Zen video пацаны на отдыхе 2
Если искать точку соприкосновения в трех хороших, даже очень хороших, гей-фильмах, включенных в этот обзор, то вот она: смерть на взлете настигает юношескую любовь в каждом из них, тем самым превращая ее в незабываемое навязчивое воспоминание. Все три картины созданы режиссерами из стран, где узаконены однополые браки: из Франции, Аргентины, Швеции . Это необходимо подчеркнуть, потому что, стремясь показать восторг любви между парнями, каждый бежит от парниковых условий современной ему действительности в поисках таких, в которых она выглядела бы скандалом, хулиганством.
Аргентинец сводит вместе ребят, которые живут с девушками, — им предстоит нарушить собственные сексуальные привычки. Француз отправляется в недалекое, куда менее толерантное прошлое, выносит историю любви в провинциальную — хоть и на Лазурном берегу — школу из 1997 года, когда влюбленных мальчишек еще вовсю гнобили и дразнили их одноклассники. Швед и вовсе отправился снимать гей-романс на родину своих предков, в Грузию, где — как показали буйные, с разбитыми висками зрителей и арестами, акции протеста националистов и православных у кинотеатров в дни показов, закончившиеся в итоге снятием ленты с экранов, — гомофобия все еще в крови, неодолима на клеточном уровне.
Прервана любовь оказывается во всех трех случаях по разным причинам: у француза это криминальный вираж сюжета, у шведа — мелодрама грузинского семейного и общественного уклада, у аргентинца — юношеская недальновидность, когда с легкой душой жмешь руку новому другу и идешь дальше, полагая, что в жизни у тебя таких прекрасных приключений будет еще тьма. Но так или иначе непродолжительность любви стала второй причиной той особой сладости, которую она обретает в воспоминаниях: герои не подвергли ее самому невыносимому из испытаний — испытанию коррозией времени и коррупцией совместного быта.
У аргентинца есть персонаж, который два года наслаждается однополым браком в Берлине: мужья вместе ведут хозяйство, планируют бюджет, вместе растят дочь. Только одного они больше не делают вместе — не занимаются любовью. А ведь прошло всего два года. Видимо, печать в паспорте — это совсем не то, что делает переживание любви двух парней таким острым, а их влечение друг к другу необоримым. Когда тебя берет под защиту закон, он автоматически разоблачает тебя от сверкающих доспехов хулигана.
Квир-кино эпохи интеграции однополой любви в социальную круговерть над этим задумалось и мысленно начало возвращаться к тому, с чего так лучезарно 75 лет назад началась полномасштабная иконопись гей-культуры в искусстве ХХ века — к проповеди о блаженстве изгойства и святых подонках, впервые прозвучавшей в романах Жене.
«Джонас» («Jonas»)
Франция, режиссер Кристоф Шаррье
Джонас — 15-летний мальчишка, миловидный, но щуплый и нервный, режется в тетрис под дурашливую электронную версию русской песни «Ой, полным-полна моя коробушка». Радио в перерыве между новыми подробностями о гибели принцессы Дианы по многочисленным заявкам передает «Don’t Speak» группы No Doubt. На дворе начало нового учебного года 1997/1998, и в классе Джонаса появляется новенький — рослый мальчишка с уверенной улыбкой, который тут же подмигивает ему, плюхается за его парту, угощает сигаретой и очень скоро объявляет, что любить парней — это кул.
18 лет спустя Джонас — медбрат, которого в двадцатый раз полиция вынимает из очередной драки, устроенной им на гей-дискотеке Boys. Бойфренд, которого достали его измены, фингалы и перегар, выставляет Джонаса на улицу. После первой же временной параллели напрашивается вывод: вот куда заводит прилежных мальчиков дружба и секс с хулиганами.
Но у Джонаса-старшего уши торчком, как два локатора, выдающих в нем мальчишескую доверчивость, и невыспавшиеся глаза Федора Бондарчука, когда б тот погрузился в десятидневный запой. Эта славная побитая рожа уже хорошо знакома зрителям гей-кино: два года назад Канн аплодировал ее обладателю, актеру Феликсу Марито, сыгравшему в фильме «Дикий» уличного секс-работника и наркомана как урбанистическую версию Франциска Ассизского. Так что вас ждет встреча с еще одним малым, о котором справедливо будет сказать: «Матери, держите своих сыновей подальше от экрана».
Если бы уникальность экранного присутствия Марито, с его даром транслировать одновременно до слез душевное тепло и высоковольтное электричество опрометчивости, была единственным достоинством фильма, этого уже хватило бы с лихвой: картина создавалась для телевидения, где яркий человеческий образ — достаточное основание считать работу успешной. Но страдания юного Джонаса и метания взрослого Джонаса под деликатную фортепианную дробь грибного дождя упакованы в неповторимую топографию Тулона.
Туристы ахают на торжественной классицистской площади с фонтанами и подсветкой, но если прийти в Тулон с моря, он обернется монолитами блочных муниципальных многоэтажек, так что вам вряд ли будет интересно сходить на берег. А между многоэтажками и площадями — обычные для Лазурного берега покатые улочки с палисадниками и заборами высотой до подбородка, по которым колесит на мотоцикле Джонас, живой мужик, такой же неадекватный, как его городок: и достопримечательность, и типовая застройка среди людей со своими потайными оазисами домашних очагов.
Деликатный фильм про то, как прерванная детская любовь делает нас неприкаянными , и про 18 лет, которые потребовались Джонасу, чтобы осознать, чего же именно он недобрал в 1997-м. Финал картины таит приятную неожиданность и хорош уже тем, что мы рады за Джонаса, нашедшего именно свой, только ему подходящий способ обняться с прошлым, а не глотаем некую универсальную пилюлю вроде диснеевских, которые, как известно, не работают. Приятным дополнением будет появление гей-дивы Ор Атики, 22 года назад создавшей канонический образ бимбо в кэмп-классике «Красотки».
«А потом мы танцевали» («And Then We Danced»)
Швеция, Грузия, Франция, режиссер Леван Акин
На протяжении фильма зрителям постарше будет сложно избавиться от сладостного чувства: как же мы на самом деле соскучились по грузинскому кино! Тем более что на русских торрентах этот фильм ходит в закадровом переводе грузина, читающего с акцентом, напоминающем о тех днях, когда Иоселиани и Абуладзе сами начитывали за кадром русский текст своих говорливых и гостеприимных картин.
Тбилиси, каким он показан в ленте шведа грузинского происхождения Левана Акина, архитектурно не изменился с советских времен, и под золотой листвой деревьев, по верандам, среди развешенного белья, насвистывая-напевая эстрадные мелодии, вприпрыжку бегут после уроков студенты музучилища, как в ленте «Жил певчий дрозд» (1972). Только здесь они учатся в школе грузинского танца.
«Грузинский танцор должен быть как памятник — вбит ногами в землю как гвоздь. Глаза всегда приспущены вниз, как от смущения. В грузинском танце нет ничего сексуального », — твердит учитель главному герою Мерабу (танцор Леван Гелбахиани получил за дебют шведского «Оскара» и еще ряд заграничных наград). Танцует Мераб виртуозно, но с «памятником» у него проблемы: руки и подбородок взлетают, как в диско, глаза кокетничают… Словом, мы понимаем, что именно с Мерабом не так задолго до того, как в класс войдет новенький из Батуми — Иракли.
Его тоже играет дебютант в кино, Бачи Валишвили: внушительная красота в духе Данилы Козловского деликатно обдата восточной пряностью Шаши Капура, но что делает его окончательно неотразимым — это исконно грузинское ироничное добродушие припухающих при улыбке нижних век. В фильме есть сцена, где в битком набитом одногруппниками такси Иракли подпевает грузинскому хиту и своей самоотдачей затмевает эталонную аналогичную сцену из «Матиаса и Максима» Долана. Все говорят о химии актерского дуэта. Мы скажем проще: чувства Мераба мы разделяем сразу и безоговорочно.
По насыщенности жизнью этот фильм далеко превосходит французскую и аргентинскую картины. Ароматы повседневности манят туда, за экран, так же сильно, как ароматы за окном, из которого хриплый женский голос орет: «Мераб, чаме да сахлши!» «Мераб, иди кушать!» Лучшие сцены — когда Мераб и Иракли вовсю влюблены, и это так прекрасно: любить в этом знакомом, привычном мире старинных песен, старинных танцев, белых папах, где мать, и бабушка, и брат — все рады, что ты обожаешь своего друга, и что твой друг тебя обожает, и что он «такой приятный молодой человек» и «так хорошо кушает».
Но это только до поры, пока не вскроется, что кушать — это не все, что он умеет делать хорошо. Именно тут, в заключительных сценах, шведско-грузинская картина сокрушительно проигрывает предыдущим. В то время как они набирают дыхание за счет оформления разрозненных эпизодов в актуальное умозаключение, эта лента скатывается в жестокую мелодраму, предсказуемую, как предсказуем грузинский уклад . И даже расхваленный на Западе финальный выпад Мераба, когда он, зная, что вылетит из школы, исполняет грузинский танец так, как диктует ему его естество, с падением на сломанную лодыжку, из которой уже сочится кровь, со слепящим солнцем, оставляющим блики на объективе, представляется всего лишь копией сцены из индийского боевика «Месть и закон» (1975), где точно так же, оставляя кровавые следы и ослепнув от солнца, плясала на битом стекле, спасая жизнь возлюбленного, Хема Малини.
Эротические рассказы - Подростки (346 стр.)
Почувствовав, как тот уперся, и глубже его не вогнать, он стал совершать быстрые рывки и через несколько секунд понял, что кончает. Он еще крепче прижал к себе Долли и всунул свой язык глубоко в ее рот. Горячая сперма излилась во влагалище Долли и Эдд затрепетал от сильнейшего оргазма.
Автор: * Без автора
Название: Банный день
Было все это в те времена, когда «у нас в стране секса не было», хотя дети как-то рождались. Однако, должен заметить, что это, не самая сексуальная история моего детства. И случилась она со мной в тринадцатилетнем возрасте.
Произошло все это в летнем городском пионерском (тогда еще) лагере. В то лето он располагался в нашем Доме Культуры. Хотя обычно его размещали в школе. Впрочем, к самой истории это имеет косвенное отношение. Как и в любом лагере, у нас был предусмотрен после обеда тихий час. Общая спальня находилась в спортивном зале и там были кровати и мальчиков, и девочек, расставленные в три ряда вдоль зала. Не помню как так получилось, но моя кровать была как раз в центре зала последней в центральном ряду со стороны мальчиков. Далее через небольшое расстояние между кроватями была территория девочек.
Моей «соседкой» была девочка из многодетной семьи. У нее были и сестры, и братья, как старшие, так и младшие. Хотя это не поощрялось, но мы помногу беседовали шепотом во время тихого часа вместо сна. Она рассказывала много интересных, с моей точки зрения, вещей о своей семье. Например, что их родители часто мыли своих детей вместе, невзирая на различие полов: «так быстрее». Я лежал и тихонько завидовал ее братьям, имевшим возможность видеть формирующиеся округлости ее двенадцатилетнего тела без одежды. Хотя, если подумать, то ведь и она видела их в таком же виде. Чуть не забыл сказать, что ее звали Оля.
Разумеется, эти беседы не могли остаться незамеченными для наших сверстников. Но на любые намеки, типа «жених и невеста», я всегда как-то отшучивался. Я не был очень смелым мальчиком, вероятно поэтому, как и все не очень смелые, я старался не показывать признаков трусости и даже застенчивости — острил, немного хамил и даже пошлил при удобном случае — «знай наших!». Довольно болезненно относился к возможности быть пойманным на «слабо» или как мы, тогдашние пацаны, говорили «а-а — зассал!»
Не знаю кто это придумал и почему, но нас два раза за смену водили в баню. Это несмотря на то, что мы каждый день вечером возвращались в свои квартиры. Естественно, никаких мочалок у нас при себе не было, да и с мылом была напряженка. Но надо — значит надо.
Водили нас мыться не в общую залу, чтоб видимо не мешали, а в душевые кабинки. Они располагались как в женской половине бани, так и в мужской. Мы мылись по двое в кабинке. Но из-за того, что в лагере было больше девочек, кабинок в их половине на всех не хватало и часть из них привели на нашу сторону. Однако, из-за шума воды множества душей мы узнали об этом уже после мытья. Почему это так важно? Дело в том, что в кабинках для мытья стенки не доходят до пола. Вероятно, чтоб воде легче было стекать в канализацию, а уборщицам легче мыть полы. И если лечь на пол и заглянуть из-под стенки к соседям, то можно увидеть, кто моется. А небольшие детские тела могли и пролезть под этими стенками.
И вот между банными днями случилось так, что я оказался перед проблемой: «слабо с девчонкой вымыться?». Детский изворотливый ум моего оппонента продумал все! И то, что девочек опять приведут на нашу половину; и то, что по своей комплекции я вполне могу пролезть в соседнюю душевую; и даже то, что девочек в нашем отряде нечетное число — можно подстроить так, что какая-то из них окажется одна. Сейчас даже не могу вспомнить — на что же мы поспорили?
Деваться было некуда. Оставалось решить: с кем? После недолгих раздумий мой выбор пал на Олю. Однако, уговаривать ее пришлось довольно долго, что было для меня большой неожиданностью.
Банный день. Все складывалось как нельзя лучше — и вот мы с моим спорщиком в одной кабинке, а Оля (оставшаяся одна после распределения девочек) в другой. Зашумела везде вода, и выждав пару минут я начинаю свое путешествие по скользкому мокрому полу. Проскользнув на животе половину пути я вдруг вижу перед глазами не совсем детские ноги. Задрав голову обнаруживаю, что на меня сверху с некоторым испугом и недоумением смотрит наша вожатая — Марина, девушка лет 19, с приятной глазу фигурой (что мы, пацаны, не раз отмечали в узком кругу). От неожиданности она даже не успевает прикрыться и я снизу вижу такую картину. Наконец, заметив мой взгляд и не успев еще опомниться, она, вместо того чтобы заставить меня лезть обратно, почему-то шепчет:
— Влезай быстрее, пока не заметили.
Я находился в таком состоянии, что как зомби готов был выполнить любой приказ. Поэтому, даже не соображая: «что она сказала?», уже делал что велено. И только встав на ноги в тесной душевой кабинке между двумя обнаженными женскими телами я подумал: «Что же теперь будет?» Первый, вполне логичный, вопрос который задала Марина, придя в себя, был:
— Зачем ты сюда залез?
Но я не успел и рта открыть, как Оля уже пересказывала мою историю о споре. При этом Марина даже не пыталась как-то прикрываться, считая что я уже все равно все видел. Я действительно старался не терять времени даром, практически не обращая внимания на сверстницу, в упор разглядывал то, что было разглядывать куда приятнее. Близость тел в кабинке давала приятную возможность видеть не только все то, на что я смотрел лежа на полу, но и на верхней части тела было на что посмотреть. Сочные груди не висели как спущенные воздушные шары, а упруго торчали примерно на уровне моей шеи. Я мог бы положить свою голову на них, если бы сделал пол-шага вперед. Они были не очень большие, но сам их вид завораживал.
— Ну что ж, раз уж ты выполнил свою миссию, можешь лезть обратно, — сказала Марина. Я и не заметил, что Оля уже закончила свой рассказ.
— Не могу, — осмелел я — мы поспорили, что я буду мыться с девочкой.
Мне почему-то не хотелось уходить, кроме того внизу живота появлялись уже знакомые ощущения. Яички как-будто кто сжимал рукой. Но на что я мог надеяться?
— Хорошо. Оля, потри ему спинку.
Зажав в ладошке кусок мыла, Оля привычными и деловитыми движениями начала водить по моей спине и бокам, изредка попадая на мою попу или живот. Я стоял боком к Марине и она не могла не видеть подергивания моего члена в такие мгновения. Я старался сдерживать свою эрекцию, которая практически не увеличивала всерьез размеры моего пениса.
«Конец столетия» («Fin de siglo»)
Аргентина, режиссер Лусио Кастро
Кинокритики всех стран обязаны сказать режиссеру-дебютанту из Аргентины Лусио Кастро огромное спасибо за оказанное им доверие: если бы мы — а я буду даже не сотым в международном хоре восторженных голосов — не растрезвонили всему миру, что он создал своеобразную и своевременную картину, оставляющую взволнованное послевкусие, зрители валили бы с его фильма через 10 минут.
Действительно, вначале кажется, что ты попал так, как не подобает твоему зрительскому опыту и насмотренности: депрессия современного бесконтактного благополучия помножена на депрессивную бессловесность фестивального кино. Обросший мужик 40+ селится в казенную квартиру в Барселоне, и ему нечем себя занять. Листает брошенные прежними постояльцами книги, допивает на балконе оставленное ими в холодильнике пиво, ест на террасе, бродит в зеленом лабиринте никому не интересный. Потом снимает ровесника. Им надо о чем‑то поговорить, и сыплются слова — Grindr, Airbnb, PrEP; диалог напичкан приметами сиюминутности, как текст песни Pet Shop Boys. Наконец, секс (откровенный) — и до свидания, я замужем, я не остаюсь. Мир дистанционных услуг, в котором пока не удалось найти замену лишь одной — пенетрации, и потому хоть на полчаса, а приходится пересекаться.
Некоторое оживление привносит ушедший парень, присылающий в WhatsApp (опять-таки!) предложение вина выпить. Они пьют на обзорной площадке холма Монжуик, и парень говорит: «Я тебя где‑то видел».
И снова Барселона и тот же мужик, только на этот раз он ищет квартиру по бумажной карте. Еще приметы, дающие понять, что время — 1999 год. Он останавливается у подруги, и она его знакомит с тем самым парнем, с которым он пьет вино на Монжуик. Внешне они нисколько не изменились.
Сюжет совершит еще пару-тройку разворотов, перепадов, скачков, и когда вы досмотрите фильм до конца, вы оцените его начало. Он прекрасно передает ту гамму сослагательных наклонений, в которую погружено наше сознание нынче, когда у нас нет повода заговорить с другим человеком, даже дорогу спросить, как еще лет 10 назад. Никакого иного повода, кроме секса. Но на секс надо осмелиться. Зато, провожая взглядом других людей, мы часто думаем: «А что если?» И вынужденное, купленное вместе с гаджетами молчание понуждает наше воображение рисовать картины возможной жизни, когда б у нас хватило смелости наперекор этике бесконтактной эпохи схватить за рукав того прохожего, который мог бы стать нашим счастьем, домом и безопасностью. Или хотя бы воспоминанием. Наверное, в прошлый раз желание так увлеченно копаться и спорить про «было — не было» у кинопублики оставлял только «В прошлом году в Мариенбаде» Алена Рене.
Секс в армии ч.1
По многочисленным просьбам решил написать отдельный пост по теме, которую все просили озвучить, т.е. про секс в армии. В силу того, что предыдущие посты об армии имели широкий информативный характер и их читала широкая публика, мне не хотелось запороть их чересчур тематическим уклоном, да и объем оказался бы слишком большим, что тяжело дается нынешнему инстаграмному поколению.
Потому, если кого-то данная тема может оскорбить, - даже не начинайте, берегите свои нервы, а то не дай бог заразитесь. Тут, я также позволил себе разбить рассказ на две части, чтобы за раз не получалось слишком много текста.
Детство больше чем Суворовское
Итак, как видно из первой части, где я описывал годы, проведенные в Суворовском военном училище, ничего особенного в плане моего сексуального опыта там не произошло. Однако именно там я впервые ощутил свою гомосексуальность, а точнее, понял, что это имеет название.
Поймите правильно: сколько я себя помню, меня всегда привлекали парни. Даже в 6 лет мы бегали с соседским мальчишкой моего возраста в кусты, снимали штаны, ложились друг на друга и делали поступательные движения, получая таким образом оргазм за счет трения члена о задницу. Конечно, мы понятия не имели, как это все работает, но почему-то понимали, что надо ложиться именно писюном на задницу, кладя его между ягодиц.
Помню, мы делали это по очереди, и последнему, кто предоставлял свою задницу, делать ничего уже не хотелось, поскольку после оргазма желание резко пропадало, и даже наступало некое отвращение. Да, действительно, уже в этом возрасте физиология позволяла получать оргазм, не говоря уже о том, что пися стояла, но сперму организм еще не вырабатывал.
Еще он предложил взять друг у друга в рот. Но мне это не понравилось, тем более, что за этим занятием нас застал почтальон и грозился доложить родителям. Мы пересрали и недели две с ним не встречались. Однако почтальон никому ничего не сказал, и мы продолжили бегать в кусты.
Откуда были все эти желания - хрен его знает. У нас-то и телевизора не было, да и фильмов таких не крутили в Советском Союзе, отсюда делаю вывод, что все это врожденные инстинкты. Причем этот же самый инстинкт говорил: «Держи язык за зубами».
Но вернемся в Суворовское, в то время, когда до меня дошло, что я и есть тот самый гей, о которых говорят шепотом или с насмешкой. Для меня это был шок, трагедия. Называйте как хотите. Я задавался вопросом: почему я? Ведь если что-то случалось серьезное, то это было где-то и с кем то, но только не со мной. А тут такой глобальный судьбоносный вопрос.
Благо, своей вины я в этом не увидел, я понимал, что все мои желания продиктованы природой от рождения. Однако мне нужно было найти виновного, и таковым для меня показался отец. Я полагал, что если бы он мной занимался, то, возможно, эти желания можно было бы подавить. Напомню, мне было 16 лет, интернета еще не придумали, и ты варился в собственном соку. Посему я решил просто плыть по течению.
Что касается высшего военного училища, то туда я прибыл уже с пониманием того, кто я, и с четкой мыслью заглушить свои желания. Но с природой не поспоришь, и они вылезали сами собой при каждом удобном случае, о чем и будет рассказано.
С чего все началось
Если помните, во второй части я мимолетом сообщал о парне, с которым мы «зажигали» на КМБ (курс молодого бойца). Он был тоже суворовец, но из Тверского училища. Он был натурал и очень красив. На гражданке бабы за ним бегали табунами. Ко всему прочему, он обладал огромным агрегатом, над чем даже завистливо подшучивали сокурсники в душе. Поскольку КМБ проходил в полях, то и занятия у нас были там же, на свежем воздухе среди живой природы, где мы и отдыхали между парами. И вот в эти минуты отдыха мы ложились на траву голова к голове или просто рядом и щекотали друг друга тростинками по лицу, буквально как в романтических фильмах. Конечно, на это обращали внимание, но наш авторитет заглушал всякие слухи.
Этот парень меня так сильно возбуждал, что стоило ему только коснуться, как я мгновенно реагировал стояком. Благо, моя курсантская форма, которая никогда не была по размеру, с лихвой скрывала этот грех, но он все равно просек эту фишку и уже специально надо мной «издевался», невзначай касаясь. Ему доставляло это удовольствие, конечно, не сексуальное, а по приколу. Я поначалу застремался, но он никак это не афишировал.
Еще мы бегали друг за другом и изображали вурдалаков, кусая друг друга в шею, а по сути, он делал мне засосы, а себе ставить их не давал. И помню, это было безумно приятно. Эти объятия, это ощущение губ, языка и зубов на моей шее. Я думаю, он и сам кайфовал, но, наверное, как-то иначе.
После КМБ я его приревновал к какой-то бабе на гражданке, и мы перестали общаться. С месяц я еще пострадал, а потом охладел.
Любовь в постели
Но сразу после прошедшего увлечения случился, пожалуй, один из самых интересных эпизодов за все время пребывания в училище.
Парень был из моего же отделения, т.е. я был его командиром. Звали его Виталик, и даже помню его чисто белорусскую фамилию на К. Он был спортивный, мускулистый, с идеальным прессом и косыми мышцами. А еще у него был очень толстый и красивый член, и, в отличие от первого парня, он этим никак не хвастался. Хотя все логично - у того уже были девушки, а у этого, как мы увидим ниже, еще нет.
Началось все с шутки. На очередной вечерней поверке мы стояли в две шеренги, а он встал за мной (чего, кстати, делать нельзя, поскольку за командирами согласно уставу не занимают, но не суть), я стою, скрестив руки сзади. Он расстегивает свою ширинку, вытаскивает член и кладет мне в руки. Раздается хохот. Все, думаю, я сейчас отскочу, однако я почувствовал, что он хотел сделать, и схватил его за член. И получилось так, что пострадавшим оказался он, а не я. Ко всему прочему, я ему дал понять, что его член меня не пугает. Он потом повторял эту шутку несколько раз, но уже без привлечения внимания. И каждый раз я не отпускал его член сразу, и мне показалось, что ему это стало нравиться.
Дальше - небольшая предыстория. В силу того, что мне нужно было скрывать, что я гей, я смог создать вокруг себя имидж некого бабника, который все знает и умеет. Если хочешь научиться целоваться - обращайся ко мне и т.п. А еще я слыл хорошим рассказчиком, я много читал и любил на досуге рассказывать ребятам интересные, чаще фантастические, истории из журналов.
И вот этот Виталик подходит ко мне с просьбой научить целоваться с бабами. Я ему отвечаю, что рассказать это невозможно, можно только показать, на что он сам же предлагает показать на нем. Конечно же, при всех мы это делать не собирались. Решили, провернуть после отбоя. Тогда мы жили в казарме, где на виду располагался весь курс, все 100 человек. Стремно, конечно, но сон у молодых ребят крепкий. Кровати стояли в ряд по две, поэтому он согнал парня, чья кровать примыкала к моей, под предлогом послушать интересные истории на ночь.
Мы дождались, когда все уснут, и приступили к делу.
Если честно, я сам ничего толком не знал и не умел, но, как вы поняли, инстинкты у меня были развиты, а желание выливалось через край. Я начал ему что-то объяснять и с осторожностью призывать к действиям. Он первый прикоснулся своими губами к моим, и мы начинаем целоваться. Далее в ход вступили языки и пошли поцелуи взасос. И, насколько я могу это помнить, все было с перебором, мы буквально облизывали друг друга, но возбуждение было невероятное.
На поцелуях мы конечно не могли остановиться, тем более, что наши члены стали упираться друг другу в пах. Далее он взял мою руку, опустил себе на член и жестом показал дрочить. То же самое я сделал с его рукой.
В итоге мы стали сосаться и дрочить друг другу.
Но и это был не предел. Он прекратил целоваться и сказал: «Возьми мой член в рот». Я ему ответил: «Ок, если ты сделаешь это первый». Он быстро согласился. Опустился под одеяло, попытался обхватить мой член губами, потом вынырнул и спросил, нужно ли открывать голову. Я ему ответил: делай как получится, стараясь звучать убедительно, поскольку и сам не знал. К слову, к тому моменту я еще ни разу не видел порнофильмов и возбуждался даже от мужских изображений на упаковках советских трусов.
Мы начали по очереди друг другу сосать, и он, не выдержав и никак не предупредив, кончает мне в рот. Я даже не сразу понял, что произошло, и, только почувствовав непривычный вкус, резко отстранился. Честно сказать, я и не знал, что такое допускается. Он сильно извинялся и обещал, что сделает то же самое для меня. И, что меня удивляет до сих пор, тут же выполнил свое обещание. Лично я бы этого делать не стал. После оргазма у меня всегда наступал момент отвращения к партнеру, мне не хотелось ни касаться, ни тем более делать что-то интимное, не говоря уже о том, чтобы позволить кончить себе в рот. Он же после этого еще и проявлял жесты нежности.
И поскольку у меня очень сильно развиты тактильные чувства, то я до сих пор могу ощущать его член в своей руке и, скажу более, не только член, но и сперму, и даже ее вкус и запах. А член у него был очень красивый, как сейчас подсказывает мой опыт, сантиметров 19-20 и очень толстый, с наполовину закрытой головкой и еще чуть-чуть по классике изогнут. Хотя тогда я всего этого еще не мог оценить, но природа мне подсказывала, что он красив.
На следующую ночь повторилось все то же самое, только он еще захотел анального секса, к которому я не был готов ни морально, ни тем более физически, потому напрочь отказался от любой роли.
И что, вы думаете, было дальше?
А дальше ему как будто башню снесло. Он стал вести себя как влюбленный. Он караулил меня в безлюдных помещениях, хватал за член, целовал, иногда даже сильно рискуя быть застуканным. Писал любовные записки и засовывал мне их поутру в руку. При этом отвечаю: он был самый настоящий натурал. Видимо, в силу возраста, отсутствия опыта и благодаря обстановке произошла временная подмена счастья. Ему было хорошо, и у него появился тот, от которого он получал не только сексуальное удовольствие, но и внутреннее спокойствие. Вот вам и готовая “любовь”, а большего на тот момент и не нужно было. Я лично не был готов к такому повороту, опять же в силу отсутствия опыта и, соответственно, желания. Меня это пугало больше, чем его, ведь я-то был гей и понимал, чем мне это грозит, если застукают, а он-то ведь отмажется. Но в скором времени я совершил глупость, включив командира там, где не нужно было, и поставил его в наряд вне очереди, на что он сильно обиделся, и мы с ним разосрались до самого выпуска. Могу сказать, я тут же пожалел об этом, но он был принципиален.
Помывка в банях
Меня очень часто спрашивают о том, как мы мылись в банях. Те, кто не служил, думают, что это, как диабетик в Баскин Робинс.
Лично я устроен так, что большое количество голых людей размывает во мне ощущение сексуальности. Так же, как, например, голое тело для меня выглядит менее сексуально, чем в белье. Но тем не менее там были те, кто мог меня возбудить, и в эти моменты я просто отключал свой мозг и не видел вокруг ничего. Просто мылся и ни на кого не обращал внимания. Позже, когда я свыкся и научился себя контролировать, я украдкой засматривался на понравившихся субъектов и отмечал для себя их детали. Но надо сказать, что и ребята тоже рассматривали друг друга, правда, цели были разные, но интерес к частям тела присутствовал.
А когда я уже окончательно осмелел, то привез из дома на тот момент самый маленький фотоаппарат из существующих в Союзе (назывался он, по-моему, “Минск”) и наделал кучу шпионских снимков в бане, но так до сих пор их и не проявил и понятия не имею, где эта пленка.
Так что помывка в бане для меня не была каким-то сексуальным событием, точнее – нет, она была, я ее даже иногда ждал, но разве что с целью увидеть конкретного человека. Представьте: вы идете по улице и видите классного парня. Конечно, возникает желание узнать, а как там у него дальше. Вот так было и у меня, и главное, была возможность.
И коль речь зашла о помывке, то меня больше возбуждали другие эпизоды, связанные с этим. Поскольку баня по уставу полагалась только раз в неделю, что, конечно, пиздец, то часто некоторые ребята прям раздевались в умывальнике в казарме и подмывали свои места, и когда это происходило в единичном экземпляре, то это было гораздо интереснее. Так, например, я узнал, что у нашего командира группы, капитана, был нереально огромный член. Он после игры в футбол с курсантами не стеснялся помыться холодной водой в нашем же умывальнике. Но думаю, не будь у него такой член, он навряд ли бы это сделал, очевидно он гордился, это чувствовалось.
На этом, я, пожалуй, закончу первую часть рассказа про «секс в армии», получилось и так слишком много. Я буду рад, если возникнут, какие вопросы: смогу ответить на них во второй части.
Читайте также: