Труды римских юристов привезли в болонью из равенны
2. Римское право в Западной Европе. Эпоха до глоссаторов
3. Болонский университет и глоссаторы
5. Дальнейшее изучение римского права
6. Рецепция римского права
1. РИМСКОЕ ПРАВО В ВИЗАНТИИ И НА ВОСТОКЕ
В кодификации Юстиниана римское право получило свое заключение; работа античного мира была закончена и сведена в компактную форму. "Теперь Римская империя могла погибнуть: римское право было приведено в такое состояние, что могло пережить создавшее его государство"397.
И оно действительно пережило и явилось одним из существеннейших элементов в дальнейшем праворазвитии человечества. Создание античного мира, оно вошло в жизнь новых народов, стало жить с ними, и в этом смысле можно говорить о второй истории римского права. Но эта вторая история была неодинакова на Востоке и на Западе (Европы). После Юстиниана жизнь римского права как бы разделяется на две ветви – восточную и западную. Восточная византийская ветвь, непосредственно примыкая к прежнему источнику праворазвития, на первых порах обнаруживает значительное оживление, но затем это оживление постепенно замирает, пока, наконец, эта ветвь не засыхает окончательно. Совершенно иначе складывается судьба западной ветви: на первых порах она кажется заглохнувшей и обреченной на гибель, но проходит некоторое время, она оживает, развивается снова и покрывает своими ростками весь западный мир. Проследим историю обеих ветвей обстоятельнее и прежде всего, обратимся к ветви восточной.
Первое время после издания Юстиниановского Свода мы наблюдаем значительное оживление в области правоведения. Этому способствовало, во-первых, возбуждение, вызванное самими кодификационными работами, а во-вторых, реформирование юридического обучения, произведенное Юстинианом.
Как уже упоминалось выше, юридическое обучение в период абсолютной монархии продолжало существовать, концентрируясь в различных юридических академиях, из которых наибольшей известностью и покровительством со стороны государства пользовались академии Константинопольская и Беритская. Преподавание обыкновенно распределялось на четыре года, в течение которых ученики знакомились с юриспруденцией путем чтения и толкования избранных литературных произведений классических юристов, начиная с "Институций" Гая и кончая "Responsa" Папиниана и Павла. Юстиниан еще более придал официальный характер школам Константинопольской и Беритской: каждая из них имеет теперь по четыре профессора, получающих определенное жалование от государства. Вместе с тем, Юстиниан произвел реформу и в плане юридического обучения, приспособив этот план к составу нового Свода. Учебный курс удлинен теперь до пяти лет: в течение первого года ученики читают под руководством профессора "Институции" Юстиниана и первую часть "Дигест" (книги I-IV); в течение второго, третьего и четвертого года другие части "Дигест"; наконец пятый год проходит в самостоятельном чтении учениками Кодекса.
В связи с новым законодательством и реформированным преподаванием оживляется и юридическая литература, хотя научной работе были поставлены границы. Издав свой Свод и опасаясь возобновления старых литературных контроверз, Юстиниан предписал впредь толковать Свод только из него самого, не прибегая к первоисточникам – к сочинениям классических юристов. Вследствие этого юридическая литература этого времени занимается главным образом изложением и толкованием отдельных частей "Corpus". Наиболее известными произведениями этого рода являются: из толкований на "Институции" – греческий парафраз Теофила (того, который был одним из авторов "Институций"); из толкований на "Digesta", так называемых indices, самый полный принадлежит Стефану; из толкований Кодекса – комментарий Фалалея. Но это оживление литературы не было прочным: уже при ближайших преемниках Юстиниана она увядает.
Развитие церковных учреждений и церковной юрисдикции вызывает потребность в сборниках, в которых находились бы церковные правила (каноны) и наиболее нужные извлечения из светского права. Так возникают церковно-правовые сборники, так называемые номоканоны.
Юстиниановский Свод продолжал быть основой византийского права, но постепенное изменение условий государственной жизни по истечении нескольких столетий не могло не вызывать у правительства сознания необходимости его приспособления. Первою попыткой такого приспособления является Эклога, изданная при императоре Льве Исаврийском в 740 году и составленная из всех частей Юстиниановского Свода в извлечениях, а также из вновь изданных уставов – Устава о землевладении, Устава воинского и Устава торгового.
Но более полная переработка юстиниановской кодификации была произведена в конце IX и начале X века. Между 870-м и 879 г. императором Василием Македонянином был издан так называемый Прохирон, сокращенное руководство для судей, наподобие Эклоги. Но в то же время им была начата и более обширная переработка при преемнике Василия – Льве Мудром (886-911). Этот наиболее полный памятник византийского законодательства называется Базиликами; все части Юстиниановского Свода переработаны и слиты в один кодекс, состоящий из 60 книг уже на греческом языке. Как при Юстиниане, так и теперь законодательные работы Василия Македонянина и Льва Мудрого вызвали снова некоторое оживление юридической литературы. В течение X и XI веков юриспруденция работает в двух направлениях. Во-первых, юристы толкуют и комментируют Базилики; такие толкования называются Схолиями, причем различаются толкования на основании юристов доюстиниановской эпохи, которые теперь являются уже юристами "древними" (толкования эти называются, и толкования на основании юристов современных (так называемые Во-вторых, юристы пишут разнообразные сокращенные изложения и руководства – и т. д. (одно даже в стихах, составленное неким Пселлом для императора Михаила Дуки в 1072 г.).
Но затем начинается новое увядание, и уже окончательное. Самым поздним памятником византийского права является так называемое Шестикнижие Арменопула, частная переработка права в 6 книгах, составленная в 1345 г. фессалоникийским судьей Константином Арменопулом. Заслуживает упоминания эта компиляция только потому, что она является и до сих пор действующим правом в нашей Бессарабии.
Подвергаясь всем этим переработкам, римское право на византийской почве все более и более утрачивало те черты, которые делали его правом универсальным. Византия все более и более превращалась в государство со специфическими особенностями своего строя; общественные отношения утратили присущую цветущей поре Рима свободу индивидуальной самодеятельности. Вместе со всем этим и римское право в этой ветви должно было проделывать процесс, обратный тому, который оно совершило раньше, развиваясь от национального jus civile к общенародному jus gentium. Из права мирового оно делается правом одного и притом очень специфического государства, превращается снова в некое jus civile и вместе с тем утрачивает свою пригодность быть цементом, связующим международный оборот. Понятно, что византийское право могло оказать только слабое влияние за пределами своей страны (известное влияние, в частности, оно оказало на наше древнерусское право) и что эта ветвь была обречена на засыхание.
2. РИМСКОЕ ПРАВО В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ. ЭПОХА ДО ГЛОССАТОРОВ
После падения Западной Римской империи в 476 году на территории Италии образовалось королевство герулов, но в 493 году их вытеснили остготы, пришедшие по приглашению восточного императора под предводительством Теодориха. На первых порах германцы как бы чувствуют некоторую зависимость от византийского императора, и Теодорих считается его наместником. После смерти Теодориха возникли споры о престолонаследии, и в 555 году Италия снова подчиняется Юстиниану, причем и для нее вводится в действие "Corpus Juris Civilis". В 565 году умер Юстиниан, а уже в 568 году вторгаются лангобарды и занимают Италию, отрывая ее окончательно от Византии. В остальных частях бывшей Западной Римской империи образуются государства бургундов, вестготов, франков, вандалов и т. д.
Для римского права наступает темная эпоха. Долгое время казалось, что с водворением германцев римское право совершенно исчезло, что вместе с тем прекратилось и всякое его изучение. Когда затем в конце XI века возобновилось изучение его в Болонье, то это представлялось полным воскресением римского права из мертвых.
Ближайшее исследование этого вопроса из XIX века привело к иным выводам. Огромное значение в этом отношении имело капитальное исследование Ф. Савиньи "Geschichte des romischen Rechts im Mittelalter" (1-te Aufl. 1815-го и следующих годов, 2-te Aufl. 1835-1851 г.). Результаты Савиньи вызвали всеобщее внимание, и целый ряд дальнейших работ пролил более яркий свет на эту дотоле темную эпоху400.
Водворение германских завоевателей не прекратило действия римского права по отношению к покоренному населению – прежним поданным римского государства и их потомкам: они продолжали жить по своему праву, как германские покорители по-своему. Как мы видели выше, некоторые из германских королей издали даже официальные сборники римского права – edictum Theodorici, "Breviarium Alaricianum" и lex romana Burgundiorum. Вследствие этого для римского населения оставались в силе источники римского права – в одних местах доюстиниановские, в других – юстиниановский "Corpus Juris Civilis". В частности, в Испании и Франции силу закона имел "Breviarium Alaricianum". В Испании, однако, в VII столетии он был заменен новым вестготским кодексом, который объединял римское и готское право; во Франции же он оставался в действии еще долгое время, особенно в южной, которая даже называлась поэтому "страною писанного права" (pays de droit ecrit) – в противоположность северной, где получили преобладание франкские обычаи и которая называлась "страной обычного права" (pays de droit coutumier). Что касается Италии, то в ней, как сказано, был введен Юстинианом "Corpus Juris Civilis", который остался источником права для римлян и после того, как Италия снова отпала от Византии; но, по-видимому, "Digesta" оказывались уже не под силу новым судьям и на практике почти не употреблялись.
Большое значение в деле сохранения римского права имело также то обстоятельство, что церковь ко всем своим отношениям, то есть к спорам между церковными учреждениями (монастырями и т. д.) и отдельными ее служителями (clerici) применяла римское право – ecclesia vivit lege romana401. Вследствие этого, естественно, сфера действия римского права значительно расширялась. Применение римского права к римскому населению и германского к германскому должно было приводить к значительным затруднениям тогда, когда в одном и том же правоотношении оказывались участвующими лицами и те и другие. Во избежание этого часто уже при заключении сделки стороны сами определяли, по какому праву она должна обсуждаться. Затруднения эти усиливались еще тем, что у самих германцев не существовало единого, общего права, что каждое германское племя (лангобарды, франки и т. д.) имело свои собственные обычаи, не совпадавшие с обычаями других. Даже более того: внутри каждого племени в разных группах населения и в разных местах образовывались свои специальные и местные обычаи. Если ко всему этому прибавить присущую обычному праву вообще известную неопределенность и шаткость, то станет очевидно, насколько затруднительным должен был быть при таких условиях гражданский оборот. Первое время все указанные затруднения, быть может, еще не давали себя особенно чувствовать. Экономическая жизнь покоренного населения вследствие войн и опустошений, сопровождавших передвижение народов, была, конечно, подорвана. С другой стороны, германцы, осев на новых местах, еще продолжали вести жизнь, в экономическом отношении несложную. Для оживленного гражданского оборота данных еще не было.
Мало-помалу, однако, мир начинает оправляться от пережитых потрясений. Оживает торговля, расцветают торговые центры – города, возникают в разных местах ярмарки. Снова на почве этой международной торговли сталкиваются люди разных национальностей, завязываются сложные деловые отношения. Вместе с тем снова, как некогда в Риме, вырастает потребность в таком праве, которое могло бы регулировать эти торговые отношения вне всяких местных и национальных особенностей, в праве настолько развитом, чтобы в нем могли найти себе удовлетворение нужды развивающегося и усложняющегося гражданского оборота. Германские разрозненные обычаи, создавшиеся к тому же еще на почве неразвитого, натурального хозяйства, этим запросам удовлетворить не могли; но могло удовлетворить им в полной мере римское право. И действительно, в течение IX, X, XI веков спрос на римское право заметно усиливается; об этом свидетельствуют и различные рассказы современников, и дошедшие до нас документы – деловые сделки и судебные протоколы. Все отмеченные выше затруднения, возникавшие на почве чрезвычайного смешения nationes402, все более и более приводят к тому, что сфера применения римского права растет. Вместе с тем растет и потребность в более точном знании его источников: если вначале оборот мог довольствоваться юстиниановскими "Институциями" или компиляцией Алариха, то теперь более сложные отношения начинают требовать обращения к основной части Юстиниановского Свода – к дотоле забытым "Дигестам".
Если, таким образом, действие римского права не прекращалось, то, очевидно, не могло прекратиться и изучение его, хотя бы самое элементарное.
Вообще, представление о полной гибели культуры в эту эпоху было бы ошибочным; не замерли вполне наука и искусство, – уже церковь была заинтересована в их сохранении. Под ее покровом созидаются общеобразовательные школы artium liberalium403, делившиеся на два курса – trivium и quadrivium; в первый входило преподавание грамматики, диалектики и риторики, во второй – арифметики, геометрии, астрономии и музыки. При преподавании риторики вводили обыкновенно некоторый юридический элемент – так называемый genus judiciale, то есть судебное красноречие, для которого неизбежно было знакомство хотя бы с самыми общими началами права. И действительно, от этого периода на всем его протяжении до нас дошли многочисленные свидетельства того, что известное знакомство с "leges romanae" являлось обычным составным элементом общего образования.
Но, кроме элементарного изучения римского права в школах artium liberalium, несомненно, существовало и специальное, более обстоятельное изучение его, поскольку это было необходимо для профессии нотариусов, для отправления судейских функций и т. д. То там, то здесь появлялся какой-нибудь знаток права, какой-нибудь "juris lectione peritus"404, к которому и стекались для обучения лица, чувствовавшие в том потребность – совершенно так же, как это было в свое время в старом Риме.
Но школа в Равенне не была единственной; к этой же эпохе относится школа в Орлеане, пользовавшаяся уже довольно рано большой известностью, а также школа в Павии, юристы которой посвящали себя разработке лангобардского права. Вероятны школы и в других местах, в особенности на юге Франции, в Провансе. Параллельно росту практического спроса на римское право в X и XI веках растут и юридические школы.
Вместе с тем начинает оживляться и юридическая литература. Элементарная литературная работа над источниками римского права, можно сказать, не прекращалась от самого Юстиниана. Эта элементарная работа проявляется в толкованиях, глоссах, к тексту законодательного памятника, которые приписываются или между строк (glossa interlinearis), или на полях (glossa marginalis) рукописи. Весьма возможно, что эти глоссы находятся в связи с преподаванием права. Особенно интересна с точки зрения исторической преемственности так называемая Туринская глосса к юстиниановским "Институциям": старейшая часть находящихся там глосс относится еще ко времени Юстиниана, но затем в X, XI и XII веках к этой части по крайней мере четырнадцатью различными почерками прибавлены новейшие толкования. Это показывает, что "Институции" Юстиниана вместе со старыми глоссами были в течение всего периода постоянным учебником права. Но, кроме "Институций", глоссировались Кодекс и Новеллы, а также "Breviarium" и сборники лангобардского права.
Наибольший интерес, однако, представляют два следующие произведения: a) "Exceptiones legum romanarum"409 некоего Петра – Petri exceptionis, произведение XI в., представляющее самостоятельное систематическое изложение римского права, хотя уже несколько модифицированного. Оно предназначается в предисловии для Одиллона, судьи в Валансе (в южной Франции), и состоит из четырех книг (лица, контракты, деликты и иски); источником для автора является уже весь "Corpus" Юстиниана, в том числе и "Digesta". b) В XVI в. ученый Иоганн Аппель нашел в Кенигсберге старую рукопись – "червями источенную и пылью весьма обсыпанную" ("tineis corrosum et pulveribus bene obsitum", – сообщает он в предисловии); рукопись эта оказалась старинным учебником римского права, которому было присвоено название "Brachylogus juris civilis"410. Ближайшее исследование этого произведения показало, что оно написано в конце XI или начале XII в., по-видимому, в Орлеане, и вне всякого влияния Болонской школы. Написан этот учебник на основании юстиниановского законодательства и "Breviarium", и настолько ясно, что он долго был в ходу и после того, как влияние Болонской школы стало повсеместным.
С другой стороны, мало-помалу превращается в корпорацию и преподавательский персонал – профессора. Для вступления в нее и для получения права преподавания необходима promotio – получение звания доктора (doctor), для чего необходимо выдержание особого экзамена и публичного диспута (conventus), который обыкновенно происходил в соборе.
Болезни сердца нехороши тем, что первым симптомом часто бывает внезапная смерть. Майкл Фелпс
ещё >>
Труды римских юристов привезли в болонью из равенны
КНИГИ 404186 АВТОРЫ 123264 СЕРИИ 41646 ЖАНРЫ 491 ГОРОДА 1125 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16876 ТЕГИ 306650 СТАТЬИ 482 Лит Век - электронная библиотека >> Покровский Александрович Иосиф >> История и др. >> История римского права >> страница 81 особенное внимание было обращено на центральную часть Юстиниана — «Дигесты». И действительно, Болонская школа изучила «Corpus» в совершенстве: ее трудами были установлены места параллельные и противоречивые и т. д.
С этим связана была и другая основная тенденция школы: в противоположность прежней свободе обращения с позитивным правом и свободе судейского усмотрения, Болонская школа требовала, чтобы судья, отказавшись от своих субъективных представлений о справедливости, держался положительных норм закона, то есть «Corpus Juris Civilis». Уже Ирнерий провозгласил, что в случае конфликта между jus и aequitas разрешение его принадлежит теперь только законодательной власти. Тем не менее, вопрос этот был спорным еще между ближайшими учениками Ирнерия: между тем как Булгар был последовательным продолжателем идей Ирнерия, Мартин сохранял еще воззрения доболонцев; оба лагеря вели между собой ожесточенную борьбу, причем булгаристы упрекали мартинистов в том, что та aequitas, которую последние пытаются ставить выше закона, есть «ficta aequitas» («фиктивная справедливость»), и награждали ее насмешливыми эпитетами «aequitas Martiniana», «aequitas («мартинианская справедливость») bursalis» («школярская справедливость») и т. д. В конце концов идеи Ирнерия и булгаристов одержали верх и стали общим тоном всей Болонской школы.
Вот это — то поставление во главу угла всей юриспруденции позитивного римского права, в особенности «Дигест», и углубление юридической мысли путем тщательнейшего изучения источников и дало господство Болонской школе. Скоро должно было обнаружиться, что решения римских юристов, истолкованные болонцами, лучше удовлетворяют потребностям развивающегося торгового оборота, чем свободные, «из себя» взятые решения юристов других школ. Мало — помалу создавалось убеждение, что истинное и полное знание можно получить только в Болонье; покровительство императоров подкрепляло это убеждение, — и прилив слушателей увеличивался.
Скоро по образцу Болоньи стали создаваться другие университеты в Италии (Падуя, Пиза, Перуджа и т. д.), Франции (Париж, Монпелье) и других странах; равным образом старые юридические школы (например, Орлеан) стали усваивать себе методы болонцев. Новое направление стало во всей юриспруденции Европы общим.
Юридическая деятельность Болонской школы выражается прежде всего в преподавании своим многочисленным и разноплеменным слушателям. Преподавание это состояло в чтении и комментировании источников. Комментирование выливается в толкования, которые диктуются профессорами слушателям и записываются последними. Толкования эти называются глоссами, вследствие чего и самая школа называется школой глоссаторов. Как мы знаем уже, метод глоссирования отнюдь не является изобретением Болонской школы; он исторически тянется еще от notae классических юристов и широко применялся юриспруденцией доболонской, в особенности в школах Равенны и Павии. Значение Болонской школы заключается не в методе глоссирования, а в том материале, который глоссировался («Corpus» Юстиниана, в особенности «Digesta», которые до Болоньи были слабо изучаемы) и в том глубоком знании, которое при этом обнаруживалось.
Кроме глосс, но также в связи с преподаванием, глоссаторы пишут так называемые summae, то есть общие предварительные обозрения какой — либо части «Corpus» в виде введения к имеющему последовать чтению и комментированию, а также собранию разных юридических правил, так называемых brocarda. Но систематические изложения всего гражданского права школе глоссаторов были чужды.
Кроме упомянутых выше четырех ближайших учеников Ирнерия, виднейшими представителями глоссаторской школы являются: ученики Булгара Рогерий, Альберик и Иоанн Бассиан; затем, Плацентин, вынужденный вследствие ссоры со своим коллегой, Henricus de Vaila, бежать из Болоньи и основавший школу в Монпелье; Пиллий; Вакарий, насаждавший римское право в Англии, и упоминавшийся ранее неоднократно Одофред. Наивысшего пункта в своем развитии школа глоссаторов достигает при Аццоне Ацо (умер около 1230 г.): его глоссы и summae пользовались наибольшим авторитетом, его преподавание привлекало в Болонью огромное количество слушателей: рассказывают, что иногда у него собиралось до 10 тысяч, вследствие чего он должен был читать свои лекции на площади.
Но после Ацо школа начинает клониться к упадку; работа собирания и усвоения юстиниановского памятника была сделана; новые глоссаторы уже мало что могли прибавить к работам своих предшественников, и один из последних видных представителей школы, Аккурзий, завершает эту работу изданием избранных глосс всей школы под именем «Glossa Ordinaria» (около 1250 г.). Произведение это получило большое значение в теории и практике: в судах оно применялось впоследствии почти как закон.
§ 43. Комментаторы
Во второй половине XIII столетия в юриспруденции замечается некоторый поворот, и на смену глоссаторам приходят так называемые комментаторы или постглоссаторы (postglossatores). Родоначальниками этого направления являются француз Jacobus de Ravanis (умер в 1296 г.) и испанец Раймунд Лулл или Луллий (1234–1315). Характерной чертой обоих, чертой, наложившей известный отпечаток и на все новое направление, было то, что оба были прежде всего философами и богословами и лишь на втором плане юристами. О первом — J. de Ravanis — мы знаем, что он был бенедиктинским монахом и аббатом, считался за «magnus philosophus» («великий философ») и что он «erat magister in theologia antequam inciperet leges» («был магистром теологии, прежде чем занялся правом»). Второй — Раймунд Лулл — является очень известным представителем средневековой философии. Жизнь его была тревожна и богата внутренним содержанием. В молодости блестящий придворный при Арагонском дворе, он затем под влиянием религиозного видения бросает светскую жизнь и посвящает себя философии и богословию. Основной мыслью Луллия в этой области была «мысль об особом методе или искусстве, посредством которого можно с разумной необходимостью вывести из общих понятий всякие истины и прежде всего — истины христианского вероучения». Не довольствуясь работой в области мысли, Луллий несколько раз отправлялся на проповедь слова Божия среди мусульман Северной Африки, подвергался здесь всевозможным гонениям и наконец, во время одного из таких миссионерских путешествий, был в Тунисе побит камнями. В юриспруденции он также пытался применить указанный метод или «искусство» (его сочинения часто и озаглавлены: «Ars de jure» («Искусство права»), «Ars juris particularis» («Искусство партикулярного права»), «Ars utriusque juris sive ars brevis de inventione mediorum juris civilis»
Труды римских юристов привезли в болонью из равенны
Разбирая глоссы, комментаторы старались обнаружить в них некие общие принципы, из которых выводили сугубо логическим путем принципы частные. Последние в свою очередь подвергались классификациям по каким-либо чисто формальным признакам.
В XVI в. комментирование глосс стало заменяться последовательным, систематическим изложением юридических институтов. Изменились и приемы работы с римскими правовыми текстами. Сменившие комментаторов правоведы-гуманисты стали подвергать эти тексты филологическому и историческому анализу. В отличие от глоссаторов и постглоссаторов они стремились прежде всего восстановить первоначальный вариант римского правового текста. В эволюции западноевропейской правовой мысли наступил новый этап, больше соответствовавший не Средневековью, а эпохе Возрождения. Главным итогом деятельности глоссаторов, постглоссаторов и гуманистов стало появление западноевропейской юридической науки — теоретического правоведения.
Нижеследующие тексты представляют собой выдержки из произведений наиболее авторитетных средневековых правоведов — глоссаторов Ацо, Ирнерия, Булгара, а также комментатора Бартола. Они важны с точки зрения не только их содержания, но и способа изложения правовых идей.
Ирнерий (по другой версии Гварнерий или Вернерий) — знаменитый итальянский глоссатор, уроженец Болоньи, основатель Болонской школы права. Время его жизни точно неизвестно, родился он между 1050-1060 гг., умер около 1130 г. Первоначально Ирнерий был преподавателем риторики и диалектики в Болонской школе свободных искусств. Затем его имя встречается в качестве судьи в судебном протоколе от 1113 г. Известно также, что в 1118 г. император Генрих V взял его с собой в Рим, чтобы Ирнерий убедил народ в недействительности выборов римского папы Геласия II. После перемещения рукописи свода законов Юстиниана из Равенны в Болонью Ирнерий по инициативе Матильды — маркграфини Тосканской взялся за преподавание римского права, положив начало Болонскому университету. За глубокие юридические познания потомки называли его «светочем права». Именно ему приписывается принцип, [309] согласно которому в случае конфликта между правом и справедливостью его разрешение предоставляется законодательной власти. Помимо комментариев (глосс) к Дигестам, Кодексу и Новеллам Юстиниана Ирнерию приписывается (видимо, ошибочно) систематическое изложение римского права в трактатах «Сущность Кодекса» (Summa Codicis) и «Вопросы о тонкостях права» (Quaestiones de iuris subtilitatibus). Ирнерий оставил после себя четырех учеников: Булгара, Мартина, Якоба и Гуго, при которых Болонская школа превратилась в ведущий европейский университет.
Ниже предлагаются фрагменты из глосс Ирнерия к Своду Юстиниана, которые он писал непосредственно на полях или между строк рукописи Дигест и Кодекса. Чтобы комментарии были более понятны читателю, перед каждой глоссой приводится фрагмент того текста, который комментирует Ирнерий.
СТАРЫЕ ДИГЕСТЫ 1
1. D.1.1.4: «Освобождение от рабства относится к праву народов» — (Одофред 2 , Комментарий): «Это право не содержит в себе чего-либо нового, но то, что в нем содержится, не ограничивает, но охраняет и укрепляет.»
2. (Одофред, Комментарий): «Господин 3 (наш) светило Ирнерий весьма искусно написал междустрочную глоссу относительно этой правовой нормы. (. ) Ведь эта фраза (Дигест) говорит следующее (D.1.1.6): «Цивильное право не отделяется всецело от естественного права или права народов. Если мы что-либо добавляем к общему праву (ius commune) или исключаем из него, то это и становится цивильным правом.» Междустрочная глосса (Ирнерия) говорит следующее: «Добавляется или исключается из общего права новый материал в том случае, когда имеет место опека, добавляется или исключается форма, когда имеет место рабство, равенство добавляется или исключается, когда имеет место супружество, неравенство добавляется или исключается, когда имеет место собственность (dominium).
3. D.1.3.32.1: «Если сами законы связывают нас лишь потому, что они приняты по решению народа, то заслуженно все придерживаются и того, что народ одобрил без какой-либо записи.» — (Парижский манускрипт, 4451): «Этот закон говорит в соответствии с его временем, когда народ имел власть составления законов, потому то (законы) и упразднялись посредством обычая при молчаливом согласии всех. Но поскольку ныне власть перенесена на императора, то народ и не совершает никакого упразднения закона за его неприменением. (Ирнерий)» [310]
7. D.2.14.2: «Лабеон 4 говорит, что можно достигнуть соглашения либо посредством вещи, либо посредством письма, (. ) можно достигнуть соглашения даже молчаливым согласием.» — (Парижский манускрипт, 4450): «Иногда контракт заключается самой вещью без каких-либо слов, например, если мы объединяемся в отношения товарищества, иногда же мы, как мне кажется, посредством и иного действия заключаем еще один вид соглашения, который называется молчаливым соглашением. (Ирнерий)»
9. D.4.2.12.1: «Помпоний 5 (. ) пишет, что (. ) разрешено отражать силу силой. (. ) Поэтому, если страхом он принудил тебя обещать (. ), а затем я заставлю его страхом освободить тебя (. ), то он ни в чем не может быть восстановлен в первоначальное положение.» — (Одофред, Комментарий): «По этому вопросу высказался Ирнерий, и между строк он пишет следующее: «Когда угроза страхом вторично применяется сразу после первого раза против того, кто первый ее применил, тогда то, о чем говорится в этом параграфе, применяется и в первом, и во втором случае, так как силу можно отражать силой». (. )
16. D.41.1.11: «Несовершеннолетний сирота (. ) в отсутствии опекуна не может отчуждать никакой вещи и даже того владения, которое является посредственным (naturalis) (. )» — (Парижский манускрипт, 4458, 4483 — междустрочная глосса): «Однако, хотя он и может бросать владение, но только не цивильное, и нет противоречия в том, что отчуждается владение одним способом, а бросается — другим.»
19. D.42.1.15.6: «После того как покупатель введен во владение (вещью)
(. ) — (Парижский манускрипт, 4458): «Он не владеет, но как бы находится во владении до тех пор, пока не будет уплачена цена, или, согласно Гварнерию, он введен во владение, чтобы владеть.»
20. D.42.1.51.1: «Если кто не допустит, чтобы кредитор вступил во владение вещью ради ее сохранения, то если продавец [этой вещи] предоставит кредитору гарантии в такой сумме, за которую он приобрел (вещь), то спрашивается, освобождается ли в этом случае должник?» — (Бамбергский манускрипт, D.I.7; D.I.9): «Согласно Гварнерию, суть этой главы такова. Поскольку ты не заплатил, твой кредитор подает петицию судье о том, чтобы его ради сохранения вещи ввели во владение ею, что судья ему и разрешает. Когда же кредитор вступал во владение, кто-то запретил ему (это делать), поэтому кредитор возбудил против него иск по факту содеянного (. ) и добился, чтобы тот был присужден (к уплате) на столько, за сколько он приобрел эту вещь, и получил эту сумму. С тобой же он впоследствии тоже хотел судиться из первоначального основания, но Павел 6 запретил ему это делать.
28. D.47.2.1.3: «Воровство — это похищение вещи с помощью обмана с целью наживы; это или воровство самой вещи, или же воровство ее [311] пользования, или ее владения.» — (Манускрипт библиотеки Лейпцигского сената): «Совершается ли воровство пользования или владения, во всех случаях происходит воровство самой вещи, так как ничто иное как тело может быть похищено, поэтому наказание налагается [именно] за эту вещь (. ) (Гварнерий)».
32. С.1.19.7: «Мы предписываем, чтобы всеми судьями отвергались рескрипты, изданные вопреки праву, разве только найдется какой-либо из них, который не нарушает другого (рескрипта), но полезен для просящего или прощает преступление умоляющему об этом.» — (Парижский манускрипт, 4609): «Господин же (наш) Ирнерий говорит, что имеет значение, какая из двух норм является рескриптом, а какая —привилегией, так как допускаются только те рескрипты, которые не вступают в силу вопреки праву, однако и привилегии получают это допущение». (. )
33. С.2.3.13: «В контрактах доброй совести только тогда истребуется иск из соглашения, когда он возбуждается немедленно; ведь то, что оценивается после, порождает не исковое требование, а эксцепцию.» — (Парижский манускрипт, 4609): «Наш господин Ирнерий говорил, что (дополнительное) соглашение, немедленно добавленное в контрактах строгого права, порождает новый иск, но в старый иск не входит». (. )
39. С.6.23.14: «Произведенное установление наследника и лишение наследства с очевидностью доказывают, что ваша бабка хотела составить завещание, а не дополнение к нему (codicillum).» — (Парижский манускрипт, 4517, Ирнерий): «Это доказательство обращено к тому вопросу, когда имеется сомнение, который из двух актов хотел совершить умерший — завещание или добавление к завещанию. Если он хотел составить завещание, а сделал (лишь) добавление к нему, то этот акт не имеет юридической силы добавлений. Но данный вопрос не может иметь места в отношении всех тех, кто игнорирует права и различия как того, так и другого (вида) завещательного распоряжения».
40. С.6.30.1: «Если ты, будучи эманципированной от отца, после его смерти не вступила во владение имуществом, то напрасно опасаешься, чтобы не оказаться обязанной по отцовскому наследству» (. ) — (Монакский манускрипт, 27): «По поводу этого закона Мартин 7 говорил, что неверно то заключение, которое делает Гварнерий, будто бы очевидно, что, будучи назначенной наследницей всего наследства, она может добиваться владения имуществом». (. )
42. С.8.9.1: «Если твой должник, хотя ты и не переуступил ему залога 8 , продал то имущество, которое было подвластно тебе, то у тебя есть полное право добиваться его, но не посредством Сальвианского интердикта 9 (ведь он применяется только в отношении арендатора и должника), [312] а посредством Сервиановского иска» 10 » (. ) — (Парижский манускрипт, 4536): «Ведь в Дигестах говорится, что по этому интердикту следует возбуждать иск против чужака, он может использоваться и в отношении должника, так как когда речь идет о двух кредиторах, то для их различения используется наименование чужака. (Ирнерий)».
44. С.8.54.31: «Мы считаем, что при дарениях, которые вводятся постановлениями, нет нужды привлекать соседей или других свидетелей». (. ) —(Парижский манускрипт, 4534 — Ирнерий): «Дарение устанавливается распоряжением (дарителя) с соблюдением документов.»
Перевод выполнен по: Savigny F. Geschichte des romischen Rechts im Mittelalter. Berlin, 1835. S. 387-394; Corpus iuris civilis. Vol. I. Digesta (rec. Th. Mommsen, P. Krueger) Berolini, 1908; Vol. II. Codex Iustinianus (rec. P. Krueger). Berolini, 1884.
Комментарии
1. Средневековые глоссаторы делили Дигесты Юстиниана на три части: первая часть называлась «Старые Дигесты» (Digestum vetus) и обнимала собой 1-24 книги Дигест, средняя часть называлась Infortiatum и содержала в себе 25-38 книги, третья часть называлась «Новыми Дигестами» (Digestum novum) и включала в себя 39-50 книги.
2. Денарий Одофред — итальянский глоссатор XIII в., автор комментариев к Дигестам, Кодексу Юстиниана и к феодальному праву. Его сочинения являются главным источником по истории Болонской школы права и содержат большое количество глосс юристов XII в., в том числе и Ирнерия.
3. Употребленный здесь и в других местах термин «господин» (dominus) следует понимать в том смысле, что Одофред подчеркивает роль Ирнерия как родоначальника Болонской школы.
4. Марк Антистий Лабеон — выдающийся римский юрист времен Августа, убежденный республиканец, автор около 400 книг по римскому праву, идейный основатель школы прокулианцев.
5. Помпоний — знаменитый римский юрист II в. н.э., автор комментариев к Сабину и к Преторскому эдикту.
6. Юлий Павел — известный римский юрист начала III в. н.э., автор частично сохранившегося юридического трактата «Сентенции к сыну».
7. Мартин — один из четырех учеников Ирнерия, часто оспаривавший учение Ирнерия.
8. В данном титуле Кодекса речь идет о прекарном владении.
9. Интердикт — вид исковой защиты в суде, осуществлявшийся благодаря приказу римского судебного магистрата. Сальвианский интердикт предоставлялся собственнику земельного участка против не платящего арендную плату арендатора.
10. Сервиановский иск введен в конце I в. до н.э. и является вещным иском собственника арендуемого участка о завладении инвентарем арендатора в обеспечение долга.
(пер. Л. Л. Кофанова)
Текст воспроизведен по изданию: Антология мировой правовой мысли, Том 2. М. Мысль. 1999
Римские юристы
В Древнем Риме занятие правом первоначально было делом понтификов (одной из коллегий жрецов). Около 300г. до н.э. юриспруденция освобождается от понтификов. По преданию начало светской юриспруденции связано с именем Гнея Флавия. Будучи вольноотпущенником и писцом видного государственного деятеля Аппия Клавдия Цека, он похитил и опубликовал составленный последним сборник юридических формул, употреблявшихся по закону в процессе. Публикация получила название «Цивильное право Флавия».
В 253г. до н.э. первый верховный понтифик из плебеев Тиберий Корунканий начал в присутствии учеников разбирать юридические вопросы, т.е. положил начало публичному обучению юриспруденции. Во П в. до н.э. глубокие комментарии к разным аспектам правовых вопросов дали Секст Элий Пет, Манилий, Муций Сцевола, Юний Брут; в I в. до н.э. - Сервий Сульпиций Руф (консул 51г. до н.э.), Офилий (ученик Сервия), Элий Туберон (ученик Офилия).
Римские юристы оформляли свое мнение по делу в виде письменного обращения к судьям или в виде протокола, который содержал запись устной консультации и составлялся при свидетелях. При разборе дел юристы интерпретировали существовавшие правовые нормы в духе их соответствия требованиям справедливости. Правотребующая (нередко правообразующая) деятельность юристов обеспечивала взаимосвязь различных источников римского права и содействовала дальнейшему развитию. Расцвет римской юриспруденции приходится на эпоху ранней империи (I в. до н.э. - III в н.э.). В этот период императоры, стремясь ограничить законодательную власть сената, предоставляют видным юристам право давать разъяснения и толкования действующих правовых норм, обязательные для всех должностных лиц и судей. Разъяснения правоведов приравниваются тем самым к закону. Со II-ой половины III в., когда законодательная власть была сосредоточена в руках императора, пожалование такой привилегии прекращается; юриспруденция приходит в упадок.
Из многочисленных юристов классического периода наиболее выдающимися были Гай (II в.), Папиан (II - III вв.), Павел (II - III вв.), Ульпиан (II - III вв.), Модестин (II - III вв.). Специальным законом Валентиниана III (426г.) о цитировании юристов, положениям этих пяти юристов была придана законная сила. При разноречиях между их мнениями спор решался большинством, а если и это было невозможно, то предпочтение отдавалось мнению Папиниана. Упомянутый закон признавал значение положений и других юристов, которые цитировались в трудах названных пяти юристов. К таким цитируемым юристам прежде всего относились Сабин, Сцевола, Юлиан и Марцелл.
Сочинения римских юристов стали важной частью кодификации Юстиниана, которая включала: 1. — Институции, т.е. освещение основ римского права для начального обучения (Работы Гая, Ульпиана, Флорентина, Марциана); 2. - Дигесты (Пандекты), т.е. собрание отрывков из сочинений 38 римских юристов (I в. до н.э. - IV в. н.э.); 3. - Кодекс Юстиниана (собрание императорских конституций). Руководил кодификационной работой выдающийся юрист VI в. Трибониан. Именно собрание текстов римских юристов обеспечило кодификации Юстиниана выдающееся место в истории права.
Понятие права юристы выводили, подобно Цицерону, из стоической идеи мирового, всеобщего закона природы. Согласно определению Цельса, принятому многими римскими юристами, право - это искусство добра и справедливости. По Ульпиану, правосудие есть «познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом». Т.е. юристы еще не отделяли право от нравственности; источником права считали мировой божественный разум.
В составе права, действовавшего в Римской империи, юристы выделяли три части: естественное право, право народов, право граждан.
Естественное право, по их представлениям, распространялось как на людей, так и на животных. К его установлениям относятся брак, семья и воспитание детей. По естественному праву все рождаются свободными.
Право народов, в отличие от естественного, охватывает правила, которые мировой разум установил для людей. Римляне используют это право в своих отношениях с покоренными народами и соседними государствами. Правом народов введены война, рабство, основание царств, международная торговля и ряд других установлений.
Право граждан (цивильное право) регулирует отношения между свободными римлянами. По словам Гая, цивильное право является «собственным правом государства». Источниками этого права Папиниан называл законы, решения плебеев, постановления сената, декреты принцепса и «мнения мудрых».
Право в Древнем Риме также делилось на частное и публичное. По знаменитой формуле Ульпиана, публичное право относится к положению государства, частное - к пользе отдельных лиц. Частное право включает в себя предписания права естественного, предписания права народов и предписания права цивильного.
Основное внимание юристы уделяли частному праву. В их трудах были заложены основы теории гражданского права - цивилистики. Разрешая споры по гражданским делам, юристы разграничили виды сделок, выработали формулы исков, определили правомочия собственника и других субъектов права.
К изучению публичного права римская юриспруденция обратилась в I - II вв., когда правоведы, получившие привилегию официального толкования закона, выступили в поддержку императорского режима. В публичном праве они проводили идеи неограниченных полномочий принцепса, передачи ему законодательной власти.
Принципы римского частного права были усвоены теоретической юриспруденцией во многих странах континентальной Европы. Под влиянием римской цивилистики сложились классические правовые доктрины XVIII - XIX вв., наделившие собственника абсолютным правом распоряжаться принадлежащей ему вещью по своему усмотрению.
Одни юристы занимали высокие должности в государстве и жили в согласии с власть имущими. Другие становились их жертвами. Ульпиан в качестве префекта преторианцев пытался бороться с произволом гвардии. После ряда покушений, он был убит в 228г. в присутствии императора Александра Севера. Несколько раньше, в 212г., при Каракалле был казнен Папиниан, тоже бывший префектом преторианцев. Каракалла, убив своего брата Гету, потребовал от знаменитого юриста оправдания своих действий. Папиниан отказался от этого, сказав: «Оправдание убийства не легче, чем его совершение».
Читайте также: