Заброшенные деревни в беларуси куда можно поехать жить

Обновлено: 15.01.2025

Поездка в деревню Сомовка, что в Ушачском районе, заняла два дня и разрушила в нашем сознании несколько устоявшихся стереотипов. Заблуждение первое — 200 километров в Беларуси — это расстояние, которое можно преодолеть за 3—4 часа. Второй стереотип — жители столицы успешнее населения глубинки. И, наконец, третья пошатнувшаяся истина, из-за которой мы, собственно, и отправились в Сомовку: человек, живущий один, одинок и несчастен. Но давайте обо всем по порядку.

Выстраивая маршрут до Ушачей по карте, вы столкнетесь с дилеммой: добраться до этого небольшого райцентра в Витебской области можно двумя дорогами — через Докшицы или Полоцк. И в том, и в ином случае дорога должна занять от силы три-четыре часа, поэтому с отъездом мы не торопились, ближе к вечеру пришли на автовокзал и отдали себя в руки провидения — в какой райцентр поедет первый автобус, туда и отправимся. Провидение злорадно ухмыльнулось и выбрало Докшицы.

Маршрутка несла нас к точке высадки, как на крыльях, двух часов не прошло, как мы оказались в небольшом городке у истоков Березины. Вышли, огляделись, подошли к прохожим разузнать, как преодолеть до Ушачей последние 70 километров. И тут началось…

— Ушачи?! — глаза мужичка, которому мы задали, казалось бы, простой вопрос, демонстративно и удивленно выпучены. — Общественный транспорт туда сегодня уже не ходит, попутками тоже вряд ли доберетесь. Разве только завтра… Но в гостинице мест свободных нет, так что, ребята, вы серьезно влипли.

Оставляем пессимиста в стороне, направляемся к выезду из города, в сторону трассы Р29, идущей прямиком до промежуточной цели нашего маршрута. Докшицы небольшие — 15 минут, и мы на окраине. Спустя два с половиной часа становится понятно, что слова пучеглазого дядьки были недалеки от истины.

Стемнело. Возвращаемся обратно в центр, шарим глазами по сторонам в поисках места, где можно будет погреться. В сторожке, охраняющей промзону, открывается дверь, выходит мужчина средних лет посмотреть, кто это бродит по округе. Узнав о цели нашего путешествия, улыбается, приглашает в домик погреться.

Внутри тепло, яркий свет с непривычки слепит глаза. На полу лежит-греется бездомный пес, которого хозяин сторожки подобрал за 15 минут до нашего прихода. Сторож принимается деятельно обзванивать знакомых в поисках машины, ему помогает женщина, сидящая рядом. Мир не без добрых людей.

Машину до Ушачей нашли быстро. По дороге водитель Сергей развлекает нас байками про цыган, которые летом живут в его родной деревне. Говорит — работают пастухами, в небольшой каморке, рассчитанной на 2 человек, ютится больше 15 человек. За разговором мы и заметить не успели, как подъехали к гостинице в Ушачах.

На следующий день, встав пораньше, прогулялись по городу, который готовился отмечать День защитника Отечества.

поселок Дальний клин

Посёлок находится в Брянской области, недалеко от села Гордеевка. Расположен в густом лесу, что усложняет к нему путь. Несмотря на то, что заброшен примерно в в 2004 году, сравнительно неплохо сохранился (декабрь 2014). Состоит из 8 домов и прилегающим к ним пристройкам в виде сараев, дровяников и погребов. В домах можно найти интересные предметы, в том числе и старинные. Летом там заросли крапивы выше роста человека. Повсюду видны следы.

Предыстория

Добраться до Чырвонага Кастрычнiка — арт-деревни в самой глуши Гомельской области — не так просто. Google-карты не признают ее вовсе и доводят до последнего «цивилизованного» поселка Глушец, тем самым говоря: дальше как-нибудь сами. Приходится испытывать автомобильную подвеску на прочность и плутать по узкой грунтовой дороге, утопающей в зелени полей и лесов. Раньше, во времена разлива Днепра, она утопала еще и в воде, поэтому жители Кастрычнiка добирались до соседей на лодках или в обход пешком, в резиновых сапогах. В таких условиях они однажды провели музыкальный фестиваль: назвали его «Вялiкая вада» и перевозили гостей на плотах. Потом дорогу, что называется, подсыпали, стало проще. Правда, по-прежнему доезжают сюда не все: возможно, само место проводит естественный отбор.

В Кастрычнiке нас встречают самые настоящие деревенские избы, с одной стороны грубые и неотесанные, с другой — такие милые и трогательные, что обнять хочется. Зависит от того, как смотреть. Главное — не коттеджи какие-нибудь, от которых настоящим сельским колоритом и не пахнет. Все-таки местным хотелось сохранить нашу белорусскую аутентичность, а она прилизанной быть не может.

Но кто же такие эти местные? Когда-то, лет 10—11 назад у компании гомельских друзей-энтузиастов появилась идея поселиться на отдаленном хуторе. Среди них были и Кирилл Кравцов с Димой Янковым, которые до сих пор пытаются построить здесь свою жизнь.

— Мы готовились к большому путешествию по двум американским континентам, от Нью-Йорка до мыса Горна. По пути мы собирались проводить фестивали, но опыта у нас не было, поэтому решили потренироваться на какой-нибудь заброшенной деревушке здесь, на родине, — рассказывает Кирилл.

Набросали несколько вариантов и в первый же влюбились — это и был Чырвоны Кастрычнiк, а тогда еще Красный Октябрь. Потом ребята его переименовали — так патриотичнее. В те времена здесь замерло в забвении примерно 12 домов, в одном из которых в полной темноте доживала свой век баба Оля: уже год как в деревне отключили электричество. Другие хаты выглядели так, будто их хозяева просто ушли на огород и почему-то не вернулись: на стенах висели фотографии, стояла мебель. Ребята успели выкупить всего шесть, отдали $500 за каждую — владельцы вообще не верили, что смогут их продать. Остальные избушки снес сельсовет.

— У местных властей такая психология: нет дома — нет и проблем. А тут приехали какие-то странные молодые люди и собираются здесь обосноваться.

— Вдруг сектанты какие-то? Тем более до нас в сельсовете была движуха анастасийцев и родноверов, подпортили впечатление от приезжих, — смеется Дмитрий.

Парни начали потихоньку обустраиваться. Их ожидала вода из колодца, печное отопление, отсутствие света… Про магазин или даже автолавку, почту и прочие дары цивилизации тоже пришлось забыть. Непричесанность поселения, тем не менее, не помешала им провести парочку, что называется, «массовых мероприятий». Потом Кирилл укатил в путешествие, а Дмитрий, очарованный красотой этих мест, остался мужественно разбираться с накопившимися в этой глуши проблемами. Вскоре его друг вернулся, окончательно осознав, что именно в деревне кроется то, что отличает один народ от другого, поэтому ее срочно надо возрождать и показывать другим.

— Помню, взял у соседа-фермера трактор на три недели, разгребал здесь мусор, строил сцену… — припоминает Кирилл.

Дальше — больше. Беседки, качели, зоны отдыха, кемпинг — Кастрычнiк обрастал все новыми и новыми подробностями. А парни продолжили организовывать фестивали, но уже с приставкой «арт». Привозили музыкантов со всей Беларуси, приглашали ремесленников, делали выставки картин и фотографий прямо на стенах сарая, читали лекции об экологии, сельском образе жизни. В хлеву поставили три ступеньки, накидали туда сена, чтобы можно было всю ночь лежа смотреть фильмы. Назвали просто — кiнахлеў. В него вмещалось 100 человек.

В общем, выдумывали всякое. Жаль, эти выдумки не окупались. Хорошо, если выходили в ноль. Через пару лет желание заниматься «благотворительностью» поугасло. Да и пути друзей со временам разошлись, а идеи, как дальше развивать это место, изменились. Скорее всего, ребята просто выросли. А вот мечта показать миру Чырвоны Кастрычнiк осталась.

Треугольная Троицкая церковь: идешь в сторону, а церковь сужается

– Это единственная церковь в Беларуси, построенная в форме равностороннего треугольника. Так случилось, потому что она строилась сразу для трех церквей: православной, католической и униатской. То есть в одном здании пытались совместить сразу три конфессии – угодить всем, что ли. Но сегодня эта церковь уже полностью православная.

В этом здании только три стены, и, даже если брать не только церкви, а строения вообще, я ничего подобного не могу вспомнить. Когда к ней подходишь, то видишь одну сторону, но потом начинаешь смещаться и не видишь привычной картины – двигаешься в сторону, а церковь сужается до острого угла. Получается очень интересное восприятие. Ее даже сложно сфотографировать, чтобы передать эту самую «треугольность».

Церковь строили в XIX веке из тутового камня – это камни, которые остаются от каменоломни, и ими заполняется стена.

Где находится: Деревня Большая Своротва, Барановичский район, Брестская область.

Троицкий костел в Видзах: по стенам можно прочитать его историю

– Этот костел делит пальму первенства по высоте с костелом в Гервятах – его размеры впечатляют. Троицкий костел построили в начале ХХ века в стиле неоготики, и у него была тяжелая судьба – вся его нелегкая история практически в прямом смысле отражена в его стенах.

Когда осматриваете костел, внимательно посмотрите на его стены снаружи: там очень хорошо заметна различная кладка кирпича. Дело в том, что костел пережил две мировые войны.

Во время Первой мировой он был частично разрушен, его восстановили и в память об этом в стены вмуровали несколько снарядов – их можно спокойно увидеть.

Костелу досталось и во время Второй мировой войны. Его опять восстановили, но уже с помощью кирпича – и в стенах можно найти кладки разных периодов. Какая-то будет посвежее, какая-то более старая, тут один цвет, там другой, где-то можно подметить, что заделывали место попадания снаряда.

Внутри костела еще есть картина, на которой он изображен в разрушенном виде. И довольно интересно сопоставить, что было и что есть сейчас.

Где находится: деревня Видзы, Браславский район, Витебская область.

деревня Большие Крышки

В центре Чувашии, вдали от асфальтированных дорог, есть покинутая деревня Большие Крышки. Жилых в 2014 году оставалось два двора из 25-ти и то они на окраине. Часть домов сохранились довольно неплохо, а некоторые почти полностью развалились, полы и потолки прогнили, а дворы заросли. Колодец высох. Деревню начали покидать примерно с начала 2000-х годов. Оставшиеся жители живут почти как отшельники, среди них есть скульптор. Охраны как.

Водяная мельница в Жодишках: единственная рабочая в Беларуси

– Сама мельница небольшая, но рядом с ней организован музей, где рассказывается все о технологии и о том, как с помощью такой мельницы делать муку, – в музее много разных экспонатов.

Плата за экскурсию символическая, около двух рублей. А в конце вам включат эту самую мельницу: она каменная, стоит на ручье, и в том месте как раз перепад высот. Сначала запускается большое колесо, начинают вращаться жернова, и видны все механизмы.

Хозяин мельницы – ремесленник, и с ним лучше договориться заранее: позвонить и предупредить, что вы приедете. Его номер вы найдете на сайте музея.

Еще можно погулять по окрестностям – там облагороженная территория, через речку перекинут деревянный мостик, есть даже ненастоящая ветряная мельница, на которую можно взобраться и осмотреться.

Где находится: ул. Первомайская 12б, агрогородок Жодишки, Сморгонский район, Гродненская область.

Костел Святой Анны в Мосаре: своеобразный «белорусский Версаль»

– Этот костел очень красивый, его даже называют белорусским Версалем. Большой вклад в его развитие и нынешнее состояние внес ксендз Юозас Булька в 1990–2000-е годы.

Место вообще достаточно известное, в том числе большой территорией, на которой разбит красивый парк, где можно погулять. Еще в парке есть небольшой пруд с интересными беседками.

А около самого костела находится «Музей трезвости» и «Аллея трезвости» – я, к сожалению, там не был, потому что мы приехали вечером после восьми и там было закрыто.

Можно сходить и на родник, чтобы набрать воду, – к нему будут указатели.

Где находится: деревня Мосар, Глубокский район, Витебская область.

Все Города

Костел Святого Тадеуша в Лучае: стоит на месте усадьбы Огинских

– Этот костел построен на стыке архитектурных стилей: в нем сочетаются и барокко, и классицизм. С одной стороны, вроде и обычно, а с другой – выглядит странновато: ни одно, ни другое. Здесь тоже очень красивая территория вокруг костела, хоть она и меньше, чем в Мосаре.

Само место с историей: до появления костела Эльжбета Огинская построила там свою усадьбу. Но она долго не просуществовала – дом не пережил Вторую мировую войну. Костел Святого Тадеуша начали строить ближе к концу XVIII века, но сама Эльжбета увидеть его уже не успела.

В наше время настоятель этого костела Николай Липский занялся облагораживанием территории вокруг. Теперь там стоят скульптуры апостолов в полный рост, скульптура предыдущего Папы Бенедикта XVI, а на заборе, который по периметру окружает территорию костела, множество барельефов на библейскую тематику.

На заднем дворе очень красивый парк и уменьшенная копия той усадьбы Огинских.

Где находится: деревня Лучай, Поставский район, Витебская область.

Копия Кревского замка: историческая достоверность и личная инициатива

– Рядом с Крево есть очень интересное место, которое заслуживает внимания: буквально в двух километрах от города находится деревня Чухны, где ремесленник Сергей Бондаренко на своем участке строит копию Кревского замка.

Замок возводится в масштабе 1:10, высота башни – метров пять. Сохраняются и принципы постройки оригинального замка: большую часть он складывает из маленьких кирпичиков собственного производства, а если где-то в оригинале основание стен из камней, он точно так же применяет камни, но более маленьких размеров.

Делает все это Сергей абсолютно самостоятельно, и темпы возведения копии опережают реставрацию оригинального замка: я был там год назад, и за это время произошли большие изменения.

Еще он рассказывает истории Кревского замка и в целом про технологию производства. Кстати, у него есть собака – она очень общительная.

На подъезде к деревне Чухны будут указатели, в какой стороне копия Кревского замка, – заблудиться будет сложно. Сергей там живет, и заранее как-то договариваться не нужно.

Территория вокруг дома оформлена в средневековом стиле, а внутри много сувениров ручной работы – можно подобрать себе украшения, мебель и много чего другого. Цена за вход символическая – два рубля.

Где находится: деревня Чухны, Сморгонский район, Гродненская область.

посёлок Мурюк

Заброшенный посёлок в Чебулинском районе Кемеровской области. На 2017 год состояние построек аварийное. Имеются бараки для заключенных, Штрафной изолятор (ШИЗО), котельная, баня, дома местных жителей. Некоторые постройки освоены для проживания энтузиастами. В Советское время здесь располагался один из лагерей для заключенных учреждения ВД-30/20 (г. Новокузнецк). Мурюк был головным лагерем, а вокруг него были расположены другие лагеря.

Последние фотографии:

посёлок Берёзовка

Поселок Берёзовка, сюда линию проложили в 1954 году, тогда же и начали строить поселок (станция раньше не была тупиковая). В поселке в лучшие времена проживало почти 3000 человек, было две школы, больница, 5 магазинов, баня, клуб, столовая, детский сад, В 2000-х годах леспромхоз закрылся, перестала работать котельная, которая отапливала школу и другие дома, люди стали массово уезжать. До 2010 года отключили электричество, и хотели разобрать.

41
страница

Территория к северу от озера Кнаппензе

Из-за угрозы оползня доступ на территорию к северу от озера Кнаппензе в начале десятых был закрыт. Противооползневые работы должны были закончить к 2014 году, однако по состоянию на 2015 год они всё ещё продолжаются весьма неспешными темпами. В итоге сформировалась своеобразная зона отчуждения, куда вошёл дачный посёлок, пивная и база отдыха Лужицкого парусного клуба. Место производит впечатление мира после ядерной войны. Всё заросло высокой.

«Порой задумывался, зачем все это делаю, куда уходит мое время и деньги?»

Во всех его сельско-туристических начинаниях ему помогает Максим Новиков. Он переехал сюда позже остальных, годика через два. Купил дом у общего знакомого, который обзавелся семьей и предпочел вернуться в город. По слухам, немного жалеет. Что до Максима, то он очень хотел жить в деревне. Поэтому по максимуму вкладывался в строительство и ремонт.

— Я купил его за $1500, столько же потратил на замену крыши, чтобы во время сна намокшая глина на лицо не падала. Потом еще $1500 на то, чтобы выкопать озеро через дорогу. А дальше я уже и не считал — $100 туда, $100 сюда… Порой задумывался, зачем все это делаю, куда уходит мое время и деньги? В такие минуты выходил на улицу, а там темно, тихо, звезды горят… Мало таких мест на земле, где можно Млечный путь ночью разглядеть, а утром во дворе барсука или зайца встретить.

Провел воду, соорудил баню из сруба соседней хаты, таким образом «не дав ей умереть» (строители, которые должны были ее снести, перевезли к нему во двор за «вкусненький чай в стопочке» — давняя деревенская традиция). Внутри тоже попытался сохранить какой-то сельский уют, из которого, правда, слегка выбивается холодильник, плита, старая стиральная машина, проигрыватель для пластинок… Ну и книга по буддизму, конечно. Книг вообще много, целая библиотека. Хозяин говорит, здесь, как в магазине, постоянный оборот: кто-то привезет парочку новых, кто-то заберет парочку старых.

Вместе с Димой они ездят по заброшенным поселкам и собирают разные предметы быта. Такое у них хобби. Лучше всего это получается зимой: по вытоптанным на снегу тропинкам сразу понятно, где еще живут люди, а где уже нет. У Максима целая комната отведена под какие-то старинные грабли, рубанки, утюги, корыта… Выставить пока негде, лежат до лучших времен. Исключение сделал только для вышивки, для которой сам мастерит рамки и вешает на стенах в спальне. А еще для маленьких пластиковых солдатиков — с такими раньше дети играли.

Белорусы купили за $500 участки в глухой заброшенной деревне и уже 10 лет пытаются ее возродить

Переезжать в деревню, чтобы в тишине и спокойствии наблюдать за клочками необузданной белорусской природы, которые еще не успели осушить или вырубить, нынче стало модным. Многим кажется: где-то там, в полесской глуши точно скрывается самый настоящий рай на земле. Но так ли прекрасен этот рай через пару лет жизни? Узнаем у тех, кто когда-то давно перебрался в одну забытую богом деревню на краю Гомельской области. Спойлер: кто-то уехал, кто-то живет наездами, а кто-то зовет сюда туристов со всего мира.

Мирный

В советское время Мирный был процветающим поселком городского типа, имеющим московское обеспечение. Залогом благосостояния Мирного являлся уран, который добывали в нескольких километрах от поселка. За дефицитными товарами сюда приезжали с соседних сел, на участках добычи работали специалисты со всего СССР. С распадом союза обеспечение прекратилось, люди стали покидать поселок, который сегодня пребывает в крайне упадническом состоянии.

Улькен

Улькен основан в 1984 году в связи с предполагавшимся строительством Южно-Казахстанской ГРЭС (ЮКГРЭС), которое так и не было осуществлено. В 1997 году было решено использовать площадку для строительства АЭС, но протесты экологов и жителей страны вновь заставили пересмотреть планы, и в конце 2008 года правительство приняло решение о постройке Балхашской ТЭС. Подготовка к строительству БТЭС началась в 2013 году, но некоторое время спустя была.

Апошнія жыхары. Как живут люди в умирающих деревнях Дрогичинского района

Иногда полесской глубинкой называют деревни, в которые можно попасть вот так просто: по железной дороге или рейсовым автобусом из райцентра. Но как тогда назвать деревню Лавы? Затерянная среди лесов, полей и болот, она видна разве что с воздуха – а по земле сюда попробуй ещё попади. Ухабистая лесная дорога подходит для тяжёлой техники. Она здесь и ездит – например, когда за деревней валят лес. В сухую погоду дорога поддастся и легковушке, но только если водитель сможет вытерпеть противный скрежет по днищу. После затяжных дождей в Лавы даже соваться нечего: сюда не доезжают ни почтовый «уазик», ни автолавка.

- Забытый уголок! – шутит про родную деревню 64-летний Василий Карпович.

Встретить его здесь мы и не надеялись. На въезде в деревню нет даже знака с названием населенного пункта. Просто заканчивается лес – и начинается бурьян, за которым виднеются старенькие деревянные дома. Какие из них жилые, подсказывает линия электропередач: куда ведут провода, там, значит, еще кто-то включает свет. А вот Василий Иосифович включает собственный фонарь и большую колонку. Они, как говорит мужчина, «дахалеры тянут», но зато всей округе сообщают о том, что здесь есть жизнь.

Хата Василия Карповича огорожена изящным плетеным забором. От посторонних глаз ее скрывают размашистые дубы и клены, которые растут прямо возле дома. Во дворе чужих встречает небольшой симпатичный пес. Он не может определиться, лаять ли на незваных гостей или нет, поэтому пятится в кусты, но все же наблюдает за нами.

- Когда-то тут вся деревня была Карповичей. Теперь поуезжали все. Кто на Дубовую, кто в Антополь. Молодежь разъехалась. Только мы с сожительницей здесь. И еще хлопец приезжает на месяц раз или два. И все. А раньше было 15 домов, еще в 60-х годах, - рассказывает про свою деревню Василий Иосифович.

Василий и Нина живут в Лавах одни, но отшельниками себя не чувствуют. В 7 км отсюда Детковичи, большая деревня, где церковь, аптека, амбулатория и магазины, а в километрах 3-4, это если напрямую – деревня Дубовая, где живут родственники. В тот день, когда мы неожиданно нагрянули в Лавы, Василий с Ниной были в Дубовой. Василий приехал обратно на велосипеде.

- А Нина не умеет на велосипеде ездить, пешком где-то идет, - хихикает мужчина.

ДЕРЕВНЕ БОЛЬШЕ 100 ЛЕТ – СОХРАНИЛАСЬ ДАЖЕ ХАТА ЦАРСКИХ ВРЕМЕН

Василий Карпович вообще много смеется. С не совсем седой бородкой и морщинками-лучиками вокруг глаз он не выглядит старым, но иногда по-старчески кряхтит и держится за колено. Он говорит чуть с хрипотцой, а в его речи нет ни одного русского слова – все на диалекте.

- Шоб нэ повтыкалы – всих побылы б! – делится он историей своей деревни.

Он живет в Лавах всю жизнь. Отсюда его прадеды. О том, что тут происходило 100 лет назад, Василию рассказывал дед.

- В партизанку (во Вторую мировую – Ред.) спалили. Одна эта хата осталась. Там полпечи вырвало, пол сорвало, - Василий Карпович показывает на почерневший от времени дом через дорогу. - Две гранаты кинули немцы. Тут партизаны брагу ложками ели, а по Будах (соседняя деревня – Авт.) обоз шел (немецкий – Авт.). Разведка сюда мотоциклом повернула, а партизаны начали палить по ним…

Так партизаны, обстрелявшие немецкого разведчика, выдали свое местоположение. Захватчики спалили всю деревню. Остался только дом, построенный еще в царские времена – он сейчас стоит через дорогу от хаты Карповича. И, кстати, этот дом пережил и Первую мировую. Тогда Лавы тоже горели. Теперь Василий Карпович зовет достопримечательную хату николаевской.

Местные жители успели спрятаться в болоте за деревней еще до того, как немцы пришли в нее с огнем. Но одну бабушку все-таки расстреляли. Из рассказов деда Василий Карпович запомнил, что она выносила подушки из горящей хаты, когда по ней пустили очередь.

- Тогда в лесу жили. И коровы были, и свиней держали, - рассказывает Иосифович про Лавы сороковых.

Рассказ Василия Карповича о давнем быте жителей Лав – это живая иллюстрация к белорусским книжкам про полешуков, «людзей на балоце».

Еще в польское время за деревней была торфоразработка. А весной Лавы, как и любая другая деревня на болоте, стояли полностью в воде – на это делали поправку.

- И тутака доезду не было, и оттуда не было, - Василий Карпович показывает в разные стороны. - Лошадь приведут еще зимой по льду. Огороды тут посадят, а потом на коня – и через болото, на колхоз. А если снегом заметет – муки накупили, хлеб, блины пеки да и все.

АВТОЛАВКА В ЛАВЫ НЕ МОЖЕТ ПРОЕХАТЬ

Сейчас за Лавами болот почти нет, все осушили в советское время. Только кое-где есть «окна», как их называет Василий – заболоченные участки. По старой памяти мужчина туда иногда наведывается – и ради этого держит во дворе лодку.

- На рыбалку трохи путаемся, - объясняет.

Дома по весне в Лавах уже давно не затапливало. Но быть отрезанной от большого мира деревне не привыкать. К этому единственные жители деревни – Василий и Нина – уже приспособились.

- Получается и сейчас так само. Видели, как ехали, какая тут дорога? Дождь как влупит, тут машина закопается! Автолавка не раз застревала. Мы договорились с автомагазином, что как хорошая дорога, дождей нема, то я позвоню, хлопцы мне хлеба привезут. А если не надо – то зачем я ее буду вызывать, чтоб бензин палила? Она три раза в неделю ездит. Или почта когда едет, то просит, чтобы я туда на луг вышел пенсию получить, бо тут не проедет. А зимой я на лыжах еду на Буды, а нет – то на Дубовую. Это три километра тут через болото, - не обращая внимания на вскинутые от удивления брови гостей из города рассказывает Василий Карпович.

- Если нужна медицинская помощь, то что?

- Ну шо-шо. Так и живем. Кто ж приедет, как дороги нема? Температура или что – пешком в Детковичи, семь километров.

- А если так плохо, что не встать?

- Ну што. То и канай тутыка, - откашливает смех житель Лав.

Василий Карпович говорит, что ему для пенсии не хватает стажа. Деньги от государства получает его сожительница Нина – на них пара и живет. Раньше Василий работал в колхозе трактористом, потом лесником. Когда стала болеть нога, уволился. Теперь плетет корзины и, как его деды и прадеды, кормится лесом.

- Охота, рыбалка. Сейчас уже нога болит, то охоту кинул. А так… по грибы хожу. Раньше наши работали пастухами на ферме, но большинство своими делами занималось. Кабана, бычка сдал – и грошы. Ягоды, грибы можно сдавать. Как ягоды есть, то шмат можно заработать. Например, рублей 300-400. Если скребком и на хорошие ягоды попадешь, то два ведра можно нашкрябать свободно за часов 6. Сейчас по 3-4 рубля за килограмм дают. А грибы на трассе продают. Там с пустыми карманами не останавливаются, так что сколько сказал – столько и отстегнут. И все.

- Куда потом деньги тратите?

- То на вино, то на хлеб. Вот так, - усмехается Василий Иосифович.

Поселок Ясное

Во второй половине XIV века на территории современного посёлка Ясное для защиты судов, поднимавшихся из Куршского залива вверх по Мемелю/Неман к замку Рагнит, рыцари Тевтонского ордена построили небольшой замок Каукемен, который впервые упоминается в 1466 году. Название Каукемен происходит от речки Кауке, впадавшей в реку Гильге / Матросовка. Впервые поселение около замка Каукемен, в котором проживали охотники и рыбаки, упоминается в.

Репортаж из утопленной в болотах белорусской деревни, которая веками развивалась отдельно от всего мира

Если раздвинуть километры полесского камыша и вытянуть голову к югу от несуществующих столичных проблем, можно оказаться в аутентичном белорусском селе, жизнь в котором не менялась слишком долго, чтобы закончиться хорошо. Окруженная гектарами болот деревня веками строила свою маленькую вселенную и почти не соприкасалась с остальным миром, пока цивилизация не протянула к ней свои прожорливые конечности и не поглотила ее с потрохами. До недавнего времени местечко Кудричи было с четырех сторон отрезано от остального мира водой. Потом туда проложили сухопутную дорогу, провели телефонную связь, телевидение, создали все удобства. В общем, все испортили. Кудричи много раз пытались вернуть к жизни, но чего-то не хватило: то ли упорства, то ли оптимизма и веры в себя, а может, все и правда было безнадежно. Как уникальная белорусская деревня стала частью мира и оттого многое потеряла — в репортаже Onliner.by.

Сейчас в деревню Кудричи можно добраться по относительно неплохой грунтовой дороге. Путь в 30 километров приходится преодолевать около часа: ехать быстрее без ущерба для автомобиля не получается. За всю поездку встречаем всего две машины: микроавтобус с польскими номерами и чиновничью Geely.

Эта дорога появилась относительно недавно, в середине 1990-х. До этого сюда невозможно было попасть без лодки: деревня со всех сторон находилась под надежной охраной рек и болот, тянущихся на километры. Раньше в такие места отправляли в качестве наказания, что было равноценно смертной казни: выжить в сражении с дикой природой сможет не каждый.

Фото Кудричей американской исследовательницы Луизы Арнер Бойд, 1934 год. Источник: planetabelarus.by

Конечно, окружение сильно сказалось на образе жизни аборигенов: многие за всю жизнь не заплывали дальше ямы, где водится сом, и поля, где можно собрать сена для скота. Люди годами перемещались по окрестностям исключительно по воде, а во время весенних паводков Кудричи и сегодня разделяются на несколько «островов».

Когда-то тут все было не так, как везде: старые имена, собственные традиции, промысел, культура. Но потом появилась дорога. Сто с лишним дворов превратились в десяток стариков, тростниковые крыши были заменены бездуховным шифером, собственное хозяйство облегченно выдохнуло и подвинулось для полуфабрикатов из редкой автолавки. Сегодня полесская глубинка выглядит так же печально, как и многие другие старые вымирающие местечки: на улицах, кроме дачников, почти никого, молодежи нет, большинство старых домов проседают все ниже и ниже под гнетом массивных аистиных гнезд, и только старики доживают свой век и ни о чем не жалеют. Традиции — это здорово, но и жить ведь как-то надо. И чем проще, тем лучше.

Местные об интересе к деревне знают совсем мало: кто-то приходил, что-то спрашивал, а зачем — непонятно.

— Вон тот дом купил один мужик, бизнесмен из города, хотел там гостиницу, что ли, открыть, а потом пропал куда-то, — отрывается от заготовки сена старик и рассказывает о самом насыщенном времени в истории деревни. — Потом этот дом другой предприниматель купил, тоже ничего не сделал и тоже пропал. Сейчас вроде еще кто-то выкупил. Ой, бог их знает, что им тут нужно.

Таких бизнесменов здесь побывало немало, но к делу перешел только один — бывший слесарь из Пинска Олег Садовский. Когда о деревне начали узнавать по всей стране, мужчина решил, что место имеет все шансы на то, чтобы стать новой визитной карточкой Беларуси, а потому надо действовать.

Олег купил старый дом, за который заплатил смешные $600, навел порядок, сделал ремонт, зарегистрировал агроусадьбу и стал ждать туристов.

— Я до 2011 года работал слесарем в Пинске, а после — инженером на производстве. Потом услышал разговоры про создание в Кудричах музея под открытым небом. Идея показалось мне интересной, решил рискнуть, изменить жизнь, так сказать, — вспоминает скромный провинциальный бизнесмен. — Когда я открывался, дела вроде бы шли в гору. Была в Пинске парочка инициативных людей, которые подошли к делу серьезно: собрали информацию, проанализировали перспективы и обратились к местным властям с предложением. Они хотели отремонтировать людям дома и запретить их видоизменять. Место вернулось бы к первоначальному виду, стало бы интересным для туристов, а местные еще бы и зарабатывать на этом смогли, работая в этом музее и сдавая комнаты в аренду.

— Сначала чиновники заинтересовались, сказали, что это может сработать, что можно попробовать выбить деньги. Стали обсуждать. На одном из совещаний кто-то начал возмущаться: «XXI век на дворе, а у людей крыши из камыша — это же позор!» Видимо, возмущение было сильным, потому что после этого все и загнулось. Позже было еще несколько человек, которые пытались открыть здесь усадьбы и привлекать туристов аутентикой, но дальше залития фундамента дело не зашло. В общем, теперь только я здесь кручусь, — с долей сожаления рассказывает пинчанин.

По словам Олега, в начале его новой карьеры туристов было очень много, сейчас поток поутих. Мужчина связывает это с тем, что сегодня деревня уже не так привлекательна, как раньше.

— Для иностранцев это место — другая планета. Когда тут было много жилых домов с крышами из «чарота», предметы быта, старые лодки, им было интересно. Сейчас они в основном приезжают, чтобы просто отдохнуть на природе: смотреть-то уже почти не на что.

Тем не менее возвращаться к нанимателю на работу бизнесмен не планирует и на вопрос «Можно ли заработать на усадьбе среднюю по стране зарплату?» широко раскрывает глаза: «Можно намного больше».

Сама усадьба, конечно, выделяется на фоне остальных домов. Бизнесмен оправдывает «новодел» желаниями туристов.

— Баню я накрыл «чаротом», а дом не рискую из соображений пожарной безопасности: камыш очень круто горит. Да и мастеров уже не осталось — только те, кто по европейским технологиям делает, но они бешеные деньги дерут.

Я старался выдержать стилистику: собирал по деревне орудия сельского хозяйства, предметы быта, для отделки нанимал мастеров из соседней деревни, которые вырезают из дуба по своей технологии, старался не использовать новые материалы, но уходить в эту эстетику слишком сильно не хотел: иностранцы пугаются.

Недавно, например, немцы приезжали. Сказали, что хотят пожить на природе, отказались от номера и пошли спать в палатку. Хватило их ненадолго: утром прибежали в душ и переехали в комнату. Не нужна им настоящая деревня в полном масштабе.

Несмотря на упадок деревни, Олег утверждает, что интерес к ней все же есть: в усадьбе забиты практически все выходные и праздники.

Сегодня предприниматель слабо верит в возрождение деревни. Потеряла надежду и самая активная защитница Кудричей — преподаватель Полесского государственного университета, гид по Полесью и краевед Татьяна Хвагина. Она была одним из инициаторов возрождения уникального края, искала всевозможные варианты, но все же опустила руки.

— Здесь всегда жили другие люди: со своим складом ума, особенностями и умениями. Когда в Кудричи пришла цивилизация, деревня захлебнулась. Сейчас территория считается заповедной зоной: здесь нельзя ловить рыбу, рубить камыш, охотиться — делать все, чем веками занимались местные жители. Думаю, поэтому деревня и умирает. Ничего удивительного.

Местные власти тоже нашу идею не поддержали. Даже наоборот, были очень недовольны интересом к Кудричам: мол, нечего такую страшную деревню тиражировать. Мы долго сражались, но так и не смогли найти деловую поддержку. Кто-то восхищался, кто-то критиковал, но дальше разговоров дело не пошло.

По словам Татьяны, местные тоже были достаточно холодны к инициативе, хотя и всегда оставались лояльны к туристам.

— Если бы местные смогли получать какие-то деньги, вероятно, им было бы все это интересно. Надо понимать, что тут остались только пожилые люди, доживающие свой век, — вздыхает краевед.

Похоже, сегодня планов по возрождению деревни не осталось уже ни у кого. В департаменте по туризму ситуацию комментировать отказались, а заместитель директора сказал о ситуации всего несколько слов:

— Эти вопросы до уровня Минспорта не поднимались, никаких документов подготовлено не было. У нас много людей, которые хотят поднять свою деревеньку, но кто-то занимается делом (взять хотя бы туркомплекс на Нарочи, который человек построил в деревне своих родителей своими силами и действительно преобразил местечко), а кто-то просто ждет помощи от государства и считает, что все им должны. Кто хочет, тот делает.

Гидроэлектростанция «Дружба народов»: заброшенное здание и как будто водопад

– Эта локация близко к границе трех стран, и потому после войны в 1953 году там решили построить ГЭС. Ее строили силами литовской, латвийской и белорусской республик и назвали ГЭС «Дружба народов». Своего рода промышленный памятник архитектуры неоклассицизма ХХ века.

Она не действующая, но сохранилась в достаточно хорошем виде, можно подойти поближе и посмотреть. Внутренностей нет, но потоки воды шумят, как большой водопад. А на самой ГЭС осталась надпись, что это гидроэлектростанция «Дружба народов».

Где находится: Браславский район, Витебская область. Сама электростанция находится на реке Прорве между озерами Ставок и Оболе.

Это что, белорусский Версаль? Вот 7 необычных мест Беларуси, куда можно съездить на выходных и очень удивиться

Пока еще не совсем похолодало, есть время увидеть новые красивые и необычные локации Беларуси. В подборке от инженера Александра Долгого оказались и «белорусский Версаль», и копия Кревского замка, и заброшенная ГЭС.

В рубрике «Куда поехать в Беларуси» опытные путешественники рассказывают о самых интересных местах нашей страны, про которые вы могли даже не знать.

александр долгий

инженер

Отель «Преслав»

Отель расположен в городе, который когда-то был столицей Болгарии. Был открыт осенью 1977 года и работал около 2000 года. В настоящее время (февраль 2019) находится в частной собственности наследников человека, который проживает 2 года назад, и в близлежащих городах есть другие отели, но они работают. 80% всех окон разбиты, и все место в стекле. Он состоит из трех этажей с барами, кафе, большого зала для торжеств, комнат, апартаментов и.

Поселок Малоюганский

Небольшой поселок, ранее входивший в состав Угутского сельского поселения. История его начинается с 1954 года, когда там открылся лесозаготовительный участок «ЮганЛЗУ». В настоящий момент в посёлке осталось 15 дворов, жизнеобеспечение его крайне затруднено. Все жители кроме двух семей были переселены в с. Угут в новый 33-х квартирный дом. Добраться до посёлка очень сложно: либо по реке, либо по зимнику, который начинается на трассе Пыть-Ях —.

«Сидя в деревне, как отшельник, ты упускаешь много возможностей»

Дима сейчас всерьез занялся ремонтом собственного дома. До этого просто успел демонтировать на дрова ветхие постройки, да чуть-чуть обжился мебелью. Говорит, как настоящий мужчина, довольствовался малым. Когда появилась вторая половинка, понял: пора что-то менять.

Раньше парень жил в деревне постоянно. Эколог по образованию, он зарегистрировал ИП и начал работать удаленно: оформлять документы по охране окружающей среды для юридических лиц — экологические паспорта и т. д. Правда, дело всегда осложнял плохой интернет. Только недавно Дима поставил себе усилитель для 3G-сигнала, надеется, станет получше.

Еще он является создателем «Центра развития сельских инициатив» и проводит для старожил разные образовательные мероприятия. Последним проходил краеведческий форум: кроме бабулек-старожил никто особо не в курсе местной истории и фольклора. Поэтому собирать обрывки чужой памяти приходится самому вместе с соседом Максимом. Но как еще будущее строить, если не знаешь ничего о прошлом?

— Хочу научить здешних жить на этой земле так, чтобы она процветала. Как правильно вести сельское хозяйство, как заниматься в деревне предпринимательством, как решать общие проблемы — с инфраструктурой и т. д., — объясняет Дима. — Пока в нашем сельсовете, состоящем из 11 деревень, — только лесничество да неуверенный в себе совхоз. Хотя раньше здесь были крутые производства. Например, в поселке Черное работал кирпичный завод, паркетная фабрика, которая в Париже брала серебряные медали на конкурсах.

А теперь люди не знают, как в деревне можно зарабатывать, хотя у многих есть желание переехать.

Параллельно с этим парень планирует развивать агротуризм. Недавно выиграл грант посольства США на $20 000, которые потратит на раскручивание туристического маршрута вдоль Днепра. На карту, помимо Кастрычнiка, попадут агроусадьбы, санаторий, охотничий домик, поселения ремесленников и фермеров.

Читайте также: