Подаришь уехал в париж

Обновлено: 10.01.2025

Подаришь уехал в Париж (а остался один купишь).См. НАСЛЕДСТВО - ПОДАРОК.

Значения в других словарях Подальше положишь, поближе возьмешь.

Подальше положишь, поближе возьмешь.См. БЕРЕЖЬ - МОТОВСТВО. ..

Подари-то помер, а остался в живых брат его, купи.

Подари-то помер, а остался в живых брат его, купи.См. НАСЛЕДСТВО - ПОДАРОК. ..

Подарки любят отдарки.

См. Дар дара ждет.Пословицы русского народа. — М. Художественная литература В. И. Даль 1989. ..

Подарки принимать, так отдариваться.

Подарки принимать, так отдариваться.См. НАСЛЕДСТВО - ПОДАРОК. ..

Добавить комментарий Для добавления комментария необходимо пройти авторизацию или регистрацию. Комментарии Комментариев пока нет

На нашем сайте Вы найдете значение "Подаришь уехал в париж." в словаре Пословицы русского народа. В.И.Даль, подробное описание, примеры использования, словосочетания с выражением Подаришь уехал в париж., различные варианты толкований, скрытый смысл.

"Подари ж" уехал в Париж, а остался один "Купи ж"

Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т.Т. 1—2. Ходячие и меткие слова. Сборник русских и иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов. СПб., тип. Ак. наук. . М. И. Михельсон . 1896—1912 .

Полезное

Смотреть что такое ""Подари ж" уехал в Париж, а остался один "Купи ж"" в других словарях:

Подари-ж уехал в Париж, а остался один Купи-ж — Подари жъ уѣхалъ въ Парижъ, а остался одинъ Купи жъ (отвѣтъ на просьбу: подари жъ). Ср. Родись, крестись, женись, умирай, за все денежки подавай. Ср. Der alte Schenk ist todt und Gebert hat ein Bein gebrochen. Ср. Donat est mort et Restaurat dort … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Der alte Schenk ist todt und Gebert hat ein Bein gebrochen. — См. Подари ж уехал в Париж, а остался один Купи ж … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Donat est mort et Restaurat dort. — См. Подари ж уехал в Париж, а остался один Купи ж … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Ite ad vendentes. — См. Подари ж уехал в Париж, а остался один Купи ж … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Подаришь уехал в Париж, а остался один купишь!

1989 год, май. В Москве Первый Съезд народных депутатов СССР. Торжество демократии. Я получил командировку, но городские газеты не приглашены. В аккредитации мне отказали. Пропуск во Дворец Съездов тоже не дали. Ничего. Поживу у родственников. Посмотрю по телевизору. Послушаю по радио. Всех до единого депутатов от Челябинской области я хорошо знал, многие знали меня. С некоторыми был очень дружен. Со многими я договорился, что они будут давать комментарий по итогам дня, а я по телефону передам в свою редакцию. Всю работу съезда показывали по телевидению, транслировали по радио. Мне дали транзистор, и я мог ходить по городу и слушать выступления. Я мог зайти в кафе или в холл любой гостиницы или в приёмные райкомов партии и посмотреть всё по телевизору. Заходил и в редакции многих газет, в том числе «Вечерней Москвы». Партбилет и корочки члена союза журналистов открывали мне проход во многие организации столицы. Ходил и один, и с помощниками депутатов.

Но больше всего меня привлекала тогда уличная демократия. На Пушкинской площади с утра до вечера шли шумные дискуссии. За день до открытия съезда я полдня провёл там, слушал разговоры, приглядывался к выступающим. Самыми активными и организованными были от Демократического Союза. Я попытался близко подойти к Валерии Новодворской, но меня оттеснили. Стоило мне близко подойти к жарко спорящим, как они замолкали. Я понял, что это не случайно. Что-то в моей внешности или одежде вызывало подозрение. Но что? Как сказал недавно президент, «я был уже большой мальчик», на митингах не новичок, толкался немало и анализировать ситуации научился. Отпугивала моих собеседников холщовая сумка, где я держал транзисторный приёмник. На другой день приёмник я держал на ремешке, демонстрировал, что он не включен. Или демонстративно включал трансляцию со съезда. Люди боялись, что их подслушают и записи используют против них.
На третий день я стал своим, меня не пугались, зато я стал замечать, кто играет какую-то роль, кто охраняет, кого охраняют, к кому не надо подходить. После заседаний на площадь приходили депутаты в окружении толпы. Я много знакомился. Не стеснялся говорить, что я из Челябинска, и вскоре от совершенно не знакомых мне людей стал получать информацию, кто здесь на площади от КГБ и с кем нельзя откровенничать.

К чему я всё это рассказываю? А к тому, что за те майские дни и ночи я набрался такого опыта, он мне не раз помог лучше понять ситуации, которые происходили потом в Москве, в Киеве, в Одессе, в Кёльне, в Стамбуле, а вот сейчас в Париже.
Франсуа-Жерар-Жорж-Никола Олланд (фр. Fran;ois G;rard Georges Nicolas Hollande) был президентом Франции с 15 мая 2012 по 14 мая 2017 года. При нём под давлением Международного валютного фонда пытались внедрить 12 -часовой рабочий день и 60-часовую рабочую неделю. В Париже начались акции протеста. Я смотрел протесты по немецкому телевидению. В Париж я получал приглашения на демонстрации против властей Ирана, я отказывался. На протесты против нового трудового кодекса меня не приглашали. Была бы возможность, я бы поехал. Я видел по телевидению не только протестующих, но и тех, кто ими дирижирует, кто в условиях кажущегося беспорядка следит за стройностью рядов.

Таких дирижёров я видел и в телесюжетах из Киева, когда там совершали госпереворот.

Видел «организаторов по рядам» на демонстрации в Кёльне, где в основном молодые родители протестовали против секспросвета в школах. Организаторы боялись провокаций и не пускали в свою колонну посторонних.

Эмманюэль-Жан-Мишель-Фредерик Макрон (фр. Emmanuel Jean-Michel Fr;d;ric Macron) стал президентом Франции с 14 мая прошлого года. Шёл во власть с обещаниями, выполнить которые ему не удалось, поскольку очень мощное давление со стороны глобальной власти. Американские кураторы давят нешуточно, а после того, как Макрон изъявил желание иметь французскую армию, ему решили показать, кто в доме хозяин.

С первого протеста я понимал, что это не стихия. Это хорошо организованная и хорошо проплаченная акция устрашения. Во время таких акций обязательно грабятся музеи и картинные галереи. У гипсового Наполеона оторвали голову. Это намёк Макрону. Список украденного ещё не огласили, во всяком случае, мне он не известен, но там обязательно будут ценные экспонаты, они окажутся в частных коллекциях тех, кто оплачивал, то есть спонсировал этот процесс.

И вот сейчас, когда четыре субботы «парижане» в жёлтых жилетах жгут машины, бьют витрины в магазинах и кидают камнями в полицейских, я понимаю, что это не стихийный процесс, а хорошо организованный и управляемый. Впрочем, не исключаю, что кто-то использует этот протест и в своекорыстных целях, например, ограбив магазины.

В четвёртую субботу я увидел, как полицейские стали отсекать протестующих с красными рюкзачками и, как мне кажется, не позволяли им встречаться между собою и согласовывать действия. Российские журналисты, действующие «в поле», организаторов как бы не видят, считают протесты стихийными, вызванными высокими ценами на горючее и высокими налогами. А я ещё неделю назад понял, что протест сдувается, и даже подключение к нему студентов и профсоюзов не позволит добиться поставленных целей.

Эмманюэль Макрон устоит. В этом мнении я утвердился после обзора событий, сделанных одним из лидеров КОБ (Концепция общественной безопасности) Валерием Пякиным. Он обратил внимание, что в Париже и полицейские, и военные, и спецслужбы выполняют возложенные на них функции. В Киеве же в аналогичной ситуации правоохранители слышали окрики не только с Запада, но и из высоких киевских кабинетов не трогать поджигателей и погромщиков, «онижедети».

Опять хочу в Париж

Я опять хочу в Париж. — А что, вы там
уже были? — Нет, я опять хочу.
Анекдот.
* * *
Валька работала в школе. Она ненавидела свою работу, но после университета ее никуда, кроме школы, не принимали (у нее не было «свободного диплома»), и вот уже второй год она отправлялась на уроки, как на каторгу. «Девушка, почему вы плачете?» — участливо поинтересовался молодой попутчик в утреннем автобусе. — «Я не плачу, — угрюмо произнесла Валька. — Просто я еду на работу. (Представляю, что у меня за физиономия, — невесело усмехнулась про себя)».

По выходным ее развлекал приятель Сережа: водил в дешевые бары или на дурацкие поп-концерты, где Валька честно пыталась веселиться. Она с отвращением содрогалась, представляя своих немногочисленных ухажеров в качестве мужей, но с Сережей смирилась, и иногда они проводили по несколько часов наедине в квартирах, заботливо предоставленных друзьями во временное пользование.

Медленно надвигался Новый год, не суля ничего нового. Валька брела по мокрому снегу на работу, уныло подсчитывая, сколько дней оставалось до каникул.

— Ефимова! Тебе опять повезло, — ехидно встретил ее директор.

Валька насторожилась: он говорил так всегда, когда ей действительно везло. Она не была хорошей учительницей, и ей все время намекали, что их престижная школа прекрасно обошлась бы и без такого «молодого специалиста». Она молча соглашалась, и всем только и оставалось ждать окончания ее второго последипломного года, когда облегченно вздохнут и она, и ее коллеги.

— Ефимова! На рождественские каникулы ты едешь в Париж, — сообщил директор и посмотрел на нее со значением.

Она привыкла к колким шуточкам в свой адрес, и выжидающе уставилась на начальство.

— Я не шучу. Десять человек из 6-Б, что изучают французский, по обмену должны ехать во Францию. Вторая француженка встречает делегацию здесь. Их классный руководитель везет группу в Штаты, я с десятиклассниками еду в Лондон.

Валька молчала.
— . первый завуч едет в Израиль к сестре, второй завуч. — директор запнулся, посчитав, что Вальке все подробности знать не обязательно, в том числе и то, что группа школьников из десяти человек вполне могла бы обойтись и одной француженкой, но — инструкция требовала двух взрослых: преподавателя и воспитателя. Трать теперь на эту никчемную девчонку время и нервы.

— У меня загранпаспорта нет, — выйдя из столбняка, просипела Валька.

— Да знаем мы, знаем, — директор раздраженно махнул рукой. — Дуй домой за документами.

— . а мы поменяем расписание, будешь на двух последних уроках. Давай домой — и пулей назад. Мало времени на оформление. Да, и деньги прихвати.

— Сколько? — шепотом спросила Валька.

Директор окинул ее взглядом с ног до головы и сдержанно сказал:

* * *
Париж. До него надо еще долететь. Валька ужасно боялась самолетов: как-то еще девчонкой летела на экскурсию в Питер, так самолет то в ямы проваливался, то дергался и никак не мог шасси выбросить — Валька тогда сошла на землю еле живая. Вот и сейчас самолет трясло как на ухабах, и ей не хотелось никакого Парижа.

Париж. Как только они приземлились, Валька успокоилась. Где-то вдали слабо трепыхались опасения по поводу незнания французского языка и отсутствия денег, а впереди. Нет, никаких радужных надежд и восторженных ожиданий у нее не было. Был Париж и. больше ничего.

Валька сошла на французскую землю — и сразу изменилась: стала будто бы увереннее, стройнее, интереснее. Ничего особенного она не сделала и не подумала — просто будто внутри нажали на кнопочку: включено. Каждый день, когда француженка отправлялась с детьми на мероприятия, где присутствие безъязыкой воспитательницы не обязательно, Валька несколько свободных часов использовала на прогулки и чашку кофе, и была почти счастлива.

Сегодня она прощалась с Парижем. «Ваше время истекло. » — монотонно гудел в башке металлический голос. Валька стояла над Сеной и вертела в руках Сережино кольцо. Прошлой весной на него что-то нашло, и после трех лет знакомства он почему-то сделал ей предложение, торжественно преподнеся бархатный футлярчик, в котором лежало серебряное колечко с ажурным сердечком, повторявшем форму футляра. Ему казалось, что это верх изысканности. Валька, изображая радость, равнодушно натянула кольцо на палец. Затем снимала его, уходя от Сережи, и надевала, встречаясь.

Потом ей надоели эти манипуляции, и она даже намеренно не снимала с пальца этот безвкусный подарок, напоминающий о Сережиной решимости изменить судьбу: ведь на этом его решимость и кончилась. Видимо, он думал, что в радостном угаре все необходимое Валька сделает сама: сообщит о предполагаемом бракосочетании родителям, назначит день свадьбы и поторопится организовать платье, кольца, ресторан, гостей и прочую мишуру, о которой мечтают молодые одинокие барышни. А Валька мечтала вовсе не об этом, и рассудила, что ей вполне достаточно редких встреч с Сережей в пустующих квартирах друзей. Впрочем, это ее устраивало до Парижа: здесь же она, повертев кольцом над рекой, с облегчением наблюдала за его полетом во французские воды.

— Он вас не любит, — понимающе произнес рядом приятный мужской голос.

«Да я и сама это знаю», — подумала Валька, и вдруг спохватилась: французского она не знала, причем, только что была совершенно одна, и шагов ничьих не слышала. Повернувшись в сторону, откуда прозвучал голос, Валька обомлела.

Рядом с ней стоял. великолепный Бельмондо. Валька смотрела на него и тупо молчала.

Бельмондо спрашивал, разумеется, по-французски, и Валька отвечала по-французски, что совсем не «разумеется». Но она ничему не удивлялась, торопясь вобрать в себя каждую оставшуюся секунду Парижа. Бельмондо привел ее в то самое кафе, где она иногда сидела с чашкой кофе, участвуя таким образом в заграничных каникулах.

— Я завтра уезжаю, — Валька сказала это скорее самой себе, боясь забыть о недавно пережитой ею истине: в жизни рано или поздно все заканчивается — и плохое, и, увы, хорошее.

— Вот как? А я несколько дней за вами наблюдал. Что ж, теперь не придется, — просто и без наигранного сожаления откликнулся Бельмондо.

— Я учительница. Плохая. Вот уж не думала, что это может быть кому-то интересно.

— Разве я наблюдал за учительницей?

Валька запнулась: действительно, что за жалкая привычка задвигать свою «женскость» на задворки жизни? Стоит ли удивляться, что до сих пор собирала вокруг себя одних ущербных уродов.

— Давайте познакомимся. Вас как зовут?

— Прекрасно. А меня Жан-Поль.

Вальке с первого момента нравилось, что Бельмондо не бросает на нее лукавых многозначительных взглядов: «узнала — не узнала?», и сейчас тоже — произнес имя на одном дыхании, не делая игривой паузы, позволившей бы ей самой восторженно прокричать, кто он такой.

— Вы, по-видимому, первый раз в Париже. Хотите, покажу вам город?

— Нет, у меня мало времени. Не хочу расстраиваться. А на этом пятачке я и так все выучила.

— Правда? Тогда, может, покажете мне то, что «выучили»? — он смотрел на нее спокойно и с интересом, который не походил на дежурное заигрывание. Казалось, ему действительно интересно, что она сама открыла в Париже.

— Пойдемте. Вы были когда-нибудь в Петербурге? Это мой любимый город, и многое в Париже напоминает Питер. — И Валька повела Бельмондо по городу, рассказывая о своих ассоциациях.

«Ваше время истекло. » — опять загудел внутри Вальки голос. Она испугалась: пора. Бельмондо, будто почувствовав ее внутреннее смятение, внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Если я ненадолго приглашу вас к себе, вы откажетесь?

В его взгляде не было ничего, кроме сочувствия: все действительно рано или поздно заканчивается, она как ни старалась, но забыла об этом, и он захотел это «все» немножечко продлить.
— Нет, не откажусь.

* * *
Все было тихо, нежно и просто. Валька осознала это на плече у Бельмондо, и горько заплакала.

— Что с тобой? Я тебя обидел? — забеспокоился Жан-Поль.

— Нет-нет. Вовсе нет. Скорее, я тебя, — выдавила Валька, заливаясь слезами.

— Ты. ты, — она еще какое-то время не могла успокоиться, а потом решительно сказала: — ты, наверное, ожидал чего-то другого! Ну, там, безумных припадков страсти, и. не знаю, в общем, того, что считается «хорошим тоном» в сексе.

Бельмондо облегченно рассмеялся:

— Это кто ж тебе рассказал о таком «хорошем тоне»?

— Ну-у, разные. Да вот хотя бы ты в некоторых своих фильмах.

— То фильмы, а другое дело — жизнь. Знаешь, как надоели фальшивые девицы, играющие роль просвещенных секс-бомб. А вот ты — это ты, естественная и. прекрасная. — Он замолчал, как бы прислушиваясь к себе, и
затем добавил: — Да, это так.

— Это ты — прекрасен. — прошептала Валька, доверчиво положив голову не плечо Бельмондо.

* * *
На следующий день, впопыхах собирая вещи, Валька заглянула в сумочку и застыла: там лежала визитка Бельмондо. Это казалось настолько невероятным. Невероятнее того, что случилось вчера: она уже готова была поверить, что это был лишь сон.

В самолете вчерашнее ощущение наполненности каждой протекающей минутой жизни укреплялось, а уже дома она с удивлением осознала, что обидное выражение «как фанера над Парижем» к ней не относится: уверенность, стройность, интересность благополучно прилетели тем же рейсом. Сережа вдруг опять сделал ей предложение, и отказывался верить в то, что она потеряла кольцо, а вместе с ним — и желание выйти замуж. В школе возобновившиеся было насмешки щелкали в воздухе, как холостые патроны, а затем, по непонятным для коллег причинам, и вовсе прекратились. Нет, Валька не стала лучше работать, она по-прежнему считала дни до конца учебного года, как вдруг.

— Доктор, а. какой срок, хотя бы приблизительно?

— Ну, недели четыре, пять. не раньше января.

Что ж. Предстоят объяснения с родителями и. с Сережей. Родители, вероятней всего, смирятся, а вот Сережа ей совершенно ни к чему. Впрочем, не так-то просто было ему это втолковать. Каждый день он приходил к ней домой и упрямо предъявлял свои права. Валька буквально на пальцах объясняла ему, что он никак не может быть отцом ее ребенка. В конце концов, Сережа глубоко оскорбился тем, что Валька «ему изменила», выразительно посмотрел на нее влажными глазами и гордо удалился.

Валька торопливо захлопнула за ним дверь, но потом еще долго не могла избавиться от угнетающего ощущения вины: она чувствовала себя виноватой в том, что столько времени изменяла себе с этим занудой. Честнее, думала она, было бы мучиться от одиночества, чем жить с тем, кого всего лишь терпишь. Сейчас ей, правда, легко было делать такие смелые умозаключения, потому что в ее утробе время от времени легким постукиванием крошечной ножкой напоминал о себе свернувшийся калачиком маленький мальчик. Она знала, что мальчик, еще до того, как ей равнодушно сообщили об этом на УЗИ.

* * *
Ванечке недавно исполнилось шесть лет. С первых дней, когда Валька узнала о его существовании, она была уверена, что раз Господь послал ей ребенка, то поможет его вырастить. Она любила повторять евангельскую притчу: «Посмотрите на птиц: они не жнут, не сеют, а каждый день имеют пищу. Вы не хуже птиц, о которых заботится Отец наш небесный», — и ни о чем не беспокоилась. Нет, она не сидела сложа руки, просто перестала бояться принимать решения и совершать решительные поступки: наодалживала денег, закончила курсы секретарей-референтов, курсы французского языка, родила, вышла из декретного отпуска, уволилась из школы, начала подрабатывать переводами, нашла приличное место секретарши. Ваньку записала «Иван Павлович Ефимов». Ну, а как иначе: не Бельмондо же, в самом деле! А если Жан-Поль, то и получалось «Иван Павлович».

Мама никак не могла понять, почему Валька прогнала Сережу, и периодически долбила: не подарок, конечно, но ведь — отец! Тогда Валька злилась и кричала, что Ванькин отец — французский актер Жан-Поль Бельмондо, а мама обижалась, плакала и по несколько дней с ней не разговаривала. Но вскоре Ванька их мирил: они обе его обожали.

Валька не хранила верность знаменитому французу, но после тех нескольких часов в Париже не могла подарить Ваньке ни одного из потенциальных отцов, а себе — мужей. Нет, это просто немыслимо! Один хотел, чтобы у нее были длинные ноги и требовал, чтоб она носила только короткие юбки или обтягивающие джинсы. Допустим, Валька ничего против мини и брюк не имела, но иногда в моде бывают и длинные платья, а иногда просто нет настроения натягивать брюки. Другому во что бы то ни стало хотелось, чтоб у нее были длинные волосы, и чтоб утром они лежали на подушке «в прекрасном беспорядке». Третий. Короче, любой из непродолжительных романов заканчивался примерно одинаково: Валька посылала мужиков к чертовой матери и каждому кричала вслед, что просто ему нужна какая-нибудь телка — с длинными ногами или волосами. А она — это она, какая есть, тоже, между прочим, ничего! Да, никто ей не говорил: «Ты — это ты, и это прекрасно». А он, тогда, сказал.

И еще было жалко Ваньку. Он взрослел и спрашивал про папу. И вот, когда она поинтересовалась, что ему подарить в день рождения, Ванечка доверчиво посмотрел ей в глаза и тихо сказал: «Папу». Валька вздохнула и виновато ответила: «Я постараюсь».

Достала визитную карточку и села писать письмо. Она писала не о себе. Рассказывала, какой Ванька замечательный мальчик. Выбрала пару фотографий. Конечно, он еще маленький, но неуловимое сходство просматривалось в каждой черточке. Написала адрес. На следующий день заклеила конверт. Еще два дня он лежал на видном месте. Потом все-таки отправила: каждое утро в глазах у Ваньки светился вопрос. Валька наконец-то сказала сыну: «Это папе». И они вместе пошли на почту.

* * *
Вот уже седьмой раз Валька отмечала Рождество с особым чувством. Отсчет вела с того вечера в Париже: тогда, считала она, у нее началась новая жизнь. Не
говоря уже о Ваньке. А он сейчас пронзительно смотрел на нее, и она уверенно повторяла:

— Вот увидишь, Ванечка, скоро папа пришлет тебе письмо. Как раз к празднику.

В дверь позвонили. Валька никого не звала. Рождество — семейный праздник, а вся ее семья — родители да Ванька. Неохотно поплелась открывать, не спрашивая — кто. Какая разница, никого ведь не ждали. Разве что телеграмма. Открыла. и обомлела. Как тогда, на набережной.

— Привет, — просто сказал он.

Валька молча впустила его в дом, и лишь потом сказала:

— Нам тебя очень не хватало.

Из-за мамы выглянул Ванька. Долго смотрел на Бельмондо, а затем по-французски сказал:

Бельмондо присел перед ним на корточки и подтвердил:

— Да, я твой папа. И приехал за вами.

— Мне ничего не нужно, — поспешно ответила Валька. — Вот Ванечке.

— Но ведь ему без мамы будет плохо.

* * *
Валька сидела рядом с Ванечкой и с Жан-Полем. Самолет глухо гудел, убаюкивая пассажиров. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, подумав, что это и есть состояние абсолютного счастья. Только однажды дрогнули ресницы — когда Жан-Поль нежно и настойчиво уложил ее голову к себе на плечо.

P. S. Желающим предлагается заменить Париж на Лос-Анджелес или Москву, а Бельмондо — на Леонардо ди Каприо либо на Дмитрия Исаева, или же на тех, что вашей душе угодны.

Купишь уехал в Париж скороговорка

Купишь уехал в Париж,
И остался один кукиш.
Он там остался и спит.
А у нас сейчас тут,
Над буржуем будет самосуд.

написано 24 Сентября 2014 года.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Подариши - в Париже, Дай - уехал в Китай!

Попадете в застенок,
Срок даст "честный" судья. -
Не играйте в пристенок
С государством, друзья.

Я был мальчик-задира,
Далеко ль до беды?
Если мало кефира,
Значит, много воды.

Кто богат, а кто нищий,
Это - как повезет!
А собака, что ищет,
Кость иль палку найдет.

Извините, так вышло,
Дали волчий билет,
А закон - он как дышло,
Да телег больше нет.

"Подариши" - в Париже,
"Дай" - уехал в Китай,
А в России "вориши"
Для себя строят рай.

Жизнь везде - не конфетка,
Но я верю в добро.
А монетка, хоть редко,
Но встает на ребро!

Опять летит монета вверх
И падает опять на гурт*:
"А побирушки эти лгут,
Богаты ведь, а ложь есть грех!"
Он видит сверху мужика,
Который потный, косит травы.
Бог слышит шёпот:"Боже правый,
Спасибо! Травка - как шелка!
Ещё спасибо, что живу,
За деток маленьких - подарок!"

-Вот, свет души в ком очень ярок,
Кто смотрит честно в синеву!
Но почему так беден он?
Одежда, словно бы лохмотья,
И так стара жена Авдотья,
Суха, как выжатый лимон.

Тут Демон, с хохотом, изрёк:
-А в том моя, Отец, заслуга.
Всю жизнь ходить ему за плугом,
Коль от меня он так далёк.
Я предлагал за душу злато.
Так отказался этот нищий.
Он Богу верит, Бога ищет.
Монету ты бросаешь знатно!
Опять упала на ребро?
Опять вопросом: или - или?
Ты хочешь, чтобы люди жили
Храня в душе своей добро?
Так помоги им так, как я,
Скупая оптом совесть, души.

Слова, что слышал, Бога душат.
-Не зря я в Ад сослал тебя!
Своим слащавым языком
Людские души ты скупаешь,
Им злато, роскошь обещаешь.
Но ведь в огне сгорят потом!

-Так то потом, Отец родной!
А ныне, сладко им живётся.
Не то что этот, бьётся, бьётся,
Но с виду ведь мертвец живой.

Монета брошенная вверх,
Крутясь, упала вдруг на аверс.
-Ну, так живи же всем на зависть,
Но помни, жадность - это грех!

Крестьянин кинул в небо взгляд:
-Глас Бога слышал, показалось.
Но тут, рассыпав свою алость
Монеты злата. и горят!-
Своей косой задел кувшин,
А в нём был клад - подарок Бога.
-Всё это мне? Зачем так много?
Застыл крестьянин, как аршин.

Но вдруг проснулась жадность в нём,
Он прячет золото в рубаху:
-Я за тебя, Бог, хоть на плаху!
А жадность то, в глазах - огнём!

-Вот и потеряна душа
Та, что была чиста, как небо!
Да, не спешить бы надо мне бы.
Бог удалился не спеша.

Вот это вдохновил ты меня, Миша!
Я целую неделю не выходил в эфир, соскучились пальцы по "клаве", вот и результат!
С улыбкой,

Олег! Гениально! Прочитал на одном дыхании и с огромным интересом!
Жду новых стихотворных откликов!
Михаил

Олег, перечитал! Гениальные стихи, все написано ясно, просто и точно.
Восхищен!

Она уехала в Париж.

* * *
Любви былой не возвратишь.
Опять взгрустнулось.
Она уехала в Париж
И не вернулась.

Не пригубив на посошок –
Такая малость.
Надеюсь, там ей хорошо,
Вот и осталась.

Там Мулен Руж и Плас Пигаль,
К утру усталость.
Умчала в ночь, в такую даль –
Не убоялась.

И снятся мне пустые сны,
Совсем не спится.
Опухли веки. До весны
Как бы не спиться.

А за окном снега и тишь.
Зима очнулась.
Жена уехала в Париж
И не вернулась.

Вот то, что надо!!

На это произведение написаны 32 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.

iamaglika

Я очень люблю всякие присказки собирать и расспрашивать, у кого как говорили в семье.
Моя сестра, например, часто вздыхала со словами:

О Господи! До чего мы люди толстые!
А я, бедный сирота, не пролезу в ворота!

Помню, мама подруги стыдила за что-то шуструю внучку: "Бог не Микишка: у него своя записная книжка!"
В их же доме слышала: "Купишь? Кукиш!" Кто-то мне сказал, что такие ответы называются "отбрехучками", хотя такого слова я в Яндексе не нашла.
Самые популярные "отбрехучки" - это, конечно же, "По кочану!" на вопрос "Почему?" и "Где? Где? В Караганде!"
А наша мама, когда мы просили купить какую-то ерунду, отвечала: "КупИшь уехал в Париж!"
И ещё говорила, чтобы мы прекратили "коники выкомаривать".

"Подари ж" уехал в париж, а остался один "купи ж"

(ответ на просьбу. Подари ж)Ср. Родись, крестись, женись, умирай - за все денежки подавай.Ср. Der alte Schenk ist todt und Gebert hat ein Bein gebrochen.Ср. Donat est mort et Restaurat dort.Ср. Gabr. Meurier. Sent. XVI s.Ср. Ite ad vendentes.Ср. Мудрые отвечали. Чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе.Матф. 25, 9.см. Даром.см. С живого и мертвого драть..

Значения в других словарях Ощетиниться

(иноск.) - озлиться, противиться, готовиться дать отпор (как зверь, поднимая щетину, шерсть на хребте)Ср. Кому из вас надо знать, что такой-то князь (в наше удельное время) на такого-то ощетинился, что были такие то изгои (князья без владенья). Да на что это?П.П. Гнедич. Учитель истории. 4.Ср. "А хороша-то как, негодница". Но он весь тотчас же словно ощетинился против этого соблазна, сурово сдвинул брови.Б.М. Маркевич. Бездна. 3, 1.Ср. Толкуют, что ежели он на кого ощетинится, тому лучше с бела ..

Ощупью ходить

Ср. A tâtons (наудачу).Ср. И ты (Израиль) будешь ощупью ходить в полдень, как слепой ощупью ходит впотьмах.Второзак. 28, 29.Ср. Осязаем, как слепые, стену, и, как без глаз, ходим ощупью.Исаии. 59, 10.. ..

Павлином <, павой>ходить

(иноск.) - гордоСр. "Барыня, как пава плывет".Ср. Pavone superior.Гордее павлина.Ovid. Metam. 13, 802.см. Поступь павлиная, речь соловьиная.. ..

Павой ходить

Павлином, павой ходить(иноск.) - гордоСр. "Барыня, как пава плывет".Ср. Pavone superior.Гордее павлина.Ovid. Metam. 13, 802.см. Поступь павлиная, речь соловьиная.. ..

Читайте также: