Прибытие европейцев в японию
Главы из книги: История стран зарубежной Азии в средние века. М., 1970.
Проникновение европейцев в Японию. Начало пропаганды христианства
Начало 40-х годов XVI в. ознаменовалось проникновением в Японию европейцев, которых влекли сюда еще со времен Марко Поло фантастические сведения о ее несметных богатствах.
Первыми европейцами, появившимися в Японии, оказались три португальских купца; в 1542 г. их сампан потерпел крушение у о-вов Танэгасима (к югу от Кюсю). На борту судна находились мушкеты, заряжавшиеся со ствола и вызвавшие большой интерес у японцев.
В следующем году еще один португалец, иезуит Мендиш Пинту, посетил пров. Бунго (Кюсю). Он подписал соглашение с князем Отомо о ежегодном прибытии на этот остров португальского судна с сукном и шелковыми материями, а также о доставке оружия и пороха в обмен на золото и серебро.
Самым важным следствием проникновения европейцев в Японию в это время было распространение огнестрельного оружия (получившего, по месту первой высадки португальцев, название «танэгасима»), а затем и начало его производства внутри страны. Мендиш Пинту начал обучать японцев искусству изготовления огнестрельного оружия, распространение которого вызвало крупные изменения в военном деле.
Возникла новая тактика ведения боя: на первый план выдвинулись пехотинцы из солдат-профессионалов. Стали использоваться новые методы строительства массивных средневековых замков (с металлозащитными казематами, дверьми и мостами), а также сооружения оборонительных укреплений вдоль побережья Японских островов, в особенности Кюсю.
С проникновением в Японию португальских купцов в стране появились и стали применяться часы, очки, табак, стулья, шляпы, трусики.
За европейскими купцами последовали католические священники. В августе 1549 г. в Кагосима (столица княжества Сацума, о-в Кюсю) прибыли иезуиты Франциск Ксавье, Комэ де Торрес и Жуан Фернандес. С этого времени в Японии, в особенности в Киото, Ямагути и на большей части Кюсю, началась проповедь христианства. Этому способствовала разветвленная сеть семинарий и колледжей, созданных иезуитами на Кюсю с разрешения князей этого острова, печатание и распространение евангелия и евангелических брошюр, а также медицинская помощь миссионеров японским пациентам. Успех проповеди христианской религии объяснялся также реакцией крестьянства на разорительные междоусобицы, длительное время потрясавшие Японию и нанесшие огромный урон экономике страны, в особенности сельскому хозяйству. Большинство обращенных в новую веру принадлежало к бедным крестьянам юго-западной части страны, где жизнь была более тяжелой, чем во внутренних провинциях, где крестьяне искали религиозного утешения в уравнительных идеях христианства.
Принятие новой религии являлось выражением сепаратистских тенденций юго-западных князей, одним из средств их сопротивления цен-тральной власти.
Установление японо-португальских торговых связей привело к значительному сокращению торговли Японии с империей Мин. Этому способствовал разрыв в 1549 г. официальных отношений Китая с Японией; последняя, используя как базу побережье Внутреннего Японского моря, берега о-вов Кюсю и Цусимы, незадолго до того возобновила пиратскую торговлю, нанесшую большой ущерб населению приморских провинций Китая.
Отныне португальские купцы превратились в монопольных поставщиков китайских товаров в Японию (главным образом шелка-сырца, шелковых тканей и серебра), что позволило им извлекать огромные прибыли. Их корабли прибывали в южные порты Кюсю преимущественно из Гоа, Малакки и Лиампо (Нинбо). В 1557 г. португальская фактория в Аомыне получила монопольное право на торговлю с Японией, куда помимо китайских товаров завозились яванские, малайские и индийские.
Вслед за португальскими иезуитами в Японию проникли испанские францисканцы и доминиканцы. В 1584 г. в порт Хирадо из Манилы прибыло первое испанское судно.
Ода Нобунага почти до самой смерти покровительствовал распространению христианской религии, что объяснялось ненавистью, которую он питал к буддизму. Различные буддийские храмы, располагая крупными земельными угодьями и сильными военными дружинами, постоянно поддерживали враждебные Ода силы и сопротивлялись его попыткам политически объединить страну. Ода был заинтересован в развитии внешней торговли с европейскими странами, в скорейшем оснащении его войска огнестрельным оружием, которое стало важным преимуществом во время объединительных походов.
Хотя Ода неоднократно подчеркивал, что ему особенно нравится принцип иезуитов — «цель оправдывает средства», однако в конце своей жизни он стал настороженно относиться и к миссионерам, подозревая их в стремлении использовать проповедь христианства для превращения Японии во владение Португалии.
В 1582 г. Ода Нобунага был вероломно убит одним из ближайших вассалов, честолюбивым Акэти Мицухидэ, также претендовавшим на пост главы государства и решившим отомстить Ода за нанесенное ему личное оскорбление. Акэти удалось временно овладеть замками Адзути и Нидзё, а также императорской столицей — г. Киото.
В год гибели Ода Нобунага в Японии насчитывалось 200 церквей, 5 семинарий и колледжей, около 75 миссионеров и 150 тыс. японцев, обращенных в христианство.
Распространению христианства в Японии содействовала активная деятельность иезуитов Вилела и Валиньяни. По инициативе и в сопровождении Валиньяни в 1582 г. была отправлена к королю Испании и римскому папе первая японская миссия из представителей князей-христиан с о-ва Кюсю. Одним из важных последствий этой поездки (миссия вернулась в Японию лишь в 1590 г.) явилось издание (1585 г.) папой Григорием XIII специального письма, разрешавшего проповедь евангелия в Японии только ордену иезуитов.
Как португальцы открывали Японию: авантюристы, кровь и аркебузы
Португальцы были теми еще рвачами. В 1488 году они первыми обогнули мыс доброй надежды и бесстрашно ринулись в бездны Индийского океана. Не успев толком разобраться с обстановкой, по ходу пьесы открыли Гоа и уже через несколько лет с энтузиазмом забивали первые сваи индийских факторий. Параллельно освоению новых территорий, они активно принуждали к миру местное население, саблей и аркебузой пробивая дорогу цивилизации сквозь тьму дремучих джунглей. Успешно обосновавшись в Малакке (Malacca, Malay port), португальцы быстро договорились о торговле с ушлыми китайцами. Китайцы в свою очередь в долгу не остались и вместе с шелком подкинули идею двинуть дальше на Восток, где расположилась хоть и варварская, но богатая страна Ниппон. Сказано — сдела…но.
Европейцы времен XVI вв. в представлении японцев Европейцы времен XVI вв. в представлении японцевНо надо понимать, что на дворе бушевал 16 век. Слева мир захватывали испанцы, в центре разгорался протестантизм, на задворках расползалась хтонь Ивана Грозного, а сбоку — Габсбурги медленно разлагались под рокот стервятников, собравшихся делить португальское наследство. Да и в самих азиатских владениях было неспокойно. Людей не хватало, а те что были мучались от малярии, жары, муссонных дождей и местных жителей, так и норовивших что-нибудь поджечь или украсть.
Экспансия удержалась на плаву только за счет экстравагантных авантюристов и ветра, который в 1544 году сбил с курса утлое суденышко португальских торговцев, явив их усталым взорам «страну Бунго» (Бунго-но-Куни) под управлением рода Отомо. Надо сказать новые земли произвели сильное впечатление на португальцев. Они ожидали увидеть азиатское Эльдорадо, богатой золотом, жемчугами и незамысловатыми аборигенами, которые с удовольствием поменяют им желтый металл на кусочек стеклышка. Японцы тоже удивились нежданным гостям. Бледная кожа, большие носы, гигантские усища и широкие панталоны — странный вид и никаких манер, приличествующих настоящим самураям!
Католический святой и миссионер Франциск Ксаверий проповедует в Японии Католический святой и миссионер Франциск Ксаверий проповедует в ЯпонииЧто делать со свалившимися на голову иностранцами? Японцы по обычаю дали простой и понятный ответ: всех казнить, вещи отобрать, корабль поставить на прикол в порту. Ситуацию спас сын правителя, который резко воспротивился японским обычаям гостеприимства, и резонно отметил родителю, что «если мы так со всеми гостями поступать будем — опозоримся на всю Японию». Плюсом шло то, что португальцы были хорошо, но странно одеты, говорили вежливо, и на поясе носили мечи, а значит не были подлыми торгашами. По итогу переговоров с сыном, правитель Бунго Отомо Ёсиаки дал добро и потребовал к себе одного из португальцев на аудиенцию.
Выбор очень кстати пал на Фернана Мендеша Пинту — авантюриста с мутной биографией и жуликоватой натурой. Неизвестно, где и когда родился Пинту, и что делал первые годы своей жизни. В отрочестве же судьба забросила его сначала в дом некой знатной дамы, потом почему-то заставила бежать на корабле, захваченном французскими корсарами. После удачного спасения, он немного послужил другой знатной персоне, но вскоре решил искать счастья в Индии. Путешествие на Восток заняло 21 год. Посетив кучу стран, он 5 раз терпел кораблекрушение, 13 раз был в плену и 17 раз попадал в рабство. Параллельно он успел сменить кучу профессий и личин: солдата, негоцианта, пирата, посла, миссионера, и даже целителя. По результатам своих путешествий он составил книгу «Странствия», рассказы которой не внушали доверия из-за многочисленных нестыковок и прямых выдумок. Позже благодарные потомки придумают игру слов, связанную с именем путешественника: «Фернан, говоришь неправду? — Говорю неправду».
Фернан Мендеш Пинту Фернан Мендеш ПинтуВот такого типчика доставили пред ясны очки Отомо Ёсиаки, правителя Бунго. Надо сказать, что Ёсиаки частенько страдал от мигрени, депрессии и общей вялости духа, все больше лежал в постели и редко выказывал интерес к жизни. Прибывшая заморская диковина также не вызвала особого оживления и стала лишь поводом еще раз пожаловаться на болезни духа, живота и отсутствие аппетита. Следом за тирадой о здоровье последовал запрос на незамедлительное лечение недуга лекарствами заморских стран.
Поначалу Пинту отказывался от чести быть лекарем Ёсиаки, но вскоре разумно предположил, что за отказ можно лишиться головы. Пришлось «переквалифицироваться в управдомы», т.е. идти на корабль, брать некое «дерево» и варить из него таинственную бурду, которую потом с успехом скармливать правителю в течение 30 дней. И — о, чудо! — правитель ожил, появился аппетит и радость жизни. Вместе с радостью появился интерес и к содержимому корабля Пинту — аркебузам. Когда японцы впервые увидели их в руках португальцев, единственное, что они смогли внятно сказать было: «Ооо!». Магия в чистом виде, без регистрации и смс.
Японская пехота с аркебузами (тэппо) Японская пехота с аркебузами (тэппо)Отличаясь природной любознательностью, местные царедворцы принялись расспрашивать о португальских стрелках и правителе Португалии. Пинту не стал скромничать и объявил, что под ружьем у короля находится более двух миллионов бойцов, готовых пожертвовать собой ради короны. Цифры и ружья весьма обескуражили японцев, и особенно сына правителя — Ёсисигэ. Он сразу смекнул, что аркебузы — сила, с которой будут считаться все в тогдашней — сэнгоку-дзидайской — Японии. Осталось только каким-то образом протестировать диковинку.
И вот, как-то ночью юный Ёсисигэ вновь услышал зов аркебузы. Темное наречие португальского Мордора проникло в душу молодого самурая и заставило нарушить обеты гостеприимства. Незаметно прокравшись в сторожку, где обосновался Пинту, он выкрал заветный огнестрел, пули и сумку с порохом. Но одно дело украсть причиндал, и совсем другое — знать, как им пользоваться. Царевич не знал и не знал он многого:
Сначала аркебузу ставят дулом вверх и засыпают в ствол определенное количество пороха. Крышечка пороховницы, полагавшейся к ружью, вмещала в себя стандартное количество пороха, необходимое для одного выстрела. Затем со стороны дульного отверстия в ствол вкладывают свинцовую пулю и прибивают ее сверху при помощи шомпола. По завершении этих операций ружьё переводят в горизонтальное положение, открывают крышку пороховой полки, высыпают на полку достаточное количество измельченного затравочного пороха из специальной пороховницы — натруски и снова закрывают крышку. Затем запаленный фитиль плотно зажимают в верхней части курка, так, чтобы его кончик торчал наружу. Держа аркебузу левой рукой за ложе, а правой за приклад-рукоять, взглядом оценивают мишень, открывают крышку пороховой полки, прикладывают приклад к щеке, прицеливаются и нажимают на спусковой крючок. При нажатии спускового крючка тлеющий фитиль прижимается к затравке, которая воспламеняется, огонь мгновенно проникает в зарядную камеру и запаливает пороховой заряд, после чего происходит выстрел.
Казалось бы, куда уж проще — чай не самурайская сабля. Также подумал и Ёсисигэ. Наспех покопавшись в памяти, он щедрой рукой сыпанул пороху, достал откуда-то пулю, приделал фитиль, зажег, нахмурил брови и… Дальше случился ад: треск фитиля, дым преисподней и жуткий взрыв, расколовший аркебузу на три части. Одна из частей чиркнула Ёсисигэ по лбу, вторая — раздробила палец правой руки. Бледный юноша пустыми глазами уставился на раздробленную руку и без предупреждения бухнулся в обморок, орошая округу брызгами крови.
От выстрела и последующего вопля всполошился весь замок. Прибежавшая на место преступления охрана узрела ужасающую картину: растерянный иностранец посреди комнаты, пороховой дым, сломанная аркебуза и бездыханное тело сына правителя. Еще бы секунду и Пинту был бы мертв, но вовремя появившийся правитель поставил кровопролитие на паузу и потребовал для начала связать преступника. Пинту опустили на колени, связали и потребовали объясниться, поэтично присовокупив, что «ежели не будешь держать ответ на вопросы наша, порежем тебя в воздухе аки перья мертвой совы».
И тут правитель снова проявил себя с лучшей стороны, резонно заявив, что коли Пинту причинил вред своими диковинами, он сможет причинить и благо. Второй раз за вояж Пинту пришлось становится лекарем, и на этот раз от его врачебного искусства зависела жизнь не только другого человека, но и его самого. В первом приближении задача казалась безнадежной. Юноша лежал бледным кулём в луже собственной крови и не подавал признаков жизни. Однако при детальном осмотре выяснилось, что один из осколков не причинила сколько-нибудь значительного вреда и лишь по касательной оцарапал лоб. Рука пострадала сильнее, но и тут все было не безнадежно.
Танэгасима-тэппо Танэгасима-тэппоОценив пациента, костоправ Пинту принялся за работу. Сначала он кое-как наложил 7 швов, затем на скорую руку соорудил крем из яичного белка и намазал им палец юноши. Кровь остановилась, пациент постепенно пришел в себя и заговорил. Еще через двадцать дней о ночном происшествии напоминала лишь легкая слабость в пальце и потаенные улыбки местных сплетников. Авантюрная звезда Пинту снова спасла ему жизнь.
Аркебуза успешно прошла проверку боем и уже через несколько месяцев японцы с помощью португальцев наладили промышленное производство огнестрельного оружия на острове Танэгасима (отсюда и популярное тогда название ружей — «танэгаси-мадзю»). Еще через несколько лет их впервые использовали мятежники Икко-икки , успешно отбив атаку на монастырь Исияма Хонган-дзи, предпринятую Ода Нобунага. Великий даймё усвоил урок и во время знаменитой битвы при Нагасино (1575 г.) сам применил новое оружие против не знавшей поражений конницы дома Такэда. Построившись в три шеренги за палисадом, 3000 аркебузиров безостановочными залпами с дистанции 50 м выкосили эпоху самураев.
Японские реконструкторы с тэппо Японские реконструкторы с тэппоЧто касается Пинту, он тоже не остался в накладе. Обласканный вниманием он не раз радовал правителя Бунго своими варварскими манерами поедания еды да и просто был приятным собеседником. Позже в своих «Странствиях» он расскажет о Японии много небылиц и сказок, воспламенив сердца новых авантюристов. Но это уже другая история.
!Остальные статьи по японской истории и культуре вы найдете на моем сайте "Японский меч" (пример: гид по японским поклонам , статья о демоническом мече Юкихира , статья о единственном афросамурае и др.).
Япония глазами первых европейцев
Первыми европейцами, попавшими в Японию были португальцы. В 1542 (или 1543) году три потерпевших кораблекрушение португальских купца оказались на острове Танэгасима (острова Рюки). Они же передали японцам огнестрельное оружие. Уже через полгода японцы начали изготовлять аркебузы, получившие название танэгасима.
Португальцы установили с Японией торговлю; с 1580 года к ним присоединились испанцы, а с начала XVII века - голландцы. Европейцы привозили в Японию европейское оружие, одежды и, самое главное, распространяли христианство. В 1549 году в Японию прибыл иезуит Франциск Ксавье (Ксаверий), ставший первым епископом Японии. За 2 года работы его миссии в христианство было обращено 2000 японцев. К 1581 году в Японии было уже более 150 тыс. местных католиков и 200 церквей. В конце XVI века число христиан удвоилось. В Нагасаки миссионеры открыли училище и типографию, где Библию и труды европейских богословов переводили на японский язык и печатали в латинской графике.
Многое в европейцах поразило японцев и далеко не все восхитило. Японцы презирали "южных варваров" (европейцы приплыли с юга) за нечистоплотность, грубые манеры и употребление в пищу мяса. Вместе с тем, при сёгуне Тоётоми Хидэёси (1582 - 1598) мода на европейское проникла в высшие слои общества. Джеймс Мэрдок в "Истории Японии" пишет: "Западное платье стало настолько обычным, что случайно встретив толпу придворных, было трудно сразу определить кто они - португальцы или японцы. Подражая португальцам, некоторые страстные приверженцы моды выучивали Pater noster и Ave Maria ". Тогда в Японию проникли португальская кулинария, в частности, способ готовить рыбу, овощи и морепродукты в кляре, обжаренном в масле. Блюда, приготовленные таким способом, получили название тэмпура (от португальского tempora - "время"). Дано это название было благодаря дням поста и покаяния, которые католики называли "четыре времени года". В Японии тэмпура стала чрезвычайно популярной. Ее готовят из множества продуктов, но особенно часто из свежих креветок - эби тэмпура.
Вмешательство европейцев во внутреннюю жизнь Японии и распространение христианства вызвало отторжение. В XVII веке сёгунат Токугава начал проводить курс на ограничение контактов с европейцами, известный как сакоку. В 1614 году японцам было запрещено исповедовать христианство. В 1630 году был запрещен ввоз европейских книг. В 1636 году японцам запретили покидать пределы страны. В 1637 году христиане острова Кюсю - крестьяне и самураи-ронины, подняли восстание в Симабаре, подавленное с помощью голландского флота. В 1638 году из страны выслали всех португальцев (испанцев выслали еще раньше), а в 1641 году японцам запретили все контакты с иностранцами. Исповедание христианской веры каралось смертной казнью. Европейцам было запрещено посещать Японию. Лишь голландцам, помогшим подавить восстание христиан, было разрешено посылать корабли для торговли на искусственный остров Дэдзима в Нагасаки. Со временем, сёгунат стал ограничивать оборот торговли с голландцами: с 1715 года - до 5 кораблей в год, затем всего один - два корабля.
Изоляция Японии закончилась в 1853 году, когда японское правительство под угрозой пушек командора Перри открыло страну для торговли - сначала с США, затем с европейскими странами. Встретившиеся стороны испытали культурный шок - поверхностный у европейцев, и глубокий, изменивший страну, у японцев. Европейцы находили страну красивой и ухоженной, а людей - трудолюбивыми, вежливыми и опрятными. Раздражало их обилие чиновников, формализованность отношений, излишняя вежливость, которую они почитали лицемерием. Решительно не нравилась европейцам японская пища, где полностью отсутствовали мясные и молочные продукты. Моряки командора Перри, приглашенные на устроенный в их честь роскошный банкет, всерьез считали, что служители утаили или украли лучшие блюда и потому им пришлось есть сырую рыбу, рис и водоросли. Прохладно отнеслись американцы и европейцы к сакэ, который считали слабым подобием рейнского вина.
Европейцев шокировало "бесстыдство" японцев - крестьяне работали почти голыми, матери открыто кормили младенцев грудью, мужчины и женщины справляли малую нужду на улице и оба пола совместно купались в общественных и семейных банях. Французский путешественник Пьер Лоти описывал это купание следующим образом: "В Нагасаки есть такое время суток, которое еще смешнее остальных: это вечер, часов пять-шесть. В этот час все раздеваются догола - дети, молодежь, старики, старухи и садятся в глиняные сосуды принимать ванну. Делается это где угодно, без всякой завесы, в саду, во дворе, в лавке и даже в дверях, чтобы удобнее было переговариваться через улицу с соседями. В таком положении даже принимают гостей; хозяин без колебаний вылезает из чана, держа в руках маленькое неизменно синее полотенце, чтобы усадить пришедшего и радостно перемолвиться с ним".
Доступность услуг Ивового мира нередко принималась за доступность японских женщин. Относительно самих японок мнения разделились. Многие восхищались грациозной красотой и изяществом молодых гейш и куртизанок. Другие были настроены критично. Тот же Пьер Лоти писал:"Надо сказать, мусме (как и старые дамы) совершенно не выигрывают, появляясь в таком виде. Японка, лишенная своего длинного платья и широкого пояса с тщательно вывязанным бантом, оказывается всего лишь крошечным желтым созданьицем с кривыми ногами и худосочным, грушевидным бюстом; ничего не остается от ее своеобразного искусственного обаяния, бесследно исчезающего вместе с одеждой".
Европейцы не понимали, что Японии голое тело не считалось ни красивым, ни сексуальным. В отличие от западных проституток, юдзё не обнажались, а наоборот - накручивали на себя много слоев дорогого шелка. И чем дороже проститутка, тем больше на ней одежд. Не случайно японская живопись, включая "весенние картинки" сюнга, избегает изображение полностью обнаженных тел. "Весенние картинки" показывают не столько обнаженные тела (за исключением гениталий), сколько красиво расположенные изысканные ткани. Эротика обнаженного тела отсутствовала в Японии напрочь.
Насильственное открытие Японии и контакты с европейцами произвели на японцев (по крайней мере, на думающую часть общества) потрясающее впечатление - это был глубокий культурный шок. Сначала преобладало чувство стыда, Оказалось, что Япония не является самой цивилизованной и, тем более, сильной страной. Гайдзины - "люди извне", превзошли японцев в науке и технике, вооружении, воинском деле и даже в разнообразии изящных искусств. В порыве самоуничижения многие в Японии посчитали, что европейцы превосходят японцев и физически - они выше ростом, у них длиннее ноги и шире плечи, сам вид более мужественен. Европейские женщины лучше сложены, чем японки; их крепкое тело позволяет рожать больших здоровых детей. Самолюбивый и одаренный народ (в лице лучших его представителей) не желал уступать европейцам. Была поставлена задача во всем сравняться с европейцами - в этом была суть реформ эпохи Мейдзи (1868 - 1912).
Главные усилия реформ Мейдзи были направлены на превращение Японии в современную страну: на заимствование западной системы образования, развитие промышленности, создание по-европейски организованной армии и строительстве флота. Вместе с тем, большое внимание было обращено на человека: перед японцами была поставлена задача не только интеллектуально, но физически стать в один уровень с европейцами. Здесь успех был лишь частичным. Проще всего было заставить японцев (военных и чиновников) носить европейские прически, отпустить бороду и усы и одеть в военные и гражданские костюмы. Переодетые японцы внешне приблизились к европейцам, хотя эффект иногда был комический. Известный географ и социолог, Лев Мечников, проведший два годя в Японии (1874 - 1876), язвительно писал:"Здешние кондукторы, японцы в европейских мундирах и в белых панталонах на коротеньких, дугообразно изогнутых ножках, сильно смахивающие на хорошо дрессированных мартышек, проделывающих с умным видом перед публикою неожиданные для их звания штуки. ".
Против реформаторов выступила биология - японцы принадлежали к иной, чем европейцы расе, с другими пропорциями тела и, вдобавок, питались совершенно другой пищей. Последнее препятствие казалось легко преодолимым: большие надежды возлагались на смену питания. В Японии стали пропагандировать употребление мяса и молочных продуктов. Император Мейдзи подавал личный пример. Даже буддийским монахам разрешили есть мясо. Энтузиасты шли дальше и предлагали заменить рис хлебом. В русской газете начала 1870-х годов описан такой случай: "В городе Наби издан закон, которым предписывается есть хлеб в подражание европейцам, которые красивее, выше ростом, крепче и разумнее". В долговременном плане смена диеты (японцы стали есть больше животных белков) себя оправдала, правда, через 100 лет: в ХХ веке японские юноши подросли на 13 см, а девушки - на 11 см. Если же судить о периоде Мейдзи, то успех был сомнительный. Добавка в диету мяса и молочных продуктов, хотя революционная, на деле была скромной: как результат, с 1868 года по начало ХХ века японцы выросли на один сантиметр, но европейцы за этот период тоже подросли.
Перестали нравиться японцам и собственные короткие ноги. Японские врачи рекомендовали пересесть с циновок татами на стулья - сидение на полу искривляет колени и препятствует росту ног. Искривляется и позвоночник, что задерживает рост. Японцы начали заводить европейскую мебель и пересаживаться на стулья. Если раньше людей изображали, сидящими на циновках, то на фотографиях эпохи Мэйдзи все стоят или сидят на стульях. Изменилась и форма приветствия - теперь не прижимали нос к циновкам, а кланялись стоя. Надо сказать, что японцы действительно избавились от распространенной кривизны ног, но произошло это во второй половине ХХ века и связано было с улучшением качества питания и здравоохранения. Выросла и длина ног, но пропорционально увеличению роста, т.е. японцы остались относительно коротконогими по сравнению с европейцами.
Реформы Мейдзи коснулись и женщин, хотя, в силу женского консерватизма, с запозданием. От женщин потребовали отказаться от сложных причесок, из-за чего они редко мыли голову, и перейти к европейской одежде, по крайней мере, на службе. Изменились и требования к женскому телу: современные японки должны быть крепкими женщинами с мышцами и прослойкой жира, способные родить здорового ребенка, а не анемичными и бессильными красавицами. Надо заметить, что японки действительно физически изменились, но произошло это не в эпоху государственных предписаний, а значительно позже - во второй половине ХХ века, когда резко улучшилось качество жизни японцев. Женщины стали на 11 см выше ростом, но не прибавили в весе. Изменились объемные пропорции женского тела: бюст стал больше, талия тоньше, а бедра шире - японки стали больше похожи на европейских женщин.
Вместе с тем, культ обнаженного тела, столь характерный для эстетики и эротики европейцев, так и не стал популярен в Японии. Лишь в последние десятилетия здесь наметились сдвиги, и женщины озаботились насколько упруги их ягодицы и как они выглядят в бикини. Японцев сковывала застенчивость и даже самолюбие, ведь десятилетиями они считали свое тело менее совершенным, чем тело европейцев. То же касается желтоватого цвета кожи, узкого разреза глаз и больших, часто неправильно растущих зубов. Кожу пытались отбеливать, во второй половине ХХ века стала популярна пластическая хирургия для придания глазам европейского вида, а дантисты успешно исправляли зубы. С 1930-х годов наметилась и противоположная тенденция - гордость своими расовыми чертами и цветом кожи. В 1931 году писатель Танидзаки Дзюнъитиро публикует эссе "Любовь и чувственность", в котором размышляет об особенностях красоты и эротики японок. Он признает, что европейские женщины лучше сложены, но отмечает, что японок есть свои достоинства: "Красотой фигуры и телосложения восточная женщина уступает женщине европейской, но красотою кожи, ее мелкой текстурой она ее превосходит. И не только я, человек неопытный, считаю так - многие знатоки придерживаются такого же мнения, да и среди западных людей есть немало таких, кто думает точно так же. Я же хочу сделать еще шаг вперед и скажу: восточная женщина (по крайней мере, с точки зрения японца) превосходит европейку и на ощупь. Если посмотреть на европейку с известного расстояния, то ее тело покажется глянцевым и гармоничным, но вместе с сокращением дистанции вас ожидает жестокое разочарование - текстура кожи оказывается грубой, вы замечаете, что она покрыта густой растительностью. Руки-ноги европейки приятны на взгляд и кажутся полно-плотными, что так привлекает японца, но если попробовать их на ощупь, то окажется, что плоть эта весьма мягка и дрябла, пальцы не встречают отпора - ощущение завершенной подтянутости отсутствует.
С точки зрения мужчины на европейскую женщину лучше смотреть, чем заключать ее в объятия, с женщиной же восточной - все наоборот. На мой вкус, в части гладкости кожи и ее текстуры на первом месте стоят китаянки, но и кожа японок много нежнее, чем у европеек; хоть она и не бела, но в некоторых случаях ее легкая желтизна добавляет ей глубины, в ней заключено нечто ценное".
Сасаки Масато, автор эссе "Японские представления о прекрасной женщине", считает, что контакты с западным миром резко повлияли на представления японцев о женской красоте. Самым важным оказался пересмотр отношения к выразительности лица. Прежде красивым считался спокойный, бесстрастный облик. Теперь японские женщины осознали привлекательность живости лица, его мимики и кокетства. В настоящее время в Японии существует широкий спектр понимания женской красоты. Многие японки перестали стремиться быть похожими на европеек и хотят быть сами собой. Они уже не комплексуют, когда цвет их кожи желтее или смуглее, чем у северных европейцев, хотя другие склонны осветлять волосы и менять линзами цвет глаз. Наметился парадоксальный "возврат к истокам": в моду стала входить неправильно растущие зубы, когда один зуб заходит за другой. Девушки с такими зубами кажутся молодым людям более естественными. Некоторые даже носят накладные зубы. Впрочем, процветают и молодежные субкультуры - Лолита, Гяру, Харадзюку , берущие внешние образцы из западного мира.
Европейский обычай прилюдно целоваться в губы глубоко шокировал японцев. В Японии поцелуй считался чрезвычайно эротическим актом, допускаемым только в спальне (причем, не с женами). Поцелуи входили в арсенал развратных ласк гейш и куртизанок. Даже на "весенних картинках" сюнга поцелуи не изображали. Восприятие поцелуев - кису (от английского kiss), как нечто глубоко непристойного, сохранялось в японском обществе всю первую половину XX века. Когда скульптуру "Поцелуй" Огюста Родена была выставлена в Токио в 30-е годы, она вызвала общественное возмущение. Полиция запретила ее показ. Предлагали выставить скульптуру, закрыв покрывалом головы целующихся - обнаженные тела никого не смущали. Скульптуру показали уже после окончания Второй мировой войны; тогда же на экраны вышел первый японский фильм с кису.
В отличие от европейцев, японцам не была знакома платоническая любовь, по крайней мере, между мужчиной и женщиной. Любовные отношения мужчины и женщины предполагали физическую близость или стремление к ее достижению. Любовь, основанная на духовной близости, иногда встречалась, но только между мужчинами - в случае сюдо - любви старшего и младшего самураев. Гетеросексуальная платоническая любовь европейцев вызвала у японцев изумление и . умиление. В Японии она получила имя рабу. Японские писатели пытались подражать европейцам, описывая это странное, но благородное чувство.
Прибытие европейцев в японию
В XV веке в Западной Европе началась эпоха великих географических открытий. Через сто лет её жители — купцы, миссионеры и военные — стали проникать в Восточную Азию. В 1543 году первые европейцы добрались до японского острова Танэгасима. Они передали островитянам огнестрельное оружие, производство которого было вскоре налажено по всей Японии. В 1549 году в город Кагосима прибыл иезуит Франциск Ксаверий, который впервые познакомил японцев с христианством. В течение века Японию посещали португальские и испанские купцы, которые выполняли рольпосредников в восточноазиатской торговле, обменивая китайские и европейские товары на японское серебро. Поскольку европейцы прибывали из южных колоний, японцы называли их «южными варварами».
Самурайские землевладельцы Западной Японии были заинтересованы в торговле с иностранцами, а потому с радостью принимали миссионеров и купцов, иногда даже принимали христианство. Так, первый землевладелец-христианин с острова Кюсю, Омура Сумитада, жаловал Обществу Иисуса город Нагасаки, который впоследствии стал японским «окном в Европу». При содействии местных властителей иезуиты открыли церкви в Ямагути, Киото, Сакаи и других японских городах. На конец XVI века в стране насчитывалось около 300 тысяч христиан. Самые влиятельные из них отправились в 1582 году в первое японское посольство к Папе Римскому, которое было с большими почестями принято в Европе.
Объединение Японии
В первой половине XVI века на Японском архипелаге не утихали междоусобицы самурайских родов. Когда раздроблённость страны стала нормой общественно-политической жизни, появились силы, которые попытались восстановить былое единство. Их возглавил Ода Нобунага, владелец небольшой, но зажиточной провинции Овари. Используя сёгуна, он захватил в 1570 году столицу Киото и за три года ликвидировал бессильный сёгунат Муромати. Благодаря протекции христианства и массовому использованию огнестрельного оружия, Нобунага за 10 лет сумел покорить столичный регион Кинки и всю Центральную Японию. Он постепенно реализовывал план объединения «Поднебесной»: беспощадно подавлял светские и буддийские децентрализующие силы, способствовал восстановлению авторитета императорского дома и поднимал разрушенную войнами экономику.
В 1582 году Нобунага пал от руки своего генерала, так и не сумев воплотить свои замыслы. Однако объединительный курс продолжил один из его талантливых подчиненных — Тоётоми Хидэёси. Он победил оппозицию старейшин покойного сюзерена и ликвидировал независимые родовые государства провинциальных властителей. В 1590 году Япония окончательно была объединена силами Хидэёси, который стал единолично управлять страной. По его указаниям был составлен Всеяпонский земельный кадастр, который ликвидировал систему частных имений и определял уровень производительности земель. Земля передавалась крестьянам, которые должны были платить правительству дань в соответствии с этим уровнем. Хидэёси также провел социальную реформу, разделив население на военных администраторов и гражданских подданных путём конфискации оружия у последних. На склоне жизни Хидэеси начал гонения на христиан и войну с Кореей, которые стоили власти его потомкам.
Культура Момояма
Японскую культуру второй половины XVI — начала XVII века принято называть культурой Момояма, по названию одной из резиденций Тоётоми Хидэёси. Эта культура базировалась на идеях величия, богатства и власти. Наиболее характерными образцами их воплощения стали японские замки с величественными главными башнями в Адзути, Осаке, Момояме, Химэдзи и других городах. Внешне эти сооружения украшались позолотой, а внутри — картинами тогдашних первоклассных художников Кано Эйтоку, Кано Санраку, Хасэгава Тохаку и других. Замки превратились в театральные сцены для спектаклей но, куда приглашались известные актеры трупп Кандзэ и Компару, и комнаты для чайных церемоний, которые посещали мастера, такие как Сэн-но Рикю.
Среди простых людей, особенно в крупных городах, распространились гедонистические настроения и мода на всё яркое и новое. Именно в народной среде зародился «чудаковатый» танец кабуки, который впоследствии развился в отдельный вид театрального искусства. Вместе появился новый жанр рифмованной прозы дзёрури, который исполнялся под игру недавно пришедшего с Кюсю музыкального инструмента сямисэн.
Одной из главных черт культуры Момояма была её открытость к европейским воздействиям. Благодаря иезуитам в Японию попали новые знания в области астрономии, медицины, книгопечатания, морской навигации и живописи. Японцы настолько увлекались иностранным, что часто стали носить европейскую одежду и даже делали «южных варваров» темами своих картин и рассказов. Японский язык также обогатился рядом португальских и испанских слов.
«Мирное государство» периода Эдо. Третий сёгунат и политика «изоляции»
После смерти Тоётоми Хидэёси место всеяпонского лидера занял Токугава Иэясу. В 1600 году, заручившись поддержкой большинства знати, он разбил в сражении при Сэкигахаре оппозицию рода Тоётоми и за последующие 15 лет ликвидировал этот род. В 1603 году Иэясу получил от Императора должность сёгуна и основал новый сёгунат в городе Эдо. Время существования этого последнего самурайского правительства называют периодом Эдо (1603—1867).
В период господства сёгуната Япония была федерацией. Одна четвёртая часть всех земель страны принадлежала роду сёгунов Токугава, а остальные — трём сотням региональных властителей даймё. Последние делились на группы «родственников», «древних вассалов» и «новых вассалов», в зависимости от уровня зависимости от сёгуна. Все они имели собственные автономные уделы ханы, размер которых определяло центральное правительство. Для профилактики восстаний оно ограничивало политические права подчиненных «Законами для военных домов», а также истощало финансы их автономий обязательными командировками в правительственную резиденцию в Эдо. Сёгунат также конфисковал все земельные владения императорского двора, обязавшись содержать его за свой счёт.
В начале XVII века самурайское правительство было заинтересовано в контактах с европейскими странами и прекратило преследование христиан. Стремясь расширить международную торговлю и сосредоточить в своих руках львиную долю прибыли от неё, сёгунат внедрил в 1604 году лицензирование японских кораблей, которые отправлялись за границу, преимущественно в страны Юго-Восточно Азии. Однако противостояние в Японии протестантских Англии и Голландии с одной стороны и католических Испании и Португалии с другой, грозило втянуть японское правительство в конфликт этих государств. В связи с этим Япония повела курс на ограничение контактов с Европой и её колониями, впоследствии получивший название сакоку.
В 1614 году сёгунат запретил христианство, видя в нём инструмент иностранного политического влияния. Десятки тысяч японских христиан были репрессированы, а выезд японцев за границу, где они потенциально могли принять крещение, стал невозможным. Поэтому в 1637 году часть крестьян и самураев острова Кюсю, исповедовавших запрещённую религию, подняли антиправительственноевосстание в Симабаре. Сёгунат подавил его за год, и в 1639 году, чтобы окончательно уничтожить христианство, запретил всем европейским и американским судам прибывать в Японию. Исключение из этого правила составляла Голландия. её корабли, которые оказали помощь в расправе с повстанцами, получили монопольное право торговать на искусственном острове-резервации Дэдзима в Нагасаки.
В течение XVII — середины XIX века, несмотря на разрыв с Западом, Япония продолжала поддерживать дипломатические и торговые связи со своими традиционными партнерами: Китаем, Кореей, Рюкю. Правительство торговало с ними на Дэдзиме, Цусиме, Сацуме и юге Хоккайдо.
Социально-экономическое развитие
Японское общество периода Эдо было сословным и состояло из 4 больших групп: военных-самураев, крестьян, ремесленников и купцов. Страной руководили исключительно представители первого сословия. Вне сословной системы находились парии, которые занимались непрестижными работами: утилизацией отходов, уборкой, тюремной службой. Господствующими религиями были синто и буддизм. Существовала система регистрации населения при буддистских монастырях по месту жительства. Христианство было запрещено, поэтому его последователи находились в подполье. Роль официальной идеологии страны играло неоконфуцианство, которое приобрело особенно большое значение во времена правления Токугавы Цунаёси и период деятельности учёного Араи Хакусэки. Его изучали в Государственной академии, основанной Хаяси Радзан. Под влиянием неоконфуцианства оформился кодекс самурайской чести бусидо.
Японская экономика периода Эдо была полунатуральной. В стране были в обращении местные золотые и серебряные монеты, но налоги и зарплата уплачивались рисом. В этой связи важную роль играло село, основной поставщик риса и единица налогообложения. Японские сёла имели руководителей, но решение принимали коллегиально. На селе существовала система круговой поруки и взаимопомощи. Для сохранения села власти запрещали крестьянам продавать наделы и переселяться в города. Благодаря такой политике, в течение XVII века крестьяне увеличили площадь всех пахотных земель страны вдвое, изобрели новые орудия труда и стали выращивать технические культуры — коноплю, хлопок, чай, рапс и различные красители.
Развитие сельского хозяйства способствовало развитию промышленности и транспорта. Ведущими отраслями стали лесное хозяйство, солеварение, гончарство, изготовление товаров широкого потребления. Была налажена сеть морских и сухопутных путей, появилась Всеяпонская почтовая служба гонцов. В течение двух веков японское общество не знало социальных катаклизмов, поэтому период Эдо называют эпохой «мира Токугава».
Функцию центров политико-экономического и социально-культурной жизни Японии выполняли города. Крупнейшие из них были «столицами» тех или иных автономных владений и имели на своей территории замки. Самую многочисленную группу жителей городов составляли самураи. Их обслуживали ремесленники и купцы, которые назывались мещанами. Столицей Японии считалось Киото, главным городом правительства — Эдо, а самым мощным экономическим центром страны — Осака.
Немного о том, как открывали Японию
Далеко-далеко, за горами и даже за морем, на большом острове находится никому не интересная страна, называемая Япония. До того момента, о котором пойдёт речь, она таки была вполне никому не интересна: европейцам по причине отсутствия какой-то внятной пользы с колонизации, недружелюбного населения, и особенно недружелюбной администрацией, позапрещавшей высаживаться чужестранцам где-либо, кроме порта Нагасаки, и там только с ограничениями в локальной автономии. Ибо нефиг. Близкий культурно, но физически далёкий Китай в тот момент стонал под игом продаваемого просвещёнными европейцами опиума(что может быть лучше торговли наркотиками? Англичане знали в этом толк ещё в восемнадцатом столетии, и класть они большой прибор хотели на гуманизьмы и просвещение, Дидро, Вольтера и прочих, есть гешефт – значит будем продавать), так что ему в принципе не было интересно даже то, что делается в соседней Корее, его вскрывали как консервную банку. Европейцев это занятие кстати тоже сильно отвлекало от Японии – Китай им казался полем непаханым.
В общем, Япония на тот момент нафиг никому не впёрлась.
(извиняюсь, у меня получилась какая-то шляпа по итогу, попробую следующий пост про политику эпохи реставрации, там уже без отступления)
Читайте также: