Влюбленные на отдыхе ватто
Жан Антуан Ватто (фр. Jean Antoine Watteau, 10 октября (день крестин) 1684, Валансьен – 10 июля 1721, Ножан-сюр-Марн ) – выдающийся французский живописец и рисовальщик начала XVIII столетия, родоначальник нового жанра «галантных празднеств» (fetes galantes), ставшего прологом для появления в европейском искусстве стиля рококо.
Особенности творчества художника Антуана Ватто. Он стал первым (и по значению, и по хронологии) художником времени, которое называют «галантный век» или, по меткому выражению из стихотворения Валерия Брюсова, «век суетных маркиз» . Легкомысленные дамы и их рассеянно-учтивые кавалеры, меланхоличные музыканты, уличные торговцы и актёры – вот герои Ватто, которых он изображает со всевозможной грацией и утончённым психологизмом, но без тени грубоватого разоблачительства, свойственного жанровой живописи. Картины Ватто не столько повествовательны, сколько атмосферны – настроение в них важнее сюжета, подтекст важнее интриги, эмоция важнее действия. Ощущение мимолётности и непродолжительности счастья, затаённой печали заставляет говорить о «меланхолическом реализме Ватто» . Рисунок Ватто всегда лёгок, динамичен, его линии – прихотливы и мелодичны. Ватто первым обозначил рокайльную цветовую гамму: избегая контрастных сочетаний и локальных цветов, он предпочитал богатые, сложные и утончённо-изысканные созвучия оттенков, делал многослойные лессировки, создавал особую мерцающую фактуру. Несмотря на неприятие и непонимание со стороны многих современников и ближайших потомков (Дидро заявлял, что «готов дать десяток Ватто за одного Тенирса» , а французские студенты конца века, предпочитавшие героическую живопись Жака-Луи Давида, однажды закидали полотна Ватто хлебными шариками), сейчас творчество Антуана Ватто признано одной из вершин искусства XVIII века; как рисовальщик и колорист он опередил своё время – влияние Ватто ощутимо не только в живописи его соотечественников Буше и Фрагонара, но также у Хогарта, Рейнолдса, Гойи, художников-романтиков.
В середине июля 1721-го года в одном из домов парижского предместья Ножан-сюр-Марн умирал 36-летний чахоточный. Он лежал на постели в загородном доме некоего господина Лефевра, темной личности, известной в кругах парижской знати как «устроитель маленьких удовольствий короля». Общие друзья привезли больного накануне ночью, и прожжённый Лефевр сходу сообразил: не жилец! На бледном, с прозеленью, лице горел характерный, неестественно яркий румянец. «Как будто театральный грим!» - невольно подумал Лефевр, припоминая Коломбин, Меццетенов и Пьеро с картин своего постояльца, известных всему Парижу.
Между приступами изматывающего туберкулёзного кашля друзья умолили умирающего причаститься. Деревенский священник поднёс к его губам распятие. «Уберите! – истерично закричал Антуан Ватто (это был именно он). – Ваше распятие причиняет мне боль! Как можно так плоско и грубо изображать Господа. »
Нервный, неуживчивый, временами весёлый, но все-таки странный – таким Париж запомнил Антуана Ватто. Удивительно, что этот сумасброд и мизантроп имел так много влиятельных друзей, а его картины носили подчеркнуто легкий и праздно-изящный характер. Чтобы определить их невиданный доселе жанр, пришлось даже изобрести специальное название – «галантные празднества» . Но оценить в полной мере новаторство Антуана Ватто как художника смогут только потомки. Его гением будут буквально грезить романтики и символисты, Шарль Бодлер и Поль Велен. А Марсель Пруст скажет, что Ватто и Ла Тур сделали для славы Франции больше, чем все революционеры, взятые вместе.
Жан Антуан Ватто родился в 1684-м году в провинциальном городке Валансьен, знаменитом своими изумительными кружевами. Его отец Жан Филипп не имел отношения ни к искусству, ни к кружевам: он был кровельщик, работал на совесть, хорошо зарабатывал и, бывало, напившись в конце рабочей недели, изрядно поколачивал жену Мишель, родившую ему четверых детей. Тем невероятнее, что отец, человек грубый и вздорный, первым разглядел талант Антуана.
Любимым занятием подростка Ватто было сидеть на городской площади с карандашом и рисовать бродячих актеров, веселивших толпу. В Валансьене был муниципалитет, а при муниципалитете числился штатный художник, Жак Герен. К нему отец Ватто отдал сына учиться. Толку из этого не вышло: подмастерью доверяли разве что разводить краски, а вскорости Герена не стало. Ватто задумал было найти для себя более подходящего учителя. Но тут уж воспротивился отец: сколько можно праздно торчать на площади да пялиться на комедиантов? Не пора ли освоить настоящую мужскую профессию? Кровельщика, к примеру.
Но Жан Филипп Ватто не знал, что его сын не менее самоволен и упрям, чем он сам. Однажды, никого не предупредив, Антуан отправился в Париж. Он шёл туда пешком, а в его карманах насвистывал ветер. Похоже, Ватто ожидала жизнь уличного бродяги. И действительно, в свой первый столичный год будущий родоначальник «королевского стиля» рококо почти всё время провёл под открытым небом, а от непогоды прятался под сводами Нотр-Дам де Пари.
Вокруг Собора теснились лавки посредственных богомазов. За умеренную плату суеверные паломники скупали там образки святых. Отчаявшись найти более достойную работу, Антуан Ватто нанялся в одну из таких лавок. Он наловчился писать Николая Чудотворца, наиболее коммерчески востребованного святого, и потом шутил: «Я так изучил его лицо, что мог бы писать Николая с закрытыми глазами – для этого мне даже не нужен оригинал» .
Три франка в неделю плюс ежедневная миска супа – таков был доход художника, и тут уж было не до смеха. Но вмешался случай.
Каким-то чудом наброски 20-летнего Ватто попали в руки знаменитого французского декоратора Клода Жилло. Они были так не похожи на мазню ремесленников с моста Нотр-Дам, что Жилло сходу предложил Ватто место своего ассистента. И Антуан, не раздумывая, согласился: расписывать театральные декорации и украшать городские карнавалы было ему по нутру. Опытный и успешный Жилло вывел его в люди, обеспечил заказчиками и знакомствами. Но настал день, когда учитель и ученик разругались вдрызг. Причина разрыва до сих пор неизвестна. Всю последующую жизнь оба старались в разговорах даже не упоминать имен друг друга.
И все же Ватто невероятно везло с друзьями. После Жилло его покровителем стал наследственный живописец и хранитель коллекции Люксембургского дворца Клод Одран. Он привлекал Ватто к оформлению королевских резиденций в Версале и в Фонтенбло. А в Люксембургском дворце художник познакомился с редкой серией Рубенса, посвященной Марии Медичи. Ватто и раньше любил фламандцев, но Рубенс его потряс и «перепахал». Когда еще один его друг, аббат Нуартерр, преподнёс художнику в дар оригинал Рубенса, Ватто испытал почти религиозный экстаз: «Я потерял покой. Мои глаза беспрестанно ищут картину, которую я воздвиг на мольберт, как на аналой…»
А еще Антуан Ватто страстно мечтал попасть Рим. Для этого он даже лет в 25, переступив через самолюбие и комплексы, огласился участвовать в конкурсе для начинающих художников, объявленном Академией. Увы, ему присудили лишь золотую медаль. А в Рим отправился Антуан Гризон, взявший гран-при. Больше он не прославится ничем – его имя история сохранила лишь потому, что когда-то он обошёл великого Ватто.
Антуан оказался в Париже в эпоху, которую позже назовут безвременьем и упадком стиля. Королевский двор стремительно терял авторитет и влияние. Классицизм XVII века испустил дух. Но что это значило для художников?
Только то, что нужно было выстраивать новую систему координат, искать наощупь те идеи, которые могли бы по-настоящему вдохновлять. Героика и пафос больше никого не привлекали. Королевский двор перестал быть законодателем мод. Никто из художников не хотел становиться эпигоном классицизма. Никто не верил в «большие идеи».
Обмелевшая культурная жизнь сместилась из дворцов в дворянские усадьбы с их милыми забавами вроде домашних спектаклей и перемежаемого музицированием флирта. «Невыносимая легкость бытия» стала символом эпохи. А еще – она стала главной темой творчества Ватто. «Соблазнитель», «Кокетка», «Капризница» - вот его герои. На картинах Антуана Ватто кто-то любезничает («Затруднительное предложение»), кто-то ревнует («Две кузины»), кто-то пощипывает струны гитары и пялится в декольте («Песня любви»), а кто-то большой компанией устремляется на поиски любви («Отплытие на остров Цитеру»). Всё это в совокупности и получило название «галантных празднеств» – нового жанра, открывшего двери для нового стиля – рококо.
Когда после тридцати Ватто станет очень богат, он больше не будет помышлять о Риме. Вопреки здравому смыслу и ожиданиям друзей, разбогатев, он поехал не в Италию, а в Англию. Именно в богемном Лондоне Ватто в полной мере ощутил вкус признания. Однако общество оказалось к нему благосклонее, чем природа. Промозглый британский климат обострил чахотку. Болезнь прогрессировала. Смертельно больной Ватто вернулся в Париж.
Биографы обходят молчанием личную жизнь мастера. О ней почти ничего не известно. В 2007-м году французы сняли изысканный и скучный фильм «Тайна Антуана Ватто» о предполагаемой любви художника к актрисе Комеди Франсез Шарлотте Демар – загадочной женщине, присутствующей на многих полотнах Ватто и всегда изображённой со спины.
Но всю жизнь, даже будучи известен и богат, Ватто предпочитал жить «на краю чужого гнезда». Приехав из Англии за год до смерти, он останавливается у торговца предметами искусства, некоего Жерсена. У того была лавка с громким названием «Великий монарх». Ватто сам вызвался написать для лавки вывеску. Работал по утрам, а после обеда, обессиленный кашлем, валился без сил. И все же всего в недельный срок на свет появилась знаменитая «Лавка Жерсена» – её придирчивый Ватто считал лучшей из всех своих картин.
Жерсен станет первым (и очень тактичным!) биографом своего рано умершего друга. Впрочем, мы уже говорили, что всю короткую жизнь Антуану Ватто удивительно везло с друзьями.
Ватто Жан Антуан (1684 - 1721)
Антуана Ватто можно считать основоположником рококо в живописи, и его творчество лучше всего показывает, какого рода человеческие открытия таило в себе это "мотыльковое искусство".
Сам Ватто вышел из простой среды, был сыном кровельщика. Он любил бытовой жанр, копировал полотна голландцев, очень много зарисовывал с натуры. Вместе с тем его влекло к декоративной живописи и к театру - к Арлекинам, Коломбинам и Скарамушам итальянской комедии, которая во Франции была популярна не менее, чем у себя на родине. Сплав бытового, декоративного и театрального в интимных лирических фантазиях - в этом весь Ватто, но в этом и характер искусства рококо.
Трудно представить художника более обаятельного в своей неподдельной грациозности, чем Ватто. В его картинах много кавалеров, дам на природе, в лесу или парке - типичный жанр "галантных праздников", но как много в них очарования! Прежде всего это - шедевры утонченной живописи, настоящий праздник для глаза, но такого, который любит нежные, неяркие оттенки и сочетания.
Ватто писал мельчайшими бисерными мазочками, ткал волшебную сеть с золотистыми, серебристыми и пепельными переливами. Истинное наслаждение - погружаться в нее и рассматривать восхитительные детали композиций Ватто. Галантный, грациозный, рокайльный Ватто мог высказать среди хрупкого веселья охватывающую душевную усталость и печаль, щемящий меланхолический мотив, бесконечно грустную мысль об одиночестве.
И что бы ни писал Ватто, даже среди самых радостных картинок бытия, оттенок печали есть всегда. Они очень милы, его инфантильные влюбленные, гуляющие в поэтических парках, но кажется, что вот-вот они растают, уплывут на несуществующий остров любви и, может быть, они только пригрезились тоскующему воображению. Они эфемерны.
Особая сила Ватто в том, что он не просто уходил в царство мечты, а соотносил этот уход с действительной печалью жизни и действительными переживаниями реального человека. Отсюда его тонкая лирическая ирония, понятная и сейчас
Лавка Жерсена (1718)
Картина написана в конце жизни художника. Перед нами небольшая лавка, где продавались призведения искусства. Художник показывает здесь художественную среду, как отражение целого общества.
Слева от двери упаковщики картин укладывают в ящик отживший свое портрет покойного короля Людовика XIV. Это - недавнее прошлое, но уже прошлое. Справа, с заметной иронией показаны двое "любителей искусства" - дама и кавалер, они смакуют картину с галантно-фривольным сюжетом. Эта публика воплощает в себе дух опустошенного, неискреннего общества. Это довольно пустые люди, скрывающие свои никчемные интересы под маской чопорной благотворительности.
Но не все общество подобно им. В правом углу лавки созерцают небольшую картину молодые люди. Картина нам не видна, но немое восхищение этих зрителей свидетельствует и о силе истинного искусства, и о истинных его ценителях, которые, затаив дыхание, внимают искусству.
Эти две группы людей противопоставлены друг другу незаметно, тонко и остроумно. Немой диалог как бы ведут истинные знатоки искусства и его модные попутчики.
Паломничество на Киферу (1719)
Одно из самых больших своих произведений. Кавалеры и дамы отправляются на остров любви; как будто на наших глазах любовь зарождается, движения полны неуверенности, взгляды - сомнений, затем затем любовное чувство растет. Эта тончайшая палитра чувств прежде всего создана самим цветом: колеблющимся, мерцающим, переливающимся один в другой, гаммой золотистых оттенков, сквозь которые проступает основной серебристо-голубоватый тон, что в целом напоминает колорит венецианцев; светом, разбивающимся на блики. Но все это не любовь, а игра в любовь, театр.
Праздник любви (1717)
Перед нами флиртующие пары, среди них особенно хороша пара на первом плане - юная дама как бы нехотя слушает своего поклонника, она видна в профиль, и этот тонкий профиль, этот своенравный поворот изящной белокурой головы, этот взгляд искоса из-под опущенных ресниц полны живой прелести.
Радости любви
Чудесен лихой гитарист в белом наряде и голубых чулках: как он старается пленить своей игрой недоверчивую красавицу, одетую в золотистый шелк! А тут же, в стороне от веселого общества, отвернувшись от него, некто одинокий и меланхоличный скучающим взором смотрит на мраморную наготу статуи. Ему не хватало дамы. Нет, это что-то другое, глубже. Как умеет Ватто выразить в своих будто фарфоровых фигурках живые чувства и эту внезапно среди хрупкого веселья охватывающую душевную усталость и печаль.
Юпитер и Антиопа
Антиопа - царица амазонок. Она дочь фиванского царя Никтея, родила от Юпитера близнецов - Зета и Амфиона. Царь Никтей разгневался от поступка Антиопы и она бежала от отцовского гнева в Сикион, где вышла замуж за царя Эпопея. На картине художник изобразил сцену любовного свидания Антиопы с Юпитером. Она устала от любви, но Юпитер будит ее.
Жиль в костюме Пьеро (1719)
Щемящий меланхолический мотив звучит в картине "Жиль". Это один из персонажей итальянской комедии в своем традиционном белом костюме, в круглой шляпе и с круглой пелериной - возвышается во весь рост на фоне неба, в то время как где-то внизу другие коменданты располагаются на отдых. Фигура Жиля, странно бездействующая, с повисшими руками и остановившимся взглядом, как бы не имеет никакого отношения ни к ним, ни вообще к чему бы то ни было на свете, он один. Не видно, что он от этого страдает. Он просто один и все. В этом ощущении, в этой застылости затаена бесконечно грустная мысль об одиночестве человека, запертого в самого себя, как в клетку.
ЛитЛайф
Антуан ВАТТО. Более чем галантный.
Один из самых ярких и оригинальных художников восемнадцатого века - Антуан Ватто (1684-1721), оказал влияние на развитие искусства рококо во Франции да и во всей Европе, которое, к слову сказать, продолжалось и после смерти художника.
Прожив всего лишь тридцать шесть лет и страдая от частых болезней, Ватто все же смог вырасти из провинциальной безвестности и добиться славы во французской столице времен Регентства герцога Орлеанского. Его беззаботные, разодетые, похожие на французские пирожные, аристократы и актеры весело резвятся на фоне вымышленных пейзажей. Но не спешите делать выводы о “сахарности” его произведений. Они несут в себе удивительную магию цвета и настроение, хоть и не обладают повествовательным сюжетом, в прямом смысле. Еще при жизни автора для их был определен особый термин, fête galante (Галантные Праздненства). Ватто был также талантливым рисовальщиком, чьи блистательные зарисовки фиксировали тонкие нюансы манерного 18 века.
Антуан Ватто Актеры Французской комедии. Около 1712 года Антуан Ватто Актеры Французской комедии. Около 1712 годаЖанр «галантных празднеств» не был новшеством, придуманном Ватто. Театрализованные зрелища на фоне парков были в моде ещё со времен молодости Людовика XIV, когда сам король и придворные танцевали балеты в садах Фонтенбло.
Антуан Ватто Жиль. 1718—1719 год Антуан Ватто Жиль. 1718—1719 годБлагодаря поддержке художника Шарля де ла Фосса (1636-1716), Ватто предпринял попытку вступления в Академию в 1712 году. Вместо двух лет, положенных на создание обязательной картины для вступления в Академию, Ватто потребовалось пять лет. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. Это свидетельствовало о высокой репутации Ватто. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания».
«Паломничество на остров Кифера» - вступительная работа, была предоставлена в 1717 году. Его живопись не вписывалась в существующую категорию академической иерархии, и он был, в конечном итоге, принят с беспрецедентной припиской: «художник Галантных Праздненств».
Жанр «галантных празднеств» не был новшеством, придуманном Ватто. Театрализованные зрелища на фоне парков были в моде ещё со времен молодости Людовика XIV, когда сам король и придворные танцевали балеты в садах Фонтенбло. Но в отличии от своих предшественников и последующих многочисленных подражателей, Ватто не поверхностен, его работы убедительным образом пленяют вас и заставляют видеть нечто гораздо более глубокое, чем рафинированный театральный флирт. Если будете в Лувре, найдите время встретиться с его полотном “Жиль”, поймете о чем я.
Почему эта знаменитая картина Антуана Ватто до сих пор интригует исследователей?
Поскольку картина Антуана Ватто , написанная для вступления в Королевскую Академию художеств, дала название новому жанру - галантных празднеств - давайте мы ею и займёмся.
Антуан Ватто "Паломничество на остров Киферу" (1-й вариант) 1717 год (Яндекс.Картинки) Антуан Ватто "Паломничество на остров Киферу" (2-й вариант) около 1718 года (Яндекс.Картинки) Антуан Ватто "Паломничество на остров Киферу" (1-й вариант) 1717 год (Яндекс.Картинки)Это чрезвычайно любопытная картина, которая до сих пор интригует исследователей. Точнее их существует две. Ватто написал первую в 1717 году, а затем вторую - около 1718 года. Сейчас они обе хранятся в разных местах: первый вариант находится в Лувре, а второй - в Берлине во дворце Шарлоттенбург. Это один и тот же сюжет, который обычно называют паломничеством на остров Киферу. Однако многие исследователи Ватто считают, что это не паломничество НА остров Киферу, а наоборот отплытие С острова Киферы. Мне кажется, эти тонкости весьма существенны, и для того, чтобы в них разобраться, давайте посмотрим, что здесь происходит.
Что имеется в виду под островом Кифера?
Кифера - это остров в Эгейском море, входящий в число Ионических островов. Но Ватто это, конечно, не очень интересует. Для него это символ - это остров любви.
По греческой мифологии около острова Киферу, именуемого в латинском варианте - Цитера (греч. Κύθηρα), из морской пены родилась богиня красоты и любви Афродита. Иногда её называют Кипридой, потому что по этому же мифу, родившись из морской пены, она приплыла на раковине к Кипру и высадилась на сушу. Помните знаменитую картину Боттичелли "Рождение Венеры"?
Сандро Боттичелли "Рождение Венеры" 1482-1486 годы (Яндекс.Картинки) Сандро Боттичелли "Рождение Венеры" 1482-1486 годы (Яндекс.Картинки)Следовательно и Кифера, и Кипр - два центра, связанные с Афродитой (или Венерой - римское её соответствие), которые действительно были крупнейшими центрами поклонения Афродите.
Для Ватто Кифера - это остров, где счастливые люди, совершенно беззаботные, придаются ухаживаниям и любви. Всё это осенено самой богиней любви Венерой и бесчисленным множеством её детей - Амурчиков. Они летают, балуются и играют рядом с милующимися парочками влюбленных.
Тайны галантных празднеств
Сюжет картины изображает аллегорическое паломничество современных Антуану Ватто персонажей на остров Киферу. Реально существующий остров, иногда именуемый в латинском варианте - Цитера(греческое Κύθηρα), расположен в Эгейском море к югу от Пелопоннеса и считается одним из главных культовых центров богини любви и красоты Афродиты (от названия острова происходит и одно из именований богини - Афродита Киферийская).
Считается, что Ватто наложил на эту мифологическую подоснову один из сюжетных мотивов популярной в его годы комедии Флорана Данкура "Три кузины", в котором упоминался чудесный остров, откуда ни одна девушка не возвращается без поклонника или мужа.
Поездка на Киферу
Я сердцем радостно кружил вокруг снастей
И птицей в синеве носился беззаботно,
Корабль медлительно качал свои полотна,
Как ангел во хмелю от солнечных лучей.
Как называется, спросил я, остров мрачный?
- Кифера, был ответ, известный в песнях край,
Седых проказников игриво-пошлый рай,
А, впрочем, островок достаточно невзрачный.
- Земля сердечных тайн и чувственных услад!
Витает над тобой великолепной тенью
И в душу льет тебе любовное томленье
Венеры давних дней нетленный аромат.
Зеленых миртов край, пестреющий цветами,
Чей культ среди людей не будет знать конца,
Где в обожании молитвенном сердца
Уносит к небесам во вздохов фимиаме.
Первый вариант "Паломничества на остров Киферу" был создан Ватто в качестве обязательной картины для баллотирования в полные члены Королевской академии художеств. Этому предшествовала его первая попытка вступления в Академию и неудача в конкурсе 1709 года на получение стипендии для поездки в Рим. Вторая попытка вступления растянулась на пять лет: в 1712 году Ватто принимают кандидатом, но обязательную картину для прохождения в полные члены Академии он выполняет лишь в 1717 году. К этому времени живописные произведения Ватто, которые получили у современников условное название "галантных сцен", имели столь широкий успех, что это дало возможность членам Академии не рассматривать его вступительную работу в обязательной системе классических жанров. Для Ватто было сделано исключение: его картине был присвоен специальный статус "галантное празднество", тем самым Академия признавала заслуги художника.
Запись в протоколе собрания Королевской академии художеств от 28 августа 1717 года гласила: "Сьер Антуан Ватто, живописец, родом из Валансьена, причисленный 30 июля 1712 года, прислал картину, которую ему предложили исполнить для его приёма в Академию. Она изображает. ". Первоначально было написано: "паломничество на остров Киферу"; затем писец зачеркнул эти слова, а вместо них написал: "галантное празднество".
Создание второго варианта этого полотна искусствоведы датируют приблизительно: около 1718 года. Вероятно, авторскую версию необычно крупного произведения художника, поступившего в собрание Академии художеств, заказал для себя один из состоятельных поклонников искусства Ватто.
Первый вариант "Паломничества" впоследствии поступил в Лувр в составе собрания Академии художеств и в настоящее время занимает центральное место в зале произведений Ватто. Второй авторский вариант в середине XVIII века был приобретён для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого. Ныне этот вариант, для отличия получивший немного изменённое название: "Высадка на остров Киферу", экспонируется в берлинском дворце Шарлоттенбург.
Антуан Ватто (1684-1721) - Высадка на остров Киферу - Берлин, дворец Шарлоттенбург
Создавая второй вариант "Паломничества", Ватто в целом повторил сценографию первого, но при этом настолько существенно перестроил композицию и колорит, что в результате получилась не копия или реплика, а самостоятельное произведение. Между двумя картинами происходит тематический диалог, при этом их сравнительный анализ даёт больше возможностей для восприятия формы и понимания содержания каждой из картин, рассмотренной в отдельности.
На обеих картинах изображён остров Кифера. Об этом свидетельствует скульптурный символ острова любви: в луврском варианте - менее заметная в тени деревьев на среднем плане герма (четырёхгранный столб, завершенный скульптурной головой, первоначально бога Гермеса (отсюда название), затем других богов) Афродиты, в берлинском - выдвинутая к переднему плану динамичная скульптурная композиция Афродиты с Эротом на массивном постаменте, резко освещённая на фоне темных деревьев. На берегу расположились паломники, представляющие собой дам и их кавалеров, все они разбиты на пары.
Судно, доставившее паломников на остров, изображено лишь фрагментарно. В луврском варианте это ладья с гребцами, слева над берегом выступает украшение её носовой части - ростра в виде крылатой сирены. Над ладьёй в луврском варианте порхают фигурки путти, некоторые из них смешиваются с паломниками, при этом общее число путти не намного превышает количество основных персонажей.
Пу́тто (итальянское putto - "маленький мальчик", "младенец").
Антуан Ватто (1684-1721) - Паломничество на остров Киферу (фрагмент с изображением ладьи и гребцов) - Лувр
Клод Дебюсси - Остров радости (1903-1904)
Играет - Святослав Рихтер
В берлинском варианте ладью сменяет корабль с мачтой и парусом, слева видна его золочёная корма, а ближе к центру картины - носовая часть. В берлинском варианте над кораблём зависает целая гирлянда путти, а их общее число увеличивается вчетверо. Одновременно увеличивается и количество основных персонажей - с 8 до 12 пар. Тем самым значительно насыщается и уплотняется пространство изображённого действия. Это сопровождается его визуальным сокращением. За счёт более низкой точки зрения (горизонта) и менее свободной предметной ситуации в берлинской "Высадке на остров Киферу" общее пространство изображения теряет глубину и широту луврского. Этот эффект усиливается и колоритом. В луврской картине классически выстроенная цветовая перспектива визуально подчёркивала удалённость задних (холодных) планов по отношению к передним (тёплым). В берлинском варианте теплый колорит затянутого сиренево-розовой дымкой неба визуально приближает его и ещё больше ограничивает пространство.
Антуан Ватто (1684-1721) - Высадка на остров Киферу (фрагмент с изображением корабля) - Берлин, дворец Шарлоттенбург
Франсис Пуленк - Паломничество на остров Киферу (1953)
Исполняют - Ада Горбунова и Виталий Гаврук
Существуют и сравнительная точка зрения на содержание сюжетов обеих картин. Согласно одной из них, луврскую картину можно рассматривать как размеренно-повествовательную: сюжет здесь достаточно широко развёрнут во времени - его зрительной метафорой становится панорамный пейзаж с уходящей вдаль водной дорогой. Эта дорога привела "паломников" к герме Афродиты, она же ограничивает их пребывание на "острове любви" перспективой неминуемого возвращения в мир реальной жизни. В берлинском же варианте уплотнённое и замкнутое пространство, наполненное динамикой празднества, до предела усиливает в образе состояние "здесь и сейчас". Если первый вариант, созданный Ватто для вступления в Королевскую академию художеств, в немалой степени ориентирован на живопись классицизма и его лидера Пуссена, чьи традиции ещё были сильны в Академии, то во втором варианте художник выстраивал форму и образ, в значительной мере следуя традициям Рубенса и мастеров венецианской школы.
Документальный фильм из цикла "Палитры" (Франция) - Тайны галантных празднеств (1995)
Режиссёр - Ален Жабер
Луврский вариант картины стал картиной в картине Паскаля Даньян-Бувре:
Паскаль Адольф Жан Даньян-Бувре (1852-1929) - Художница-акварелистка в Лувре - Эрмитаж
Галантно и пикантно: картины от Ватто до Фрагонара в парижском музее
В парижском Музее Жакмар-Андре 14 марта открывается выставка французской живописи XVIII века « От Ватто до Фрагонара. Галантные празднества». Более 60 картин из музеев Франции , Германии , Англии и Америки — дивные сцены развлечений парижского светского общества времен Людовика XV. Встречайте: французское рококо
Рококо называют самым легкомысленным и бездумным из всех стилей в искусстве. Почему тогда рококо столь значимо для русской изобразительной культуры? Почему определение от слова «рококо» звучит для нашего уха так экзотически – «рокайльный»? В чем основное различие рококо и барокко, которые люди малосведущие часто путают? Наконец, почему рококо – это прямой и непосредственный предок современной глянцевой культуры? Обо всем этом пойдёт речь ниже. Читать дальше
от А. Ватто, Ж.-Б. Патера , Н. Ланкре , Ф. Буше и Ж.-О. Фрагонара.
Весенний вернисаж в Париже — прекрасная возможность перенестись в «гламурные» времена при дворе короля Людовика XV и убедиться в том , что придворное окружение короля и его фаворитки мадам Помпадур знало толк в развлечениях! Об этом красноречиво рассказывают произведения французских художников с изысканным и утонченным названием жанра — «галантные празднества». На выставке вас встретят легкие и фривольные картины с изображением аристократических приемов и балов , театральных представлений и маскарадов , любовных приключений и веселых шумных праздников в тенистых парках. Ну просто галантные празднества на любой вкус!
Среди всех картин на выставке выделяются работы « Довольный Пьеро» и «Галантный праздник с гитаристом» первого мастера галантного жанра Антуана Ватто. В этих работах при внешне легких и веселых сюжетах показана сложность человеческих отношений и игра противоречивых эмоций , и в картинах чувствуются ирония и легкая грусть.
Идиллические пасторали « Галантное празднество с танцовщицей Камарго» и «Купальщицы и зрители на фоне пейзажа» Николы Ланкре отличаются занимательностью и пикантной фривольностью , в которых переплетены правда и вымысел. Они производят впечатление театральных спектаклей , хотя в них звучат отголоски реальной жизни светского общества начала XVIII века с его любовью к поэзии , музыке , театру , тонкой беседе , наполненной намеками и недомолвками.
Оглавление
Читать
Войти через Гугл Войти через Фейсбук Войти через Яндекс Войти через ВконтактеПомогите нам сделать Литлайф лучше
Выбрать главу (389) Изменить стиль страницыВанлоо, Луи Мишель
Дальнейшими представителями такого же “расцвеченного” и подсахаренного академизма первой половины XVIII века является семья голландского выходца Ванлоо [65]и Натуар. Особенной славой среди Ванлоо пользовался Карл (1705 — 1765), но из произведений его в Эрмитаже художественный интерес представляет один только очень бодрый, сочно написанный “Автопортрет”, помеченный 1762 годом. Напротив того, совершенно неприятны две жанровые картины художника — “Испанский концерт” и “Чтение”, в которых грация таких мастеров, как Ватто и Ланкрэ, нашла себе омертвелое и тоскливое отражение. В том же совершенно духе картина племянника Карла, Луи Мишеля Ванлоо (1707 — 1771), “Секстет” — глупая, застылая сцена в маскарадных костюмах. [66]
Натуар, Шарль Жозеф
Приятно представлен в Эрмитаже Натуар (“Бахус и Ариадна”), который мог бы фигурировать вообще среди “художников жизненной грации” — этих настоящих “гениев” XVIII века, не будь в нем наклонности к известной шаблонности в приемах техники и в типах.
Шарль-Жозеф Натуар. Вакх и Ариадна. Ок. 1742. Холст, масло. 91х120. Инв. 1220
К упомянутым только что “гениям” нам теперь и пора обратиться, оставя в стороне неволнующие достоинства академиков.
Интимное искусство XVI в.
Рядом с официальным искусством в самом начале XVIII века могло возникнуть и более интимное. Версаль к тому времени опустел, благодаря семейным несчастиям королевского дома и государственным бедствиям. Становилось необходимым создание новых миров, новых культурных центров. Такими очагами явились парижские гостиные, дома вельмож и финансистов. Здесь уже не поощрялась назойливая помпезность, а в ходу были всевозможные утехи жизни, непринужденность и остроумие. Тогда же должно было появиться и отвечавшее этим запросам искусство. Еще Жувенэ, старшего Куапеля и даже, с грехом пополам, Лемуана можно считать “историческими живописцами”. Новому же светилу живописи, Ватто, современники дали новоизобретенное звание “живописца галантных празднеств”, и в этом смешном прозвище выказалось требование времени, то, что хотели получить от Ватто его современники.
Ватто, Жан Антуан
С именем Ватто (1684 — 1721) связано представление о каких-то прогулках, о маскарадах, об играх, танцах, комедиях, о какой-то сказочной беспечности. И действительно, Ватто создал особый род живописи, которому можно, пожалуй, и оставить забавное прозвище “галантных празднеств”. Ученики и продолжатели занялись затем распространением этого нового рода. [67] Однако художественная и “человеческая” личность гениального мастера слишком умаляется, если в нем видеть только такого забавника. Натура Ватто была, напротив того, гордая и неуживчивая, болезненно чувствительная и глубоко грустная. Он умел мечтать о праздниках, эти праздники внешне воспроизводились затем по его картинам, но сам он никогда не веселился, ибо идеалы его были несбыточными и ирония неизлечимой.
Эрмитаж дает прекрасное представление о Ватто. Собранные здесь картины способны доставить исключительное наслаждение. Особенно хороши “Влюбленный Меццетэн” (или “Серенада”) и “Военный роздых”), знаменующие конец и начало его деятельности.
Жан-Антуан Ватто. Меццетен. Около 1718. Холст, масло. 55,2х43,2. (Продана из Эрмитажа в мае 1930 года. Музей Метрополитен, Нью-Йорк. Фонд Мансей, 1934)
Жан-Антуан Ватто. Военный роздых. Ок. 1715. Медь, масло. 21,5х33,5. Инв. 1162. Из собр. Кроза, Париж, 1772
Закрыть Как отключить рекламу?В “роздыхе” все носит еще характер веселого фламандского кермесса [68] (сам Ватто был наполовину фламандец, будучи родом из Валенсиена, лишь к концу XVII века доставшегося французам); веселость и непринужденность царят на этой крошечной картинке, изображающей обедающих под открытым шатром солдат. Ватто мог встретить нечто подобное на своем пути, когда он в 1709 году ездил из Парижа на родину. Бедный, нетребовательный, тогда еще доверчивый “рапэн”, он мог попросить себе место за таким же столом и попасть в эту соблазнительную тень, под раскидистые деревья, в компанию пирующих воинов и смешливых, податливых маркитанток.
В “Меццетэне” царит иное настроение.“Меццетэн” написан в последние годы жизни мастера — возможно даже, что после поездки в Англию, откуда художник вернулся совершенно больной. Картина эта принадлежала другу Ватто — Жюльену и на распродаже коллекции последнего в 1767 г. была оставлена за собой его вдовой (Жюльен женился незадолго до возвращения Ватто). Приобретена картина для Екатерины II, вероятно, на распродаже собрания г-жи Жюльен в 1778 г. “Военный роздых” (“Les delasse ments de la guerre”) написана в пару к “Тягостям войны”.] Это “сказано не то в шутку, не то всерьез”. И соболезнует как будто Ватто вздохам влюбленного комедианта и как будто выставляет их на посмешище. Ватто в этот период жил запуганным затворником, его мягкая, нежная душа была оскорблена человеческими дрязгами и просилась на отдых. Об его любовных делах ничего не известно, но едва ли был он в них удачником. Быть может, даже именно вечная неудовлетворенность томящейся по любви души и была вместе с резким ощущением усиливавшейся чахотки причиной его разочарованности. Быть может, он отразил с тонким оттенком иронии в этом комичном любовнике свои собственные чувства. Во всяком случае Ватто передал здесь то, что передавал не раз, что составляло рядом с царством красок его настоящую стихию — музыку.
Подобно Джорджоне и Тициану, Ватто не уставал изображать виртуозов, певцов, концерты. Но какая пропасть между здоровой чувственностью венецианцев и этим изнервленным, переутонченным французом эпохи Регентства!
Однако оставим чувства и посмотрим на живопись, на краски, на рисунки. Тут следует обратиться ко всем картинам Ватто в Эрмитаже. Одни добавляют другие.
Жан-Антуан Ватто. Савойяр с сурком. 1716. Холст, масло. 40,5х32,5. Инв. 1148
Живой этюд “Савояра с сурком” указывает на интерес Ватто к “улице”.
Жан-Антуан Ватто. Затруднительное предложение. Ок. 1716. Холст, масло. 65х84,5. Инв. 1150. Из собр. Брюля, Дрезден, 1769
“Затруднительное предложение” красиво по распределению красочных пятен и по своей простой, широкой технике.
Жан-Антуан Ватто. Тягости войны. Ок. 1715. Медь, масло. 21,5х33,5. Инв. 1159. Из собр. Кроза, Париж, 1772
Очаровательна по своему зеленоватому “дождливому” тону пáрная к “Роздыху” картинка “Тягости войны”. Настоящим “лакомством” является “Солдатская кухня”, где все писано с фантастической легкостью, где самая непринужденная грация соединена с меткими наблюдениями действительности. Наконец, и обе разобранные нами картины в отношении техники — бесподобные жемчужины. Как нарисована первая поза Меццетэна, как выразительны ракурс его лица и судорожная игра пальцев; какой дивный подбор ласкающих теплых и отнюдь не приторных красок: розовых, голубых и грязновато-зеленых. А в “Роздыхе”, с какой гениальной простотой вкомпонован в крошечную раму поэтичный, весь трепещущий жизнью пейзаж; как прелестны и характерны мельчайшие фигурки, как все приведено к одному восхитительному зеленоватому тону. И какая живопись! Точно “навеянная”, точно не стоившая ни малейшего труда мастеру, и все же нервно внимательная и последовательная во всех подробностях.
Книга "Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа"
Читайте также: