Турист новая теория праздного класса
Следуя сегодняшнему социальному предписанию, каждый должен куда-либо поехать и потратить деньги в чужом доме, чтобы те, кто живет там, тоже могли куда-то поехать и тратить деньги дома у других и так далее.
Nadya Yurinova цитирует 5 лет назад
Жизнь — это больница, где каждый пациент страстно желает перелечь на другую кровать.
Кому-то хотелось бы хворать у печки; другой уверен, что выздоровеет возле окна.
Ольга Исаева цитирует 4 года назад
Лучшая рецензия на книгу
rapira_ostra rapira_ostra написала рецензию
13 июня 2018 г. 16:06
Как раньше в религиях, в туристическом мире.Дин Макканелл «Турист. Новая теория праздного класса»
Одно из первых фундаментальных исследований туризма как характерной приметы современности, вышедшее в 1976 году. Русский перевод включает вводное эссе Люси Липпард, а также предисловия (1989 и 2013) и послесловие (1998) автора к более поздним переизданиям.
В отличие от социологов, продолжавших в середине XX века изучать классовые структуры, архитектор Дин Макканелл предложил системный анализ общества через феномен туризма, в котором он увидел совокупность новых универсальных ценностей и область их применения. В условиях кризиса индустриальной эры, когда промышленные отношения перестали целиком определять социальное положение индивида, эту роль, как утверждает автор, взял на себя досуг. Турист — новый тип человека, первый постмодернист, формирующий эклектичную и куда более гибкую идентичность, перемещаясь по миру. Позиция странника обеспечивает ему взгляд со стороны на политические, экономические и прочие явления чужих культур, позволяя понять их инаковость и самого себя — через другого.
Для Макканелла туризм — парадигматическое выражение современности, навсегда отделившее ее от типов сознания предыдущих эпох. Модернистскому поиску аутентичности, той самой ауры, о которой писал Вальтер Беньямин, постиндустриальное мышление предпочитает аутентичность постановочную. Создавая и воссоздавая различные достопримечательности, маркируя одни зрелища как значимые и игнорируя другие, туризм предлагает собственную версию истории. А его экономика основана на продаже товара нового вида — человеческого опыта, преобразующего «вымысел и реальность в обширный символизм — то есть современный мир».
Называя такую модель «эксплуатацией досуга» (по аналогии с оставшейся в прошлом «эксплуатацией труда»), Макканелл одновременно приветствует ее позитивные следствия. То, что культура превратилась в пастиш, — «это худшее свойство современности и вместе с тем наша главная надежда: возможно, индивидуально или коллективно мы сумеем составить „правильную комбинацию“ элементов, которая приведет нас к лучшему миру или более высокому уровню цивилизации».
Об авторе
Дин Макканелл (р. 1940) — американский антрополог, профессор кафедры дизайна среды и ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе. Сфера его академических интересов включает ландшафтную архитектуру, семиотику и социальную политику. Автор книг «Время знака» (The Time of the Sign, 1982), «Поворот демократии: о бездомных афроамериканцах» (Democracy's Turn: On Homeless Noir, 1993), «Планирование ландшафта бессознательного» (Landscaping the Unconscious, 1999), «Этика осмотра достопримечательностей» (The Ethics of Sightseeing, 2011).
Дин МакКанелл: Турист. Новая теория праздного класса
Дин МакКанелл: Турист. Новая теория праздного класса
The ourist. A new Theory Of The Leisure Class. With A New Introduction
Переводчик: Боровиков Александр, Изотов Евгений
Издательство: Ад Маргинем, 2016 г.
Нет в продаже
ID товара: 563533
Оформление
Масса: 316 г
Размеры: 201x147x21 мм
Содержание
Оценить (оценило: 7)
Турист. Новая теория праздного класса
В своей работе Дин Макканелл (р. 1940), профессор ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе, исследует понятия аутентичности, элитарной и популярной культуры, связанные с построением социальной реальности вокруг феномена туризма, захватившего западный мир во второй половине XX века. Макканелл проявляет интерес к взаимосвязи индивидуального поведения и социальных отношений, изучению «поведения туристов и мест их путешествий, чтобы лучше понять скрытые структуры и значения жизни в конце современной эпохи».
Идея «Туриста» зародилась и развивалась в рамках социологии, однако подобно феномену, который она изучает, книга…
| Серия: | Совместная издательская программа с МСИ "Гараж" |
| Издательство: | Ад Маргинем Пресс |
Аннотация к книге "Турист. Новая теория праздного класса"
В своей работе Дин Макканелл (р. 1940), профессор ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе, исследует понятия аутентичности, элитарной и популярной культуры, связанные с построением социальной реальности вокруг феномена туризма, захватившего западный мир во второй половине XX века. Макканелл проявляет интерес к взаимосвязи индивидуального поведения и социальных отношений, изучению "поведения туристов и мест их путешествий, чтобы лучше понять скрытые структуры и значения жизни в конце современной эпохи".
Иллюстрации к книге Дин МакКанелл - Турист. Новая теория праздного класса
Рецензии на книгу «Турист. Новая теория праздного класса»
- Покупатели 6
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
"Турист. Новая теория праздного класса" Дина Макканелла, Ad margemen/"Гараж", 2016
Для описания социокультурных процессов необходимо выбрать метод и предмет приложения, через который лучше всего раскрываются особенности современности (модерности). Макканелл считает, что лучше и нагляднее всего особенности текущего момента (книга впервые опубликована в 1976 году) выражает туризм – единственный способ объединить разобщённых людей в единые ментальные структуры.
Постмодернистское общество (а середина 70-х – самый расцвет поструктуральной теории и практики) максимально атомировано, марксизм (в первой половине книги – масса ссылок на прибавочную стоимость и роль пролетариата как ведущей силы исторического развития) более не работает.
Ну, хотя бы оттого, что не только плоды труда нынче отчуждены от своих создателей (капиталистический обмен становится всё более символическим и даже метафорическим), но всё чаще и чаще сам производственный процесс оказывается выставлен в качестве туристического аттракциона. Макканелл называет всё это «постановочной аутентичностью».
«Современный распад реальной жизни и параллельно растущее увлечение «настоящей жизнью» других являются симптомами важных социальных преобразований категорий «правды» и «реальности». В домодерных типах общества правда и неправда являются закодированными обществом и защищёнными нормами категориями. Сохранение этих категорий необходимо для функционирования общества, которое основывается на межличностных отношениях. Стабильность межличностных отношений требует отделения правды от лжи, а стабильность социальной структуры требует стабильных межличностных отношений.»
Макканелл показывает, как трудовые будни различных учреждений театрализируются всевозможными постановочными подменами – даже если посетителей пускают на кухню ресторана это означает не причащение к аутентичности, но то, что менеджеры общепита заранее продумали как разыграть «закрытую зону» и превратить её в фойе.
Одна из глав «Туриста» посвящена сравнению двух путеводителей по Парижу 1900-го года. Один из них предназначался бюджетным путешественникам, второй – состоятельным. Именно эта разница позволяет проследить то, что выставляется на первый план или микшируется авторами, описывающими функционирование городских скотобоен, табачной фабрики, морга, швейного квартала, верховного суда, рынков, типографии, фондовой биржи.
В одном случае акцент делается на безличностном труде статистов, заключённых в исторически насыщенные стены, в другом трудовые процессы описываются, что ли, более сочувственно и с погружением. Важно, что самый объёмный экскурс в генезис современной туриндустрии (в книге, кроме разовых упоминаний, нет ничего не о религиозных паломничествах, ни об гранд-турах) завязан на год Всемирной Ярмарки в Париже, манифестировавшей наступление новых, массовых времен. Именно тогда и там, по Макканеллу и происходит окончательное «отчуждение досуга».
«То, что кажется настоящим, на самом деле может быть представлением, основывающимся на структуре реальности…»
Дальше книга развивается по двум направлениям. Одно из них – социально-антропологическое и необходимо для описания процессов современного сознания. Макканелл, вспоминая Сосюра, показывает как разрыв между «означаемым» и «означающим» влияет на восприятие действительности. Информационные маркеры не просто задают колею восприятия достопримечательностей и аттракционов, но, чаще всего, подменяют их.
Фрейд писал, что человек никогда не смеётся в одиночестве – юмор оказывается выражением причастности к определённой референтной группе. Точно так же восприятие тех или иных объектов (от святынь до целых стран) необходимо современному человеку для того, чтобы разделить представления других людей и, через это, подключиться к некой (весьма условной) ментальной общности.
Как это происходит – Макканелл анализирует во втором направлении своего исследования, заточенном на детальное описание механизмов туристического восприятия, становящегося всё более специфическим и всё сильнее оторванным от реальности.
Главы так и называются – «Современность и производство туристического опыта», «Культурные производства и социальные группы», «Осмотр достопримечательностей и социальная структура» («Место достопримечательности в современном обществе», «Осмотр достопримечательностей и моральный порядок», «Структура достопримечательности», состоящая из цепочки «турист – зрелище – маркер»), «Этапы сакрализации зрелища».
Стиль всего этого внятный и крайне доступный, из-за чего постфактум в голове мало чего остаётся, но сам процесс можно сравнить с паломничеством к какому-нибудь важному месту, о котором давно мечталось. Я же тоже думаю о смысле [своих] путешествий, ставших фетишем нынешней жизни, уже давно и, конечно же, полезно сравнить это с тем, что думают о структуре этой реальности другие люди, а так же расширить корпус своих бессознательных знаний чужими выкладками.
Речь, конечно же, идёт о подменах и завышенном субъективизме постиндустриальной эпистемы, который, с одной стороны, оказывается нормальным проявлением индивидуализма («новый праздный класс» – это, конечно же средний класс, окончательно отлучённый от реального производства материальных объектов и имеющий свободное время для перемещения по миру), но, с другой, именно отдельные усилия отдельных людей оказываются запрограммированными на то, чтобы смотреть и не видеть.
Хотя, конечно же, главное желание современного туриста – проникновение в складки чужой жизни, ибо туризм сегодня – нечто иное, как едва ли не единственная возможность сбежать от иллюзорности своего собственного существования.
«Прогресс современности (модернизация) зависит от чувства непостоянства и неаутентичности. Современные люди считают, что реальность и подлинность находятся где-то в другом месте: в других исторических периодах и других культурах, в более чистом и простом образе жизни. Иными словами, обеспокоенность современников «естественностью», их ностальгия и поиск подлинности – не просто случайная и декадентская, хотя и безобидная, привязанность к напоминаниям о разрушенных культурах и ушедших эпохах. Они лежат в основе торжествующего духа современности и его объединяющего сознания…»
Существенный недостаток этой книги, впрочем легко обыгрываемый в дополнительном предисловии к изданию 2013-го года, заключается в том, что написана она ещё до пришествия интернета. Компьютеры уже есть, но последствия Вьетнамской войны и падения Сайгона кажутся Макканеллу более существенными для самоощущения нынешнего человека, чем всевозможные гаджеты.
Это, таким образом, «памятник научной жизни», фиксирующий способы и особенности самоощущения конкретного времени, которое казалось автору точно таким же законченным, самодостаточным и пиковым в своём развитии, каким наше время кажется нам.
В предисловии 2013-го года Макканелл пишет, что существенных изменений интернет на фунциклирование туриндустрии не оказал, хотя реальность с тех пор стала ещё более запутанной и зыбкой, а путешествия и культурные паломничества (смыслу художественных музеев в книге отводится совсем мало места) ещё сильнее напоминают ритуал.
«Ирвинг Гофман определил ритуал как «поверхностный стилизованный акт, посредством которого индивид изображает своё уважительное отношение к некоторому объекту, обладающему для него предельной ценностью…»
Макканелл проделал большую практическую и теоретическую работу. Его книгу стоит читать ради таких вот определений (многие из них, как видно, это цитаты), рассыпанных по страницам. «Осмотр достопримечательностей – своего рода вовлечение в общественные явления, которое помогают человеку конструировать целое из различных фрагментов своего опыта».
Небольшой временной лаг (после выхода первого издания прошло всего-то сорок лет) сделал «Туриста» подготовительными материалами для наших собственных умозаключений, возникающих не из-за безусловной правоты исследователя (микс из антропологии, социологии и структурализма сугубо персонален и другие опорные точки, взятые за фундамент, могут привести к совершенно иному течению мысли), но потому что очень уж яркая и сочная подобрана автором фактура.
Она настолько самодостаточна, что может послужить ещё.
Нарочно или нет, но Ad margenem выпускает монографии такого рода на слегка желтоватой, как бы предварительно состарившейся бумаге. Всё это тоже работает на восприятие «Туриста» как памятника времени, такого же кивка в прошлое, как «Дискотека 80-х».
В конце концов, чтение умных книг, повышающих самооценку – точно такой же механизированный ритуал как посещение реликвий. Симптоматично, что самое интересное, что извлекается из этой книги, относится не к самому туризму, но, например, к теории симулякров, которую Макканелл переводит из философской абстрактности в весьма конкретную плоскость.
Турист. Новая теория праздного класса
Исследование поведения туристов и мест их путешествий в контексте социальных и классовых структур современной эпохи.
Тираж закончилсяВ своей работе Дин Макканелл (р. 1940), профессор ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе, исследует понятия аутентичности, элитарной и популярной культуры, связанные с построением социальной реальности вокруг феномена туризма, захватившего западный мир во второй половине XX века. Макканелл проявляет интерес к взаимосвязи индивидуального поведения и социальных отношений, изучению «поведения туристов и мест их путешествий, чтобы лучше понять скрытые структуры и значения жизни в конце современной эпохи».
Идея «Туриста» зародилась и развивалась в рамках социологии, однако подобно феномену, который она изучает, книга покинула родную дисциплину и распространилась далеко за ее пределы. Впервые книга была опубликована в 1976 году и вместе со cборником эссе «Empty Meeting Grounds: The Tourist Papers» (1992), закрепившим за Макканеллом репутацию выдающегося исследователя туризма, остается неоценимой как для ученых, так и для заинтересованных наблюдателей.
«Профессор ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе исследует понятия аутентичности, элитарной и популярной культуры, связанные с построением социальной реальности вокруг феномена туризма, захватившего западный мир во второй половине XX века. Некоторые россияне, за четверть века обрыскавшие практически все достопримечательности закрытого от них ранее мира, наверняка, как и упомянутые выше студенты, пытаются понять, что же это с ними было и насколько это инкорпорирует их в современное общество».
Леви-Стросс и достопримечательности. Как Дин Макканелл стал изучать туризм
Путешествие — лучшее занятие во время праздников. Тяга человека к путешествиям — центральная тема исследования профессора Калифорнийского университета Дина Макканелла «Турист. Новая теория праздного класса». В своей книге он уделяет внимание социальной реальности, возникшей вокруг феномена туризма, и его распространению по планете. Публикуем введение из книги, где Макканелл рассказывает, как начал анализировать всеобщее желание путешествовать, а также разбираемся, при чем здесь Леви-Стросс и Дюркгейм.
Слово «турист» в этой книге имеет двойное значение. Оно указывает на настоящих туристов — посетителей достопримечательностей, как правило, представителей среднего класса, армия которых в данный момент ищет по всему миру новых впечатлений. Я бы хотел видеть в данной книге социологическое исследование этой группы. Однако стоит сказать, что с самого начала я хотел чего-то большего. Турист — это реальный человек, или реальные люди — туристы. Вместе с тем «турист» — одна из лучших существующих моделей для описания «современного человека в целом». Это метасоциологическое значение слова «турист» интересует меня в не меньшей степени. Мне кажется, что первое понимание современной цивилизации возникло в сознании туриста.
Я начал работу над этим проектом в Париже в 1968 году, не обращая особого внимания на теорию. Вскоре после прибытия я оказался на приеме в честь американских ученых, который давала жена владельца ресторана Maxim’s. Там нас познакомили с профессором Клодом Леви-Строссом. Леви-Стросс кратко рассказал о последних тенденциях в развитии структурного анализа общества, после чего предложил задавать вопросы. Этнографический анализ общества представлялся ему невозможным: современное общество для этого чересчур сложное, вмешательство истории разрушило его структуру. Как бы мы ни пытались, невозможно найти согласованную систему отношений в современном обществе. (Не я затронул столь важный для меня вопрос — это сделал кто-то другой. Я просто сидел и слушал.) Возможным вариантом, заключил Леви-Стросс, представляется структурный анализ элементов современного этикета, что-то вроде «поведения за столом в современном обществе». Должен признать, что его слова меня возмутили до такой степени, что в тот момент я отвернулся от французского структурализма, став искать убежище в своей небольшой, но растущей коллекции наблюдений за туристами.
Я пытался понять место туриста в современном мире, как мне казалось, вне существующих теоретических рамок. Исследование поведения туристов и мест их путешествий в контексте социальных и классовых структур современной эпохи.
Когда я вернулся в Париж в 1970–1971 годах, чтобы проанализировать свои заметки и наблюдения, то с удивлением обнаружил, что мои интерпретации неизменно переплетаются с исследовательским направлением, начатым Эмилем Дюркгеймом в его изучении первобытной религии. Я не удивился, узнав, что теория, которая лучше всего подходит для изучения моих наблюдений, — структурная антропология — происходит из другой сферы. Подобного рода теоретический перенос — обычное дело. Не удивился я и тому, что теорию, разработанную для объяснения первобытной религии, можно приспособить для изучения современной светской жизни. Я не считаю, что все люди в своей сути одинаковы, но я уверен, что все культуры образованы разными сочетаниями одних и тех же элементов. Удивило меня то, что одно из важнейших открытий в этом направлении за последнее время сделал, конечно же, Леви-Стросс в своих трудах о «первобытном мышлении» и первобытной классификации. Признаюсь, меня по-прежнему беспокоит его замечание о невозможности этнографии современности, но я буду продолжать в любом случае, будучи уверенным хотя бы в том, что я не пытался провести структурный анализ туристов и современного общества. Он напросился сам.
В процессе анализа своих наблюдений я все больше убеждался в том, что туристические достопримечательности представляют собой внеплановую типологию структуры, которая открывает доступ к современному сознанию или «мировоззрению», и что туристические достопримечательности сродни религиозному символизму первобытных людей.Поначалу современность кажется всем, как и Леви-Строссу, состоящей из беспорядочных фрагментов, отчуждающей, расточительной, поверхностной, спонтанной, непостоянной, полной насилия и лишенной подлинности. Однако при более внимательном рассмотрении это оказывается во многом маской, за которой прячется твердая решимость утвердиться по всему миру.
Современные ценности преодолевают старые границы между коммунистическим востоком и капиталистическим западом, между развитыми странами и странами третьего мира. Прогресс современности (модернизация) зависит именно от этого чувства непостоянства и неаутентичности. Современные люди считают, что реальность и подлинность находятся где-то в другом месте: в других исторических периодах и других культурах, в более чистом и простом образе жизни. Иными словами, обеспокоенность современников «естественностью», их ностальгия и поиск подлинности — не просто случайная и декадентская, хотя и безобидная, привязанность к напоминаниям о разрушенных культурах и ушедших эпохах. Они лежат в основе торжествующего духа современности и его объединяющего сознания.
Согласно центральному положению этой книги, эмпирическая и идеологическая экспансия современного общества тесно связана с современным массовым досугом, особенно международным туризмом и посещением достопримечательностей.
Изначально я планировал изучать туризм и революцию, которые, как мне казалось, отождествляют два полюса современного сознания — принятие существующего порядка и даже благоговение перед ним, с одной стороны, и стремление к его преобразованию — с другой.Хотя я продолжаю изучать революцию, по ряду причин необходимо представить материалы о туризме уже сейчас. Эта книга может также служить введением в структурный анализ современного общества.
Поскольку структурный подход к изучению общества отклоняется от традиционных подходов социологии, я попытаюсь описать это различие. Академическая социология разбила современное общество на поддающиеся изучению субэлементы (классы, город, сельское сообщество, этнические группы, криминальное поведение, комплексная организация и т. д.), не попытавшись перед этим определить способы их совмещения. За этой процедурой последовало тщательное эмпирическое исследование и появление «теорий среднего уровня», однако стоит признать, что нынешняя социология не поспевает за развитием объекта своего изучения.
Мне кажется, что социология не разовьется дальше существующего избытка несвязанных между собой открытий и идей, если мы не начнем разрабатывать методы для рассмотрения совокупного устройства общества и модели, которые бы связывали открытия в отдельных дисциплинах в цельную теоретическую рамку.Трудность этой задачи обуславливается сложной организацией современного общества, границы которого далеко не всегда совпадают с границами другой системы, описывающей, например, религию, язык или нацию. На территориях современности существуют немногочисленные ареалы традиционного общества, а ее пограничные заставы расположены в самых отдаленных местах. Поэтому современность нельзя определить извне: она должна быть определена изнутри посредством документирования ценностей, которые она приписывает свойствам и отношениям.
Турист новая теория праздного класса
Ad Marginem совместно с Музеем современного искусства «Гараж» издают актуальную редакцию критического трактата Дина Макканелла «Турист. Новая теория праздного класса».
«Дистопия» публикует главу «Эволюция современности» о новом, революционном темпе развития общества и связи туризма с философским течением экзистенциализма.
Представим себе то, о чем не могла помыслить ни одна революционная группа или масса: тотальную революцию, которая сделает недействительным все писаные и неписаные конституции и соглашения. Эта революция изменит не только законы, но и нормы: ни один рутинный порядок, пусть даже самый незначительный, невозможен без осознанной мысли и действия. Во время этой революции все книги полностью переписываются, и вместе с тем каждая книга, сама по себе, переводится на язык нового рода. Во время этой революции города сравниваются с землей и перестраиваются по новой модели. Все шедевры рисуются заново, неизвестные обрывки прошлого вырываются из земли, а новые значения предают забвению известные археологические находки. Во время этой революции низвержение капиталистических экономик оказывается промежуточной корректировкой экономики. Это — настоящая революция, в отличие от регрессивных псевдореволюций политических и религиозных движений, расчищающих себе место, сжигая чужую землю и книги. Конечно, такую революцию, которая вобрала бы в себя самые разные проявления радикального сознания, невозможно помыслить.
И все же наши законы кардинальным образом переменились, а города, квартал за кварталом, перестроились. В каждом новом жанре появляются свои шедевры. Критический и научный язык, который хочет описать эти перемены, всегда рискует утратить свою значимость. Эта революция продолжается. Современная культура сама по себе более революционна, чем все предшествующие разработки революционного сознания. Сегодня все значимые сферы общества — политика, этика, наука, искусство, досуг — занимаются главным образом тем, что стараются поспеть за этой революцией. «Революция» в общепринятом, марксистском понимании символизирует эволюцию современности. Социокультурная дифференциация содержит в себе тайну собственного разрушения и возрождения.
В результате длительного индуктивного анализа я пришел к выводу, что туризм — это ритуал, выполняемый в соответствии с различными видами дифференциации в обществе. Посещение достопримечательностей — своего рода коллективное стремление преодолеть современное целое, попытка превозмочь разрыв современности, объединить фрагменты в общий опыт. Безусловно, в конечном итоге это стремление обречено на провал, так как даже в попытке создать целое оно воспевает дифференциацию.
Нахождение локуса туризма в среднем классе можно понимать не только с точки зрения экономики. Именно средний класс методично занимается поисками нового опыта, чтобы вплести его в коллективную туристическую версию других людей и мест. Эта попытка международного среднего класса скоординировать дифференциации всего мира в общую идеологию тесно связана с его способностью подчинять других людей своим ценностям, индустрии и планам. Трансцендентное сознание — основное преимущество среднего класса. И туризм, я считаю, является неотъемлемым элементом этого сознания.
Есть основания утверждать, что туристическое объединение общества напоминает каталог перемещенных форм. Дифференциации современного мира имеют такую же структуру, что и туристические достопримечательности: элементы, вытесненные из своего изначального природного, исторического и культурного контекста объединяются с другими такими же перемещенными или модернизированными вещами и людьми. Дифференциации — это и есть достопримечательности. Современные линкоры пришвартованы бок о бок со старейшим парусным судном «Железнобокий старина»; многоэтажные апартаменты возвышаются возле отреставрированных особняков XVIII века; гейзер «Старый служака» окружен сидячими местами для наблюдения; все крупные города могут похвастаться уголками дикой природы и коллекциями экзотических растений; египетские обелиски стоят на оживленных перекрестках в Лондоне и Париже и в Центральном парке Нью-Йорка. Модернизация одновременно отделяет эти вещи от людей и мест, их создавших, разрывает групповую солидарность, в которой они изначально были культурными элементами, и рождает людей, свободных от традиционных привязанностей, которые, будучи туристами, могут попробовать открыть или воссоздать культурное наследие или социальную идентичность.
Интересно, что современное общество обеспокоено искренностью межличностных отношений, не сомневаясь при этом в аутентичности туристических достопримечательностей. В риторике туризма есть много примеров того, насколько важна аутентичность в отношениях туристов с тем, что они видят: вот типичный местный дом; на этом самом месте упал вождь; это та самая ручка, которой подписывались законы; это оригинальный манускрипт; это аутентичный рыбный клуб тлинкитов; это подлинный фрагмент настоящего тернового венца. Уровень аутентичности может быть очень низким. Подобно врачу, прикладывающему ухо к груди умирающего пациента, член Совета заявил, что Нью-Йорк «жив» потому, что «может наделать шуму».
Некоторые видят опасность в программе против шума. На уровне совета Бертрам Гельфанд, демократ от Бронкса, заявил, что новый кодекс может повлечь не только потерю рабочих мест, но и замедлить появление или увеличить стоимость жизненно необходимых удобств, таких как новое жилье или транспорт. Однако некоторые видят опасность в другом: этот кодекс может лишить город je ne sais quoi (неуловимого шарма). «В Нью-Йорке привлекает то, — сказал советник Майкл ДеМарко, — что он живой и шумный».
Уровень аутентичности некоторых достопримечательностей более чем низкий, они считаются «фальшивкой» или «халтурой».
Статуя Иисуса Христа высотой с тринадцатиэтажное здание, сделанная из стекловолокна, займет центральное место в новом Библейском парке развлечений Holyland, который строится возле города Мобил, штат Алабама. В этом парке… можно будет посетить рай и ад, Ноев ковчег, бои гладиаторов, Вавилонскую башню и чрево кита, в котором побывал Иона. И все это всего лишь за шесть долларов.
Но такого рода достопримечательности, сделанные на скорую руку, лишь усиливают предполагаемую аутентичность настоящих памятников, таких как статуя Свободы или колокол Свободы. Современное общество институциализирует эти аутентичные достопримечательности, делая таким образом современную жизнь реальной.
Вероятно, в устройстве современного общества индивидуальный акт посещения достопримечательностей менее значим, чем церемониальное утверждение подлинных достопримечательностей как объектов особой ценности. Движущей силой и результатом такого утверждения является сбор туристов возле достопримечательности, а частичным измерением служит время и расстояние, которые эти туристы преодолели. Действительное единение туриста и достопримечательности менее важно, чем образ общества или представление о нем, порожденные коллективным действом. Образ статуи Свободы или колокола Свободы, созданный в результате их осмотра, более долговечен, чем любое отдельное посещение, хотя, конечно, образ без посещения невозможен. Отдельный визит сам по себе веса не имеет, однако является главной причиной для организованной репрезентации социальной структуры современного общества в системе достопримечательностей.
Из этого не следует, что посещение достопримечательностей не важно для индивидуального сознания. Вероятно, посещение достопримечательностей, наряду с религиозным рвением или патриотизмом, может играть важную роль в развитии определенного типа сознания. Было бы ошибкой считать, что индивидуальная мысль и поведение ничего не привносят в современное общество и ничего не отнимают у него. Эта видимость порождает необходимое чувство опасности и тревоги о том, что развитие нашего общества может достигнуть точки, когда индивиды перестанут занимать в нем значимое место. Если бы это развитие не было сопряжено с воссозданием места для человека в обществе, современность ожидало бы крушение в момент ее наибольшего расцвета. Однако этого не происходит. Туризм и участие в других современных альтернативах повседневности делают мир лучше для не связанных ни с чем индивидов. Осмотр достопримечательностей — своего рода вовлечение в общественные явления, которое помогает человеку конструировать целое из различных фрагментов своего опыта. Таким образом, его собственная жизнь и общество, в котором он живет, кажутся ему упорядоченными сериями формальных репрезентаций, словно снимки из семейного альбома.
Современность преодолевает старые общественные границы: сперва она появилась в городских промышленных центрах, затем быстро распространилась на менее развитые территории. Туризм и осмотр достопримечательностей следуют за этим развитием быстрее, чем любые другие сложные и рефлексивные поступки или идеи. За исключением разве что экзистенциализма и научной фантастики, ни одно другое движение не считается во всем мире современным по своей сути. Многие студенты пытались понять современность, анализируя продвинутые технологии, которые пронизывают современное общество. Однако технологическая структура не выражает дух современности, чего можно было бы ожидать от современной религии, существуй таковая. На этом уровне лишь система достопримечательностей, включающая в себя природные, культурные и технологические объекты, отражает дифференциации современного общества и сознания.
Экзистенциализм, особенно в своей народной и христианской версиях, стремится привнести в современное существование нравственную устойчивость, исследуя неаутентичные корни самосознания. Пристальное рассмотрение экзистенциализма — или туризма — подводит нас к вопросу, задающему направление для этого исследования: каким образом общество, подавляющее межличностную нравственность (традиционную мораль, основанную на отделении правды от лжи), может быть одним из самых солидарных, сильных и прогрессивных обществ в истории?
Приравнивая неаутентичность к самосознанию, туризм и экзистенциализм дают начало ответа на этот вопрос. Существует убеждение, что современное общество — это мораль сама по себе. Оно старательно хранит от посторонних глаз собственные оправдания своего существования. Место человека в этом обществе и его роль в разделении труда больше не являются основой социальной структуры. Современный человек (и к этому в какой-то мере причастна социология) вынужден был осознать общество в целом, а не только собственную «общественную жизнь». С превращением разделения труда в дифференциацию социальной структуры моральность, как и самосознание, выходит на следующий уровень, от индивида к обществу. Целые города и регионы, десятилетия и культуры стали воспринимать себя туристическими достопримечательностями. Например, в современном мире страны не являются тотальными структурами, которые бы распоряжались каждым аспектом жизни и мысли своих граждан, это не «идеальные общества», описываемые социологами. В лучшем случае современные государства, такие как Франция или Япония, являются относительно сплоченными субдифференциациями современного мира: местами, которые стоит посетить, туристическими достопримечательности. Современным интересом к научной фантастике (а также экзистенциализму и туризму) движет коллективный поиск всеобъемлющей — солнечной или галактической — системы, высшего морального авторитета в мире без бога, что делает весь мир одной сплоченной единицей, всего лишь миром со своим местом среди других миров.
Аннотация к книге "Турист. Новая теория праздного класса"
В своей работе Дин Макканелл (р. 1940), профессор ландшафтной архитектуры Калифорнийского университета в Дейвисе, исследует понятия аутентичности, элитарной и популярной культуры, связанные с построением социальной реальности вокруг феномена туризма, захватившего западный мир во второй половине XX века. Макканелл проявляет интерес к взаимосвязи индивидуального поведения и социальных отношений, изучению "поведения туристов и мест их путешествий, чтобы лучше понять скрытые структуры и значения жизни в конце современной эпохи".
Иллюстрации к книге Дин МакКанелл - Турист. Новая теория праздного класса
Рецензии на книгу «Турист. Новая теория праздного класса»
- Покупатели 6
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
The ourist. A new Theory Of The Leisure Class. With A New Introduction
Переводчик: Боровиков Александр, Изотов Евгений
Издательство: Ад Маргинем, 2016 г.
Нет в продаже
ID товара: 563533
Оформление
Масса: 316 г
Размеры: 201x147x21 мм
Содержание
Оценить (оценило: 7)
Читайте также: