Приезд жана кальвина в женеве
"В Рону проповедников!"
Трудно представить себе что-то менее привлекательное, чем образ кабинетного ученого в роли публичного политика, заставляющего окружающих жить так, как это следует из его теоретических построений. Кальвин умел четко формулировать задачи, поэтому, раз решив, как должно выглядеть христианское государство, он стал последовательно и педантично создавать его, не брезгуя никакими средствами. Для начала он составил краткое изложение веры и потребовал, чтобы все граждане Женевы присягнули в том, что они верят именно так, а не иначе. Но клятвами и присягами дело не ограничилось. Его ноу-хау сводилось к тому, что церковь и государство преследуют одни и те же цели, поэтому к делу религиозного воспитания граждан следует привлечь органы власти. Для наблюдения за нравственностью и благочестием горожан были избраны специальные наблюдатели (что-то вроде комиссаров), которые пытались наставить на путь истинный своих подопечных. А если им это не удавалось, то за дело бралось государство.
Фарель и Кальвин постоянно произносили увещевательные и обличительные речи в зале заседаний городского совета. В протоколах заседаний зафиксирована масса приговоров, вынесенных под влиянием этих выступлений. Например, азартного игрока выставили у позорного столба с картами, привязанными к шее. А молодая женщина, явившаяся в церковь с завитыми по моде волосами, была осуждена на несколько дней тюремного заключения, причем в ту же тюрьму отправили и парикмахера, соорудившего ей прическу. Категорически была запрещена всякая роскошь в одежде, шумные публичные увеселения и танцы. А те, кто осмеливался хранить у себя дома четки и другие предметы старого культа, объявлялись богоотступниками и подвергались серьезным наказаниям.
Через некоторое время стало очевидно, что проповедники переборщили. Жители Женевы, которые в течение многих лет боролись за свободу своего города, почувствовали, что в создаваемом Кальвином раю свободой и не пахнет. Недовольство проявлялось все более открыто. Сидя дома, Кальвин неоднократно слышал крики с призывами утопить чрезмерно ретивых проповедников в реке Роне и прекрасно понимал, что начнут именно с него. До прямого рукоприкладства дело так и не дошло, но из Женевы ему все-таки пришлось бежать, как тогда казалось, навсегда.
Кальвин стал искать новое место жительства и выхлопотал для себя страсбургское гражданство. Поскольку гражданином Страсбурга мог стать только ремесленник, женевский проповедник записался в цех портных, а вскоре и женился. Однако жизнь в качестве страсбургского обывателя продолжалась недолго — женевские власти позвали его назад. Дело в том, что после изгнания Кальвина в городе начались беспорядки, и перед Женевой замаячила перспектива потери независимости. Теперь о железной руке проповедника в городе вспоминали с нежностью и были готовы сделать что угодно для того, чтобы его вернуть. Он вернулся победителем: городской совет срочно восстановил все законы, отмененные после изгнания Кальвина. Город предоставил ему дом с садом и годовое жалование в 500 флоринов, 12 мер пшеницы и 2 ведра вина, а также подарил новый сюртук. Теперь ничто не могло помешать Жану Кальвину превратить Женеву в самый правильный и счастливый город на свете.
Свободолюбивая Женева
Сложно поверить, что этот величественный город с потрясающими видами в XVI веке был центром ожесточенной борьбы протестантов и католиков.
При поддержке
Все дорогие ведут… в Женеву
Две тысячи лет — цифра внушительная. Женева этот рубеж уже преодолела. Город у реки Роны был основан кельтами около 500 года до н. э. Во II веке до н. э. земли захватили римляне. Внешний облик поселения стремительно менялся: здесь появились акведуки, активно велось строительство. В XI столетии Женева вошла в состав Священной Римской империи.
Жители Женевы пользовались привилегиями, каких не знали во многих других европейских городах. Так, в XIV веке горожане получили право на самоуправление. Дважды в год проводилось генеральное собрание. На нем избирался казначей, назначались цены на хлеб. Избирались также синдики, приносившие епископу и графу присягу в защите прав горожан. Кроме того, местные жители формировали «совет шестидесяти». Епископ избирался соборным капитулом. Женева была, как принято говорить сегодня, «комфортным» местом для жизни. Город, в который стремились торговцы из разных уголков Европы, процветал. В Женеву приезжали — и оставались, покоренные свободолюбивой атмосферой — иностранцы. Пестрые ярмарки собирали сотни гостей. Торговые пути из Женевы вели по альпийским переходам к Средиземному морю, и дух предпринимательства определял темп городской жизни.
Оживленная, но вместе с тем размеренная жизнь Женевы изменилась с началом Реформации. Религиозные диспуты разделили жителей на два противоборствующих лагеря. Деятельность реформатора церкви Жана Кальвина в Женеве легла в основу идеологии части буржуазии. Впрочем, первый приезд Кальвина в этот город в 1536-м оказался не слишком удачным: проповедника вынудили уехать через 2 года после первой публичной лекции. Его вновь позвали в Женеву в 1540-м; уже были казнены синдики, способствовавшие изгнанию реформаторов церкви. Страстные проповеди Кальвина нашли отклик в сердцах тысяч слушателей. Город превратился в бастион Реформации. В его стенах укрывались те, кто претерпевал гонения из-за своих религиозных взглядов.
Реформа церкви требовала нового подхода к образованию. Так в 1559 году началась история Женевского университета — тогда он носил название теологической семинарии. Наибольшей популярностью пользовались, конечно, лекции Кальвина. Он выступал без подготовки, не пользуясь записями.
Не проповедями едиными, или Влюбленный Кальвин
Впрочем, в Женеве Кальвина занимали не только преподавание и религиозные диспуты. Он искал себе спутницу жизни и по этому поводу говорил следующее: «Если я женюсь — я смогу, наконец, полностью посвятить себя церкви». Богослов искал девушку из хорошей семьи. Претенденток на его сердце было немало. Кальвин был одним из самых завидных женихов Женевы, и отцы знатных семейств такую партию считали удачной. Реформатору церкви устроили «смотрины» невест, но претендентки не убедили Кальвина в необходимости расстаться с холостяцким бытом. Требования у реформатора церкви были следующими: девушка должна быть «экономной, целомудренной, услужливой, терпеливой». Кроме того, избраннице Кальвина предписывалось заботиться о его здоровье. Одна из женевских девушек все-таки заставила богослова задуматься о том, чтобы вступить в брак. Дело даже дошло до того, что Кальвин попросил пастора Гийома Фареля — своего друга — приехать в Женеву, чтобы обвенчать пару. Гийом отложил свой приезд, и это решение оказалось судьбоносным. В конечном счете Кальвин отменил свадьбу.
После долгих раздумий он решил жениться на Иделетт де Бюр — вдове с двумя детьми. Он познакомился с ней, когда она была замужем, но ее супруг скончался во время эпидемии чумы. Обручившись с Иделетт, Кальвин писал, что наконец нашел себе «верного помощника в служении». Увы, супруга богослова скончалась после продолжительной болезни. Кальвин тяжело переживал эту потерю. Больше он не женился.
В своих проповедях реформатор церкви говорил, в том числе, о верности в браке и наказании для тех, кто нарушил обет. С примерами супружеских измен он столкнулся в собственной семье. Речь идет о брате Кальвина — Антуане — и его жене Анне, проживавших в Женеве. Анна изменяла супругу. Кальвин устроил процесс одному из ее любовников — Жану Шатону. Тот провел в тюремных застенках несколько недель, после чего покинул город.
Бесстрашная матушка Руайом
О жизни Кальвина и других деятелей Реформации рассказывают архитектурные памятники и традиции Женевы. Особое место в жизни города занимает фестиваль Эскалад — масштабный исторический «перфоманс». Этот праздник приурочен к победе жителей кальвинистской Женевы над силами герцога-католика Эммануила Савойского в 1602 году. Фестиваль Эскалад проходит в течение трех дней в декабре — настоящий круговорот красок под звуки барабанов и других музыкальных инструментов. Если вам посчастливится оказаться в городе во время фестиваля, вы непременно ощутите себя жителем ушедшей эпохи. Впечатляют показательные выступления стрелков в форме начала XVII века. Пестрые костюмы женевцев расскажут о том, что было модным несколько столетий назад. Участникам фестиваля демонстрируют различные виды военных построений, на улицах гремят выстрелы. Театральные инсценировки освещают события декабрьской ночи, когда войска Эммануила Савойского пытались взять Женеву. Волонтеры у городских памятников рассказывают всем желающим об истории города. В больших котлах варят овощной суп: в эти декабрьские дни в Женеве вы точно не замерзнете.
Одна из традиций Эскалад связана с легендой о матушке Руайом. По преданию, когда в ночь на 12 декабря 1602 года войска Эммануила Савойского подошли к городу, надеясь бесшумно проникнуть в Женеву, 60-летняя матушка Руайом схватила с очага котелок с горячим супом и бросила его на голову савойского солдата, взбиравшегося по лестнице на городскую стену. Тот случайно нажал на курок, и раздался выстрел. Женевцы проснулись и встали на защиту города. В память о подвиге предприимчивой матушки Руайом (матери 14 детей!) участники Эскалад разбивают шоколадный котелок с марципанами. В этот момент они провозглашают: «Пусть так погибнут враги республики!».
Участники шумного и веселого шествия идут вдоль реки Рона. У собора Сен-Пьер полыхает большой костер.
Прогрессивное образование
Система обучения, передовая по европейским меркам тех времен, заслужила высокие оценки научных деятелей. Об устройстве Женевского университета рассказывает энциклопедия Дени Дидро и Жана Лерона Д’Аламбера, изданная в XVIII веке: «Молодежь учится бесплатно. Профессора могут стать чиновниками, и многие из них действительно ими становятся, что немало поддерживает соревнование и славу академии. Адвокаты, нотариусы, врачи образуют цехи, куда они допускаются лишь после общественного экзамена; все ремесленные цехи также имеют свои уставы, учеников и шедевры. В Женеве совсем не кичатся родовитостью. Если сын высшего чиновника не отличается достоинствами, то он так и остается в массе граждан. Ни дворянство, ни богатство не дают особого ранга, прерогатив или легкости в продвижении к должностям». Были в Женевском университете и русские студенты. Так, в Женеве учились братья Демидовы и Александр Строганов, возглавивший впоследствии Императорскую Академию художеств.
Главные вехи в истории учебного заведения отражены в композиции памятника «Стена Реформации». Он был установлен на территории университетского парка в 1909 году. Центр композиции формируют величественные 5-метровые фигуры деятелей протестантской церкви: Жана Кальвина, Теодора Беза, Джона Нокса и Гийома Фареля. Каждый из них держит Библию. Длина стены составляет сто метров. «После мрака свет», — гласит девиз, выгравированный на памятнике.
Путешествие длиною в жизнь
Собор Сен-Пьер, находящийся в центре событий во время праздника Эскалад, — одна из главных достопримечательностей города. Строительство собора началось в XII веке. Фасад оформлен в готическом стиле, в интерьере присутствуют элементы барокко. Своды расписаны фресками на библейские сюжеты. В XV столетии к собору была пристроена капелла. Рядом с кафедрой проповедника в Сен-Пьер находится треугольный деревянный «стул Кальвина». Это один из главных экспонатов собора, где богослов читал лекции о Новом Завете. Рассмотрев цветные витражи, по винтовой лестнице вы можете подняться в Северную башню. Здесь есть смотровая площадка, с которой открывается фантастический вид на город и Женевское озеро.
Чуть более чем в километре от стройных очертаний собора над гладью Женевского озера высится фонтан Же-До. Зрелище впечатляющее: высота Же-До составляет 147 м. Оттенок воды меняется в зависимости от солнечных лучей и направления ветра. Скорость струи — 200 км/ч. Скорость потока — 500 литров в секунду. Сегодня Же-До — узнаваемый символ Женевы, однако первоначально у фонтана было исключительно прикладное предназначение. Так, он был установлен по течению реки Роны для отвода воды в системе водоснабжения в 1886 году. А в 1891-м Же-До перенесли на нынешнее место. Тогда его высота составляла 90 м. Это был первый в мире фонтан таких масштабов.
Же-До — часть женевской «гавани». Еще одно украшение берега Женевского озера — изящный Английский сад. Здесь находятся знаменитые цветочные часы. Время показывают не только стрелки, но и растения. Облик часов меняется от сезона к сезону. Часовой механизм был установлен в 1955 году. Радиус циферблата составляет 5 м. Длина секундной стрелки — 2,5 м. Всего здесь высаживается более 6 тыс. растений.
Неподалеку от цветочных часов высится Национальный монумент, символизирующий вхождение Женевы в состав Швейцарии. Он был открыт в 1869 году. Проект разработал скульптор Робер Дорер, представитель классицизма. Величественный памятник стал самым известным его творением.
Перед нами две фигуры женщин, выполненные из бронзы. Это Женева и символ Швейцарии — Гельвеция. Они обнимают друг друга за талию, в их руках — щит и меч. Их лица обращены на север. Любопытно, что фигура Женевы чуть выше Гельвеции за счет короны в виде крепостной стены на голове. Таким образом Женева дает понять Швейцарии, кто тут главный!
На правом берегу Женевского озера находится мавзолей Карла II Брауншвейгского. Это роскошная усыпальница, выполненная в неоготическом стиле. Венцом композиции служила бронзовая статуя Карла II Брауншвейгского, однако она стала слишком тяжелой для гробницы и потому была заменена другой конструкцией. Гроб с телом герцога находится на 6-метровой высоте, его охраняют мифические животные. На постаменте — фигуры апостолов. На отдельных колоннах расположены скульптуры предков под готическими балдахинами. Прообразом для этого величественного и вместе с тем изящного сооружения стали Арки Скалигеров в Вероне. По одной из версий, Карл II Брауншвейгский опасался быть погребенным заживо глубоко под землей, поэтому и распорядился поднять гробницу на такую высоту.
Мавзолей Карла II Брауншвейгского. Источник: evertravel. me
Усыпальница Карла II Брауншвейгского выглядит настолько же необычной, насколько неординарен был он сам. Карл родился в Брауншвейге (эта территория относится к современной Германии) 30 октября 1804 года и унаследовал титул герцога. Правда, в возрасте 26 лет он был выслан из родного города и после этого жил в разных европейских странах. Музыкант, рыцарь и лингвист, он сумел сколотить состояние и последние годы своей жизни провел в Женеве. В 1873-м скончался, завещав состояние (20 млн франков) городу. Взамен он просил возвести в Женеве его гробницу. Любопытно, что в те годы хоронить в пределах города было запрещено законом. Но, возможно, на окончательное решение повлияла финансовая составляющая. После продолжительных дебатов пожелание Карла решено было исполнить. Так на набережной реки Роны появился скульптурный шедевр с грифонами и львами. Кстати, существует легенда о том, что Карл II Брауншвейгский изъявил волю быть захороненным лицом к Женевскому озеру. Однако его супруга распорядилась поместить гроб так, чтобы Карл лежал к озеру затылком. Руководство Женевы использовало полученные средства для строительства Оперы и изготовления золотых ворот Парка Бастионов.
Свободолюбивый дух швейцарского города, тишина старинных улиц и красота Женевского озера не оставляли равнодушными писателей и поэтов. В том числе и русских; не зря Женеву называют «самым русским» городом Швейцарии. Здесь побывали Тургенев, Гоголь, Достоевский, Герцен, Толстой. Карамзин писал, что «образ жизни женевцев свободен и приятен — чего же лучше?». Именем Льва Толстого названа одна из женевских улиц. Тютчев обыкновенно останавливался в гостинице «Де-Берг» неподалеку от прогулочного пешеходного моста. Здесь же жил Герцен (в Женеве он провел свои последние дни). Федор Достоевский в доме на Рю дю Мон-Блан работал над романом «Идиот». Для Гоголя излюбленным местом стал берег Женевского озера. Карамзин жил на Гран Рю рядом с домом, где родился один из его любимых писателей — Жан-Жак Руссо. В «Письмах русского путешественника» Николай Карамзин рассказывает о том, как он проводил свой день: «Встав рано поутру и надев свой походный сертук, выхожу из города, гуляю по берегу гладкого озера или шумящей Роны, между садов и прекрасных сельских домиков, в которых богатые женевские граждане проводят лето, отдыхаю и пью чай в каком-нибудь трактире, или во Франции, или в Швейцарии, или в Савойе (вы знаете, что Женева лежит на границе сих земель), — еще гуляю, возвращаюсь домой, пью с густыми сливками кофе — читаю книгу или пишу».
Можно читать «Письма русского путешественника» все время, что находитесь в городе, и закончить поездку как сам Карамзин: «Целый вечер бродил я по женевским окрестностям и прощался с любезнейшими мне местами. На высоком берегу шумящей Роны, там, где впадает в нее Арва и где с крутой скалы низвергается пенистый ручей, просиживал я часто до самой ночи; оттуда взглянул ныне в последний раз на тихое прекрасное озеро, на Савойскую долину, на горы и пригорки — вспомнил, где что думал, где что чувствовал — и едва не забыл того времени, в которое запираются городские ворота». Сегодня городские ворота Женевы не запираются, так что вы, в отличие от Карамзина, можете бродить по окрестностям, не оглядываясь на время.
С историей Женевы связаны имена не только русских писателей, но и политиков. В швейцарский город эмигрировали многие русские революционеры. Так, сюда часто приезжал к своему учителю Плеханову Ленин. На улице Кулувреньер он наладил выпуск газеты «Искра». Владимир Ильич отмечал «чрезвычайные удобства жизни» в Женеве. Его часто можно было увидеть в библиотеке Женевского университета. Любимым рестораном Ленина и Крупской стал «Ландольт». Здесь ужинали Луначарский и Бонч-Бруевич. Ресторан «Ландольт» на углу улиц Консей-Женераль и Кандоль -излюбленное место русских революционеров — увы, не сохранился.
Гора Салев. Источник: Женева@Switzerland Tourism
Женеву окружают Альпы. Из-за удобного расположения и живописных видов путешественники в прошлых столетиях часто делали остановку в городе в рамках турне по Европе. Это место остается популярным у отдыхающих и сегодня — его можно посетить по пути на альпийские горнолыжные курорты.
Неожиданный поворот в судьбе благочестивого католика
Из раннего периода жизни Кальвина известно мало. Жан Кальвин родился 10 июля 1509 года в городе Нуайон во французской провинции Пикардия в семье адвоката Жерара Ковена . 19 мая 1521 года ему досталась должность капеллана в Ла Гезине по причине отставки его предшественника, Мишеля Куртена . Капеллан — это священник, который, как правило, совмещает свою церковную работу со светской. На тот момент Жану около 12 лет.
В 14 лет поступает в университет в Париже. В Париже Жан изучал латинскую грамматику либо в коллегии Ла Марш , либо в коллегии Сент-Барб . Посещал ли он курсы или лишь числился — доподлинно неизвестно. После завершения курса латыни, он был официально зачислен в коллегию Монтегю на факультет искусств в качестве студента, намереваясь (по инициативе отца) по его окончании изучать богословие. Мотив отца Жана был в том, чтобы его сын, бывший капелланом, мог далеко продвинуться по церковной карьерной лестнице и иметь большой доход . В те времена церковная служба была очень прибыльной, особенно у католиков.
Пётр Испанский Пётр ИспанскийВ коллегии Монтегю в первый год обучения Кальвин изучал логику по труду " Summulae logicales " Петра Испанского . После окончания базового курса логики Жан приступил к изучению логики Аристотеля и диалектики. В последний год обучения Кальвин также изучил «Физику» Аристотеля. Жан проводил за занятиями учёбой целые дни, участвовал в логических и философских диспутах. Также он занимался самообразованием , читал труды по богословию. Именно в Париже Кальвин познакомился с идеями августинской школы. Это уже делает его очень образованным человеком.
Кальвин ведёт проповеди в двух приходах. Активно пишет трактаты научно-религиозного содержания. Сам он очень замкнут и нелюдим. После ознакомления с трудами Лютера Жан Кальвин причисляет себя к протестантам. Он возглавляет протестантов Женевы .
Жан Кальвин — аскет, палач и реформатор
Кальвин считал,что протестантизм — это аскетизм, что мирское призвание это и есть монашество. Труд — это ритуал. А если труд — это ритуал, то вся роскошь не имеет смысла, а значит, вся древность не имеет смысла. Имеет смысл лишь труд — здесь и сейчас.
Кальвин полагал, что существует предопределённость к спасению. Нет смысла о чём-то просить Бога, он уже заранее, задолго до нашего рождения решил кто попадёт в Рай, а кто в Ад. Одни праведники, а другие — грешники. Так было и так будет. Это очень фаталистический подход.
Друзья Кальвина установили в Женеве суровую теократию. Праведный Кальвинист должен трудиться, уповая, что всё это не зря. Но хочется же знать, куда попадёшь? Всё просто. Бог помогает своим. Если твой труд богоугоден — он будет успешен. Праведному труженику помогает Бог. И это легко измерить: деньги в кальвинизме — эта мера признания Богом твоих рабочих заслуг, твоих качеств.
Жан Кальвин в Женеве Жан Кальвин в ЖеневеНо что же делать с деньгами? Разумеется, не тратить их на ерунду. Праведный кальвинист должен вкладывать деньги, чтобы было больше денег. Правильное применение денег — это капитал. Капитал — это Бог. Деньги выступают божественным даром. Они и есть удача.
Ещё в древнегерманских и древнескандинавских источниках говорится о том, что часто золото прячут: создают клады. Считалось, что это приносит удачу. Понятие "вергельд" — плата за кровь. Платили золотом, но расценивали его не как деньги, а как некий эквивалент жизненной силы, удачи. Этот культ удачи отлично соединился с лютеранским трудолюбием и кальвинистским фатализмом . И возникла новая религия. Здесь Бог — капитал. Ритуал — труд. Божественная благодать — удача. Они соединились, как тщательно подогнанные и идеально отшлифованные шестерёнки особого механизма — религии. Его в XIX веке Макс Вебер назовёт капитализмом .
Макс Вебер Макс ВеберВозможна ли Швейцарская модель в современной России?
В предыдущей публикации я коснулся тех революционных принципов, которые Жан Кальвин, в ту пору простой библиотекарь, предложил поставить в основу общества: успех и благополучие - напрямую зависят от служения Богу через служение обществу. Мы говорили о том отвержении, которое эти принципы вызвали со стороны либертинцев (либералов) - вплоть до высылки Кальвина из Женевы. Вот с его возвращения в Женеву из Страссбурга в 1540-ом году я и начну эту статью.
Условие Кальвина
Кальвин обещал вернуться в Женеву - которая пребывала в ужасном состоянии - на одном условии. Условие его было простое: он приедет, если женевцы решат жить на основе Слова Божия. Тогда он может призывать их к ответу, тогда общество направится в правильном направлении. И не важно, точнее - не так важно, какого ты вероисповедания - пока ты живешь в согласии с Законом Божиим.
Его условие было представлено на Малом Совете, потом на Городском, и люди решили войти в этот Завет, договор. Они согласились и на то, что органом, ответственным за соблюдение этого договора, будет являться выборная Консистория, в которую входили 12 старейшин, представляющих народ, и 5 пасторов. Консистория должна была перевести, если можно так сказать, требования Закона Божия на язык современной им Швейцарии.
Это означало, к примеру, что такая заповедь, как "Не прелюбодействуй" должна оберегаться, и не столько караться по нарушении, сколько всеми силами в обществе укрепляться. Поэтому, к примеру, были закрыты многочисленные Женевские публичные дома - рассадник сифилиса по всей Европе. Раньше шефство над этими домами держали аристократы и церковь. Священники получали десятину с бизнеса, отпуская дамам легкого поведения грехи, и еще столько же они получали за справку о здоровье, которую выдавала Церковь.
Вся эта лафа накрылась. А когда дамы легкого поведения пожелали самостоятельно вести бизнес, то Консистория приняла закон, по которому всех женщин легкого поведения, а также одетых как оные, надлежало пороть розгами прямо на улице, где бы их ни застали многчисленные патрули Консистории.
Таким образом, хотя Кальвин оставался библиотекарем и пастором, и не являлся даже председателем Консистории (а одним из пяти пасторов) - Женева начала на глазах преображаться и рости.
Новая инфраструктура
Кальвин создал такую инфраструктуру, которая обеспечивала этот почти стопроцентную гарантию соблюдения предписаний Консистории! Так как люди, граждане Женевы, католики и протестанты, соглашались с Законом Божиим, то Кальвин, как пастор, организовал все Женевское общество, а позднее и всю страну - как слаженно работающую церковь. Любой завод, любая фабрика, любое производство, любое дело или мероприятие - рассматривались как коллектив людей, в которых каждый ответственен и за себя, и за других - за помощь другим .
Все принадлежит Богу, не церкви, не государству, не хозяину - а все люди и организации рассматриваются как верные или неверные управители. Как в церкви есть дьяконы, старейшины и т.д., так и общество в целом, и в каждой части отдельно, находилось под наблюдением и поддержкой. Задача десятников, сотников, тысячников, и двенадцати старейшин (все эти категории были в Женеве) состояла в том - и только в том - чтобы обеспечивать справедливость в их десятке, сотне, тысяче, и следить за тем, чтобы все были успешны.
По этой улице Кальвин ежедневно ходил на работу в библиотеку. По этой улице Кальвин ежедневно ходил на работу в библиотеку.Десятники отчитывались сотникам, сотники тысячникам, те - старейшинам, а старейшины - Совету и пасторам. При этом все эти десятники, и сотники и прочии - не являлись в строгом смысле слова начальниками. Они так же где-то трудились, получали такую же зарплату, как все, хотя трудились много больше. Они несли на себе дополнительные обязанности, за которые ничего не получали. Но для людей это была честь и радость!
Кнут и пряник
Ввиду того, что живем-то на грешной земле, и что еще вчера Женева была по сути бандитским городом, надо было действовать не только методом пряника, но и методом кнута. Что конкретно сделал Кальвин? Если кратко, он полностью поменял Швейцарскую систему юрисприденции и наказаний. Как было до Кальвина? Как всегда, и как везде. Ловили одного из тысячи преступников, зато уж и наказывали показательно - как будто за всю тысячу преступлений. Отправляли на работы в ближайшие каменоломни - на пять, десять, пятнадцать лет. Бизнес такой был, а заодно и академия преступников.
Что же сделал Кальвин? Что тут вообще, казалось, можно изменить? Он изменил все. Он установил - опять-таки, на основе существующей семейной, коллективного организации общества - общественные патрули порядка. Вместо того, чтобы ловить и жестоко наказывать одного из тысячи, скажем, воров (других крышевала церковь и полиция), они решили поймать и наказать каждого. Но именно наказать, а не изолировать, не посадить, не истребить, не испортить. Кальвин показал удивительную заботу о гражданах: каждая жизнь была священна, была на счету.
Сказано - сделано. Кальвин организовал при каждой организации своего рода казацкие патрули - уважаемых людей с тросточками - которые назначались на добровольных началах, и которые обходили город и моментально, на месте наводили порядок с каждой конкретной ситуацией - любой. Они начали с того, что каждый день стали задерживать воров, обманщиков-чиновников, обвешивающих на рынке, дам легкого поведения, сутенеров - и наказывать их на месте. И потом, если их еще ловили - снова пороть. Раньше их крышевала полиция. Теперь лафа закончилась. Выпороли и полицию. Закончилась преступность.
Но эти систематичность, постоянство, неизбежность наказания, основанные на полной и организованной поддержке общественности, и решили дело. Статуса неприкосновенности не было ни у кого, и когда некоторые члены городского Совета (сегодняшние депутаты) были пойманы в теперь уже подпольном публичном доме - их, под крики, что они "депутаты", прямо там и высекли. Помогло и им, и народу.
Спустя полтора месяца Женева преобразилась до неузнаваемости. Арестов фактически не стало . В городе за две недели не произошло ни одного убийства - неслыханный для прежней Женевы рекорд. Торговля сразу стала честной и процветающей, когда убрали всех крышующих. Уже за первые годы Кальвина в Женеве статистика преступлений в городе категорически изменилась. Из одного из самых преступных городов в Европе он сделался самым тихим и безопасным. Из города трутней он превратился в город ремесленников. В Женеву стали массово иммигрировать мастеровые, рукастые французы-протестанты, беженцы, мастера часового дела и организовали швейцарские часовые дома.
Жан Кальвин Жан КальвинИдеология Кальвина
Скажу несколько слов еще о идеологической стороне дела. Как таковой, идеологии не было - была вера, были Слово Божие, Закон Божий. Но назовем это привычным нам термином: идеология. Идеологию Кальвин выдвинул могучую, великолепную. Выражать я ее уже начал, добавлю к сказанному еще вот что. Согласно Кальвину, е динственным настоящим, верным, надежным способом хоть как-то отблагодарить Бога за спасение, и получить при этом Божии благословения - является самое лучшее служение обществу . Кто лучше служит - у кого часы надежней, к примеру - тот и будет, тот и был благословен более.
Деньги, кстати, рассматривались не как греховные, и не как нужные для роскоши, а как, во-первых, знак того, что твое служение принимается Богом и обществом, а во-вторых, как средства, которые Бог и общество дают тебе для улучшения и расширения твоего служения Богу и обществу!
Вы скажете - это невозможно! Очень даже возможно, очень. На этом и поднялась, взлетела Швейцария - в рекордно короткий срок. До недавнего времени так и было. Я еще застал в Америке поколение мультимиллионеров, которое ходило в старых замасляных джинсах, ездило на старых ржавых грузовичках, и с утра до ночи работало вместе с рабочими. И не из жадности - они любили работать, и чувствовали, что Бог их благославляет в работе. Теперь этого нет, или почти нет.
Женева. Музей Реформации. Женева. Музей Реформации.Я могу, конечно, около месяца, как положено в академическом курсе, посвящать вас в секрет фантастического успеха реформы Кальвина в Швейцарии, но надо закругляться. На полке у меня пылится ряд учебников о Кальвине. Но возможно ли повторить, даже не повторить - а сделать на качественно новом уровне подобное в России? Наверное, вы скажете, что в России это никак невозможно.
Знаете, мне многие люди пишут, обеспокоенные будущим России. Многие из пишущих считают себя чем-то вроде спасителей России и выдвигают разные крайние меры. Отказаться вообще от денег, например. От электричества. От всех технологий. Строить общество по первобытно-общинному принципу. Если честно, то как все сейчас идет - то к тому, видимо, и придем. Говорят же, что в четвертую Мировую люди будут вновь сражаться палками и камнями. Похоже к тому все и идет.
Но я не хочу расчитывать на такой вот сценарий. Его уже и без меня "рассчитали" и "расписали". Нет, конечно, если все полетит в тартарары, и если мы на это расчитываем, на это ставим, к этому стремимся - то походим и в лаптях, ничего, мне даже нравится. Но я не думаю, что надо прогнозировать подобный сценарий и стремиться к нему. Вы поймите, друзья, что дело не во вредных технологиях, и не в деньгах - а во вредных и жадных людях, которых не пороли еще на углу улицы народные патрули.
На городском Совете Женевы можно было присутствовать всем - даже собакам. На городском Совете Женевы можно было присутствовать всем - даже собакам.Винить в сложившейся ситуации никого, кроме самих себя нельзя. Мы допустили эту ситуацию - за наши грехи она пришла. Потому что даже фундамента у нас нет, на котором строить общество. Все только научный коммунизм, атеизм да эволюционизм, да сказочки, которыми они прикрываются. Это и делает науку и технологии - безбожными и бесчеловечными.
Наука, как и другие отрасли человеческого общества - находится сегодня в руках профессиональных безбожников, богоборцев. Но сами по себе ни наука, ни технология, ни экономика, ни культура - не являются злом. Их сделали злом злые люди. А мы вновь, вместо того, чтобы возвращаться в каменный век, напишем, с Божьей помощью, новые статьи, новые брошюры, инструкции. Как вам такие, к примеру, названия: "Божий слесарь", "Спасенный воин", "Божие судоходство", "Освященный торговец", "Чиновник перед судом Божиим", "Добрый полицейский", "Благочестивый вагоновожатый"?
Я бы лучше был благочестивым вагоновожатым трамвая в стране Белого царя, чем министром Вавилона. Надо не отменять, не запрещать, не уничтожать - а преображать. Перепосвящать. Не формально, не побрызгав святою водою, как на "Курск", не пробормотав молитву и получив свои бабки. А изменять по сути: ставить ВСЕ на служение Богу и людям.
В Женеве повсюду ходит трамвай. Как и сто с лишним лет назад. В отличии от нас, женевцы не любят и не допускают перемен - если только это не перемены к лучшему. В Женеве повсюду ходит трамвай. Как и сто с лишним лет назад. В отличии от нас, женевцы не любят и не допускают перемен - если только это не перемены к лучшему.Вот чем должны заниматься идеологи, политики, ученые, начальники всех уровней! Иначе мы все - и это еще в лучшем случае - в каменный век с вами отправимся. Не знаю, чем они вообще теперь занимаются - полное отупление опустилось. Мне очень жаль, что такой громкий и наглядный пример почти молниеносного преобразования страны, какой дает нам история Кальвина - не принимается нами в расчет. Ах, извините, забыл - Кальвин же протестант, еретик. А мы такие правильные и хорошие святоши, только немного заворовались, оеретичали, совесть потеряли и обнаглели, притом уже давно. А так - молодцы, всех шапками закидаем.
Еще раз: да забудьте вы про богословие Кальвина - тем более, что вы про него и не вспоминали, и вспомнить вам особо нечего. Посмотрите на организаторский и идеологический гений этого человека - которому вряд ли найдется много равных. Конечно, Жан Кальвин - это не Белый царь, и я, конечно, не смотрю на него, как на прообраз, модель Белого царя. Но вот я думаю: если Жан Кальвин, этот сромный пастор и библиотекарь, смог так изменить свой город, свою страну, то что же сделает Белый царь?!
Чтобы не пропускать новые статьи на разные темы, подпишитесь на мои каналы на Дзен :
Читайте также: