Как перевозили тело цоя из латвии
Биографическую драму «Цой» планировали выпустить еще 15 августа, к 30-летию смерти музыканта, но помешал скандал: против фильма выступил сын Виктора Цоя, Александр. Он обвинил режиссера в искажении фактов, попытке очернить реальных прототипов и неправомерном использовании музыки и изображения Виктора Цоя. Учитель парировал — история полностью художественная, а изображение и музыка взяты исключительно из старых документальных съемок, авторства самого режиссера. После череды взаимных обвинений стороны так и не добились конструктивного разрешения конфликта. Сменив прокатчика (Sony Pictures на «Каропрокат»), фильм все-таки представили широкой аудитории.
Из Риги в Ленинград едет старый «Икарус» и везет гроб с телом Виктора Цоя. В автобусе шесть пассажиров, крепко связанных странными отношениями. Бывшая жена Цоя и его нынешняя, разлучница. Новый мужчина бывшей жены, он же приятель погибшего героя. Просто девушка, безответно влюбленная в Цоя. Его маленький сын. Продюсер, который давно запутался, что ему важнее — музыка или деньги. И главный персонаж этой трагедии, водитель. Он — убийца Героя. Все полтора часа фильма действующие лица находятся в движении, они выясняют отношения, ругаются, мирятся, ненавидят и прощают, пьют и пытаются осмыслить свою потерю.
В этом роуд-муви есть детектив и загадка — куда делась бесценная кассета с последней песней. Есть злодей, который жаждет заполучить то бесценное, что оставил Герой после смерти. Есть линия секретных служб — КГБ ищет, на кого свалить вину за смерть рок-звезды. Присутствует примитивная любовная линия — фанатка Цоя поначалу возненавидит убийцу, но потом не устоит перед мужественно-глубокомысленным выражением лица простого трудяги-водителя в исполнении Евгения Цыганова. Есть ядовитая ревность жен и верная сыновья любовь. В этом фильме нет только Цоя, не считая нескольких документальных вставок, мастерски вмонтированных в современное повествование. Несмотря на это, именно Цой — идейный стержень фильма и катализатор всех его событий. Он и из гроба повелевает тысячами, заставляет их перекрывать дороги с плакатами в поисках выхода горю, держаться за руки и петь в унисон.
Реклама на ForbesУ каждого свой Цой — любит повторять режиссер фильма Алексей Учитель. Он запечатлевает тот короткий момент, когда весть о гибели звезды не стала общеизвестной, армия поклонников еще не знает, что потеряли, скорбь еще не захватила всех (даже того, кто никогда раньше не интересовался музыкой), смерть еще не стала национальной трагедией, не сделала Цоя последним героем. Пока автобус едет, Цой принадлежит только им, его самым близким. Есть время разрешить старые споры, отпустить, примириться. Но даже когда вечность на расстоянии вытянутой руки, людей продолжают интересовать только они сами и их мелочные дела.
Сценарий фильма режиссер задумал уже через год после смерти Виктора Цоя. Тогда Алексей Учитель изучал обстоятельства гибели музыканта в Латвии и лично познакомился с водителем автобуса, прервавшего жизнь рок-звезды. Им оказался латыш Янис Фибигс, его уже признали невиновным в аварии, но его жизнь все равно неузнаваемо изменилась. Для всего мира он навсегда стал убийцей кумира. В фильме «Цой» режиссер решил показать трагические события глазами их виновника и дополнил реальные факты выдуманными сюжетными хитросплетениями.
Вот реалистическая основа: в 1990 году тело Цоя действительно везли в автобусе с места гибели в родной Ленинград, чтобы похоронить. В Латвии Цой отдыхал с гражданской женой Натальей Разлоговой и сыном Сашей. А на опознание тела действительно пришлось лететь его официальной жене, Марьяне Цой. Фанаты, услышав о смерти кумира, и правда перекрывали дорогу автобусу, а квартиру водителю на самом деле разгромили. На этом факты заканчиваются. Фантазия режиссера помещает главных участников трагедии и самых близких людей погибшего в один автобус, из которого нельзя выйти, пока он не достигнет точки назначения. Может быть, именно такое тесное переплетение вымысла с реальностью и рождает ощущение документальности повествования и — как следствие — возмущение свидетелей тех событий, споры об истине. Режиссер отметает все обвинения и заявляет, что экранизировал чистый художественный продукт и даже персонажи фильма — это некий собирательный образ. Тут он, конечно, лукавит. Портретное сходство артистов с прототипами настолько невероятно (этому способствуют природные внешние данные и профессиональный грим), что, несмотря на измененные имена, их сразу узнаешь. Вот резкая и категоричная блондинка Марина — это, конечно, Марьяна Цой (Марьяна Спивак), тонкая молчаливая Полина в темных очках в пол-лица — Наталья Разлогова (Паулина Андреева), ушлый продюсер Райзен с помятым лицом — Айзеншпис (Игорь Верник), и так далее. Любовно воссозданы костюмы и быт заката СССР, часть эпизодов снимали в типовом заброшенном советском санатории.
В 1987 году Алексей Учитель снял документальную картину «Рок», где одним из первых отечественных кинематографистов запечатлел восходящую звезду советского подпольного рока. Все знают эти кадры: молодой Цой сосредоточенно кидает уголь в печь знаменитой кочегарки, крепко сжимая обеими руками тяжелую лопату. Говорит несколько претенциозных фраз. Потом, невозможно стильный, в черном и с подведенными глазами, выходит на сцену и поет.
Проходит всего три года, и в 1990 году тот же Алексей Учитель снимает фильм-прощание с Цоем, документалку «Последний герой» — со строительного крана ведет съемку многотысячной толпы вокруг свежей могилы Виктора на Богословском кладбище, запечатлевает материнские слезы над гробом. За кадром маленький Саша Цой — ему всего 5 лет — доверчиво рассказывает молодому режиссеру (тогда Учителю было 39): «Вот эту песню я сочинил, когда папа погиб. Это первая песня, которую я сочинил, абсолютно». Через 30 лет оба — сын и режиссер — сойдутся в борьбе за право на того, кто в могиле. Не смогут решить, как правильно говорить о Цое и у кого больше на это оснований — у единственного сына или у автора двух документальных фильмов о музыканте. Эти двое будут беспощадно и больно ранить друг друга, обвинять и стыдить. Но это будет потом, когда общее горе перестанет держать вместе столько разных людей, когда клей скорби высохнет и потрескается. А пока детский голос неритмично и трогательно заводит:
«Красная звезда, я люблю тебя!
Я иду под тобой, ты мне светишь всегда (о-о-о!)
Я иду всегда за тобой,
Ты мне указываешь путь туда,
Где хранится тайна чья-то…
…Бери записывай на магнитофон эту песню мою,
Сам Алексей Учитель называет фильм «Цой» притчей: о таланте, о жизни и смерти. Как настоящий художник, он оказался предсказателем печального будущего. История о том, как делят погибшего, будто сошла с экранов в зрительный зал, и вот уже вся страна наблюдает некрасивую ругань близких Цою людей. Сын пишет письма президенту и обвиняет режиссера в попытках нажиться на имени отца: «Создатели пытаются использовать известную фамилию, чтобы заработать на сомнительных фантазиях». Режиссер не остается в долгу: «Цою было бы стыдно за такого сына». Оказывается, смерть любимого человека не способна сплотить, разве только на мгновение, пока плачет мать, пока маленький мальчик поет свою первую песню, а тысячи молодых входят в ворота кладбища и бегут к свежей могиле с наивным отчаянием, будто еще что-то можно изменить.
Из Латвии в Ленинград по воле рока
Мы познакомились с Цоем во время съемок моего документального фильма «Рок», он там был одним из героев. После того как случилось несчастье, я поехал на место ДТП и видел водителя того самого «Икаруса», с которым столкнулся автомобиль Виктора. Мне эта встреча сильно запала в душу – его лицо, его состояние. Вот человек – в нашем фильме его зовут Павел Шелест, – ничего толком и не знавший о Цое, и вдруг его жизнь категорически изменилась… Прошло довольно много времени, но этот образ не выходил из моей головы. И вот, десять лет назад был написан сценарий фильма, где Павел Шелест стал главным героем.
Это не биография рок-звезды . Это взгляд на Цоя с другой стороны. Это история, происходящая после его гибели. В картине присутствует Цой, но только в документальных кадрах из фильма «Рок». Это выдуманная история, с вымышленными персонажами, хотя во многом основанная на реальных событиях. Действительно, гроб с телом Цоя везли два дня на автобусе из Латвии до Ленинграда. Как я понимаю, они и везли: его жена, его Наталья… Но кто, там был, я точно не знаю. У нас в фильме вместе с ними едут и продюсер группы, и сын Виктора. Но, повторюсь, это все наши предположения.
Мне было интересно, как люди, которые теряют не просто близкого человека, а еще и настолько знаменитого, взаимодействуют друг с другом, как мистическое начало пытается их всех объединить, примирить. С одной стороны – те, кто был близок артисту, знали про Цоя все, а с другой –водитель, который не знал ничего ни про Цоя, ни про тех людей, с которыми свела его судьба. И жанр роуд-муви им в этом помогает: это путь, который надо пройти вместе.
Перед съемками мы нашли того самого водителя, он жив-здоров, живет в поселке под Ригой. Во дворе стоит «Икарус», другой, естественно, – он до сих пор подрабатывает водителем. Много лет он не давал никому интервью, встретил нас настороженно, потом разговорился. В результате мы просидели у него часа два с половиной. Он рассказывал о себе, о том, как служил на подводной лодке. Вполне живой человек, по состоянию души и оптимизму. Но относительно аварии мы ничего нового не узнали, он абсолютно никаких деталей не помнит, да и не мог бы: все тогда произошло за доли секунды.
Режиссер Алексей Учитель — о ситуации со своим новым фильмом «Цой»
В начале ноября в прокат выходит фильм «Цой» Алексея Учителя. О том, как задумывалась и воплощалась работа о легендарном рок-музыканте, «Огонек» расспросил самого режиссера.
Беседовал Андрей Архангельский
Фильм «Цой» должен был выйти 15 августа — к 30-летней годовщине гибели рок-музыканта. Однако он не вышел ни в тот день, ни в другие заявленные даты. Фильм все время переносили по понятным причинам, из-за пандемии, а также из-за демарша, который неожиданно случился осенью: сын Виктора Цоя выпустил обращение, в котором обвинил создателей фильма в «нарушении прав на частную и семейную жизнь граждан» (музыкантов группы «Кино» и людей из их близкого круга). Тем не менее Министерство культуры не обнаружило никаких нарушений и выдало фильму прокатное удостоверение.
Алексея Учителя после «Матильды» уже вряд ли чем-то удивишь, поэтому к обращению он отнесся сдержанно. В итоге «Цой» выходит в прокат и знаменует собой важный поворот в русском кино. Так совпало, что в эту пандемийную осень вышло сразу несколько работ о наших современниках: фильм «Стрельцов» (его сделал сын Учителя — Илья); спектакль «Горбачев» в Театре наций (кстати, сам Горбачев в сценарий не вмешивался); фильм «Доктор Лиза» Окcаны Карас о Елизавете Глинке и вот теперь «Цой». Все это разные работы по мастерству и по качеству, но их объединяет отсутствие — как бы это сказать — придыхания и заведомой комплиментарности по отношению к героям. По крайней мере, эти произведения не являются ни памятниками, ни парадными альбомами, как это еще недавно было у нас принято. Это фильмы о живых людях, которые, как им кажется, пишут черновик своей жизни с ошибками, но в итоге оказывается, что это был чистовой и единственный вариант.
Тем самым преодолен важный комплекс российского искусства: оно, можно сказать, постепенно «отрывается от родственников», которые прежде так или иначе диктовали свою волю создателям художественных образов. Так рождается новая «культура отношения к героям», о которых теперь можно рассказывать не только героическое, но и бытовое, живое, настоящее.
Режиссер Рома Либеров о фильме «Сокровенный человек»
…В самом же «Цое» единственное, что совпадает с реальностью,— первые кадры: 15 августа 1990 года «Москвич», которым управлял Цой, вылетел на встречную полосу на трассе Слока — Талси (Латвия) и столкнулся с автобусом «Икарус», за рулем которого был Янис Фибикс. В остальном же этот фильм — размышление о том, какой бардак начинается после смерти любой известной персоны. Как память о звезде начинают делить те, кто прежде был рядом; не осознавая порой, что их любовь к погибшему ищет и не может найти выход. Парадокс, но единственный, кто действительно думает в этот момент о несправедливости судьбы,— невольный участник аварии, тот самый водитель автобуса (в его роли — Евгений Цыганов), который теперь вынужден везти тело рок-звезды в Ленинград. После ухода звезд остается пустота, которую ничем нельзя заменить — ни руганью, ни слезами, ни покаянием. Настоящая любовь не описывается словами. Только тишина и может быть подлинной памятью. А люди в это время продолжают свои людские дела — в этом и состоит подлинный катарсис фильма «Цой».
— Вы общались в конце 1980-х с самим Виктором Цоем, это что-то добавило к вашему представлению о нем? Или все-таки большую часть художественной энергии для фильма вы черпали оттуда же, откуда и все мы,— из концертов, из песен, и, что называется, вообще из сценического образа?
— Когда я затевал историю с фильмом «Рок» (1987), я на тот момент чуть-чуть знал Гребенщикова, встречался с ним пару раз. Я был не из этой тусовки, но меня это как раз устраивало, я хотел оставаться на некотором расстоянии. Но мне надо было с чего-то начинать, со всеми я со временем нащупал какой-то контакт — с Гаркушей, Шевчуком… Единственный человек, который представлял для меня некую загадку в человеческом плане,— это как раз был Виктор. С ним было сложнее всего. Я первым делом подошел к нему — он тогда еще реально работал в кочегарке — и предложил: давай, когда будешь дежурить, мы втроем — я, оператор и звуковик — просто придем, встанем и будем снимать. Гарантирую — ни одного вопроса, ни одной просьбы, а потом посмотрим, что скажешь.
На трагедию мы смотрим глазами водителя злосчастного автобуса (Евгений Цыганов)
— Да, и это тоже его, на мой взгляд, характеризует. Мы действительно больше суток там пробыли, насмотрелись много чего: приходили люди, говорили, выпивали, опять же мы все молча снимали, клянусь. Чтобы не вмешиваться в происходящее, мы даже специально использовали длинный объектив, на расстоянии примерно 10 метров. Потом мы проявили пленку, и я пригласил их на просмотр в студию. Они пришли, почти вся группа «Кино». Молча посмотрели, не разговаривая друг с другом во время сеанса; кино кончилось, они так же молча встают. Я говорю: «Виктор, ну как?», он отвечает: «Нормально», и они уходят. Но тем не менее об этом сразу стало известно, и его оценка стала для меня как бы пропуском в рок-среду. Но о Цое в «Роке» в итоге — самый маленький эпизод. Потом мы еще не раз снимали «Кино», ездили на гастроли в Вильнюс, на свадьбу Гребенщикова, где Цой был свидетелем. И там была возможность, что называется, взять героя под локоток, сесть, поболтать. И опять-таки я еле-еле из Виктора выжал несколько фраз, правда, довольно хороших. Это была мука просто, потому что он был очень закрыт, и, думаю, не только для меня. При этом на концертах его действительно случалась какая-то магия… Почему я и взялся сейчас за эту картину. Сценарий был написан еще девять лет назад. Мне казалось, что за это время ажиотаж вокруг Цоя утихнет, но он, наоборот, только возрос. И это тоже загадка.
Что-то в нем было, есть, чего мы не можем разгадать, вот это я отчасти и пытаюсь сделать в фильме. Хотя сам Цой в кадре даже не появляется. Это был мой принцип — никакой актер не будет изображать Цоя. Если он и появляется в кадре, то только живым, в кинохронике, которую я же и снимал.
— Можно в таком случае сказать, что энергию фильма вы черпали из загадки или, точнее, неразгаданности Цоя. В том числе и из загадки его гибели. У вас есть какая-нибудь собственная версия произошедшей 30 лет назад аварии?
— Когда это случилось, я действительно поехал в Латвию и видел злополучного водителя «Икаруса», который на самом деле ничего о Цое не знал. И этот человек у меня тоже засел в голове. Собственно, он и стал главным героем в фильме. Хотя, повторюсь, история, которая происходит в нашей картине, полностью нами придумана. Мы не можем знать, как люди себя вели в автобусе, который вез гроб с телом Виктора в Ленинград. Еще когда мы снимали «Последнего героя», мы провели собственное расследование аварии. Не то чтобы мы там расспрашивали свидетелей, мы просто взяли такой же «Москвич» и проехали на нем по трассе Слока — Талси. И вот к какому выводу пришли: Цой не мог заснуть за рулем, как принято считать сегодня, это я гарантирую. По поводу причины аварии у меня есть собственное предположение, я сам водитель. Бывает, едешь, а в голове что-то вертится, вертится, и ты можешь просто на какую-то долю секунды уйти в себя, и этого достаточно…
— Мне очень нравится ваш прием — когда вы смотрите на известное событие или героя глазами неизвестного участника, часто выдуманного. Как это было в фильме «Космос как предчувствие». Но в этой истории есть реальный человек, водитель автобуса Янис Фибикс, который еще жив и которого также можно назвать жертвой обстоятельств, потому что его жизнь с той роковой минуты изменилась бесповоротно, хотя он и был признан невиновным в аварии. Вы общались с Янисом несколько раз, насколько я знаю, что вам дало это общение, изменило ли что-то.
— Я общался с ним дважды, первый раз через год после гибели Цоя. Сейчас, перед съемками, мы опять поехали к нему с оператором, художником. Он долго не хотел с нами встречаться, кто-то из журналистов его когда-то обманул, в общем, он очень осторожен. Тем не менее с помощью сопродюсеров как-то удалось уговорить. Снимать он нам не разрешил в итоге, но хоть поговорили. Мы приехали под вечер, глухая деревня, домик стоит аккуратный, а во дворе два «Икаруса» старых, в полутьме еще. Мистика. Пообщались, он хорошо по-русски говорит, хотя и латыш (у нас в картине это не так). Поначалу очень настороженно, но оттаял быстро, видно, что доброжелательный человек. Потом сказал: если хотите — снимайте на телефон. Естественно, нас интересовали детали: кто с какой стороны ехал — нам это нужно было для съемок. Ну и, конечно, психологическое и человеческое любопытство. Он опять же об аварии почти ничего не сказал. При этом мы просидели часа три с половиной, он с упоением рассказывал, как ему хорошо жилось при советской власти, как он служил в Североморске на подводной лодке и как они до сих пор встречаются с сослуживцами, как все сейчас плохо в Латвии. Такой вот советский человек с латышским паспортом. Единственное, что меня заинтересовало в беседе,— одна деталь, и Женя Цыганов (исполнитель главной роли в фильме.— «О» ), кстати, очень настаивал на том, чтобы она вошла в фильм. Почему, собственно, автобус вообще оказался в тот злополучный час на дороге. Янис отвез на «Икарусе», насколько я понял, строителей в аэропорт и возвращался назад. И на обратном пути он ненадолго свернул с трассы — «за цветами и тортиком», как он сказал. В этот день у него с женой был юбилей: 20 лет свадьбы. Заехал на пять минут. Если бы он никуда не заезжал, не останавливался, ничего бы не случилось. Понимаете? Вот из-за цветов с тортиком все и случилось — так, по крайней мере, считает сам Янис.
Смерть Цоя привела к появлению нового общественного явления — фанатов (на фото — кадр из фильма «Цой»)
— Да, вот такая деталь. Реальный факт и кинематографически интересный. Но все-таки я нашел в себе силы от него в фильме отказаться.
— Я не могу не спросить вас: после случившегося Янис Фибикс пытался узнать, кем был Цой для современников?
— Думаю, нет. Я задавал ему этот вопрос тоже, но он ушел от ответа. Думаю, он просто с тех пор поставил такую стенку — между собой и всем, что связано с Цоем. Кстати, еще одна интересная деталь, мало кто знает. Вообще-то водитель автобуса при столкновении должен был тоже сильно пострадать, потому что удар был лобовым, чудовищным. Ему запросто могло ноги оторвать. А в итоге практически ничего, кроме легкого шока. Его спасло то, что под низом у «Икаруса» было запасное колесо, оно самортизировало удар. Опять же, если бы удар пришелся не по центру автобуса, а левее или правее, последствия тоже могли быть совсем другими.
— Символизм истории еще и в том, что это время распада СССР и похороны Цоя в фильме смотрятся как похороны целой эпохи. 30 тысяч человек собрались тогда на Богословском кладбище, и у вас в фильме есть эти кадры. Однако вам не кажется, что это был одновременно и момент зарождения новой толпы, постсоветской. Собственно, фанатская культура, которая потом многое определяла, появилась именно в этот момент, родилась новая общность, если хотите.
— Толпа в постсоветской истории собиралась не раз, и агрессивная, и мирная — это правда; а то, что вы называете фанатским движением — для современной России действительно стало с тех пор знаковым явлением. Конечно, мы снимали и в тот день похорон, 19 августа 1990 года, и потом, в годовщину гибели, когда Цою поставили памятник. Помню, мы заказали в тот день не операторский кран, а строительный, в итоге камера поднялась на какую-то грандиозную высоту, выше деревьев. И вот перед нами эта толпа, впечатляющее зрелище. Особенно вечером — море огней. Ощущалось какое-то единение, очень искреннее. Этот эпизод также есть в нашем документальном фильме «Последний герой». Меня тогда, помню, просто убил один эпизод: уже ночью я увидел девушку, сидящую у памятника. Я говорю: «Ты чего сидишь?» Она отвечает: «Мы здесь живем». С ней еще четыре девушки, им всем было лет по 16 или около того. Их вначале всячески изгоняли с кладбища, но ничего поделать с ними не могли. Они целыми днями и ночами дежурили возле памятника, сменяя друг друга. Потом им разрешили занять неработающий заброшенный туалет; они его вычистили и жили там. Зачем? Ради чего? Вы правы: Цой, вероятно, дал дополнительный толчок к новому пониманию вообще того, чем может быть личность, кумир для других. Эти девушки хотели, вероятно, «проживать» с Виктором не только его триумф, но и трагедию и саму его смерть. Это мне кажется очень значимым.
— Фанаты Цоя до сих пор представляют собой некую уникальную общность. Они тоже считают себя в своем роде его «родственниками», не говоря уже о прямых родственниках Виктора Цоя. Скажите откровенно, вы готовы к критике фильма с их стороны?
— Я понимаю, конечно, что по поводу фильма будут разные мнения. Потому что у каждого свой Цой. И еще все-таки у нас в фильме такая нестандартная психологическая ситуация: мы размышляем о том, «как это могло быть», не претендуя на документальность. Не буду скрывать, перед началом работы над фильмом я и с сыном Цоя общался, и с другими близкими ему людьми. Я действовал, безусловно, в открытую, сценарий фильма был опубликован в журнале «Искусство кино». По просьбе сына Виктора мы поменяли в фильме некоторые имена. Но все равно, когда ты видишь на экране интерпретацию или воплощение близкого тебе человека, это все очень болезненно воспринимается. Отдельная тема — то, насколько вообще близкие люди могут влиять на конечный художественный результат — кино, спектакль, книгу об известном человеке. Невозможно представить, что все в итоге придут к консенсусу, согласятся с твоей интерпретацией: да, мол, так все и было. Нет, конечно. Наоборот: каждый скажет — все было иначе. Все было не так. Но я не только об этом. Дело в том, что права художника, который берется за подобную работу, до сих пор у нас никак не защищены законом. Художник, по сути, остается бесправен по сравнению с теми правами, которые есть у родственников. Я не говорю сейчас о своем фильме, я знаю множество и других примеров среди моих коллег. Однако это всевластие родственников способно поставить крест на любом художественном произведении, на всякой попытке авторского взгляда. Получается, что любое художественное произведение об известной персоне априори нарушает закон, а сам художник превращается в преступника. На мой взгляд, это странная, в корне неправильная позиция. Ну вот, например, после фильма про Бунина («Дневник его жены», 2000) мне говорили: «Зачем вы грязное белье показываете?» А я думаю наоборот: именно детали быта, личной жизни и позволяют нам в полной мере оценить величие созданного этим человеком. Мы понимаем, какие страсти двигали им при жизни, понимаем, что он не только с ручкой у стола сидел. Мне, кстати, это тоже ставили в упрек: почему, мол, Бунин у вас за столом совсем не работает.
Я сейчас работаю над сценарием о Шостаковиче и опять поражаюсь тому, что влияло на этого, казалось бы, замкнутого, сдержанного человека в очках, чем он жил. Кто-то скажет, что кроме музыки его не интересовало ничего. А выяснилось, что это совершенно не так. Но мысленно я опять готовлюсь к тому, что родственники скажут: «Про это нельзя». Такая вот своеобразная цензура, и с ней тоже приходится как-то справляться.
Кто вызвал "Скорую" в деле Виктора Цоя? Слово свидетелям
15 августа 1990 года лидер группы"КИНО" Виктор Цой уехал на рыбалку на одно из лесных озер Тукумского района Латвии.
Примерно в одиннадцать утра, Цой, пробыв на лесном озере около пяти часов, закончил ловить рыбу, собрался и поехал обратно в Плиеньциемс, где снимал комнату в одном из частных домов. Рыбалка оказалась удачной — несколько плотвичек в целлофановом кулечке лежали в багажнике автомобиля. А навстречу ему из Риги ехал бело-синий «Икарус-250.58». Одиноко стоявший одноэтажный домик, прозванный в округе «Teitupnieki» (Тейтупниеки), был впереди для обоих водителей.
дом «Teitupnieki». фото автора дом «Teitupnieki». фото автораДействительно, хозяйка дома«Teitupnieki» Антонина Урбане ехала следом за «Икарусом» на другом автобусе, возвращаясь с работы домой. Шедший впереди «Икарус» находился в поле ее зрения и только на минуту скрылся из виду — при повороте за дом. Есть на 35-м километре, у моста через речку Тейтупе, поворот. Не доезжая до него, Цой, по непонятным причинам, выехал на встречную полосу. В этот момент из-за поворота и выскочил «Икарус».
Янис Фибигс, водитель "Икаруса":
За мной ехал рейсовый автобус «ЛАЗ», я его обогнал в Плиеньциемсе. Автобус, по моему, был «Рига-Талси». Только-только случилась авария, он проехал мимо, высадил женщину на остановке…
Янис Фибигс. фото автора Янис Фибигс. фото автораКогда Антонина Урбане подъехала к остановке, то увидела, что «Икарус» уже стоит в придорожном кювете, передними колесами съехав с моста в маленькую речушку. Его шофер все еще был в кабине. А посреди дороги стоял «Москвич» со смятым капотом, от сильного удара развернувшийся поперек шоссе.
«Столкновение автомобиля «Москвич-2141» темно-синего цвета с автобусом «Икарус-250» белого цвета произошло в 11 час. 28 мин. 15 августа 1990 года на 35-м километре трассы Слока — Талси».
Согласно многим газетным статьям, вышедшим в разное время в советской прессе – жительница дома «Teitupnieki» вышедшая из автобуса Антонина Урбане тут же послала своего внука Колю Звоникова вызвать по телефону «скорую».
Вот тут появляется нестыковка. Из приведенной в прессе якобы милицейской сводки за 15 августа 1990 года, известно, что звонок от местного жителя поступил в дежурную часть Тукумса в 11:30. Житель хутора «Dreimani» А. Р. Нейманис взволнованно сообщил, что недалеко от его дома легковой автомобиль темного цвета столкнулся со встречным «Икарусом». Есть жертвы.
Водитель «Икаруса» Янис Фибигс тоже утверждает, что «скорую и милицию» вызывал именно мужчина. Имени его он не знает.
Янис Фибигс:
После удара я пришел в себя в речке. Двери автобуса заклинило, я с трудом выбрался. Двери открыть не мог потому, что там камень большой мне мешал. Когда подушки воздушные садятся - автобус еще ниже становится же…Побежал направо, к ближайшему дому, почему-то мне показалось, что он ближе. Там не было телефона, мне сказали что дальше, в другом доме есть. Мне навстречу оттуда уже шел мужчина, он сказал, что уже вызвал «скорую», позвонил в милицию (тогда милиция еще была), говорит - все, можешь идти обратно…
Никаких детей (имеется ввиду Коля Звоников) Янис не видел, хотя, конечно же, можно предположить, что он был в шоке, и ему было не до того.
Если верить журналистам – подъехавшая к дому Антонина Урбане послала внука к соседям, звонить в милицию и вызывать бригаду «скорой помощи». Однако зачем было бежать, ведь если Артурс Нейманис сам, по сути, бывший, по его словам, практически свидетелем аварии, сразу должен был мгновенно понять, что случилось непоправимое, и должен был сам сразу вызвать бригаду врачей и милицию? Давайте послушаем то, что говорит сам Нейманис.
Артурс Нейманис , житель хутора «Dreimani»:
Мы когда с женой были около дороги возле своего дома - мимо нас по шоссе на огромной скорости пронеслась легковая машина типа «Жигули-Спутник» («Москвич-2141» внешне похож на эту машину). Скорость ее была никак не ниже 100 километров в час. Утверждаю это с уверенностью, потому что сам автомобилист почти с 35-летним стажем. Я жене говорю, что этот, наверное, не вырулит из поворота. Очень острый поворот на мостике. Там речка Тейтупе. Как я уже говорил ранее, был такой звук — как из пушки выстрел, ужасный грохот. Когда я подбежал, увидел совершенно разбитую легковую машину и покореженный автобус. Машина была на середине асфальта, а новенький «Икарус» был в левой стороне в речке. Когда мы подошли, тогда уже шофер был мертвый.
Как видим – Нейманис совершенно не упоминает о том, что именно он вызывал милицию и «скорую». Почему? Да потому что, скорее всего, он никого не вызывал. И «скорую» и милицию вызывал совершенно иной человек. И тому есть свидетели. А так же весьма интересно – почему он говорит что «Икарус» был новенький?? Ведь, как известно, автобусу было от 6 до 10 лет, если исходить из его марки. К тому же вряд ли внешний вид 6-7 летнего автобуса (пусть даже перекрашенного) мог наводить на мысль о том, что автобус новый.
Николай и Татьяна Звониковы. фото автора Николай и Татьяна Звониковы. фото автораДети, ожидавшие приезда бабушки, играли на улице и, увлеченные игрой, пропустили сам факт аварии, однако, услышав громкий удар на дороге – сразу же выбежали со двора и увидели произошедшую трагедию. Поскольку состояние автомобиля Цоя не оставляло сомнений относительно гибели водителя - Коля, еще до приезда бабушки тут же побежал к деду, и тот вызвал «скорую». Вопреки мнениям – телефон в «Teitupnieki» был. Так вот именно дедушка Николая и Татьяны Звониковых – Янис Урбанис - и был тем самым человеком, который вызвал «скорую» и милицию. Что же касается Нейманисов, то, по словам хозяев дома «Teitupnieki» - «у наших соседей зимой снега не выпросишь, не то, что телефон».
Хотя, возможно, не стоит отрицать того, что Артурс Нейманис и его жена, услышав звук удара, могли тоже вызвать милицию и врачей. Однако, поскольку приведенную выше милицейскую сводку о факте вызова оперативной группы на место происшествия с указанием фамилии позвонившего никто никогда не видел, а фамилии Урбанис - Нейманис очень похожи – то все это позволяет считать информацию насчет Нейманиса вымыслом.
Как видим, развеян еще один журналистский миф – в прессе писали, что Антонина Урбане, подъехавшая к месту аварии, послала своего внука вызвать «скорую». Как видим – к моменту приезда Антонины и «скорая», и милиция были уже вызваны. И наличие телефона в «Teitupnieki» тоже доказанный факт.
Татьяна Звоникова-Кулешова, свидетель аварии:
Мы играли во дворе, ожидая приезда бабушки с работы. И вдруг услышали звук сильного удара. Поскольку на момент этого мы были практически у ворот - побежали с братом посмотреть, что случилось. Увидели синюю искореженную машину на мосту и сьехавший в речку белый автобус. Поскольку легковая машина была сильно разбита, и из нее никто не вышел – нам стало ясно, что водитель, скорее всего, погиб. Коля, мой брат, тут же побежал к дедушке Янису, чтобы он вызвал по телефону «скорую» и милицию. Потом мы побежали обратно, там бабушка как раз приехала на рейсовом автобусе. Телефон у нас точно был. Даже сейчас в доме сохранилась полочка, где он тогда стоял. И именно наш дедушка Янис вызвал «скорую» и милицию.
Николай Звоников, свидетель аварии:
Мы играли во дворе, ждали бабушку. Должен был придти рейсовый автобус. И сразу раз - удар такой громкий. Выбежали, глянули на дорогу – автобус справа в речке был наполовину, а машина Цоя была на мостике. Прямо по середине…Повреждена машина была сильно, передней части у нее почти вообще не было… «Скорую» вызвал наш дед, я ему сообщил об аварии. Но, наверное, мог и сосед тоже вызвать, одновременно.
Впоследствии Антонина Урбане, измученная расспросами фанатов и нелепыми журналистскими статьями, стала отказываться от интервью. Артурс Нейманис и его жена Парсла Штродах – напротив: весьма охотно рассказывали и общались с журналистами. Возможно, именно отсюда и пошла информация о том, что Нейманис вызывал «скорую» и милицию. Попросту имеет место факт присвоения чужих заслуг. Никого не хочется обижать, но очень похоже, что дело обстоит именно так.
Скайдрите Штродах, хозяйка дома «Dreimani». фото из открытого источника Скайдрите Штродах, хозяйка дома «Dreimani». фото из открытого источникаМои знакомые бывали в начале 90-х на месте гибели Цоя. Антонина Урбане (хорошая женщина, приветливая) рассказывала им, что в газетах все переврали (это уже тогда. что говорить о «сейчас», когда журналисты коверкают все). Урбане тогда же рассказывала, что знала о Цое, и видела его раньше. И многое другое также поведала. Тогда говорили, что авария, если и была, то в другом месте, но на самом деле - все было по другому, и аварии не было…Нейманисы молчали на этот счет, как рыбы. Сам Нейманис иногда говорил загадками, что «не время еще, ребята, говорить о чем-то», обходил острые углы, а потом и вовсе ушел в тень (надоели фанаты).
Его не забыли и через 30 лет: видео 2020г. и фото 2010г. с места гибели В.Цоя 15.08.2020
Данное видео снято автором 15 августа 2020 года в Латвии, на 35-м километре дороги Слока - Талси. Это около 1 часа езды на машине от Риги, за Юрмалой.
Виктор Цой, автор песен и солист группы "Кино", погиб здесь 15 августа 1990 года. В этом видео нет никаких подробностей случившегося, желающие могут найти все факты и версии в Интернете.
Это видео про то, что спустя три десятилетия, сюда приехали, в том числе, и те люди, которые родились уже после гибели Цоя. И таких людей много. Очень много. Тысячи человек в течение дня, сотни автомобилей, полицейские патрули, концертная сцена – в лесу возникло массовое мероприятие, которое существует благодаря обычным людям, а не пропаганде или «при поддержке администрации».
Многие СМИ пишут, что Цой погиб "на трассе под Ригой", но это не так. От латвийской столицы место находится примерно в 75 километрах, ближайший населенный пункт - поселок Кестерциемс, где во время СССР находился большой пионерский лагерь (лагерь закрыт только в этом году, а ещё в 2019 принимал детей, были латышские и русские группы). По масштабам и расстояниям маленькой Латвии, которую можно на машине пересечь всю в течение одного дня, 75 км - это много.
Я впервые здесь побывал в 2010 году, приехал на 35-й километр на машине. Предварительно изучил обстоятельства трагедии и схему. Попытался сам реконструировать события. "Москвич" Цоя летел на скорости 130 км/ч к повороту, откуда выехал "Икарус". На этой дороге 130 - это очень много. Даже с учетом того, что нынешние дороги в Латвии гораздо лучше, чем были в советское время и с учетом того, что я ехал на более мощном, управляемом и безопасном автомобиле. В общем, я разогнался и так же летел к этому слепому повороту у моста через речку на скорости 130 км/ч. Там, где я вынужденно ударил по тормозам, чтобы избежать аварии, автомобиль засыпающего Цоя продолжал нестись прямо, не снижая скорости, прямо в слепой поворот дороги. На месте катастрофы мне стало очевидно, что если бы даже из-за поворота не выехал роковой автобус, автомобиль Цоя на этой скорости все равно в этот поворот не вписался бы. Катастрофы было бы в любом случае не избежать, но её итоги могли бы стать менее трагичными. Впрочем, это уже не важно.
Тогда я написал в одной из своих заметок: "хорошо, что спустя два десятилетия сюда приезжают люди, для которых Виктор Цой - много больше, чем просто один из рок-музыкантов уходящей советской эпохи. Я посчитал должным сюда съездить."
А ниже мои же фото из 2010 года.
Там впереди видно знак ограничения скорости 70 км/ч и далее "слепой" поворот, уходящий вправо. Оттуда выехал автобус тогда. Памятник находится также справа. Перед поворотом.
Как перевозили тело цоя из латвии
Виктор Цой. Жизнь как "Кино" запись закреплена
Этот ПАЗик вёз тело Виктора Цоя из Тукумса в Ленинград. Номер на бампере просто мистика: 21-день рождения, 15-день смерти.
Вот как вспоминает события тех дней Марианна Цой: В Тукумсе, куда увезли Витю после аварии, нашлись крайне отзывчивые люди. Нам дали автобус, мы договорились с шофером, и он подписался отвезти нас в Ленинград. Без всяких остановок. Мы сели с Юркой, как только гроб погрузили в автобус. Мы сразу вскочили и уехали, успев позвонить в рок-клуб насчет похорон.
Рашид Нугманова:
Гроб из морга забирали три человека: Наташа, Андрей Панов и я. Марьяшу в морге совершенно не помню, только нас троих. Если не ошибаюсь, она ждала нас на кладбище вместе с родителями, Сашей и близкими друзьями. Но, может, случилось короткое замыкание в моей памяти? Может быть, она заехала в морг раньше меня, и затем быстро отправилась на кладбище вперед нас?
В морге гроб стоял с закрытой, но не заколоченной крышкой. Когда я хотел приоткрыть её, Наташа молча качнула головой, и я не стал этого делать. Андрей все же приоткрыл крышку, любовно подправил цветы, в которых утопало тело. Мы привезли и опустили гроб в могилу раньше объявленного часа, чтобы избежать столпотворения и возможных проблем."
Как перевозили тело цоя из латвии
На рассматриваемой схеме ДТП, являющейся копией схемы ДТП из следственного дела № 480, которое вела следователь Тукумского РОВД Э.К. Ашман, отчётливо видно, что траектория движения автомобиля Цоя по обочине имеет волнообразный вид. Это указывает на предпринятые Виктором Цоем действия по выводу автомобиля из ситуации съезда на обочину.
Съехав на правую обочину и двигаясь по ней, Виктор увидел, что автомобиль приближается к ограждению моста. Чтобы избежать столкновения с ограждением, Цой надавил на педаль «газа» и подвернул руль влево (так ему советовали поступать в ситуации заноса). Автомобиль получает ускорение, соответственно, его скорость резко увеличивается. Вывернутые влево ведущие колёса машины стали уводить её переднюю часть в сторону асфальтового покрытия дороги, прочь от ограждения моста. Правая задняя часть машины, в силу инерции скользя по травяному покрову обочины, запаздывала со съездом с обочины и стремительно приближалась к ограждению. Ширина обочины в середине моста составляла не более 1,5 метра. Это явно было недостаточно для «Москвича», ширина кузова которого составляет 1,7 метра. Расстояние до ограждения неумолимо сокращалось, и из-за узости обочины, задняя часть автомобиля всё-таки ударилось об него (есть в деле по факту гибели Цоя упоминание о следе соударения автомобиля с ограждением моста).
Удар задней части машины об ограждение получился скользящий, по касательной. От удара переднюю часть автомобиля разворачивает в сторону правой обочины, да так, что на траектории движения «Москвича», на некотором удалении впереди, оказывается жилой дом.
Имея небольшие запасы времени и дистанции, во избежания столкновения с домом, Виктор надавил на педаль «газа» до упора в пол автомобиля, руль резко вывернул влево и тоже до упора. В результате предпринятых Виктором Цоем действий, автомобилю удалось выехать с обочины на дорожное полотно. Оба передних колеса машины, почувствовав под собой надёжное сцепление с асфальтовым покрытием, придали автомобилю бешеное ускорение. Автомобиль молниеносно, по крутой дуге, пересекает дорогу.
Удар автомобиля Цоя в борт автобуса был таким сильным, что столкнувшиеся «Икарус» и «Москвич» двигались вместе 6 метров, пока не разъединились. После этого искалеченную машину Цоя отбросило назад к ограждению моста, примерно на 25 метров от места столкновения, а автобус съехал в речку (см. схему).
Читайте также: