Как княгиня волконская добивается разрешения поехать к мужу
Мария Волконская провела с мужем в Сибири почти 30 лет. Сергей Волконский был участником оппозиционного движения, выступавшего против крепостного права и самодержавия. После попытки государственного переворота в декабре 1825 года дворян судили, многих отправили в ссылку. Женам декабристов предстояло выбрать: ехать за супругом, отказавшись от привычной жизни, либо остаться дома. Некоторые последовали за своими мужьями, и в числе первых была Мария.
Самоотречение Волконской легло в основу стихов, повестей и фильмов. Вторая часть поэмы Николая Некрасова «Русские женщины» создана в том числе на основе ее «Записок» — кратких воспоминаний, написанных княгиней для сына Миши.
Михаил Волконский переводил для Некрасова мемуары матери с французского на русский и вспоминал, что тот «по нескольку раз за вечер вскакивал и со словами: „Довольно, не могу“ бежал к камину, садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал, как ребенок».
Б) Они ничего не знали о её решении.
В) Никак не прокомментировали её решение.
Г) Сразу поддержали и помогали уехать.
Задание 2
Как княгиня Волконская добивается разрешения поехать к мужу?
А) Пишет письмо иркутскому губернатору
Б) Пишет письмо императору
В) Пишет письмо начальнику тюрьмы
Г) Просит разрешения у Синода
Задание 3
Как воспринимали поступок княгини Волконской в Москве, где она остановилась перед дальней дорогой в Сибирь?
А) Как странный выбор
Б) Как безрассудное решение
В) Как подвиг
Г) Как глупость
Задание 4
Где княгиня Волконская впервые встретила сосланного мужа?
А) На улице города
Б) На этапе
В) В остроге
Г) В руднике
Комната с клавикордами
Начинается квест. Белая Церковь – там Мария Николаевна оставила у своей двоюродной бабки, графини Браницкой, новорожденного сына Николая. Петербург – свидание с мужем, трогательный обмен платками. Москва – аудиенция у императрицы Марии Федоровны.
Снова Белая Церковь – три месяца с сыном. Город Яготин Киевской губернии – непредвиденная задержка на месяц, ожидание, пока поправился брат мужа, генерал-губернатор Малороссии Николай Репнин-Волконский, с котором было решено ехать в столицу.
Петербург – аудиенция у императора Николая Павловича. Москва – исторический прощальный вечер в салоне невестки, Зинаиды Волконской, там сейчас Елисеевский гастроном. Казань – ожидание лошадей до Иркутска. Иркутск – ожидание дальнейшей судьбы мужа. Кяхта – очередная смена транспорта. Большой Нерченский завод – подписание очередных бумаг, ограничивающих в правах и саму Марию Николаевну, и ее будущих детей.
Рудник Благодатский, окончательная цель поездки.
Волконская писала: «На другой день по приезде в Благодатск я встала с рассветом и пошла по деревне, спрашивая о месте, где работает муж. Я увидела дверь, ведущую как бы в подвал для спуска под землю, и рядом с нею вооруженного сторожа.
Мне сказали, что отсюда спускаются наши в рудник; я спросила, можно ли их увидеть на работе; этот добрый малый поспешил мне дать свечу, нечто вроде факела, и я, в сопровождении другого, старшего, решилась спуститься в этот темный лабиринт…
А затем и свидание, собственно, с мужем: «Бурнашев предложил мне войти… Сергей бросился ко мне; бряцанье его цепей поразило меня: я не знала, что он был в кандалах… Вид его кандалов так воспламенил и растрогал меня, что я бросилась перед ним на колени и поцеловала его кандалы, а потом – его самого».
Квест таким образом был завершен.
В какой момент она решила, что не даст себя сломать, что несмотря на все подписанные бумаги, несмотря на весь окружающий кошмар, она, что бы там ни случилось, останется благородной светской дамой – непонятно.
Подходящих моментов в пути было множество. А возможно, решение было принято уже на месте, когда на глазах у Волконской менялось все, до мелочей.
«Наши девушки стали очень упрямиться, не хотели нам ни в чем помогать и начали себя дурно вести, сходясь с тюремными унтер-офицерами и казаками», – так писала она о некогда милых и преданных горничных.
А может, и не было принято никакого решения. Все сложилось само, когда пришлось писать за заключенных письма, когда наступило безденежье и ей с Екатериной Ивановной Трубецкой пришлось отказаться от ужина, а мужья-кандальники, узнав об этом, стали тайком присылать своим женам еду.
Просто в какой-то момент Мария Николаевна осознала, что все это – навсегда, и надо жить. И стала жить.
Можно представить себе, как удивились родные, узнав, что Волконская снимает вместе с еще одной декабристкой, Александрой Ентальцевой, комнату на двоих у читинского дьякона, и что в ее части комнаты – отделенной перегородкой от части Ентальцевой – есть «место для письменного стола, пяльцев и рояля».
Под роялем подразумевались клавикорды, которые Зинаида Волконская тайком привязала к днищу марииной кибитки и которые благополучно вместе с ней проделали весь этот страшный путь.
В 1830 году Мария Николаевна родила дочь. Тогда же заключенных перевели из Читы в новую крепость, в Петровский завод. Все декабристки сразу поселились рядышком с тюрьмой, на одной улице (ее сразу прозвали Дамской), одна лишь Волконская приобрела дом как можно дальше от застенка. Притом что большую часть времени она жила со своим мужем, в тюрьме, в камере № 54. Но этот дом был ей необходим.
Затем родился сын. А там и мужа по болезни освободили от работы и разрешили жить вне каземата. И в 1837 году семья переезжает в город Урик, где, как говорят, имеется хороший врач.
Один из современников писал: «Мария Николаевна была молода и хороша собой, Волконский же уже был без зубов, совершенно опустился и заделался сквалыгой».
Ох, снова эти зубы!
Как Мария Волконская поехала за мужем-декабристом
14 декабря 1825 года декабристы вышли на Сенатскую площадь. Восстание провалилось, участников арестовали. Среди них был и князь Сергей Волконский. Мария стала самой юной женой, последовавшей за своим супругом на каторгу: на момент восстания ей исполнилось 19 лет.
Как многие барышни XIX века, Машенька получила прекрасное домашнее образование: она великолепно пела и играла на фортепиано, свободно говорила по-французски и по-английски, а вот русским языком владела гораздо хуже, что для дворянских семей того времени было в порядке вещей. К 19 годам Мария превратилась в настоящую красавицу: ее черные локоны и агатовые глаза сводили с ума многих молодых людей, в том числе самого Александра Пушкина.
Не успев толком узнать друг друга, Мария и Сергей обвенчались в Киеве 11 января 1825 года. Волконскому на тот момент было 37 лет. Была ли любовь в этом браке? Спорный вопрос. Скорее всего, молодая женщина постоянно находилась в тени своего героического, но вечно занятого в армии супруга.
Читать: Крепостные души полководца СувороваВ декабре 1825 года Мария ждала ребенка и жила в имении своих родителей под Киевом, поэтому события на Сенатской площади прошли мимо нее. 2 января 1826 года у нее родился мальчик, которого назвали Николаем, а 5 января Сергей Волконский был взят под стражу.
Роды у Марии были тяжелые: бестолковая крестьянка, приглашенная под видом акушерки, только без конца молилась вместо того, чтобы помочь роженице. Девушка была очень слаба, и поэтому все трагические события родные от нее тщательно скрывали.
Только в марте 1826 года до нее доходит известие об аресте Сергея. И тут тихая Мари выходит из тени и развивает бурную деятельность. Она начинает хлопотать, чтобы получить с ним свидание, хотя вся семья в один голос настаивает на разводе с «бунтовщиком».
Но Мария была непреклонна в своем решении, впервые пойдя против воли отца. Когда же Раевский узнал о желании дочери ехать вслед за мужем, он в гневе воскликнул: «Я прокляну тебя, если ты не вернешься через год. » И только уже в 1829 году, перед самой своей смертью, он назвал Марию «самой удивительной женщиной, которую когда-либо знал». Ее верность своему практически не любимому мужу поистине удивительна! И вернее всего, что именно Мария своей энергичной преданностью зажгла в своем героичном, но мрачном супруге огонь нежности и любви.
Читать: Великий бал у СатаныИх трагически-романтическая встреча на руднике уже стала легендой, когда при виде супруга, закованного в кандалы, Мария благоговейно опустилась перед ним на колени и поднесла к губам его цепи.
Вместе до конца
Она приехала как раз вовремя: мужественный воин, боевой командир, генерал-майор Сергей Волконский был совершенно сломлен непосильным трудом и унижениями, которым подвергались осужденные декабристы. Присутствие же милой Мари придало ему новых сил и стойкости. Вскоре Мария поселилась в крестьянской избе вместе с Екатериной Трубецкой. Обеим дамам, которые до этого даже не представляли, что такое помыть посуду, пришлось учиться все делать самим. Свидания с мужьями разрешались дважды в неделю. Остальное время женщины, как умели, готовили еду для супругов и их товарищей по несчастью и чинили им одежду. Ссыльным была запрещена переписка с родными, и эту миссию взяли на себя их жены.
Читать: Немецкая республика - народная трагедияЧерез десять лет после восстания, 24 июня 1835 года, выходит указ об освобождении Сергея Волконского от каторжных работ, и его переводят на поселение в село Урик. Еще через 10 лет, в 1845 году, Волконской с детьми разрешили жить в Иркутске, куда через два года приехал и Сергей. Страшные испытания и лишения постепенно отступали. Мария Николаевна даже открыла в своем доме светский салон, который стал центром литературной и музыкальной жизни города. Но суровый северный край дал себя знать: здоровье смелой женщины заметно ухудшилось. Однако прошедшие годы были прожиты не зря: все это время она была рядом с мужем, не давая ему пасть духом. Выросла и вышла замуж дочь Елена, поступил в гимназию сын Михаил. По сути, Мария Николаевна начала и прожила в Сибири новую жизнь, зачеркнув старую петербургскую. И свой долг жены она выполнила до конца, несмотря на все злые языки и сплетни.
Освобождение декабристов произошло осенью 1856 года, в честь коронации Александра II. Интересно, что Михаил Волконский как раз находился в это время в Москве по служебным делам. Его вызвали в жандармское управление и вручили манифест о помиловании его отца. В ту же ночь молодой человек умчался с ним в Сибирь и через 15 дней уже был в Иркутске.
Мария Волконская – вместо танцев и веселья, вслед за мужем отправилась в Сибирь.
Восстание декабристов - значимое событие для России 19 века. Это происшествие привело к дальнейшим изменениям в обществе. А для самих заговорщиков все закончилось печально. Кого расстреляли, кого сослали в сибирь.
Высший свет Москвы и Петербурга годами удивлялся тому, что на север многие поехали в сопровождении своих жен. Одна из них и была красавица-аристократка Мария Волконская.
Княгиня Волконская: с мужем "в разъезде"
Такая женщина была одна. Княгиня Зинаида Волконская, в девичестве Белосельская, привязывала к себе сердца поэтов и писателей. Её отец был российским послом в Дрездене, где девочка и родилась. К несчастью, мать Зинаиды рано скончалась, а князь Белосельский женился вновь и все заботы о воспитании четырёх детей легли на его плечи.
Под чутким надзором отца Зинаида знала немецкий, обучалась итальянскому, французскому и английскому языкам. В Россию она впервые приехала в 17 лет, и сразу решила подтянуть свои познания в русском языке. Всё таки изъясняться на французском Зинаиде было гораздо проще.
Белосельский с первой женой Варварой Татищевой; художникИоганна Кристиана Кленгеля Белосельский с первой женой Варварой Татищевой; художникИоганна Кристиана КленгеляВскоре у Волконских появился сын Александр. Зинаида была награждена высокой честью сопровождать императора Александра I в поездках заграницу вместе со своим ребёнком. Этот вояж послужил началу большой и крепкой дружбы между самодержцем и княгиней; их переписка продолжалась до последних дней Александра I.
Зинаида была необычной женщиной. Она обладала не только непревзойденной красотой, но и умом. Её тяга к искусству и культуре поражала русскую богему. Приехав в Россию Зинаида решила получше узнать историю и нравы своей Родины. Однако у петербургского общества столь благонравный поступок вызвал лишь смех. Всё таки злословий при дворе было не мало. В 1824 году княгиня Волконская переехала к мачехе в Москву.
Дом номер 14 на Тверской улице в Москве вскоре стал центром культурной жизни. Помимо известных певцов и артистов особо дом был по нраву поэтам золотого века: Пушкину, Тютчеву, Жуковскому, Вяземскому, Тургеневу, Давыдову, Мицкевичу и Одоевскому. Поэты посвящали ей своё творчество. Пётр Вяземский называл дом Зинаиды "волшебным замком музыкальной феи".
Z.Volkonskaya by O.Kiprenskiy (1830, Hermitage) Z.Volkonskaya by O.Kiprenskiy (1830, Hermitage)Романист Дмитрий Веневитинов и вовсе почил вместе с подаренным от княгини Волконской бронзовым кольцом. Он её любил. Согласно завещанию поэта, его погребли вместе с дорогим ему перстнем.
«Тут соединились представители большого света, сановники и красавицы, молодость и возраст зрелый, люди умственного труда, профессора, писатели, журналисты, поэты, художники. Все в этом доме носило отпечаток служения искусству и мысли. Бывали в нем чтения, концерты, представления итальянских опер. Посреди артистов и во главе их стояла сама хозяйка дома» - написал современник Зинаиды Волконской.
Многие называли дом Зинаиды пристанищем для помощи декабристам. Пушкин так же поддерживал эту деятельность, участвуя в проводах жён декабристов в ссылку. Княгиню и поэта в принципе связывало очень многое. Пушкин редко когда краснел, но от мелодичного голоса этой женщины на его лице виднелся румянец.
Княгиня Волконская считалась роковой женщиной из-за которой было столько разбитых сердец. Однако злые языки говорили: "жена с мужем в разъезде, значит отношения не ладятся" . Это было не совсем так. Действительно, Зинаида предпочитала московское общество, а её муж по долгу службы был привязан к Петербургу. Они жили врозь.
Салон Зинаиды в Москве, картина Григория Мясоедова Салон Зинаиды в Москве, картина Григория МясоедоваКнягиня вела благонравный образ жизни и никогда в её салонах не было кутежа, только литература. Однако вскоре светские сплетни заговорили не про какие-то эфемерные романы, а про конкретного человека, зачастившего в салон Зинаиды - флорентийца графа Риччи. Миньято Риччи был женат, и сперва дом Волконской граф посещал с супругой, а после - стал приходить один.
Брак графов Риччи был странным и, вероятно, заключён без любви. Итальянец Ричи был родовит, однако чрезвычайно беден, а его жена, урожденная Екатерина Лунина, богатая московская девушка, да ещё и старше супруга на 5 лет.
Вскоре в доме Волконской запахло скандалом. Император Николай I был недоволен, что княгиня устраивает проводы жён декабристов в Сибирь. За Зинаидой установили тайный надзор полиции. Дабы избежать опалы она ниспросила разрешение у императора уехать в Италию. Имение Волконской было переписано на её сына.
Никита Волконский сперва остался в Петербурге. Аристократы лишь подтвердили свои догадки - супруги негласно расстались. Однако князь не желал официально разводиться со своей прекрасной женой. Вскоре он отправился за ней в Италию.
Неизвестно точно, как жили супруги Волконские. К тому же, граф Риччи развёлся со своей женой и продолжил навещать дом Зинаиды уже на вилле в Италии. Какие отношениях их связывали остаётся только догадываться. Зинаида Волконская приняла католичество и поселилась в Риме, где особо сблизилась с Гоголем.
«Княгиня Зинаида Волконская, к которой я всегда питал дружбу и уважение и которая услаждала мое время пребывания в Риме, уехала, и у меня теперь в городе немного таких знакомых, с которыми любила беседовать моя душа. Но природа здешняя заменяет всё» 16 мая 1838 г. писал Гоголь своей матери.
Зинаида Волконская окончила свою жизнь в Италии. Изредка она приезжала в Россию и с теплотой вспоминала про уютные литературные вечера на Тверской. Она продолжила быть меценатом искусства и просвещения в Риме. К сожалению, её состояние таяло на глазах. В возрасте 70 лет княгиня Волконская простудилась и на поправку так и не пошла. По легенде она заболела, когда в холод отдала своё пальто нищенке.
Современники вспоминали Зинаиду Волконскую, как талантливейшую женщину XIX века, у которой была невероятно добрая душа. Она очаровывала собеседников простотой в общении, ведь рядом с ней стирались классовые статусы. За свою ум и образованность Пушкин называл её "Северная Коринна" , в честь древнегреческой поэтессы.
Литература: "Пушкин и 113 женщин поэта" Щеголев Павел Елисеевич; "Гоголь" Соколов Борис Вадимович; "Русская Италия" Нечаев Сергей Юрьевич; "100 великих аристократов" Лубченков Юрий Николаевич; "Быть княгиней. На балу и в будуаре" Богданова Вероника.
«Я разделю с тобой и тюрьму»
Княгиня Мария Николаевна Волконская, урожденная Раевская, родилась в 1806 году в семье небогатого, но знатного генерала. В бэкграунде – юношеский, почти что детский роман с Пушкиным. Они вместе с отцом Марии и ее сестрами едут на море.
Ей 15, Пушкин на 7 лет старше и уже известный поэт. Много робости и недосказанности. И совершенно недетское понимание того, что Александр Сергеевич в мужья уж точно не годится. Чересчур легкомысленный юноша.
Пушкин потом вспоминал об этом увлечении в «Евгении Онегине»:
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Сама же Мария Николаевна впоследствии писала: «В качестве поэта он считал своим долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, которых встречал… В сущности, он любил лишь свою музу и облекал в поэзию все, что видел».
Тема поэта Пушкина была закрыта навсегда.
Еще один поэт в бэкграунде – поляк Густав Олизар, киевский предводитель дворянства. Делал предложение, был отвергнут и отполз в Крым «тосковать и писать сонеты о своей безнадежной любви». Спустя несколько лет вновь появился, сделал предложение сестре, Елене Николаевне Раевской, опять был отвергнут. Не человек – анекдот.
В 1825 году к Марии Николаевне просватался Сергей Григорьевич Волконский. Вдруг выяснилось, что Волконский давно уж влюблен, что он был очарован, видя, как нескладная девчушка превращается в «стройную красавицу, смуглый цвет лица которой находил оправдание в черных кудрях густых волос и пронизывающих, полных огня очах».
Волконский – это вам не Пушкин. Боевой офицер, ветеран Отечественной войны, с полусотней ранений. Фигура героическая, но не романтическая. Для романтического персонажа он был безнадежно стар – ему исполнилось 37 лет. Один из приятелей говорил, что Волконский тогда уже «зубы носил накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе».
Поменьше б таких говорливых приятелей.
Пылкого чувства там в принципе не могло возникнуть. Зато прозвучала молчаливая просьба отца, к тому моменту по уши погрязшего в долгах. Волконский был знатен, богат, состоял в императорской свите. Его предложение приняли.
Брак не задался сразу. Еще на балу, посвященном помолвке, невеста зацепила платьем канделябр, и платье загорелось. Ох, плохая примета.
Дальше – больше. Мария Николаевна жаловалась братьям и сестрам: Волконский «несносен». Беременность, отъезд мужа в полк. Жалобы, что в первый год супружества удалось провести с ним всего лишь три месяца.
Что произошло? Дело, видимо, в возрасте. Ей же, напомним, было 19 лет, все меняется быстро.
Первые роды были очень тяжелыми, сопровождались родильной горячкой. Неудивительно, что молодой жене просто не рассказали о декабрьских событиях. Она несколько месяцев вообще не знала, что произошло в столице. Была уверена, что муж в Молдавии, преданно служит государю императору.
Сама Мария Николаевна, кстати, придерживалась верноподданнических позиций и о подпольной деятельности супруга даже не догадывалась.
А как узнала обо всем, так сразу же засобиралась. Написала мужу в Петропавловку: «Я узнала о твоем аресте, милый друг. Я не позволяю себе отчаиваться… Какова бы ни была твоя судьба, я ее разделю с тобой, я последую за тобой в Сибирь, на край света, если это понадобится, – не сомневайся в этом ни минуты, мой любимый Серж. Я разделю с тобой и тюрьму, если по приговору ты останешься в ней».
Отговаривали, умоляли, запугивали. Упрекали, что бросает маленького сына. Отвечала: «Мой сын счастлив, мой муж – несчастен, – мое место около мужа».
Оказалось, характер – кремень. Кто бы знал.
Кстати, долгое время Мария считала, что мужа «втянули», что он, будучи одним из коноводов Южного общества, всего лишь «дал себя увлечь». Супруги как будто бы поменялись местами. Теперь Мария Николаевна будет всю жизнь изо всех сил заботиться о муже, а он – эту заботу принимать.
Ранний брак не по любви
Мария Николаевна Волконская, до замужества Раневская, дворянка, приходилась правнучкой самому Ломоносову и дочкой генералу Николаю Раевскому. Воспитание получила классическое - разговаривала по-французски, читала, играла на фортепиано. С годами из скромной, угловатой девочки получилась красивая девушка, ростом выше среднего, брюнетка с тонкими чертами лица. При первом же появлении девушки в свете появились поклонники.
Родители тщательно выбирали мужа для своей дочери. Им стал князь Сергей Волконский. Тогда казалось - это была удачная партия. Будущий муж обладал хорошей родословной, богатством, имел связи, не распутничал. Сергей был старше своей невесты на целых 17 лет, обычное дело. Если Маша блистала красотой и свежестью, то Сергей Григорьевич к своим годам уберег только один собственный зуб и имел вставную челюсть.
До восстания декабристов супруги прожили всего год, да и тот провели не вместе. Молодая женщина ничего не знала о связях князя с декабристами. Арест мужа совпал с родами первенца. Оправившись, она с удивлением узнала, что ее муж Сергей сослан в сибирь. Не любила, да, но чувство долга заставило княгиню ехать за мужем вслед. Этот поступок не нашел понимания у ее родных. Все знали, что брак был неудачный и требовали от Маши разрыва с опальным князем. Мария из-за этого в конец рассорилась с папой и мамой. Сына она оставила в Петербурге и поехала за мужем.
Мария, жена декабриста: "назло папе уши отморожу", любовь или долг
На станции ее уговаривали подождать следующего дня: начиналась метель, тем более - праздник. Но Мария стремилась попасть к мужу как можно скорее, поэтому велела трогаться в путь. Через пару часов она уже пожалела о своем опрометчивом решении: кони едва могли двигаться в снежной пелене. Между кибиткой и кучером собрался целый сугроб. Мария только хотела приказать остановиться, как ее карманные часы пробили полночь. В свои права вступал Новый год. В первый раз в своей жизни она встречала его не за роскошным столом в кругу любящей семьи, а где-то в забытом Богом сибирском лесу. В первый, но она знала точно: не в последний.
Мария Николаевна Волконская (урождённая Раевская) родилась в 1804 году в семье генерала Николая Николаевича Раевского, героя войны 1812 года. Ее детство прошло в постоянных разъездах: семья жила то в Петербурге, то в Киеве, то в других малороссийских имениях. Мария получила блестящее домашнее образование, она превосходно играла на пианино и замечательно пела, любила итальянскую музыку.
М. Н. Раевская. Рисунок П. Ф. Соколова. 1821, Источник: Яндекс картинки М. Н. Раевская. Рисунок П. Ф. Соколова. 1821, Источник: Яндекс картинкиС Раевскими был хорошо знаком Александр Пушкин , который, во время своей южной ссылки, даже сопровождал их на Кавказские Минеральные воды, где провел несколько недель. Машеньке Раевской тогда едва ли исполнилось 15 лет. Поэт запечатлел в сердце образ юной девушки, играющей с волной, и позже написал об этом свои знаменитые строки:
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами! ("Евгений Онегин", А.С. Пушкин)
Но Мария даже в юные годы отличалась редкой рассудительностью, и продолжения это юношеское увлечение не получило. Много лет спустя в своем дневнике она напишет:
"В сущности, он любил лишь свою музу и облекал в поэзию все, что видел."*
В начале 1820х годов к Марии сватался киевский губернский маршал Густав Олизар, но получил отказ. Отец Марии, генерал Раевский, был весьма консервативных взглядов, и не мог позволить дочери выйти замуж за иноверца: он сам отослал ответ Олизару, объяснив причину отказа "различием народности и религии" . Спустя год после Олизара, к Маше Раевской посватался князь Сергей Волконский . Почти на 20 лет старше, но ведь князь, воевал, дослужился до генерал-майора и. богат. Раевский, находившийся на пороге разорения, одобрил кандидатуру Сергея Волконского. Мнение самой Маши при этом, кажется, не учитывалось.
До свадьбы молодые едва ли знали друг друга. Первые три месяца замужества они провели вместе, но отношения их не ладились. Мария писала, что между ней и князем нет согласия, тот бывает резок и груб.
Вскоре, пребывая в положении, Мария заболела и была направлена в Одессу на море для улучшения здоровья. Разлука не способствовала укреплению взаимопонимания. Волконский словно избегал жену, и, не желая брать ее с собой к месту службы в Тульчин, отвез в Умань.
В декабре 1825 года Волконский неожиданно вернулся и, напугав беременную супругу, приказал ей собираться в дорогу: отправил ее в имение ее родителей, и уехал вновь. Женщина тогда ещё ничего не понимала. Мужа не было рядом, а генерал Раевский предпочитал держать дочь в неведении. Она не знала о событиях, происходящих в стране. А тут еще и наступил день родов: хорошего врача в имении не было, ребенка принимала крестьянка, разрешением руководил отец, заставивший дочь оставаться в кресле во время процесса. Как ни странно, выжили и ребенок и мать, но несчастная Мария долго оправлялась от последствий.
Узнав об аресте мужа, женщина тотчас же отправилась в Петербург с новорожденным сыном Николаем. Отец и брат препятствовали ее желанию узнать о том, в каком положении находится князь Сергей. Самого же князя семья Раевских просила о сдержанности, объясняя это заботой о дочери: после тяжелых родов прошло три месяца, Мария была еще слаба.
Князь Волконский убеждений ее родственников, вероятно, не разделял. И, узнав о том, что некоторые жены уже приняли решение следовать за мужьями, отметил в письме к сестре:
"Выпадет ли мне это счастье, и неужели моя обожаемая жена откажет мне в этом утешении? Я не сомневаюсь в том, что она с своим добрым сердцем всем мне пожертвует, но я опасаюсь посторонних влияний, и её отдалили от всех вас, чтобы сильнее на неё действовать".П. Соколов. Портрет княгини М. Н. Волконской с сыном Николаем, 1826 год. Источник: wikiCommons П. Соколов. Портрет княгини М. Н. Волконской с сыном Николаем, 1826 год. Источник: wikiCommons
В семье Раевских скандал следовал за скандалом. Родственники мужа подталкивали Марию к тому, чтобы последовать за князем Сергеем, но старый генерал таких устремлений дочери не одобрял. Куда? В Сибирь? За человеком, который изменил престолу? Он дал ей разрешение лишь тогда, когда она пообещала оставить ему сына. Надеялся, ребенок заставит ее вернуться. И все же поклялся: "Я тебя прокляну, если ты через год не вернёшься".
Заложив свои драгоценности - ни ее семья, ни семья мужа денег ей выделять не спешили, Мария Волконская отправилась в далекую Сибирь.
Дорога была долгой. Женщина торопилась, практически нигде не останавливаясь. Новый год она тоже встретила в дороге. До каторжного поселка Благодатский рудник она добралась в тяжелом положении: в пути порой приходилось голодать, а те унизительные условия, которые она должна была подписать ради свидания с мужем, бодрости не добавляли:
«Жена, следуя за своим мужем и продолжая с ним супружескую связь, делается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет признаваема не иначе, как женою ссыльнокаторжного, и с тем вместе примет на себя переносить все, что состояние может иметь тягостного, ибо даже и начальство не в состоянии будет защищать ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого развратного, презрительного класса <. > оскорбления сии могут быть даже насильственные. Закоренелым злодеям не страшны наказания."*
Последние предостережения, впрочем, оказались пустыми: и жители поселка, и другие каторжники относились к декабристам достаточно уважительно.
Согласно той же расписке, видеться с мужем Марии было разрешено лишь два раза в неделю в присутствии офицера и унтер-офицера. Первую встречу с мужем Волконская описала так:
". открыли маленькую дверь налево, и я поднялась в отделение мужа. Сергей бросился ко мне; бряцание его цепей поразило меня: я не знала, что он был в кандалах. Суровость этого заточения дала мне понятие о степени его страдания. Вид его кандалов так воспламенил и растрогал меня, что я бросилась перед ним на колени поцеловала его кандалы, а потом – его самого."*
Позже Мария, чтобы поговорить с мужем, будет приходить на камень, расположенный напротив окон тюрьмы. Им приходилось кричать, но все же все это было лучше регламентированных по времени встреч.
В Благодатском руднике Мария Волконская жила вместе с Екатериной Трубецкой в очень стеснённых условиях:
"Изба была до того тесна, что, когда я ложилась на полу на своем матраце, голова касалась стены, а ноги упирались в дверь. Печь дымила, и ее нельзя было топить, когда на дворе бывало ветрено; окна были без стекол, их заменяла слюда.*Мария Волконская, неизвестный художник, Источник: wikiCommons Мария Волконская, неизвестный художник, Источник: wikiCommons
Через несколько месяцев их перевели в Читу . Там не было рудника и обязательные каторжные работы свелись к уборке территории и починке старых сараев, условия жизни стали немного лучше. В марте 1828 года она получила известия о смерти своего оставленного сына. Мария тяжело переживала утрату и стала добиваться разрешения разделить заключение с мужем. Через год это разрешение было получено, но переехать в острог она не смогла - там просто не было места. Тем не менее, все время она проводила рядом с мужем. В Чите Волконская родила дочь, которой в тот же день не стало.
Уже на новом месте - в Петровском заводе - у супругов появились дети: Михаил и Елена. Тогда уже Волконские жили в особых ("семейных") отделениях.
Камера Волконских в Петровском заводе. Акварель Н. Бестужева. 1830. Источник: wikiCommons Камера Волконских в Петровском заводе. Акварель Н. Бестужева. 1830. Источник: wikiCommonsСначала Мария Волконская ещё надеялась, что наказание смягчат и им разрешат вернуться лет через пять, потом - что через десять. Ее семейная жизнь складывалась неудачно: взаимоотношения с мужем, которые она надеялась наладить при своем приезде, совершенно разладились.
В конце концов, сменив еще несколько мест, в 1856 году Мария Николаевна получила разрешение переехать в Москву для лечения. Через несколько лет туда смог приехать и Волконский. Ее не стало в августе 1863 года, муж пережил ее на четыре года.
Всю жизнь Мария Волконская провела в лишениях и борьбе: за мужа, за себя, за благополучие своих детей. Кто знает, была ли она счастлива.
Светский салон на краю географии
В Урике у Волконских начинается почти что человеческая жизнь. Они уже и не не снимают, и не покупают – они строят собственный дом. В соседях – блестящее общество. Лунин, Вольф, Муравьевы. Есть с кем скоротать вечерок. Мария Николаевна сближается с Александром Поджио.
Демоническая внешность: густая черная борода, нос с горбинкой, пронизывающий взгляд. И редкое по тому времени отчество – Викторович. Жена самого Поджио не стала декабристкой – расторгла неудобный брак и снова вышла замуж.
Сплетни накрывают Урик и окрестности – Волконскую называют «женой двух декабристов». Сын декабриста Якушкина напишет впоследствии своей жене: «Много ходит невыгодных для Марии Николаевны слухов про ее жизнь в Сибири, говорят, что даже сын и дочь ее – дети не Волконского».
Вероятнее всего, это была просто игра, которая существовала одновременно с простой человеческой дружбой. Ну положен светской даме воздыхатель. Даже если минус сорок за окном. И даже если в нее давно и безнадежно влюблен еще один декабрист – Михаил Лунин. Два воздыхателя – лучше, чем один.
Мария Волконская писала сестре: «Это превосходный и достойнейший человек, он молод духом и меня боготворит».
А поэт-декабрист Александр Одоевский посвящал ей стихи:
Был край, слезам и скорби посвященный,
Восточный край, где розовых зарей
Луч радостный, на небе том рожденный,
Не услаждал страдальческих очей…
Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачные земные пелены.
Затем был переезд в Иркутск, обманчивая возможность действительно полноценной светской жизни. И – два нагоняя от властей. Одно за появление в театре, а другое – на вечере в девичьем Мариинском институте. Прецедент был настолько мощным, что иркутское начальство специальным постановлением запретило «женам государственных преступников посещать общественные места увеселений».
Что поделать – пришлось Марии Николаевне открыть свой собственный салон, который достаточно быстро стал самым блистательным в городе.
Врач Николай Белоголовый вспоминал: «Княгиня Марья Николаевна была дама совсем светская, любила общество и развлечения и сумела сделать из своего дома главный центр иркутской общественной жизни…
Зимой в доме Волконских жилось шумно и открыто, и всякий, принадлежавший к иркутскому обществу, почитал за честь бывать в нем, и только генерал-губернатор Руперт и его семья и иркутский гражданский губернатор Пятницкий избегали, вероятно из страха, чтобы не получить выговора из Петербурга».
Там же Мария Николаевна организовала и любительский театр, вполне конкурировавший с официальным, казенным. Подросшую дочь она выдала замуж за Дмитрия Васильевича Молчанова, влиятельного чиновника при восточносибирском генерал-губернаторе. Правда, он впоследствии растратил часть казны и сошел с ума, но мы сейчас не об том.
Сын Миша посещал Иркутскую гимназию.
Впоследствии Волконская посмеивалась над собственным пессимизмом юных лет. Вспоминала свое путешествие: «Я приехала в Казань вечером; был канун Нового года; меня высадили, не знаю почему, в гостинице; дворянское собрание было в том же дворе, залы его были ярко освещены, и я увидела входящие на бал маски.
Некоторые исследователи из числа наших современников активно упрекают Марию Николаевну в том, что она чуть ли не предала своего мужа, погрязши в светских удовольствиях. Да если б это было так – достаточно всего лишь одного письма на имя императора, и освобожденная княгиня уже вальсирует в самых престижных столичных салонах. Но ни о чем подобном даже мысли не было.
Кстати, когда в семидесятые Михаил Сергеевич Волконский читал записки своей матери Некрасову, работавшему над поэмой «Русские женщины», поэт то и дело перебивал его: «Довольно! Не могу!» И принимался рыдать.
В 1855 году на императорский трон сел относительно либеральный Александр Второй. Для Волконских это означало практически полную амнистию. У них еще была и жизнь в Москве, и заграничные курорты. И они, несмотря ни на что, были счастливы.
Когда Мария Николаевна скончалась, Сергей Григорьевич гостил в имении у сына. Ему не сказали о смерти любимой супруги – так же, как когда-то ей не сообщали о его аресте. Боялись – не перенесет.
И он действительно не перенес: умер спустя всего два года. Похоронили его в соответствии с завещанием – в ногах у любимой супруги.
Жизнь в Забайкалье в качестве каторжан
Супруги жили первые 7 месяцев ссылки в Благодатном руднике. Было тяжело. Девушка с малых лет росла в окружении роскоши, баловства, мамочек, да нянюшек. А тут никого, кто мог бы помочь. Мужья-заговорщики трудились на руднике, мели улицы, выполняли всю грязную работу. Жены декабристов жили отдельно. Власти им разрешили всего 2 свидания в неделю. Мария так и не полюбила мужа, не случилось и душевной теплоты. Марии едва исполнился 21 год, когда она поехала за мужем. Аристократка пережила смерть своего первенца, отсутствие бытовых удобств. За годы ссылки супруги родили троих детей. Все письма, которые знакомые получали от нее были о детях, о муже она не упоминала.
В 1837 году каторга закончилась, но Волконским не разрешили вернуться в Петербург. Последние годы жизни она провела в Иркутске. Муж пережил княгиню на 2 года.
Смерть настигла эту удивительную женщину 10 августа 1863 года. Мария Волконская должна была всю жизнь провести в празднестве, да на балах танцевать, а вот как все вышло… Жалела ли она о своем порыве следовать за мужем. Кто знает?
Мария Волконская: «Мой муж – несчастен, – мое место около мужа»
Читайте также: