Замечательный ученый и путешественник козлов исследовал тибет
КНИГИ 403306 АВТОРЫ 123264 СЕРИИ 41646 ЖАНРЫ 491 ГОРОДА 1125 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16867 ТЕГИ 306650 СТАТЬИ 482 Лит Век - электронная библиотека >> Михаил Григорьевич Любарский и др. >> Юриспруденция и др. >> В поисках истины >> страница 31 лотоса – знака чистоты, – стилизованное изображение цветка в форме колеса, символизирующего буддийское вероучение. Статуэтка очень точно передает общее для буддизма настроение – состояние возвышенного покоя и самоуглубления.
Путешественники и ученые, побывавшие на далеком и загадочном Тибете, привозили оттуда не только путевые заметки и впечатления, но и книги, одежду, посуду, образцы земли, статуэтки и т. п. Уже с середины XIX века востоковеды России, Англии, Франции, Германии, Индии, Японии начали исследовать эти материалы, основное внимание сосредоточив на изучении языка, литературы, истории и религии. Дальнейшее развитие тибетологии привело к тому, что бурханы начали изучать не только с точки зрения истории религии, но и с точки зрения их художественной ценности.
Исследование каждого памятника искусства предполагает его датировку и атрибуцию. И вот здесь-то историки и искусствоведы зашли в тупик. За редким исключением определить время и место изготовления бурхана, имя мастера, который его отлил, оказалось невозможным. Дело в том, что на статуэтках, как правило, отсутствуют какие-либо надписи. Из бурханов эрмитажного собрания датированы только два, на которых почему-то оказались надписи. Художественно-стилистический анализ бурханов к точным результатам тоже пока не привел – ламаистское искусство, уходящее корнями в культурную традицию Древней Индии, вобрало в себя многие художественные стили и течения, существовавшие на бескрайних просторах Центральной и Юго-Восточной Азии.
Правда, в отличие от индийцев, изготавливавших цельнолитые статуэтки, тибетцы делали бурханы полыми, вкладывая в них различные предметы культового назначения. Готовый бурхан освящался, отверстие закрывали крышкой, и он становился «живым». Открыть его и вынуть содержимое считалось тягчайшим грехом. Видимо, здесь нашли свое отражение древние языческие представления, перенесенные тибетцами из местных верований. Что же закладывали жители Тибета в полости своих статуэток? Какое значение имел каждый из предметов?
Ответить на эти вопросы историки не могли. Ведь до сих пор вложениям не уделялось почти никакого внимания, хотя «тягчайший грех совершали»: статуэтки открывали и вынимали содержимое. Многие бурханы попали в Европу уже вскрытыми, без вложений. Что толкало на святотатство? Во-первых, иногда в статуэтки помещали изделия из золота, серебра, драгоценных камней. Их вскрывали ради наживы. В других случаях плохо закрепленные крышки дна отваливались сами и содержимое просто выпадало. И все же немало бурханов попало в научные коллекции неповрежденными, «живыми». Так, в коллекции ламаистского искусства Государственного Эрмитажа примерно половина бурханов закрыта, их содержимое ждет исследования.
Вполне понятен тот интерес, с которым в Эрмитаже вскрыли и обследовали около двадцати бурханов. Находившиеся в них предметы хорошо сохранились. Как и предполагалось, внутри бурханов оказалось много текстов: от трех-четырех до пятидесяти молитв, заклинаний, отрывков из канонических текстов. Кроме свитков, в статуэтках были найдены деревянные стержни с магическими формулами, написанными тушью или вырезанными, монеты, зерна, кусочки камней, иголки, украшения, лоскутки тканей. В некоторых бурханах обнаружили рисованные и лепные (из глины) изображения божеств ламаистского пантеона. Это далеко не полный перечень предметов, оказавшихся в бурханах. Но зачем все это изучать? О чем могут рассказать ученым вложения трех-, четырехвековой давности?
Дело в том, что довольно хорошо изучены только история, религия, литература и язык тибетцев. Обо всем, что касается уровня развития техники и ремесел, истории материальной культуры тибетцев, известно очень мало. Если будет выяснено, из какого металла отливали бурханы, из чего изготавливали тушь, украшения, бумагу, на которой писали и печатали тексты, и другие предметы, содержавшиеся в бурханах, можно получить более полное представление о жизни тибетцев, обогатить свои познания в области истории и материальной культуры Тибета. Но нельзя ли почерпнуть эти сведения из текстов, хранящихся в музеях и институтах Европы и Америки? Увы, там об этом нет ни слова, так как тибетская литература носила исключительно религиозный характер.
При исследовании разнородных по своим свойствам предметов из металла и древесины, тканей и бумаги, минералов и зерен наиболее пригоден комплексный подход. Проанализировать столь разнородные материалы в пределах одной организации могла лишь криминалистическая лаборатория, объединяющая большинство необходимых в данном случае специалистов. Иначе пришлось бы столкнуться с членением материала в зависимости от его природы и свойств на различные группы. Эти соображения и привели востоковедов Эрмитажа в Центральную Ленинградскую научно-исследовательскую лабораторию судебной экспертизы. Ученые Эрмитажа и раньше неоднократно обращались за помощью к криминалистам. Вот так содержимое бурхана Амитаюса – будды вечной жизни – и оказалось на столах экспертов. Его-то и предстояло «разговорить».
Бурхан Амитаюса весьма необычен. По стилю работы и художественной завершенности очевидно, что статуэтку сделал не простой ремесленник, а подлинный мастер, который великолепно чувствовал металл и умел с ним работать. Вероятно, бурхан был отлит по специальному заказу для какого-то особого случая. Необычна и техника его исполнения. Дно запаяно медью едва различимым швом, хотя, как правило, крышку дна бурхана придерживают три-четыре скобы, припаянные к корпусу.
Когда возникла идея вскрыть статуэтку, сотрудники реставрационной мастерской отговаривали ученых. Они утверждали, что там будет только пепел, ибо пайка медью происходит при такой высокой температуре, что все его содержимое неминуемо сгорит. Однако они ошиблись. Под крышкой лежала совершенно целая тщательно заправленная в корпус оранжевая ткань, прикрывавшая содержимое. Значит, средневековые тибетские мастера владели технологией, которая позволяла запаять днище, не повредив внутренних вложений. Под оранжевым покровом оказались мешочки из ткани голубого цвета и сложенный пополам лист бумаги с двумя магическими кругами – мандалами – в виде восьмилепесткового лотоса. Мешочки были заполнены кусочками дерева и семенами каких-то растений.
Когда все это вынули, то внутри обнаружилась еще одна крышка, делившая бурхан на две части. С большим трудом открыли и ее, тоже запаянную медью. За прокладкой из оранжевой ткани лежали 52 небольших бумажных пакетика, на
Проект по краеведению: "Мои размышления о творческом наследии П.К.Козлова"
Человек не создан для легкого счастья. Счастье похоже на сказочные дворцы, двери которых стерегут драконы, надобно бороться, чтобы овладеть ими.
Несмотря на то, что Александр Дюма и Петр Козлов – два человека, избравшие своими стезями абсолютно разные сферы деятельности, данное высказывание писателя, по моему мнению, способно отразить тот тернистый путь, который пришлось пройти российскому географу и путешественнику для осуществления мечты. Ведь именно достижение желаемого, как мне кажется, является счастьем. "Сколько себя помню, - вспоминал П.К. Козлов, - с отроческих лет мною владела одна мечта - о свободной страннической жизни в широких просторах пустынь и гор великого Азиатского материка. Вся моя жизнь прошла под знаменем исследователя природы и человека Центральной Азии". Детская мечта Петра Козлова реализовалась в полной мере. Из пятидесяти двух лет своей научной деятельности, начиная с двадцатилетнего возраста, около пятнадцати лет Козлов отдал экспедициям. Иначе говоря, на два года его жизни в спокойной обстановке приходилось около года странствий.
Безусловно, можно говорить о том, что Петр Кузьмич был ярым приверженцем своего дела. Возможно, такое упорство передалось ему от отца, простого и малограмотного сельского жителя. Каждый год отец Петра перегонял стада скота с Украины для богатого скотопромышленника; брал с собой сына. Следовало бы предположить, что во время этих походов у мальчика и зародились первые мысли о дальних странствиях. Я думаю, личность человека получает первичное оформление прежде всего в детстве, поэтому, изучая биографию Петра Кузьмича Козлова, можно проследить путь становления его характера. По рассказам современников, это был любознательный человек с живой натурой, пытливым умом. Не удивительно, что после окончания четырехклассной школы, Петра Кузьмича не могла удовлетворить однообразная работа в конторе пивоваренного завода. Он жадно тянулся к учению и стал готовиться к поступлению в учительский институт.
Все шесть экспедиций ученого – уникальные по своему содержанию источники новых открытий. Возвращаясь из каждого путешествия, я считаю, Петр Кузьмич приносил всему миру ценнейшие сведения в различные сферы культуры и науки. Пятой экспедицией были собраны этнографические материалы о народах Монголии и Тибета, в особенности по буддийскому культу и китайской старине. Были собраны большие материалы по зоологии, ботанике и т.д. Замечательна обнаруженная в Хара-Хото коллекция ксилографий (клише) для печатания книг и культовых изображений за сотни лет до появления печати в Европе. В ходе своего шестого путешествия Козлов открыл 212 могильников, оказавшихся гуннскими погребениями 2000-летней давности, и провел их раскопки. Это было величайшим археологическим открытием XX века. Были обнаружены многочисленные предметы древней культуры, по которым можно восстановить экономику и быт гуннов со II века до нашей эры по I век нашей эры. В их числе находилось большое количество художественно исполненных тканей и ковров времен греко-бактрийского царства, существовавшего в северной части современной территории Ирана, в Афганистане и северо-западной Индии. По обилию образцов греко-бактрийского искусства ноин-улинская коллекция не имеет себе равных в мире.
Наверное, зная о том, какую пользу стране может принести Козлов своей научной деятельностью, руководство отказывает ему в принятии в действующую армию, когда начинается Первая мировая война. Не лишним будет добавить, что такое решение характеризует исследователя как храброго и самоотверженного патриота своей Родины.
По моему мнению, достижения и открытия Петра Кузьмича Козлова незаслуженно находятся в «тени» известности Пржевальского. Конечно же, его труд увековечен и вознагражден - в 1910 году Козлов получил большие золотые медали от географических обществ (английского и итальянского). Также, именем Козлова назван ледник в хребте Табын-Богдо-Ола. В 1963 году, в связи со 100-летием со дня рождения, его имя присвоено средней школе в Духовщине, Смоленской области, в которой он учился. В 1988 году, по постановлению Ленгорсовета, был открыт мемориальный музей-квартира путешественника, где хранятся многие раритеты, привезенные Козловым из далеких странствий. И, тем не менее, этого не достаточно для того, чтобы полноценно оценить вклад этого великого ученого в развитие науки. Петр Кузьмич Козлов - один из величайших исследователей Центральной Азии. Он не просто жил в эпоху больших путешествий. Мне кажется, он сумел стать одним из тех, кто сам создавал эту эпоху. Для этого ему пришлось быть географом, гидрологом, метеорологом, зоологом, ботаником, орнитологом, энтомологом, картографом, астрономом и археологом. Сподвижник Н.М. Пржевальского, он вместе с ним довершил ликвидацию "белого пятна" на карте Центральной Азии. Не многим удается за целую жизнь сделать открытие, меняющее научные представление на ту или иную эпоху. Путешественник и географ Петр Кузьмич Козлов сделал их два! В 1909 году он нашел мертвый город Хара-Хото, а в 1924 году раскопал могилы гуннов в урочище Ноин-Ула. Исследования и открытия П.К. Козлова снискали ему широкую известность в нашей стране и далеко за её пределами.
«Счастливая звездочка» Петра Козлова
Семнадцать лет он провел в экспедициях по Центральной Азии. Отыскал в песках Гоби легендарный затерянный город Хара-Хото, совершив одну из самых масштабных находок в истории археологии, решал политические задачи с далай-ламой… Кажется, удача благоволила ему всегда и везде…
Текст: Алексей Макеев, фото предоставлено автором
В автобиографии, написанной в 1927 году, Петр Кузьмич Козлов, которому стукнуло уже 64 года, вспоминал, что с отроческих лет им владела мечта «о свободной страннической жизни». Видимо, этому способствовало занятие отца – перегон скота, в котором с детства участвовал и Петр. Отец «любил в своем деле эту постоянную смену мест, – писал Петр Козлов, – и жизнь на вольном воздухе. По-своему, наивно и просто, он рассказывал свои впечатления в кругу нашей скромной семьи, где всегда видел сочувствие и отклик моей матери».
Петр Козлов после возвращения из своей первой экспедиции, 1883–1885 годов Петр Козлов после возвращения из своей первой экспедиции, 1883–1885 годовПетр родился в небольшом уездном городе Духовщина Смоленской губернии 15 октября 1863 года. В 12 лет мальчик поступил в Духовищенское городское училище. В те же годы состоялся его «археологический дебют»: с приятелем он раскопал курган и принес найденные артефакты в школу. За что тут же получил суровый выговор.
МЕЧТЫ О ТИБЕТЕ
В 1878 году юный Петр Козлов устроился на работу на винокуренный завод в поселке Слобода, что в 60 километрах от Духовщины. В свободное время готовился к поступлению в Виленский учительский институт, с увлечением читал книги о путешествиях Николая Пржевальского. И что бы вы думали? Вдруг сам Пржевальский приезжает в Слободу и решает купить по соседству имение! Совпадение? А вот вам еще одно. Как-то вечером Козлов гулял по саду, предаваясь мечтам о странствиях в Азии, да так увлекся, что не заметил обратившего на него внимание… Пржевальского! «О чем вы сейчас так глубоко задумались?» – спросил его Николай Михайлович. «О том, что в далеком Тибете эти звезды должны казаться еще гораздо ярче, чем здесь. » – ответил Петр Козлов. Пржевальский пригласил родственную душу к себе в гости – побеседовать.
Участники 4-й Центральноазиатской экспедиции. На переднем плане сидят: П.К. Козлов, Н.М. Пржевальский и В.И. Роборовский Участники 4-й Центральноазиатской экспедиции. На переднем плане сидят: П.К. Козлов, Н.М. Пржевальский и В.И. РоборовскийЭкспедиция 1883–1885 годов проходила в самых суровых условиях северного Тибета. Она основательно закалила молодого путешественника. Там же состоялось боевое крещение Петра Козлова: он героически отбил атаку кочевников, многократно превосходивших по численности боевой отряд экспедиции. За что впоследствии получил Георгиевский крест. И как тут не вспомнить о природной фортуне Козлова? Ведь по его собственному признанию, в то время он «совершенно не умел стрелять»! Удача, как писал Вергилий, благоволит храбрым.
ПРЕЕМНИК ПРЖЕВАЛЬСКОГО
После экспедиции Петр Кузьмич переехал в Петербург, где окончил пехотное юнкерское училище. Смерть Пржевальского в 1888 году на озере Иссык-Куль стала для Козлова потрясением. И заставила задуматься о преемственности: «Я сразу понял, что отныне остаюсь один и должен свято хранить заветы своего учителя».
Далай-лама XIII Тхуптэ´н Гьяцо´, выдающийся реформатор, правивший Тибетом в 1895— 1933 годах Далай-лама XIII Тхуптэ´н Гьяцо´, выдающийся реформатор, правивший Тибетом в 1895— 1933 годахПозже Козлов принял участие еще в двух центральноазиатских экспедициях, в перерывах между которыми занимался изучением естественных наук, этнографии и астрономии. А в 1891 году он женился на Надежде Степановне Камыниной.
В 1899 году Русское географическое общество (РГО) назначило Петра Козлова руководителем Монголо-Камской экспедиции. Область Кам на востоке Тибета была почти не изучена. Петр Кузьмич стремился идти и далее – к заветной мечте многих путешественников, запретной для иностранцев столице Тибета Лхасе. Однако путь исследователям вглубь страны преградил вооруженный отряд тибетцев.
Участники Монголо-Сычуаньской экспедиции. П.К. Козлов в первом ряду второй справа Участники Монголо-Сычуаньской экспедиции. П.К. Козлов в первом ряду второй справаТем не менее экспедиция оказалась успешной: были нанесены на карту горные хребты, собрано множество географических, этнографических, исторических сведений, сделано около 200 фотоснимков; привезено 1200 экземпляров горных пород, свыше 30 тысяч экземпляров растений, зоологическая коллекция состояла из 300 шкур млекопитающих, 10 скелетов, 1500 образцов птиц, 500 экземпляров рыб и пресмыкающихся, 30 тысяч насекомых. В 1902 году по итогам экспедиции Петр Козлов получил высшую награду РГО – Константиновскую золотую медаль.
ПРИЗРАК ПУСТЫНИ
Русские исследования Центральной Азии в XIX–XX веках проходили на фоне политического соперничества с Британской империей в регионе, они были частью этой борьбы, получившей многозначительное название «Большая игра».
В 1904 году англичане совершили вооруженное вторжение в Тибет и вошли в Лхасу. Верховный правитель Тибета далай-лама XIII Тхуптэ́н Гьяцо́ бежал в столицу Монголии Ургу – современный Улан-Батор. В 1905 году Петр Козлов был направлен в Ургу, где успешно провел переговоры с далай-ламой и подружился с ним. Козлов договорился сопроводить правителя Тибета в Лхасу под «русским конвоем», но в последний момент в Петербурге отказались от такого смелого предприятия.
О городе-призраке в песках Эдзин-Гола русские путешественники давно были наслышаны от местных кочевников. Правда, те старательно скрывали его местонахождение от чужестранцев. Затерянный город лежал на пути экспедиций Григория Потанина в 1886 году и Владимира Обручева в 1893 году, но проводники провели исследователей в обход развалин. Козлов загорелся идеей посещения Хара-Хото, тем более что для этого нужно было совсем немного отклониться от маршрута экспедиции.
Привезенные из Хара-Хото рукописи на тангутском, китайском, уйгурском языках Привезенные из Хара-Хото рукописи на тангутском, китайском, уйгурском языках«СТОИЛО ТОЛЬКО КОПНУТЬ…»
В конце декабря 1907 года экспедиция стартовала из приграничной Кяхты. Далее через Ургу на юг – в бескрайние просторы Гоби. Перепады погоды были трудны: на Новый, 1908 год стоял мороз минус 47 градусов, а, когда в начале марта Козлов подходил к Хара-Хото, днем солнце раскаляло воздух до плюс 43 градусов.
Мертвый город в пустыне представлял собой грандиозное зрелище. Крепостные стены обрисовывали ориентированный по сторонам света прямоугольник 440 на 360 метров. Всюду возвышались субурганы, или на санскрите «ступы» – буддийские культовые сооружения. Городские постройки были засыпаны песком. «Стоило копнуть любой закругленный холмик дома, – писал в своем дневнике Козлов, – как за сухой землей вскоре обнаруживались солома, циновки, устои дерева и проч. <…> мы не могли уравновеситься – брались за одно, за другое, за третье; жадно схватывали то один найденный предмет, то другой. <…> К вечеру наша палатка уже представляла маленький музей, малое собрание предметов Хара-Хото…».
Конечно, по современным меркам «раскопками» это назвать сложно. Козлов писал: «Мы копали, рыли, ломали, рушили… Не забуду той счастливой минуты, когда я взошел с кайлом на вершину развалины №1 и после нескольких ударов увидел рукописи, бурхана (иконопись) и прочее».
Местные кочевники сами почти не раскапывали Хара-Хото из-за боязни злых духов. Только самые храбрые отваживались искать здесь удачу. Козлову рассказывали, как одна женщина нашла в мертвом городе драгоценное ожерелье, за которое проходивший караван отдал все, что у них было.
Раскопки длились четыре дня. Самые интересные находки – рукописи, писанные, как полагал Козлов, китайскими иероглифами; буддийская иконография, бумажные ассигнации – были направлены вместе с донесением в РГО, а исследователи продолжили идти своим маршрутом.
Паломники у ворот монастыря Гумбум. Фото П.К. Козлова. 1909 год Паломники у ворот монастыря Гумбум. Фото П.К. Козлова. 1909 годВ ТИБЕТ К ДАЛАЙ-ЛАМЕ
В Динъюаньине (ныне Баян-Хото, КНР) экспедиция остановилась в доме Цогто Бадмажапова, где смогла упорядочить найденное в Хара-Хото и хорошо отдохнуть. Бадмажапов по духу был любознательный путешественник и снабжал Козлова всевозможной информацией. Его дом в Урге много лет принимал русских путешественников и монголоведов. Символично, что в этом доме сейчас располагается Музей истории и реконструкции Улан-Батора.
Экспедиция дошла до северных окраин Тибетского нагорья, посетила озеро Кукунор, оазис Гуйдуй, а в монастыре Гумбум Козлов снова встретился с далай-ламой. Чтобы не провоцировать англичан, он говорил с правителем Тибета не как уполномоченный Российской империи, а как представитель РГО. Далай-лама интересовался найденными в Хара-Хото древностями и пригласил Козлова посетить Лхасу, надеясь на «дружеские отношения» с Россией и продолжение исследований его страны русскими учеными. Козлов задержался в монастыре на две недели. Официально – чтобы учить фотографии юношу по имени Намган. Учил, видимо, не только фотографии. Через четыре года Намган станет военным министром независимого Тибета.
Намган, будущий военный министр Тибета Намган, будущий военный министр ТибетаВ оазис Гуйдуй Бадмажапов привез Козлову корреспонденцию из Петербурга. Из РГО сообщали, что присланные Козловым рукописи «на неведомом языке», денежные ассигнации – древнейшие бумажные деньги монгольской династии Юань – редчайшие экземпляры. Хара-Хото специалисты считали столицей тангутского царства Си Ся, о котором было известно лишь то, что оно существовало в XI–XIII веках. Совет РГО предложил свернуть дальнейший план экспедиции и возвращаться в Хара-Хото. «Не жалейте ни времени, ни средств на дальнейшие раскопки», – призывали Козлова в письме.
На обратном пути на экспедицию напали тангуты. Некий тангутский князь поначалу гостеприимно принял Козлова, угощал тибетским чаем с солью и маслом яка, печеньями, жаренными на бараньем жире. Однако после решил перебить русских, чтобы завладеть их оружием. Глубокой ночью на лагерь исследователей напали двое всадников. Часовой был начеку, выстрелами отогнал нападавших и поднял боевую тревогу. Едва участники экспедиции успели занять оборону, как на лагерь обрушилось около сотни кочевников. Завязалась перестрелка. Нападавшие развернули коней и унеслись прочь. «Не стой мы в полной боевой готовности навстречу этому грозному урагану, – вспоминал Петр Козлов, – ничто не спасло бы нас от стремительности разбойников – их пик и сабель… Но Бог судил иначе. И как мне не верить в мою путеводную счастливую звездочку!»
Несмотря на миролюбивость буддизма, в те времена в Тибете царили жестокие порядки. Иностранцам, проникавшим в Лхасу, отрубали головы, на окраинах Тибета путешественники подвергались нападениям. В 1901 году на экспедицию Козлова устроил засаду сам лама монастыря Мэнчжи-гомба.
"Дорогой субурган" до раскопок и после. Крупную скульптуру пришлось оставить на месте "Дорогой субурган" до раскопок и после. Крупную скульптуру пришлось оставить на месте«ДОРОГОЙ СУБУРГАН»
Экспедиция вернулась в Хара-Хото 23 мая 1909 года. Работа летом в пустыне давалась тяжело. «Мы просыпались с зарей и в сравнительной прохладе вели свои работы, – вспоминал Козлов, – днем отдыхали, а то и пуще – томились от изнурительного жара, так как в тени воздух нагревался до 37°С с лишком, а земная поверхность накалялась солнцем свыше 60°С… Нет ни ручейка, ни колодца, который мог бы хоть чуть-чуть освежить». Чего-то принципиально нового не попадалось, энтузиазм в адском зное испарялся. Тогда Козлов предложил обследовать субурганы за пределами города. И снова удача!
Вообще-то субурганы либо совсем не имеют внутреннего помещения, либо оно ограниченное и пустое; иногда в них погребают выдающихся лам. Субурган же, приглянувшийся Козлову, оказался… тайником. Он был буквально набит рукописями и книгами – всего более 6 тысяч экземпляров, буддийской иконографией и скульптурой – все в превосходной сохранности.
В своем дневнике Козлов записал: «Счастье вручило мне дорогой субурган!»
Находок было такое количество, что караван просто не мог все увезти. Петр Кузьмич решил оставить часть найденного на месте, полагая снарядить еще одну экспедицию в Хара-Хото.
Современные Козлову тангуты — кочевники, забывшие язык предков, ассимилированные монголами и китайцами Современные Козлову тангуты — кочевники, забывшие язык предков, ассимилированные монголами и китайцамиСЛАВА И «НЕТАКТИЧНОСТЬ»
Еще до того, как путешественники вернулись на родину, российские и зарубежные издания прославили Петра Козлова и его открытие. В Петербурге РГО устроило в честь Козлова торжественный прием, а в начале 1910 года организовало выставку находок из Хара-Хото, длившуюся три месяца и имевшую огромный успех. Уже тогда было ясно, что Петр Козлов совершил одно из крупнейших открытий мировой археологии, а по количеству найденных рукописей и живописи находке не было равных.
Козлов получил чин полковника Генерального штаба, был избран почетным членом РГО, награжден золотыми медалями Лондонского и Итальянского географических обществ, отмечен Французской академией наук и другими европейскими научными институтами и организациями.
Мечеть за стенами крепости в Хара-Хото, где были найдены рукописи на персидском языке Мечеть за стенами крепости в Хара-Хото, где были найдены рукописи на персидском языкеПо протекции Козлова, Бадмажапов получил орден Святой Анны, РГО наградило его серебряной медалью, Генштаб произвел казака в офицеры. На том скандал был замят. Объясняя, почему открытие Бадмажапова не предали огласке, Козлов приводит веские основания. Но отчего в своих последующих воспоминаниях об экспедиции Петр Кузьмич нигде не упоминает, что он шел к мертвому городу по сведениям своего друга-бурята? По этой причине до недавнего времени о первооткрывателе Хара-Хото не было известно ничего. И только в 1980-е годы был найден дневник Бадмажапова и изучена его переписка с Козловым.
«ЖЕМЧУЖИНА В РУКЕ»
Большая часть находок, сделанных в Хара-Хото, сейчас хранится в Государственном Эрмитаже. Их исследование и дешифровка тангутского языка растянулись на многие годы. Сам Козлов не дожил до тех дней, когда появилась ясная картина жизни погибшего города.
Петр Кузьмич Козлов возле монгольской юрты в Урге. 1923 год Петр Кузьмич Козлов возле монгольской юрты в Урге. 1923 годХара-Хото был не столицей тангутов, а важным форпостом в центре оазиса на берегу реки Эдзин-Гол. Город называли «Эдзина» – под этим же именем он фигурирует у Марко Поло в «Книге чудес света». Армия Чингисхана взяла город штурмом весной 1226 года. А затем завоевала и все царство Си Ся. Перед вторжением монголов жители Эдзины спасли свою культуру от забвения, наполнив «дорогой субурган» всем самым ценным в их жизни. Создатели тайника позаботились и о собственном «Розеттском камне»: среди находок оказался тангутско-китайский словарь «Чжан чжун чжу», что означает «Жемчужина в руке». Также здесь был спрятан свод законов Си Ся, благодаря чему право этого давно забытого царства сейчас известно лучше, нежели, к примеру, законы средневековой Индии. Печатные книги и наборные шрифты в субургане поведали о том, что у тангутов было развито книгопечатание задолго до того, как оно появилось в Европе.
Призраком пустыни Хара-Хото стал спустя 150 лет после завоевания Чингисханом. Во второй половине XIV века монголы сделали крепость своим плацдармом в войне с китайской династией Мин – отсюда и найденные Козловым пачки ассигнаций павшей монгольской династии, над которыми ученые ломали головы. Китайская армия осадила Хара-Хото в 1372 году. Перед взятием крепости осаждавшие построили на Эдзин-Голе дамбу, так что река ушла на 20 километров от города. Ушла навсегда…
ПОВЕЗЕТ МНЕ В СМЕРТИ – ПОВЕЗЕТ В ЛЮБВИ
Петр и Елизавета Козловы в заповеднике Аскания-Нова. Около 1913 года Петр и Елизавета Козловы в заповеднике Аскания-Нова. Около 1913 годаВ 1914 году Петр Кузьмич готовился к путешествию в Монголию и Тибет, но началась Первая мировая война. В Монголию путешественник все-таки поехал, правда, с другой целью – организовать закупки скота для нужд армии. Помогал ему в этом опять же Цогто Бадмажапов. Успешно выполнив задание, Козлов получил звание генерал-майора.
Во время Гражданской войны ученый воевал за… природу. В 1917–1918 годах Козлов самоотверженно защищал заповедник Аскания-Нова в херсонских степях. Когда-то он занимался отправкой в заповедник из Монголии лошадей Пржевальского. И то, что этих уникальных животных не истребили в жерле войны – заслуга Козлова. В роли комиссара по охране заповедника он организовал вооруженную охрану и целый год держал оборону, лично рискуя жизнью. Весной 1919 года Козлов добился от Ленина особого декрета «о сбережении» Аскании-Нова.
Казалось, о новом путешествии не стоило и думать. В 1918–1919 годах петроградская ЧК конфисковала все, что готовилось для экспедиции 1914 года, включая ценные подарки для далай-ламы и его приближенных. А также личные подарки ученого от разных организаций – не помогла и охранная грамота Наркомпроса. Затем ученого попытались выселить из его квартиры. Заступился Николай Горбунов – личный секретарь Ленина и близкий друг Козловых.
И все же, преодолев все препятствия, в 1923 году Козлов добился одобрения новой Тибетской экспедиции, в ходе которой он планировал осуществить свою давнюю мечту – побывать в Лхасе. Участником исследований стала и его супруга Елизавета Владимировна, выучившаяся к тому времени на орнитолога. Правительство выделило на экспедицию более 100 тысяч рублей золотом. Однако путешествие никак не могло начаться: на его участников писались доносы, состав экспедиции переформировывался, вводились политкомиссары и сотрудники ГПУ. В Урге Козлова задержали на полтора года, формальным поводом было отсутствие разрешения на въезд в Китай. На самом деле в Москве уже было принято решение о сворачивании экспедиции. Козлов сопротивлялся. Главное, что помогло ему переломить ситуацию, – новое открытие. На этот раз с помощью своих друзей-бурятов он узнал об интересных могильниках неподалеку от Урги. И принялся за раскопки. Захоронения принадлежали гуннам III–I веков до н.э. Из погребальных камер извлекли уникальные украшения, ковры с изображением мифических животных, искусно вышитые ткани, человеческие косы в шелковых футлярах… Эти находки до сих пор являются одной из самых ярких центральноазиатских коллекций в собрании Эрмитажа. В начале 1925 года Козлов ездил в Москву с докладом о раскопках и получил разрешение на продолжение экспедиции. Были получены и китайские паспорта. Только до Тибета исследователям добраться было не суждено…
В ходе «стояния в Урге» исследователей поддерживал Цогто Бадмажапов, снабжая экспедицию продовольствием. В то время он был советником при правительстве Монгольской Народной Республики и занимал ряд высоких должностей в монгольских госучреждениях. А в 1930 году его арестовали как «японского шпиона». Шесть лет он провел в тюрьмах и ссылках, а в 1937 году был расстрелян. Незадолго до смерти Бадмажапова освободили, и он приехал в Ленинград, надеясь на помощь друзей. Петра Козлова к тому времени уже не было в живых. Он умер 26 сентября 1935 года от сердечного приступа и был похоронен с почестями на участке Смоленского кладбища для выдающихся советских ученых. Конечно, доживи Петр Кузьмич до Большого террора, еще неизвестно, как закончилась бы жизнь царского генерала. Что ни говори – и в смерти Козлову повезло.
«Мертвый город» Хара-Хото открыл не знаменитый путешественник, а его безвестный помощник
В начале XX в. в Южной Гоби экспедиция русского исследователя П.К. Козлова обнаружила древний тангутский город Хара-Хото, более четырехсот лет погребенный в песках. В руинах были найдены тысячи рукописей на разных языках, первые в мире бумажные деньги, сотни предметов буддистского культа и быта. Как с гордостью писал сам Козлов, «может быть, этому угасшему городу суждено будет всегда озарять мое имя географа». И лавры первооткрывателя Хара-Хото действительно достались путешественнику с мировым именем, а не его безвестному помощнику-буряту. Об интригующих обстоятельствах, связанных с этой археологической сенсацией XX в., рассказывает известный историк, д.и.н. А. И. Андреев из Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН
Открытие Хара-Хото состоялось, как и многие другие археологические находки, не на пустом месте. О том, что где-то в Южной Монголии, в верховьях р. Эдзин-Гол находятся древние развалины большого города, упоминали в своих книгах, со ссылкой на местное население, два известных русских путешественника – Г. Н. Потанин (1893) и В. А. Обручев (1901), однако сами они не пытались отыскать руины.
Взяв эти сведения на заметку, П. К. Козлов, ученик и соратник знаменитого Н. П. Пржевальского, еще во время первой самостоятельной Монголо-Камской экспедиции, посвященной изучению Восточного Тибета, пытался разузнать о заброшенном городе, но безуспешно. И готовясь к новой Монголо-Сычуаньской экспедиции, Петр Кузьмич, как он позже напишет, «в тайниках души лелеял заветные мысли» найти эти развалины в монгольской пустыне.
Петр Кузьмич Козлов (1863–1935) – русский путешественник, военный географ, этнограф, археолог. Ученик и соратник Н. П. Пржевальского. В 1883–1926 гг. совершил шесть экспедиций в Монголию, Западный и Северный Китай, Восточный Тибет, три из них возглавил лично. Фото из архива Музея-квартиры П. К. Козлова Петр Кузьмич Козлов (1863–1935) – русский путешественник, военный географ, этнограф, археолог. Ученик и соратник Н. П. Пржевальского. В 1883–1926 гг. совершил шесть экспедиций в Монголию, Западный и Северный Китай, Восточный Тибет, три из них возглавил лично. Фото из архива Музея-квартиры П. К. КозловаШанс осуществить мечту предоставила путешественнику сама судьба – в лице кяхтинского бурята-казака Ц. Г. Бадмажапова, ранее участвовавшего в Монголо-Камской экспедиции в качестве переводчика. Устроившись по протекции Козлова в русский торговый дом, Бадмажапов сопровождал торговые караваны, нередко совершая многодневные переходы по гобийской пустыне, посещал Маньчжурию и Восточный Китай.
Цокто Гармаевич Бадмажапов (1879–1937) – российский и советский переводчик, монголовед. Расстрелян в 1937 г. по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре. Архив РГО. Ф. 18. Оп. 7. Д. 172 Цокто Гармаевич Бадмажапов (1879–1937) – российский и советский переводчик, монголовед. Расстрелян в 1937 г. по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре. Архив РГО. Ф. 18. Оп. 7. Д. 172И в очередном письме от Бадмажапова, датированном 15 мая 1907 г., Козлов читает: «Я во время своей поездки в Эдзин-Гол сделал весьма интересное открытие, по крайней мере, я так думаю. Около песков между долинами Гойдза и Эдзин-Гол наткнулся на развалины Фара-Фото или Хара-дайшин, где специально дневал». К письму были приложены снимки, которые Бадмажапов просил показать вице-председателю Императорского Русского географического общества (ИРГО).
Развалины Хара-Хото. 2015 г. Фото У. Линдсея Развалины Хара-Хото. 2015 г. Фото У. Линдсея Развалины Хара-Хото. 2015 г. Фото У. ЛиндсеяО своем открытии Бадмажапов сообщил также в Главный штаб и ИРГО, где в архиве сохранилась его рукопись о «поездке к развалинам» вместе с 13 фотографиями, запечатлевшими руины крепости и один из субурганов – буддийских ступ-реликвариев. В Хара-Хото Бадмажапов побывал дважды, во второй раз – специально с целью фотографирования. Похоже, зная о предстоящей экспедиции Козлова, он умышленно повел караван через низовье Эдзин-Гола, предварительно добыв у своих друзей-туземцев более или менее точные «координаты» развалин. Он скрупулезно описал дорогу в мертвый город, перечислив все встретившиеся ему ключи и колодцы. С такой информацией отыскать Хара-Хото было уже несложно.
Монголо-Сычуанская экспедиция началась осенью 1907 г. Информация, полученная от Бадмажапова, несомненно, придавала Козлову уверенность в успехе его поисков мертвого города, которые, однако, внешне выглядели вполне самостоятельными. Путешественник расспрашивал местных жителей о расположении развалин и получил от торгоутского князя верблюдов и проводника, который в конечном счете и привел экспедицию в Хара-Хото.
Наконец, 19 марта 1908 г. давнишняя мечта Козлова сбылась. Налегке, в сопровождении четырех спутников и двух проводников он кратчайшей дорогой добрался до Хара-Хото, где группа провела три дня, посвящая время раскопкам. Все найденное – книги, бумаги, украшения, предметы буддийского культа, наполнившие 10 пудовых ящиков, – было без промедления отправлено в Петербург. Кроме того, Козлов, согласно его словам, «тотчас же отправил монгольской почтой в Ургу и далее в Петербург, в нескольких параллельных пакетах, известия о фактическом открытии Хара-Хото».
В одном из субурганов Хара-Хото было обнаружено множество керамических скульптур с позолоченными лицами. Архив РГО. Ф. 18. Оп. 7. Д. 1120, Д. 1127 В одном из субурганов Хара-Хото было обнаружено множество керамических скульптур с позолоченными лицами. Архив РГО. Ф. 18. Оп. 7. Д. 1120, Д. 1127Весной 1910 г. ИРГО впервые выставило на обозрение хара-хотинскую коллекцию Козлова, а император пожаловал начальнику Монголо-Сычуаньской экспедиции звание полковника с увеличением пожизненной пенсии в качестве награды за научное открытие, прославившее Россию. В том же году Козлов стал почетным членом ИРГО, а английское и итальянское королевские географические общества присудили ему большие золотые медали за исследование Центральной Азии, т. е., по сути, за открытие Хара-Хото.
Выставка находок Монголо-Сычуаньской экспедиции П. К. Козлова в Императорском Русском географическом обществе. Фото К. К. Буллы. 1910 г. Архив РГО. Ф. 18. Оп.1. Д. 1225 Витрина с рукописями из Хара-Хото. Фото К. К. Буллы. 1910 г. Архив РГО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 1231 Архив РГО. Ф. 18. Оп.1. Д. 1237 Выставка находок Монголо-Сычуаньской экспедиции П. К. Козлова в Императорском Русском географическом обществе. Фото К. К. Буллы. 1910 г. Архив РГО. Ф. 18. Оп.1. Д. 1225А что же Баджамапов? Уже после того, как Козлов, по его собственному выражению, «фактически открыл» мертвый город, он вновь просит своего учителя и покровителя: «Напишите, пожалуйста, если можете, в Географическое Общество относительно описания моей поездки на Эдзин-Гол – пусть напечатают». Спустя некоторое время Бадмажапов вновь обращается с той же просьбой в ИРГО и Главный штаб, но из обоих учреждений последовала суровая отповедь: его притязания сочли неуместными теперь, когда всему миру было известно, что Хара-Хото открыл Козлов!
19 декабря 1909 г. обескураженный Цокто напишет Козлову: «Я удивляюсь, почему Географическое Общество выражает неудовольствие мне, и в чем Штаб находит большую нетактичность. Я совершенно не понимаю, и, кроме того, Вы помните, что как будто бы я написал что-то такое помимо Вас. Разве только то, что я открыл Хара-Хото и дал первый толчок к изучению Хара-Хото… Мне теперь страшно обидно то, что открывши Хара-Хото, и остаться виновным».
За открытие Хара-Хото Бадмажапов, как и остальные участники экспедиции, был отмечен по ходатайству самого Козлова, который писал своем рапорте в Главный штаб: «Как старожил местного края Бадмажапов оказал экспедиции ценные услуги и способствовал лучшим отношениям к местным властям, с которыми у него установились простые дружеские отношения». В результате «истинный» открыватель мертвого города получил орден св. Анны, однако остался недоволен и просил Козлова похлопотать о более полезной для него награде.
Судьба вновь сведет «соавторов» открытия Хара-Хото осенью 1923 г., когда Козлов приведет в Ургу свою Монголо-Тибетскую экспедицию. В доме Цокто он найдет приют, и радушный хозяин, как и прежде, будет оказывать ему всевозможные услуги, в том числе организует снабжение экспедиции продовольствием. А когда впоследствии Бадмажапов будет арестован ОГПУ и выслан в пятилетнюю ссылку, Козлов, по рассказам, до самой своей смерти в 1935 г. будет помогать ему по мере сил.
…В конце 1990-х гг. в Музее-квартире П. К. Козлова в Санкт-Петербурге была развернута фотоэкспозиция, посвященная открытию и раскопкам Хара-Хото. Среди редких фотографий – портрет Цокто Бадмажапова, имя которого неразрывно связано с именем знаменитого путешественника.
Подробнее об этом читайте в журнале «НАУКА из первых рук» в статье А. И. Андреева
Читайте также: