела являлась так называемая «установка по месту жительства». Она заключалась в сборе данных в том месте, где проживало лицо, представлявшее оперативный интерес для органов КГБ. Для подобных целей использовались информаторы, работавшие в жилищных управлениях, а также сотрудники отделов коммунального обеспечения, жилищных контор, и даже негласные осведомители из числа дворников домов. Кроме того, сами оперативные работники специального подразделения «установки» 7-го отдела, используя различные «легенды прикрытия», в различных ситуациях представляясь и предъявляя, имевшиеся в их распоряжении «документы прикрытия», выданные на нереальные автобиографические (установочные) данные, под видом проверки газа, либо электрика, или как представитель жилищного отдела, могли заходить в квартиру субъекта изучения, задавать различные наводящие вопросы и т.д. Такое изучение ставило перед собой задачи по получению возможных характеризующих сведений на лицо, кто находился в поле зрения КГБ. Включая сюда даже такие подробности, как климат в семье, знаменательные даты (дни рождения, свадьбы, смерти членов семьи и ближайших родственников), а также даже наличие домашних животных, машины, гаража, огорода, дачи.
Аналогичное скрупулёзное изучение проводилось и по месту работы. Такая «процедура» ставила своей задачей выявить мельчайшие детали из жизни человека там, где он трудится, выяснить что входит в круг его непосредственных служебных обязанностей, его возможных дополнительных устремлений и взглядов, а также членов семьи и круга общения. Все эти сведения позволяли сделать первичное представление относительно личного характера, интересов, привычек, интересов, возможных связей и прочее. Хочу заметить, что такая процедура была «стандартной», присущей для подавляющего большинства лиц, являвшихся субъектами негласного изучения органов КГБ в вербовочном плане.
Кроме того, в зависимости от серьезности и обоснованности предварительных данных на того или иного человека – «кандидата на вербовку», лицо, либо его родственные связи – члены семьи, а также близкие друзья, у кого имелись какие-либо связи, заслуживавшие оперативного интереса органов КГБ, могли быть поставлены на продолжительный (до одного года) период негласный контроль всей входящей и исходящей международной переписки, а также телефонных звонков за границу и из-за рубежа. Так, в Оперативно-техническом отделе КГБ Латвии имелось специальное подразделение, которое в автоматическом режиме, через республиканские телефонные станции, в негласном режиме обеспечивало мониторинг всех каналов связи с иностранными гражданами. А также фиксировало любую попытку осуществить звонок за границу. Этот вид негласного оперативно-технического контроля назывался оперативно-техническим мероприятием «Меркурий».
В общем, если суммировать все сказанное, при желании в арсенале любого оперативного сотрудника органов КГБ Латвии имелись достаточно широкие возможности всей сети государственно-бюрократического аппарата советской системы, которые позволяли, даже на начальном этапе неофициального изучения, получить доступ к достаточно большому массиву данных, доступному практически на любого жителя республики.
Историк: кто хочет, может подать в суд на РФ
«Лично я — Карлис Кангерис — считаю, что картотеку агентов КГБ нужно опубликовать как сборник документов оккупационного ведомства СССР, без исключений и комментариев. Ведь Латвийская Республика не отвечает за возможный ущерб, который нанесло КГБ, включив кого-то в данную картотеку», — заявил Delfi глава комиссии по исследованию архивов КГБ ЛССР.
Он подчеркивает, что картотека — лишь указатель содержания архива личных дел агентов, и сама по себе ничего не доказывает.
«Если кто-то считает, что это затрагивает его честь и достоинство, то есть возможности подать в суд на само дело, на создателей картотеки или на Российскую Федерацию как наследницу СССР», — полагает Кангерис.
«При этом вместе с картотекой обществу должны быть доступны и исследования ученых. Читая исследования в контексте картотеки, можно понять цель и суть этой картотеки. А сама она не содержит данных о личной жизни. Интимные детали содержит лишь база данных «Дельта», — пояснил историк.
Аналогичного мнения придерживается и президент Латвии Раймонд Вейонис. Он уверен, что обнародование «мешков ЧК» — в интересах латвийского общества, чтобы оно «могло перелистнуть и эти черные страницы истории Латвии и ее народа».
При этом президент Латвии подчеркивает, что публикуемая в этом году информация будет неполной, и обнародованные имена сами по себе ничего не скажут о сделанном конкретным человеком.
«Прежде чем спешить с выводами, важно дождаться и ознакомиться с дополнительной информацией. Поспешно делая выводы, мы рискуем создать ошибочное понимание истории», — говорит президент.
Личные дела уничтожены или вывезены в Россию
Все самые ценные сведения, включая полный перечень «случаев сотрудничества» данного лица со спецслужбами — заносились в «личное дело». В ходе развала СССР сотрудникам КГБ удалось вывезти все личные дела из Латвии в Россию. Поэтому, как предупреждают историки, самых, в общем-то, ценных материалов у латвийской стороны и не осталось.
Есть, конечно, еще цифровая база данных КГБ «Дельта» (DELTA), оригинал которой также передадут из Центр документирования последствий тоталитаризма в Латвийский национальный архив. Однако «простым смертным» она не будет доступна — разрешение на изучение «Дельты» смогут получить лишь историки, юристы, журналисты, литераторы, некоторые студенты — но лишь после одобрения поданной заявки. Для этого нужно, чтобы ваш интерес сочли исследовательским — необходимо указать обоснованную причину [исследовательского] интереса к данным документам.
В общем, как пишет Ir, ссылаясь на слова сотрудника Латвийского национального архива Гинта Зелмениса, «сами карточки без оперативных дел, журналов регистрации агентов и записей из базы данных «Дельта» о содержании доносов не представляют большой ценности». В свою очередь, с этими более детальными документами латвийская общественность сможет ознакомиться лишь с мая 2019 года. Так что для более полноценных выводов придется подождать.
Мешки Пандоры. Латвия раскрывает архивы КГБ: что в них хранится?
Что хранится в архивах КГБ? Этот вопрос на протяжении десятилетий был предметом споров и спекуляций в латвийском обществе. После долгих препирательств «мешки КГБ», наконец, будут раскрыты уже в декабре 2018 года. Портал Delfi (Латвия) рассказывает, как это будет выглядеть.
Решение рассекретить архивы КГБ Сейм принял 4 октября этого года. По неофициальной информации, первая порция картотек, возможно, станет достоянием общественности уже на этой неделе. Но окажется ли она для латвийцев долгожданным откровением? Действительно ли сможет приоткрыть завесу секретности над тем, кто в советские времена был «стукачом» и как именно он помогал тогдашнему режиму?
К 3 декабря Центр документирования последствий тоталитаризма должен передать оцифрованные документы Латвийскому национальному архиву. Архив обязан опубликовать полученные данные до 31 декабря. Однако, как сообщает журнал Ir со ссылкой на свои источники, процесс решено не затягивать до последнего — обнародование «мешков ЧК» произойдет не в рождественские праздники и не в преддверии Нового года, а уже на этой неделе.
Ранее латвийские СМИ сообщали, что в рамках этого процесса «планируется опубликовать агентурные картотеки, картотеку учета внештатных оперативных сотрудников и телефонные книжки работников КГБ, содержащие информацию о штатных сотрудниках».
Общественность, не вдаваясь в подробности терминологии, ожидает откровений о доносчиках и коллаборационистах, которые помогали советским органам госбезопасности знать все про всех. Однако, судя по реакции приближенных к проекту обнародования «мешков ЧК» специалистов, процесс может оказаться далеко не столь сенсационным и ярким.
Как доказать, что человек действительно сотрудничал с КГБ?
В преддверии раскрытия «мешков ЧК» депутат Нацблока Юрис Янсонс также призывает помнить, что сам факт наличия того или иного имени в картотеке еще не доказывает, что данное лицо действительно сотрудничало с КГБ — это можно доказать лишь в суде.
С 1991 года в Латвии было 298 судебных процессов о возможном сотрудничестве лиц с КГБ. И в большинстве случаев суд признавал, что для факта сотрудничества не хватает доказательств, рассказал член комиссии исследования документов КГБ, судья Юрис Стуканс.
«Во всех этих 300 делах суд признал, что карточки не могут быть основанием признания факта сотрудничества. Просто не удавалось доказать факт сотрудничества, поскольку материалы дел отправлены в Москву», — добавил Стуканс.
Судья Стуканс отмечает, что сотрудничество с КГБ в суде удалось доказать только в отношении девяти лиц, в том числе семи осведомителей. Самый известный из них — бывший «серый кардинал» партии «Тевземей ун Бривибай»/ДННЛ, предприниматель Нормунд Лакучс. В 2006 году суд в последней инстанции постановил, что Лакучс являлся информатором КГБ.
Будут имена, но без подробностей
В первую очередь, следует отметить то, что в этом месяце латвийцы, хоть и получат доступ к документам КГБ, смогут прочесть лишь КАРТОТЕКУ. В принципе, картотека может дать общественности имена людей, которые считались завербованными — однако ничего не скажет о характере сотрудничества или о том, имел ли вообще место факт сотрудничества. Картотека немногим отличается от картотеки читателей в библиотеке, то есть является лишь инструментом, через который сотрудники КГБ в свое время искали отсылку к той или иной персоне.
Итак, публикации подлежат:
Картотека агентуры КГБ в алфавитном порядке — 10 тысяч 612 карточек. В нее входят имена и активных на тот момент агентов, и исключенных. Также 1-й отдел КГБ (разведка) вносил в этот архив общие данные о лицах, которые планировали выехать из СССР за рубеж и имена потенциальных кандидатов для вербовки в случае войны или непредвиденной ситуации.
Имеется также картотека статистического учета агентуры КГБ (4 тысячи 141 карточка). В ней все те же имена, что и в алфавитной картотеке, просто они сгруппированы по принадлежности к структурным единицам Комитета госбезопасности. Этот архив в советское время использовался для подготовки отчетности.
Будет обнародована и картотека «внештатных оперативных работников КГБ» — лиц, которые на общественных началах оказывали чекистам «помощь в контрразведывательной деятельности на транспортных, промышленных объектах, а также отдельных заведениях Минобороны». В этом архиве находится 75 карточек. Внештатным оперативникам не давали позывных, а создавали аббревиатуру из первых букв имени, фамилии и отчества.
В ожидании «момента истины»: часть уже поспешила признаться
Так или иначе, сам факт обнародования каких-либо архивов, содержащих личную информацию завербованных КГБ латвийцев, уже привел к началу «самоочищения» в обществе. Если за первые 25 лет после распада СССР свое сотрудничество с КГБ в Латвии публично признали только два человека — бывший глава МИД Георг Андреев и бывший ректор ЛУ Ивар Лацис — то за последний год уже несколько известных в латвийских масштабах личностей сообщили о своей принадлежности к касте советских информаторов.
«Первой ласточкой» стал поэт Янис Рокпелнис (сын автора текста гимна ЛССР, переводчик стихов Блока, Цветаевой и Бродского на латышский язык), который признался в этом в декабре 2017 года в интервью газете Neatkarīgā rīta avīze. При этом, как утверждает сам Рокпелнис, «у меня была традиционная, абсолютная ненависть к чекистам и коммунистам». Причиной саморазоблачения литератор назвал муки совести.
«Понимаешь, я тогда еще не был христианином. Если был бы — не заключил бы договор со злом», — рассказал он беседовавшему с ним журналисту.
Еще одним видным информатором, как выяснилось недавно, являлся Алдис Эрманбрикс, автор известной в советское время среди латышей телепередачи Varavīksne. Благодаря Эрманбриксу, который активно использовал личные связи для получения записей западных музыкальных групп, советский зритель мог смотреть редкие в те времена «капиталистические клипы» в выпусках Varavīksne. Однако, как выяснилось, и он был «на крючке» у советских спецслужб.
Эрманбринкс не раскрывает, как его имя в 1983 году попало в картотеку. По заверениям музыкального деятеля, он использовал свои возможности влиять на агентов КГБ лишь во благо — например, давал положительные рекомендации уезжавшим за рубеж музыкальным коллективам из Латвии.
Эрманбриксу можно лишь поверить на слово. Дело в том, что написанные его рукой донесения пропали из архивов КГБ — согласно журналу выписок, в конце 1990 и начале 1991 года они были уничтожены. Однако, по неофициальной информации, часть архива все же не была уничтожена, а вывезена в Москву.
Как рассказал в интервью «Delfi TV с Янисом Домбурсом» экс-президент Латвии Валдис Затлерс, сам он, ознакомившись в свое время с архивами КГБ ЛССР, увидел имена людей, которых знал лично. И, как заявил Затлерс, там «есть и такие, кто говорил, что все это свинство, однако сам всем этим занимался». В основном это различные творческие люди.
«Ну, они свободные люди. Что хотят, то и делают», — пояснил Затлерс, добавив, что есть в «мешках ЧК» и те, кто на публике и с друзьями категорически отрицает свою связь с органами госбезопасности при советской власти.
«Они, наверное, не до конца честны. Но это вопрос нравственности, вопрос уважения к своей стране», — сказал бывший президент.
Латвия: Открыть "мешки КГБ"!
До сих пор в Латвии не утихают споры о «тайных именах» в «мешках КГБ». Сторонники «правды» советского времени неистово кричат: «Откройте эти «мешки»! Народ должен знать правду!» Противники такой гласности имеют свои мотивации: обнародование документов может подорвать доверие общества к органам безопасности. Так будет ли открыты эти пресловутые «мешки КГБ»?
Комиссия историков, изучающая архивные документы Комитета госбезопасности ЛССР, подготовила заключение к концу мая 2018 года. И специалисты посоветовали опубликовать картотеку агентов КГБ всю как есть!
Председатель комиссии историков Карлис Кангерис: «В докладе правительству комиссия порекомендовала сделать картотеку агентуры КГБ достоянием гласности – опубликовать целиком, никак не комментируя. В списке содержится порядка 4300 имен информаторов. В докладе на имя правительства конкретные имена не упомянуты. Это объясняется тем, что нет достаточных доказательств добровольности или подневольности сотрудничества конкретных жителей Латвии с советской спецслужбой. Нынешнему обществу нужно пережить это, и с этим давно опоздали, это следовало сделать в начале девяностых».
Еще с 2013 года, когда в очередной раз обсуждался вопрос о раскрытии «мешков КГБ», упоминалось: в Латвии сохранилась не только картотека, но и электронная база данных КГБ – специальная ЭВМ с длинными лентами, на которой зафиксированы 8000 докладов агентов в отношении 36 000 сограждан.
Юрис Боярс, экс-политик, ранее сам имевший звание офицера КГБ: «Для русских служба в КГБ была честью. Они же помогали своей империи. В этом нет ничего постыдного. А вот с латышами иначе. И если после раскрытия кто-то «замарается», то это будет непременно латыш. Тогда придется менять «иконы»».
По мнению Бюро по защите Конституции Латвии, официальная публикация данных документов КГБ может подорвать уровень доверия общества к органам безопасности.
20 сентября этого года Сейм утвердил идею публикации части документов КГБ Латвийской ССР в интернете до конца 2018 года. Кстати, ни один из депутатов не проголосовал против открытия «мешков КГБ».
Но несмотря на «разрешение» многие партии и политики уверены, что публикация даже малой части из «мешков» может повлечь за собой серьезные проблемы и неприятные последствия для «правящих» страной.Альфред Рубикс, советский и латвийский политик, Член Политбюро ЦК КПСС: « Я считаю, что этого делать не стоит. Половину мешков уже поели крысы и мыши. Ну откроют и что? Какие последствия? После раскрытия «мешков» могут раскрыться и некоторые «патриоты»».
Но есть и в Латвии те, которые неожиданно сделали публичное признание о своем сотрудничестве с КГБ ЛССР. Профессор Латвийского университета и председатель правления Фонда ЛУ, бывший ректор ЛУ Иварс Лацис – он сообщил, что в свое время сотрудничал с КГБ. Таким образом, Лацис стал вторым после политика Георга Андреева публичным лицом, которое после восстановления независимости Латвии само признало факт своего сотрудничества с КГБ.
Как дальше пойдет дело с «мешками» окончательно неизвестно. Все ли списки опубликуют или только часть? По мнению юриста, депутата, экс-главы Конституционного суда Латвии Гунарса Кутриса «списки будут непременно опубликованы». Сегодня совершенно ясно одно: Латвия – одна из немногих стран постсоветского пространства, где доступ к документам КГБ недоступен для независимых исследователей.
Раскроют номенклатуру коммунистов и «охотников на партизан»
Аналогичная ситуация будет обстоять и с Фондом архива Латвийской Коммунистической партии — до конца этого года, то есть в течение ближайшего месяца, будет обнародован и он. Однако, как сообщают историки, содержащиеся там документы будут не слишком интересны для простого обывателя и содержат в основном данные о номенклатурных работниках 80-х годов прошлого века. Дела номенклатуры высшего уровня с начала 40-х до конца 70-х годов содержатся в другом фонде и не относятся к нынешнему законопроекту о «срыве коммунистических покровов».
Впрочем, из тех документов, которые будут обнародованы уже в декабре, определенный резонанс в латвийском обществе могут вызвать дела так называемых «боевых агентов КГБ», то есть сотрудников госбезопасности, которым по завершении Второй мировой войны была поставлена задача бороться с национальными партизанами. До 31 декабря судебная система восстановившей независимость Латвии должна передать в Национальный архив все заведенные на этих агентов дела. По многим делам были выдвинуты обвинения, но зачастую приговор так и не был вынесен из-за смерти обвиняемого (все они на момент судебного разбирательства уже находились в преклонном возрасте).
В Латвии "мешки КГБ" не откроют до выборов
Стоит ли Латвии обнародовать списки тех, кто сотрудничал с КГБ? Оказывается, что не совсем. А лучше этого и вовсе не делать. Особенно перед выборами. Электорат лучше голосует с открытым сердцем и закрытыми глазами.
Фото: REUTERS / Ints Kalnins REUTERS / Ints KalninsВ детско-юношеской игре, которая не требует никаких аксессуаров, главным правилом является назначение ролей, а сам процесс сопровождается поочередным открытием или закрытием глаз. Часть по правилам глаза закрывает, часть, которой положено по статусу – наоборот. Главное – не подсматривать, тогда будет и интрига, и нужный сердцу азарт.
В политике все совсем по-другому? Серьезные морщинистые лица и правильные галстуки? Это не должно смущать. Смущать должно скорее то, что там до поразительности все то же самое. В Латвии приближаются главные выборы в стране, поэтому все забегали, засуетились. Кто-то открывает, кто-то закрывает глаза. Но главное, что все заняты.
Работала себе комиссия по изучению "мешков КГБ", открывала шкафы со скелетами, сдувала пыль с бабушкиных шкатулок, выливала уксус, скопившийся в погребах, снимала со штурвала паутину, а сам штурвал – с чердака. Предполагалось, что должна была все записать, запротоколировать, огласить весь список и представить на суд общественности, покончив тем самым с тоталитарным коммунистическим прошлым. Но вдруг стали возникать трудности на местах, но совсем не на этих, а на тех, что повыше. Выяснилось, что прошлое победить не так просто, поскольку кое-где оно стало самым что ни на есть настоящим, и нет уверенности, что не перерастет в будущее. Некоторые скелеты оказались живыми, фамилии действующими, в шкатулках обнаружились вечные ценности и даже к штурвалу, оказывается, ведут проводки и, если его трогать, что-то где-то продолжает поворачиваться.
Часть политиков давай работать локтями – обнародуйте все, говорят, до запятой, а после запятой хоть потоп. Там же явно действующие враги явно бездействующего народа. Пусть все станет на свои места. Другие – давай подозрительно вертеть головами во все стороны. Нельзя, говорят. Ну нельзя. Ну поверьте. Не поверили. Тогда появился редко говорящий туз в виде контрразведки. Бывших, говорят, не бывает. Вскроете списки врагов – вскроются списки друзей. Все тогда все узнают, а зачем мы будем нужны?
Противостояние перешло в парламент, который досиживает свой срок. Одни запустили законопроект, подразумевающий разглашение. Другие – его блокировку. Спорили-спорили и достигли компромисса: до выборов в сейм никакого разглашения не будет. Пусть сначала люди проголосуют. А там, потом, может быть, разберемся – что они наделали.
Иначе, товарищи, никак нельзя. Сначала одни открывают глаза, потом другие. Открыл? Закрой. Увидел? Прикрой. Не будем хлопать ресницами – никуда не взлетим. Раскрывать глаза электорату можно только в определенное время. Иначе он в эту игру не включится. А значит, не будет ни интриги, ни необходимого предвыборного азарта. Ну и потом, мечтается лучше все-таки с глазами закрытыми. А перед выборами электорату неплохо было бы помечтать.
Латвия: мешки КГБ в свободном доступе!
На прошлой неделе были одобрены все поправки к правилам Национального архива, предусматривающие обнародование архивов бывшего КГБ ЛССР. Поправки вступили в силу и уже сегодня архив выложат в Сеть. Хотите глянуть? Проблем нет!
С документами в виде файлов можно будет ознакомиться исключительно на латвийских сайтах. Документы будут опубликованы отсканированными, в оригинальном порядке – то есть следует учитывать, что часть картотек будет на русском языке.
Какая информация будет обнародована?
В первую очередь будет обнародована картотека агентуры КГБ в алфавитном порядке – 10 612 карточек. В нее входят имена активных агентов, т исключенных. Также 1-й отдел КГБ (разведка) вносил в этот архив общее данные о людях, которые собирались выехать из СССР за рубеж и имена кандидатов для вербовки.
Будет обнародована картотека «внештатных работников КГБ» - лиц, которые на общественных началах оказывали чекистам «неоценимую помощь» на транспортных, строительных, промышленных объектах. В этом архиве находятся около 75 карточек. Внештатным сотрудникам не давали позывных, а создавали аббревиатуру из первых букв фамилии, имени, отчества.
Остается только ждать, что «опосля» просмотра, многие нынешние руководители должны будут оправдаться….ежели захотят.
Экс-разведчик Кедми: если Россия вмешается в конфликт в Донбассе, войска Украины «заплатят с процентами» за обстрелы ДНР и ЛНР
Париж закусил удила и готов окончательно поссориться с Москвой
Шведское правосудие: нацистский жест хуже, чем изнасилование
Сайт Avia.pro: российские бомбардировщики Су-24 отработали условные удары по флоту Украины и кораблям НАТО в Черном море
Итальянские школьники изучают географию по учебнику, где Латвия – часть России
Сколько реально получила Латвия денег на борьбу с пандемией
Испытано на себе: как я сдавала тест на коронавирус в Латвии
В Латвии запретят использование георгиевских ленточек
Ресурс Avia.pro: в случае угрозы со стороны флота НАТО Россия уничтожит его корабли еще до входа в Черное море
Почему американцы едят говядину, а мы — свинину
Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.
-
Введите свой электронный адрес, после чего выберите любой удобный способ оплаты годовой подписки
Читайте также: