Пусти дядь коль глава 3
«Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет».
А. С. Пушкин
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не мог.
Его пример другим наука:
Коль есть меж ног такая
Не тычь её кобыле в зад,
Как сам не будешь рад.
С утра, как дядя Зорьке
И тут инфаркт его хватил.
Он состояние оставил:
Всего лишь четверть прокутил.
И сей пример другим наука:
Что жизнь? сплошная мука,
Всю жизнь работаешь, копишь
И недоешь, и недоспишь,
А в этот столь печальный час,
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг,
Племянник. Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.
Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Хоть осторожно, в меру хапал,
И много тратить не любил,
А, будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных,
В одну неделю захирел,
Пошел
Евгений был практичен с детства.
Свое мизерное 1 наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам,
Он был глубокий
То есть умел судить о том,
Зачем все пьют и там, и тут,
Хоть цены все у нас растут.
Любил он тулиться 2 . И в этом
Не знал ни меры, ни числа.
Друзья к нему где там!
А член имел, как у осла.
Бывало, на балу, танцуя,
В смущенье должен был бежать:
Его трико давленье хуя
Не в силах было удержать.
И ладно, если б всё сходило
Без шума, драки, без беды,
А то ведь получал, мудило,
За баб не раз уже пизды.
Да только всё без проку было.
Лишь оклемается
И ну пихать свой мотовило 3
Всем будь то девка иль вдова.
Мы все ебёмся понемногу
И где-нибудь, и как-нибудь,
Так что поёбкой, слава богу,
У нас не запросто блеснуть.
Но поберечь невредно
Член к нам одним концом прирос!
Тем паче, что и в наше время
Так на него повышен спрос.
Но ша. Я, кажется, зарвался.
Прощения у вас прошу
И к дяде, что один остался,
Вернуться с вами поспешу.
Ах, опоздали мы
Старик уже в бозе почил 4 .
Так мир ему! И слава богу,
Что завещанье настрочил.
Ну, а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так что я там пиздил про семя?
Забыл. Но это всё хуйня,
Не в этом зла и бед причина.
От баб страдаем мы, мужчины.
Что в бабах прок? Одна пизда,
Да и пизда не без вреда.
И так не только на Руси:
В любой стране
Где бабы, скажут, быть беде.
Cherchez ищи в пизде.
Где ругань, пьянка, драка.
Но лишь её поставишь раком,
Концом её
И всё забудешь, всё простишь,
Да только член прижмёшь
И то уже tout le monde est gai 6 .
Но тут насмешливый читатель
Возможно, мне вопрос задаст:
«Ты с бабой сам лежал в кровати?
Иль, может быть, ты педераст?
Иль, может, в бабах не везло,
Коль говоришь, что в них всё зло?»
Его без гнева и без страха
Пошлю интеллигентно на хуй.
Коль он меня поймет,
А коли так пусть идёт.
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он в первый день без рассуждений
В кусты крестьянку поволок,
И, преуспев там в деле скором,
Покойно вылез из куста,
Обвел своё именье взором,
Поссал и молвил: «Красота!»
Один среди своих владений,
Чтоб время с пользой проводить,
Решил в то время мой Евгений
Такой порядок учредить:
Бывало, он ещё в постеле
Спросонок чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле
Ждёт с нетерпеньем у крыльца,
ещё, и в ужин тоже!
Да кто ж такое стерпит, боже!
А мой герой, хоть и ослаб,
Ебёт и днем и ночью баб.
В соседстве с ним и в ту же пору
Другой помещик проживал.
Но тот такого бабам дёру,
Как мой приятель, не давал.
Звался сосед Владимир Ленский.
Столичный был, не деревенский,
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел привет.
Похуже баб, похуже водки,
Не дай вам бог такой находки,
Какую сей лихой орёл
В блатной Москве себе обрёл.
Он, избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной.
Его душа была согрета
Наркотика струёй шальной.
Ширялся 7 Вова понемногу,
Но парнем славным был, ей-богу,
И на природы тихий лон
Явился очень кстати он.
Ведь мой Онегин в эту пору
От ебли частой изнемог.
Лежал один, задёрнув шторы,
И уж смотреть на баб не мог.
Привычки с детства не имея
Без дел подолгу пребывать,
Нашел другую он затею
И начал крепко выпивать.
Что ж, выпить худа нету,
Но мой герой был пьян до света,
Из пистолета в туз лупил
И, как верблюд в пустыне, пил.
О, вина, вина! Вы давно ли
Служили идолом и мне.
Я пил нектар 8 , говно ли
истина в вине.
Её там не нашел покуда,
И сколько всё вотще 9 .
Но пусть не прячется, паскуда!
Найду, коль есть она вообще.
«Куда, Владимир, ты
«О да, Евгений, мне
«Постой, с кем время ты проводишь?
Скажи, ужель нашлась
Ты, знать, неверно, братец, просишь.
Постой, ведь ты меня не бросишь
На целый вечер одного?
Не ссы! Добьёмся своего!
Но в этот день мои друзья
Не получили ни хуя,
За исключеньем угощенья.
И, рано испросив прощенья,
Летят домой дорогой краткой.
Мы их послушаем украдкой:
«Татьяну? Что «Друг мой Вова,
Баб понимаешь ты хуёво!
Когда-то, в прежние года,
И я драл была б пизда.
С годами гаснет жар в крови,
Теперь ебу лишь по любви».
Владимир сухо отвечал,
И после во весь путь молчал.
Домой приехал, принял дозу,
Ширнулся, сел и загрустил.
Одной рукой стихи строчил,
хуй яростно дрочил.
Меж тем двух ёбарей явленье
У Лариных произвело
На баб такое впечатленье,
Что у сестёр пизду свело.
А думаете, не хотела
Она попробовать конца?
Хотела так, что аж потела
И изменялася с лица.
И всё же, несмотря на это,
Благовоспитанна была,
Романы про любовь искала,
Читала их, во сне спускала
И целку строго берегла.
Татьяна утром рано встала,
Пизду об лавку почесала,
И села у окошка сечь 11 ,
Как Бобик Жучку будет влечь.
А Бобик Жучку шпарит раком!
Чего бояться им,
Лишь ветерок в листве шуршит!
А то, глядишь, и он спешит,
И думает в волненье Таня,
Как это Бобик не устанет
Работать в этих скоростях?
Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке
Кого-то тулить без оглядки.
Вот Бобик кончил, с Жучки слез
И вместе с ней умчался в лес.
Татьяна ж у окна одна
Осталась, горьких дум полна.
А что ж Онегин? С похмелюги
Рассолу выпил целый
Нет средства лучшего, о други!
И курит топтаный долбан 12 .
О, долбаны, бычки, окурки!
Порой вы слаще сигарет!
Мы же не ценим вас, придурки,
Иль ценим вас, когда вас нет.
И крики радости по праву
Из глоток страждущих слышны!
Я честь пою, пою вам славу,
Бычки, окурки, долбаны!
Ещё кувшин рассолу просит,
И тут письмо служанка вносит.
Он распечатал,
Конец в штанах мгновенно встал
Себя недолго Женя мучил
Раздумьем тягостным. И вновь,
Так как покой ему наскучил,
Вином в нём заиграла кровь.
День пролетел, как миг единый.
И вот Онегин уж идёт,
Как и условлено, в старинный
Тенистый парк. Татьяна ждёт.
Орех, могучий и суровый,
Стыдливо ветви отводил,
Когда Онегин член багровый
Из плена брюк освободил.
От ласк Онегина небрежных
Татьяна как в бреду была.
В шуршанье платьев белоснежных
И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила.
Ну, это, братцы,
и смех, и грех.
Ведь, если глубже разобраться,
Надо разгрызть, чтоб съесть орех.
Но тут меня вы
Изгрыз, поверьте, сколько мог.
Теперь увольте
Я целок больше не ломок.
Ну вот, пока мы здесь пиздили,
Онегин Таню отдолбал,
И нам придётся вместе с ними
Скорее поспешить на бал.
О, бал давно уже в разгаре!
В гостиной жмутся пара к паре,
И член мужчин всё напряжён
На баб всех, кроме личных жён.
Да и примерные супруги
В отместку брачному кольцу,
Кружась с партнёром в бальном круге,
К чужому тянутся концу.
В соседней смотри-ка!
На скатерти сика 13 ,
А за портьерою в углу
Ебут кого-то на полу.
В сортир летит Евгений сходу.
Имел он за собою моду
Усталость ебли душем снять,
Что нам не вредно б перенять.
Затем к столу Евгений мчится,
И надобно ж беде
Владимир с Ольгой за столом,
И член, естественно, колом.
Бутылочку «Клико» сначала,
Потом зубровку 16 ,
И через час уже качало
Друзей, как листья на ветру.
А за бутылкою «Особой» 18
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разъёбой,
ссаною дырой.
Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но, бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: «По еблу. »
Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: «А ты поди поссы!»
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять решил с неё трусы.
Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет.
Толпы простыл мгновенно след.
красив, могуч и смел
Её меж рюмок отымел.
Затем зеркал побил немножко,
Прожёг сигарою диван,
Из дома вышел, крикнул: «Прошка!»
И уж сквозь храп: «Домой, болван!»
Meтельный вихрь во тьме кружится,
В усадьбе светится окно.
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.
Он в голове полухмельной
Был занят мыслию одной
И под метельный ураган
Дуэльный чистил свой наган 19 .
сука, блядь, зараза,
Разъёба, пидоp и говно!
Как солнце драться сразу!
Дуэль до смерти! Решено!»
Не стану приводить слова.
Не дав ему пизды едва,
Сказал Онегин, что пpидёт,
У мельницы пусть, сука, ждёт!
«Миpиться? На хуй эти штуки!
Наганы взять прошу я в руки!»
Онегин молча скинул плед
И также поднял пистолет.
Евгения менжа 21 хватила,
Мелькнула мысль: «Убьёт, мудило!
Ну подожди, дружок, дай
И первым свой спустил курок.
Упал Владимир. Взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких гpёз.
И, после паузы минутной,
сказал monsieur Chartreuse.
Весна для нас, мужчины, мука.
Будь хром ты, крив или горбат,
Лишь снег и к солнцу штука,
А в яйцах звон. набат!
Прекраснейшее время года,
Душа виолою 22 поёт,
Преображает нас природа:
У стариков и то встаёт.
Вокруг прыг-скок, по кругу,
Все перья дыбом, бравый вид!
Догонит милую
И раком, раком норовит!
Весной, как это всем известно,
Блудить желает каждый скот,
Но краше всех, скажу вам честно,
Ебётся в это время кот.
И в схватке ярой рвут друг
В любви сильнейший только прав!
Лишь для него стоит подруга,
Свой хвост с готовностью задрав.
И он придёт,
То право он добыл в бою!
Покровы прочь! Он под вселенной
Подругу выдерет свою.
Нам аллегории не внове,
Но всё ж скажу, при всём при том,
Пусть не на крыше и без крови,
Но не был кто из нас котом?
И, пусть с натяжкою немножко,
Но в каждой бабе есть и кошка.
Я пересказывать не стану
Вам всех подробностей. Скажу
Лишь только то, что я Татьяну
Одну в деревне нахожу.
А Ольга? Что ж, натуры женской
Не знал один, должно быть, Ленский:
Ведь не прошел ещё и год,
А Ольгу уж другой ебёт.
Уж Ольгиным другой стал мужем,
Но не о том, друзья, мы тужим,
Знать, так назначено судьбой.
Прощай же, Ольга, бог с тобой.
Затягивает время раны.
Но не утихла боль Татьяны;
Хоть уж не целкою была,
А дать другому не могла.
Онегина давно уж
Бродить пустился он по свету.
По слухам, где-то он в Крыму,
Теперь всё по хую ему.
«Но замуж как-то нужно, всё же,
на что это похоже?
Ходил тут, девку отодрал,
Дружка убил
Клопы уже не точат стены,
Есть где покушать и попить,
Но цены, Александр Сергеич, цены.
Уж лучше блохи, блядью быть.
Однако ж сей базар оставим,
И путь к Татьяне свой направим,
Затем, что ветер сладких грёз
Нас далеко уже занёс.
В деревне новый это
Затменье, буря, конец света.
Здесь как в суке блох:
Кишат, и каждый, бля, неплох!
Ей комплимент за комплиментом
Здесь дарят (мечутся не зря!)
И, ловко пользуясь моментом,
Ебут глазами втихаря.
Один глядит едва, украдкой,
Вы принимаете,
«Я захочу, так и минет
Она возьмёт, чёрт
«Так что, «Держу
«Что ж, вызов принят! По рукам!
Дворецкий, дайте-ка стакан!
Вас рады видеть, милый граф,
Вы опоздали, просим
Hа свете, братцы, всё говно.
Мы то же, что оно:
Пока бокал пенистый пьём,
Пока красавицу ебём,
Ебут самих нас в жопу
Таков, увы, закон природы.
Рабы страстей, рабы порока,
Стремимся мы по воле рока
Туда, где б выпить иль ебнуть,
всё даром,
Стремимся сделать это с жаром
И поскорее улизнуть.
Hо время между тем летит
И ни хуя нам не простит:
То боль в спине, одышка,
То геморрой, то где-то шишка,
Потом свернется лыком хуй,
И, как над ним ты ни колдуй,
Он больше никогда не встанет,
Кивнёт и вновь завянет,
Как вянут нежные цветы
Морозом тронутой весны.
Так всех, друзья, нас скосят годы.
Таков, увы, закон природы.
13 Сика (вар. азартная карточная игра. носит также название «Три листа». Известна Считалась игрой простонародной поэтому
15 «Клико» («Вдова Клико», франц. Veuve одна известных марок французского шампанского. Получила свое название Клико Понсарден (Barbe Nicole Clicquot Ponsardin), овдовевшей производство вин Clicquot. дом Clicquot поставлял почти четверть всей своей продукции.
16 горькая настойка, приготовляемая траве (зубровка, луговой злак) рецепту. Имеет зеленовато-желтый цвет слегка жгучий вкус. Изготавливается России
17 грузинское красное полусладкое вино. Изготавливается сортов Александроули выращиваемых Хванчкары Грузии. Производится
18 «Особая» (вероятно, имеется «Московская сорт высококачественной русской водки.
19 здесь: револьвер системы бельгийского оружейника Леона Нагана (Leon Nagant). Эти револьверы получили широкую известность были приняты иностранных армиях. Само слово «наган» речи стало синонимом слова «револьвер», оружия вообще.
22 Виола (итал. старинный смычковый музыкальный инструмент. предшественница скрипичных музыкальных инструментов (скрипки, виолончели
24 Хват здесь: бойкий, полный молодечества человек.
25 Фат (франц. fat, самодовольный пошлый франт, щеголь, любящий порисоваться человек. Также сценическое амплуа (устар.): роли эффектных, самовлюбленных людей (преимущественно молодых).
26 Виктория (лат. богиня победы; что мифологии Нике (Ника). Здесь (перен.): торжество, выигрыш, победа.
Пусти, дядь Коль! Глава 3
Под кромку лета я укатила в город на учебу. Потянулись долгие томительные недели. Без дяди Колиного хера внутри было холодно и пусто. Эта пустота хлестала из моей дырочки — невозможная и невыносимая, как квадратный корень из минус одного. Собственно, он извлек из меня свой корень, и я осталась одна в отрицании своих чувств к нему и гневе на себя за их наличие. Заполнить меня не могли ни игрушки, ни парни, а ведь и тех, и других за осень я перепробовала в избытке.
До первого снега я на стенку лезла от тоски по дяде Коле. То лежала бессмысленным мешком, то с преувеличенной бодростью, смахивающей на истерику, вписывалась в сомнительные авантюры. Перед отъездом мы обменялись номерами, на случай, если станет невмоготу. Он, естественно, не звонил.
По вечерам я часто набирала заветные цифры, выучила их наизусть, но так ни разу не довела дело до гудков в трубке. Я помнила, как он лениво поебывал ту блондинку, которая так сильно его хотела. Знала, что его куда больше заводит брать самку силой. Уламывать, бороться с сопротивлением, насиловать, если припечет. Но только не спокойно сношать ту, что сама умоляет ей засунуть. Нет уж, решила я, ни за что не стану как та тетка, с которой я их застукала.
Ближе к зиме я притерпелась, взяла себя в руки и даже завела почти серьезные отношения с одним предпринимателем. Парень был старше меня лет на 10. Его инструмент, конечно, уступал в размерах дядь Колиной дубине, но зато он был рядом. А его обладатель был рад лизать меня по первой просьбе. А также оплачивать растущие вместе со мной запросы.
Единственное, на что Костя не был способен, так это взять меня грубо, как я не уговаривала его разыграть со мной такую сценку. Даже правдоподобно отшлепать меня по попе у него рука не поднималась, несмотря на мои настойчивые уговоры. Потому я довольствовалась нежным сексом и уже начинала верить, что это не так уж плохо. Решила: в конце концов, я всегда могу воображать дядю Колю, пока меня аккуратно потрахивает мой парень. Зато он заботливый и на него можно положиться.
В декабре батя неожиданно заявил, что дядя Коля скоро заедет к нам в гости. В городе у того намечалась только одна ночь перед самолетом в какие-то невнятные ебеня. Дядька очень просил перекантоваться у нас до рейса. Я слезала с его прибора, как с иглы, и болезненная ломка не так давно перестала меня мучить. Потому я не желала проходить все круги ада по новой. В назначенный день я решила переночевать у Костяна и разминуться с дядей Колей.
Но в день Икс Костик неожиданно сорвался на какие-то срочные переговоры с партнерами, переходящие в долгий алко-викэнд на загородной вилле. И, по закону не то подлости, не то глупости, не успел отдать мне ключи от своей квартиры. Сообщил о своих новых планах он мне уже под вечер, когда до прихода дядьки оставалась пара часов. Я заметалась по квартире, с остервенением запихивая вещи для ночевки в рюкзак.
«Хуй тебе, дядь Коль, а не мою сладкую писечку, — злобно думала я. — Переночую у подружки. А если у нее тоже дела государственной важности — пойду в гостиницу.»
В этот самый миг в замке забряцали ключи. Я исподволь выглянула в коридор и обалдела. В квартиру ввалился мой батя в обнимку с дядей Колей и его чемоданом. Они шумели, явно бухие и веселые. Будто во сне я взглянула на часы и вдруг осознала, что секундная стрелка не двигалась. Часы стояли.
Я дождалась, пока они пройдут на кухню и попыталась по-тихому выскользнуть из квартиры. Сердце дубасило об ребра, как поезд по рельсам. Я уже попала в зону поражения дядькиной харизмы, которая расползалась по квартире, будто радиация. Она делала мое тело непослушным. Я случайно задела полку с барахлом в прихожей, и двое на кухне обернулись на шум.
— Ого, какая фея у тебя выросла, дружище, — пробасил дядь Коля, обращаясь к моему бате и не сводя глаз с меня.
А потом они стали зазывать меня посидеть с ними за столом в приказном порядке. И все мои вялые отговорки пресекла жаркая тяжеленная рука дядь Коли, по-дружески закинутая на мое плечо.
Он быстро спаивал батю, а сам незаметно сливал в фикус на подоконнике одну стопку за другой. За окном давно густели сливовые сумерки. Вскоре мой родитель в шальном невменозе засобирался к соседке снизу, с которой периодически общался. Он выделил дядьке дальнюю комнату для ночлега, они без купюр обсудили дальнейшую судьбу этой милой, но неразборчивой женщины. Хлопнула дверь, батины шаги утихли на лестнице. Я тоже предприняла попытку улизнуть.
— Ты куда, малая? — негромко спросил дядька. Старое прозвище больно шваркнуло по нервам.
— Я сегодня у парня ночую, ты располагайся дядь Коль, — соврала я, судорожно наматывая шарф.
— Сбегаешь? — ухмыльнулся он, — да ты расслабься, что было, то было, не трону я тебя.
«Еще как тронешь!» — подумала я и ринулась в неравную схватку с запутанными шнурками зимних ботинок.
— Эй. — он присел на корточки рядом со мной и накрыл мою ладошку своей. Я отшатнулась и вскочила, готовая выбежать на мороз босиком.
— Идешь к своему парню? — спокойно уточнил он. — Понимаю. У меня ведь тоже есть дама сердца. Я всего-то и хотел поболтать с тобой десять минут, попрощаться. Улетаю я, малая.
Услышать это было несколько больнее, чем я ожидала.
— Дама сердца — это чудесно, — выдавила я. Голос у меня всегда звучит чуть по-детски, а тут и вовсе вышел из-под контроля.
«И чем, интересно, она лучше меня?» — пробежала идиотская ребяческая мысль.
— Пойдем. Чаю попьем, расскажешь спокойно, как у тебя дела. Ты же мне не чужая. А после сразу дуй к своему ненаглядному, — продолжал он, ловко разматывая мой шарф, пока я стояла в коридоре растрепанным полуодетым пугалом.
— Пойдем. — сдалась я.
На кухне я поставила чайник и полезла за коробкой Эрл Грея на верхнюю полку, когда он тихонько подошел сзади и невесомо обнял меня. Его запах одновременно возбуждающий и родной словно лезвием полоснул по рецепторам. Вспорол мешок с воспоминаниями, который я спрятала глубоко внутри, но так и не осмелилась выбросить.
— Отстань, д-дядь Коль, — заикаясь, прошептала я.
По телу моему разлилось непрошенное тепло. Я попыталась скинуть его руки, но выглядели эти действия не вполне убедительно. Меня шарашило электричеством так, что трудно было дышать. Дядя Коля уже целовал мою шею, колол ее бородой и шарил горячими ладонями под майкой. Едва-едва задевал окаменевшие сосочки. Я дернулась и попыталась высвободиться, но его легчайшее объятие тут же превратилось в боевой захват.
— Куу-уда? — протянул он с деланным недоумением, — я с тобой только начал разговор.
— К парню своему! — зашипела я в бессильной злости. — У меня парень есть, к твоему сведению, так что пусти меня!
Забилась в его медвежьих объятиях. Какое там! Мои дерганья только его забавляли. Он продолжал покусывать мою шею и задирать майку все выше.
— А этот парень, — наконец удостоил вниманием мои слова дядь Коля, — он так же сильно тебя заводит, как твой дядька?
Я стала царапаться и кусаться, пытаясь вылезти из тисков, но он сграбастал меня и прижал к себе еще крепче. Так крепко, что я не могла пошевелиться. Когда я оказалась полностью обездвижена его железными ручищами, мне осталось только отбиваться словесно:
— Ты меня не заводишь! Ни капельки! — пропищала я, стиснутая со всех сторон. — Ты стремный и злой мужик!
— Да ну? — наигранно изумился он. — Хочешь сказать, ты совсем не намокла? Тогда тебе нечего бояться небольшой проверки! Если ты не мокренькая, я сразу же тебя отпущу!
— Отъебись, дядь Коль, я тебя ненавижу! — я стала пуще прежнего вырываться, когда он попытался запустить руку мне в трусики. Я кричала, брыкалась, но ему ничего не стоило зажать мне рот и продолжить свою проверку второй рукой.
Этот бой с медведем отнял все мои силы. Не с первой попытки, но ему все же удалось сорвать застежку на моих джинсах и пролезть ладонью между ног.
Вскоре он нежил меня своими шершавыми горячими пальцами, которые мне снились и являлись в фантазиях эти долгие месяцы. — Ненавижу тебя! — хныкала я невнятно, — пусти меня.
Он невозмутимо продолжал гладить и теребить мою писечку и силой разводил мои ножки, когда я их сжимала.
— Потекла девочка, — укоризненно прошептал он, — меня не обманешь.
— Разве можно так бессовестно врать старшим, — хрипловато проговорил он, проворно стаскивая с меня джинсы, — придется тебя наказать!
Пока он сдирал с меня одежду, у меня появился шанс. Я сделала вид, что сдалась, но улучила секунду, выпрыгнула из своих штанов и его рук, припустила в свою комнату.
Он рванул за мной и поймал, не успела я добежать и до середины коридора. Куда уж мне тягаться с военным с моими вечными прогулами физкультуры. Он уже порядком распалился и прижал меня к стенке всем телом. Слегка придушил за шею. И продолжил ласкать меня другой рукой там, где я так долго этого хотела.
— Пусти, дядь, прошу тебя, — канючила я, — не хочу. Я буду кричать!
— Ты будешь кричать, только если я так решу, поняла?
— Ненавижу, ненавижу тебя, зачем ты приехал, не надо. аххх, дядь Коль, пожалуйста, не надо.
На секунду мне показалось, что он внял мольбам и отстранился, но он только ловко дотянулся до щеколды входной двери. Клацнул металл. Мы оказались взаперти. Дядька встал передо мной на колени и, крепко держа меня за бедра, отодвинул зубами промокшие трусики в сторону. Припал ртом к моим распухшим губкам. Согрел своим дыханием. Безумно нежно стал полизывать языком. Я зажала свой рот ладошкой, хотя сама только что грозилась поднять шум. Он лизал меня, удерживая стальной хваткой, пока я совсем не разомлела, а коленки не начали подкашиваться. Тогда он начал еле касаясь поглаживать мои ноги.
Я задрожала, прижалась к его рту, и он расценил это как мою капитуляцию. Подхватил меня на руки и понес на кухню. Смел одним движением пустые стаканы на пол и пригнул меня животом к столешнице. Расстегивая штаны одной рукой, он продолжил ласкать меня сзади второй.
— Нет, нет, дядь Коль, у меня же парень есть, отпусти меня. — исступленно твердила я.
Наваждение чуть отступило. Как и в наш самый первый раз, я не хотела пускать его в свою писечку. Но ему было плевать, он просто брал то, на что у него встал. Я прикрыла было свои прелести руками, но он зажал запястья над моей головой так, что я не могла и дернуться. И принялся засовывать мне свой каменный хер в тугую щелку, отвыкшую от его огромной штуковины.
— Какая же ты узенькая, — прорычал он как зверюга.
— Отпусти, дядь, мне же больно! — тоненько заплакала я. И это была сущая правда.
Но он совершенно изголодался. Дядька не дал мне времени привыкнуть к своей дубине и стал жарить меня на кухонном столе так, что все шкафы с сервизами зазвенели.
— Ахаааааа! Дядь Коль, не надо, пожалуйста! — умоляла я.
— А ну цыц! А не то щас задницу твою распечатаю!
Я в ужасе притихла, глотая слезы. Попа у меня всегда была слишком чувствительная и не пережила бы нашествия бесноватого дяди Коли. Он тем временем уже растрахал меня до течки рекой и был чрезвычайно доволен собой. Но я все еще держала последний внутренний бастион обороны, и он чувствовал это.схватил с кухонного стола подсолнечное масло и щедро смазал им место соединения наших тел.
— Не надо, дядь, вытащи!
— А ну тихо! — он зажал мой рот ладонью и стал продавливать член внутрь моей задницы.
Я заскулила не в силах вырваться.
— Ух, какая тугая, щас как следует тебя проучу! — он задвигал свою дубину в мою попу все глубже. С низким стоном терся в узком тоннеле. А затем стал все ускоряясь наяривать мою невинную до этого дня дырочку. Я приглушенно визжала ему в ладонь, рыпалась и плакала, а дядю Колю только подстегивали мои мучения. Поначалу тупая боль в анальном колечке была невыносимой, но масло немного смягчило мое положение. Скоро я утихла и только чуть подвывала в такт его берущим движениям.
— Разрешал я тебе кончать? А?! На теперь, получи! На тебе! На!
Он уже засаживал мне глубоко и неистово. Я хотела было поласкать себя пальчиками, чтобы стало попроще, но он разжал мой рот, схватил мои ослабшие ручонки и крепко их удерживал, как мне показалось, одной левой.
— Мне так больно, дядь Коль!
— Так и должно быть, это наказание, девочка! — прохрипел он горячим шепотом мне в ушко, не прекращая мощные толчки. — Скажи спасибо, что не начал с этого!
— Ну пожалей, дядь Коль, я обещаю тебя слушаться! — выла я.
— Будешь впредь себя вести как полагается! — он смачно залепил мне пятерней по жопе. И продолжил вколачиваться в меня, сопровождая каждый толчок обжигающим шлепком. Слезы катились градом.
Вместе с тем я ощутила пугающей силы жар в чреве, где бы ни находилась эта таинственная глубина глубин. Боль постепенно стала переливаться в истому, быстро затопившую все тело. Эта внутренняя динамика была очевидна дядьке, словно бы записанная у меня на лбу или, скорее, на спине, крупным разборчивым почерком. Он усмехнулся и отпустил мои запястья:
— Ага, просекла, что к чему! Давай-ка, потереби себя, теперь можно.
Я тут же принялась натирать свой клиторок и меня снова начало приподнимать и тянуть невидимым канатом куда-то вверх. Болезненно, странно, но очень сладко.
— Аааахааа. — то ли плакала, то ли стонала от наслаждения я.
Дядя все драл мою маленькую попку, оставляя на ней красные следы шлепков. Но об этих следах я узнала только утром, когда добралась до зеркала. А пока он милосердно замедлился. Я поняла, что он близок к краю. От мысли, что он сейчас так чувствителен, и я тому причиной, меня неожиданно для самой себя скрючило от болючего оргазма. Я что-то причитала. Может, упрашивала дядю не вынимать из меня хер, пока я кончаю. Может, твердила, что я теперь буду всегда делать, что он велит — трудно сказать. Это происходило уже в измененном состоянии сознания. Так или иначе мне чудом удалось ему угодить.
— Хорошая сучечка, — зарычал он, пихнулся в меня еще несколько раз и неожиданно аккуратно и медленно достал из меня своего монстра. Стал изливаться на мою отшлепанную попу, оглаживать ее легонько. Я постанывала, шокированная его лаской после того, как он грубо растрахал мои дырочки. Ощутила лужу спермы на ягодицах. Измученную поркой кожу защипало.
Я беспомощно привстала с кухонного стола. Перед глазами заплясали цветные круги, я покачнулась и осела бы на пол, но дядя Коля меня поймал и придержал. Невозмутимо стащил с подоконника пачку сигарет и зыркнул на меня сверху вниз:
— Гляди, малая, в следующий раз оборзеешь, не жди таких нежностей, выебу без жалости.
— Так что там за дама сердца у тебя завелась? — мурлыкала я, лежа у дяди Коли под боком и прижимаясь писькой к его бедру. Мы раскидали одеяла и подушки на полу кухни и намеревались так встретить рассвет.
— Ммм? — он рассеянно гладил мои волосы и думал о своем.
— Ну та мифическая дама, про которую ты говорил в коридоре, — напомнила я.
Он мечтательно улыбнулся, накручивая на палец длинный локон моих волос:
— Это же ты, глупая.
— Ха-ха-ха! — заржала я в ночи, — все шуточки шутишь, — ой, уморил.
— Чего угараешь? — хитро прищурился этот невыносимый тип, — вспомнила про своего несуществующего парня? — и ущипнул меня за ляжку.
Я поморщилась от боли и увернулась от нового щипка:
— Он существует! В отличие от твоей дамы сердца. Все-таки, чтобы иметь такую даму, нужно сначала обзавестись указанным органом кровообращения.
— Поверь, моя хорошая, в таких делах куда важнее совсем другой орган.
Мы упражнялись в красноречии в таком стиле еще минут пятнадцать, пока он не встал с подушек и не поманил меня за собой в коридор:
— Пойдем, че покажу.
В коридоре он расстегнул свой гигантский чемодан и продемонстрировал мне его абсолютную пустоту. Я решила уточнить значение этой демонстрации:
— Здесь ты держал ту загадочную женщину, не дающую тебе покоя, но она сбежала, пока мы предавались похоти? Решила, ну его, слишком долго ждать своей очереди?
Он хохотнул, хотя остроты, будучи на нервяках, я выдавала сомнительные. А нервы у меня почему-то звенели.
Дядька развел руками:
— Выдумал я весь этот отъезд и самолет, чтобы к тебе в гости попасть, маленькая моя. И даму эту выдумал, чтобы тебя раззадорить. Ну, точнее, ее-то не выдумал, вот она передо мной стоит красивая и даже голая.
Я думала, что уже забыла, как краснеть, но ошибалась.
— Почему ты не мог просто позвонить мне?! Знаешь, как сильно я ждала? Что за идиотизм!
— Идиотизм и есть, чистой воды. Просто втрескался я по уши, что для меня, мягко говоря, нетипично. Вот и веду себя как идиот.
— Разыгрываешь что ли, — наконец тихо сказала я, пряча лицо в ладошках, — ты же меня совсем не знаешь, тебе просто нравится со мной трахаться.
Он криво ухмыльнулся:
— Так и ты меня не знаешь, а говоришь, что ждала. Кого ждала-то?
Я смущенно пожала плечами.
Он привлек меня к себе, прижал крепко-крепко. И так бережно, что внутри все ухнуло вниз, будто на страшной карусели в парке аттракционов. Я уткнулась ему в грудь, почувствовала, как быстро дышит.
— Нетипично для него, видите ли. Так я и поверила!
— Может человек начать новую жизнь? — спросил он философски, — или не может?
«Я в домике — подумала я. — Мы в домике. И будь что будет.»
— Раз так, давай знакомиться? — произнес кто-то из нас.
Понравился рассказ? Комплименты принимаю на свой счет;)
Поддержи мое творчество рублем, двумя или любой суммой от души.
Да, я пишу истории на заказ.
Очень рада отзывам, комментариям! Отвечаю каждому. С 22 по 29.07 не отвечаю, ибо в глуши без интернета.
Пусти дядь коль глава 3
КНИГИ 404186 АВТОРЫ 123264 СЕРИИ 41646 ЖАНРЫ 491 ГОРОДА 1125 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16876 ТЕГИ 306650 СТАТЬИ 482 Лит Век - электронная библиотека >> Stulchiknet >> Эротика, Секс >> Эротические рассказы Stulchik.net - Категория "Измена" >> страница 367 раздались уже знакомые звуки.
"Хорошая девочка, пухленькая. Смотри как губки-то надулись", приговаривал Сергей Викторович. Налитые кровью от возбуждения половые губы Танечки как бы нехотя раздвигались пропуская внутрь головку члена Сергея Викторовича. Он не торопился, знал, что если введет член полностью, то уже не остановится. И водил, водил, водил головкой вверх и вниз. . Андрей, тоже возбужденный до предела, от удовольствия прикрыл глаза и лишь чувствовал как его член находится внутри горячего рта Танечки, которая непроизвольно делала сосательные движения приятно двигая язычком.
"Соси сучка, соси. У тебя это хорошо получается. Мы из тебя хорошую хуесоску сделаем"
Момент глубокого проникновения Танечке в горло настал, когда Сергей Викторович наконец взял Танечку за ляжки и со всей силы потянув на себя вошел в нее до предела, шлепнув яичками по ее заднице. Танечку пронзил ток возбуждения, она выгнулась и приоткрыла чуть больше свой ротик, чем и воспользовался Андрей. В свою очередь, глубокое проникновение Андрея вызвало мимолетный позыв на рвотный рефлекс, но Андрей во время подал членом назад и только Танечка успела вздохнуть как задвинул его обратно. Девочку насадили на два члена.
Несмотря на крайнее возбуждение, имели Танечку в этой позе минут сорок. Первым не выдержал Андрей, громко застонав стал изливаться в ее ротик одной рукой опираясь на тахту, а другой придерживая женщину за лицо так, чтобы член ходил как поршень. Движения его таза ускорились и он кончил.
"Глотай девочка, это полезно: ". Танечка не открывая глаз все проглотила, и по инерции продолжала облизывать член Андрея, который несколько спал в размерах.
". . Смотри Викторыч, сама уже сосет. . Говорил же, что классная хуесоска получится"
Сергею Викторовичу казалось, что такую девочку он не ебал еще никогда в жизни. Удовольствие, которое он испытывал было трудно описать. Он двигал и двигал тазом, приятные судороги проходили у него по телу, ноющее чувство в члене и внизу живота все нарастало и нарастало, а приближения кульминационной точки все не было. Казалось, он мог сношать ее вечно. То медленно, то ускоряясь, то с бешенным остервенением долбя ее лоно изо всей силы, он никак не мог кончить. Это нельзя было назвать просто сношением - время от времени Сергей Викторович просто ее драл. Это слово как нельзя больше подходило к тому, что происходило. Танечка отзывалась на каждое его проникновение, ее стоны только усиливали его эрекцию, она кончила уже семь раз, и после каждого оргазма не открывая глаз, облизывая губы с искаженным гримасами лицом, то зло стонала, то ахала, то подвывала, то замирала выгибаясь дугой:
"Хоро-о-шая девочка. Пра-а-вильно Андрюша говорит, - нараспев произносил Сергей Викторович, - сучка ты Танечка, маленькая ебливая сучка. Жизнь еще не начала толком, а хуй уже любишь: это правильно, это хорошо: Соскучилась девочка по херу-то, соскучилась. Ну, ничего, мы тебе поможем, так поможем, что сама бегать к нам будешь". Он продолжал ее накачивать, грубо лапая ее груди. Танечка кончила еще пару раз.
Так и не сумев кончить, Сергей Викторович вышел из женщины, и грубо шлепнув ее по заднице, уже не церемонясь громко приказал:
" Ну, шевелись, поворачивайся спиной. По собачьи становись", Танечка не пошевелилась. От выпитого и целой серии оргазмов она, казалось, совсем лишилась сил. Тогда Сергей Викторович грубо обеими руками перевернул ее и одним рывком поставил на колени. Аппетитная задница красиво торчала перед ним. Живот беременной женщины и налившиеся груди провисли и как-то по звериному возбуждали:
"Сейчас, Андрюша. Дай кончить. Что-то никак, уж слишком хороша. . ", сказал Сергей Викторович и смочив слюной большой палец правой руки круговыми движениями ввел его в анальное отверстие Танечки, после чего стал поступательными движениями сношать ее зад пальцем, а левой рукой проникнув к клитору, натирать последний.
"Не-е-ет. . только не так", - как будто очнулась, откуда-то издалека выронила Танечка, - "Не надо. . , пожалуйста, не надо. . Я. . никогда: ", ее тело продолжало подергиваться от возбуждения.
"Именно так, девочка. Именно так - и улыбнувшись -, не бойся мы мужу не расскажем. . ", и с этими словами Сергей Викторович ловко сменил палец на торчащий колом член. Сразу член не вошел, и женщина открыв рот протяжно заскулила от боли, когда головка члена проникла внутрь. Упругие молодые нерастянутые мышцы крепко обхватили член и не пускали его дальше внутрь. Крепко взяв Танечку за бедра Сергей Викторович стал усиленно натягивать ее на себя.
"Расслабься дура, тебе же лучше будет", и он больно хлопнул ее по заднице ладонью. На какое-то мгновение Танечка отвлеклась и Сергей Викторович в одно движение провалился, войдя в нее целиком. Начавшийся было крик, сразу был приглушен. Андрей прижал Танечку головой в подушку на тахте.
"Смотри не задуши, сейчас привыкнет", и подождав некоторое время, Сергей Викторович стал медленно вводить и не до конца выводить член из заднего прохода Танечки. Андрей же отпустив голову женщины принялся одной рукой натирать ее клитор, а второй попеременно мять ее груди. Постепенно амплитуда движений Сергея Викторовича усилилась, упругие мышцы Танечки уже не так зажимались, но очень приятно держали его член в своих объятиях, что через десять минут Сергей Викторович не выдержал, и отдавшись распиравшему его чувству стал сильно кончать, со всей силы долбя задницу Танечки, которая от продолжавшегося раздражения Андреем клитора и эрогенных зон груди также стала кончать. Стоны, крики, рычанье обоих слились в один единый шум спаривающихся как животных людей. Сергей Викторович минут пять не отпускал попочку Танечки, по инерции двигая в ней своим поршнем. И когда наконец решился от нее оторваться, его место занял Андрей, которому терпеть дальше было уже невмоготу.
"Что кошечка, пройдусь и я той же дорожкой", произнес он и почти легко вошел Танечке в задний проход.
В течение последующих 3 часов Танечку имели в разных позах по нескольку раз, откуда только силы брались, и отпустили только тогда, когда все, что можно было уже излилось во все три ее дырочки. Как говорится, "на свою с трудом встает, чужую же готов членом пополам перерубить. . ". Удивительно, но все это время Танечка периодически кончала, потеряв счет своим оргазмам. Вконец обессиленная, она превратилась именно в куклу, которая уже ни на что не реагировала, и почти не шевелилась, послушно исполняя чужую волю. Она поворачивалась, наклонялась, изгибалась, подставляла свое тело, открывала рот. . , только усиленно не хотела открывать глаза, как будто боялась увидеть все, что с ней происходило наяву.
Дядя Коля. История из жизни
Не знаю, как и где, а у нас в Сибири в 80-х могилу усопшему, как правило, просили копать знакомых. (Как-то не принято было нанимать «копачей».) Единственное условие: это не должны были быть родственники или близкие друзья покойного. Почему? Ну, это не ко мне. Я всех тонкостей не знаю. Но то, что это было дешевле, чем нанятые «копачи» – точно! Ладно, не об этом. Случилось горе: у нашего товарища по работе умер близкий родственник, и нас, четверых крепких мужиков, попросили помочь его семье в это тяжелое время: выбрать хорошее место на кладбище, вырыть могилу, ну и т. д.
Была ранняя осень. Стоял прохладный денёк, и мы, четверо тогда молодых здоровых мужчин, быстро справились с работой. Пообещали сторожу литр, он указал нам сухое место на холмике, недалеко от входа на кладбище, и часа через три-четыре могила была готова. Скрестив лопаты, как водится, над свежей ямой, мы пошли рассчитаться со сторожем.
Кладбищенский сторож был маленький, весь такой кругленький, мужичок лет шестидесяти. Назвался дядей Колей. Был дядя Коля подвижный, юркий и какой-то слишком жизнерадостный для ТАКОГО места. Водку он с нами пить отказался («Если от каждого стакана, что мне предлагают – отхлебнуть, меня далеко и везти не придется! Ха-ха!»), но предложенные нами в оплату за хорошее место для могилы, две бутылочки «беленькой» - забрал. Мы присели на лавочку, расположенную метрах в пятнадцати от домика сторожа, выпили, и к дяде Коле с вопросами, мол, как тут, не страшно? Привидения не донимают? Под окнами не бродят? С подковыркой вопросики. Сейчас люди такие вопросы одним словом называют, и слово это - матерное. Ну молодыми мы, глупыми были. Нам тогда казалось, что мы жить вечно будем. А он нам, ну, дядя Коля, весело так:
- Всякое бывало! Я здесь уже четыре года. Почти бессменно. Поначалу… нет не страшно, как-то тоскливо было. Я поговорить люблю, с людьми пообщаться. А сюда деньги загнали. Все они. Всё деньги. Дочери помогать надо: то, да сё… Сейчас-то ничего, попривык. Страшных историй от меня не ждите, а странное? Было разок…
Мы в недоумении.
- Года три назад, примерно в такую пору, что и сейчас, около одиннадцати вечера, вышел я на крыльцо, кличу одну из двух собак, что тогда у меня были, хочу её на ночь в дом зазвать. (Смелого я оставлял во дворе, а вторую, Найду, значит, забирал в дом. И веселее, да и вообще, мало ли что, а так… гавкнет, - разбудит.) Нет собак! Смотрю, а на лавочке, ну вот на той, что вы сидите, - бабуля лицом на кулачки оперлась и плачет, тоненько так плачет… Фонарь у меня над крыльцом горит, и вижу я её четко и ясно. Аккуратненькая такая старушка. Я было к ней, а потом себе: нет! стоять! И с крыльца ей: «Ты бы шла, старая, поздно ведь!» Бабка на меня ноль внимания. Я с крыльца не спускаюсь, и опять: «Домой иди, старая!» Сам думаю: поди, приходила с могилок побираться, да задержалась. А может, у кого из своих покойников засиделась, да автобус пропустила. И вообще, мало ли чего бывает с людьми на свете… Только вот куда она теперь пойдет, ночь почти… Но сам в дом бабку не зову, и к ней подходить охоты особой не испытываю. Что-то смущает меня, хотя, вроде, и не страшно мне. И вдруг появляется ребенок! Девочка лет десяти. В лёгком таком, светлом платьице, я еще подумал: как не мерзнет? Осень, однако. Откуда взялась, как подошла - я и не приметил. Девчоночка, молча так, берет бабулю под ручку, поднимает с лавочки, и идут они к выходу. - Сторож махнул рукой в сторону выхода с кладбища… - Идут. Почти одного росточка. Ну и… ушли…
- И всё? Ну, а дальше-то что?
-А ничего! - Смеётся… и мы смеёмся:
- Ну ты, дядь Коль, даёшь, бабку, да еще с ребенком в ночь отправил! Если деревенские это были, то до П…го Б…ка (название деревни) - 10, а до города все 15 километров будут! А ночью попутку ловить – хрен кто остановится!
Дяде Коле от племянника Васи. Письмо номер 1
Дяде Коле – двадцать семь!
Он уже большой совсем.
Редко он бывает с нами,
Сильно занят он делами.
Дядя ходит на работу
В воскресенье и в субботу.
Впрочем, и среди недели
Дядя мой всегда при деле.
Он не врач, не инженер.
Дядя – милиционер!
Дядя ловит хулиганов,
Алкашей и наркоманов,
Чтоб они не воровали
И людей не обижали.
Я, как стану подрастать,
Буду дяде помогать.
А пока я дяде Коле
Шлю привет от мамы Оли!
И от папы – поздравленья,
Ведь у дяди день рожденья!
Я от всей души желаю
Счастья дяде Николаю!
И желаю, чтобы скоро
Дядя Коля стал майором,
Чтоб работал в кабинете,
Позабыв про всё на свете,
Чтоб не бегал по домам,
Огородам и кустам.
Чтоб сидел он не в засаде, –
На повышенном окладе!
И почаще получал
Премиальные в квартал!
Чтоб у дяди в жизни личной
Тоже было всё отлично!
Чтоб ко мне он не был строг!
С уваженьем,
Василёк.
Свидетельство о публикации №120112000595
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+
Читайте также: