Почему уехали из версаля
Переезд резиденции французского короля в Версаль окончательно изолировал двор от внешнего мира. А особая придворная мораль предрекла скорую гибель той системы.
Этот текст — расшифровка одной лекции из цикла «Почти современная Франция», организованного «Дилетантом».
Активное строительство Версаля началось в 1661 году, но еще раньше, во времена Людовика XIII, на месте нынешнего ансамбля появился охотничий дворец. Он был настолько миниатюрным, что не вмещал даже охотничью свиту короля, для которой предназначался. Однако именно ему впоследствии суждено было стать основой, самой роскошной в истории, резиденции французских монархов.
Если строительство основных зданий заняло лишь два десятка лет, то дополнение ансамбля растянулось более чем на столетие. Лишь в 70−80ые годы XVIII века Версаль начинает обретать тот вид, который он имеет сегодня.
Размер резиденции все еще не велик. Людовик XIV, чьей монаршей волей Версаль постепенно превращается из охотничьего дворца для двух-трехдневных остановок в новую столицу, тратит огромные средства на развитие водной инфраструктуры. Естественных ресурсов не хватает не то, что на фонтаны, даже на повседневные нужды двора. Версалем занимаются лучшие архитекторы своего времени: Луи Лево, Жюль Ардуэн-Мансар, Андрэ Ленотра. Мы и сейчас можем любоваться плодами их трудов — во время французской революции дворцовый комплекс не пострадал, а уже при Наполеоне Версалю присваивается статус национального музея.
В Париже королю душно и неловко. Негде укрыться от сотен любопытных глаз, существует постоянный риск возникновения скандалов, связанных с многочисленными любовницами монарха. Версаль — другое дело. Тут есть все для охоты, прогулок и уединений, но главное — здесь нет всех тех многочисленных проблем и вопросов, которыми большой город постоянно тревожит правителя. «Королю докучали народные толпы всякий раз, когда он выезжал, возвращался или показывался на улицах, не меньше надоедали ему и депутации городских властей, которые не могли бы столь усердно домогаться приема, будь он далеко от города…» — прокомментировал ситуацию герцог Сен-Симон в своих мемуарах. Именно поэтому уже в 1682 году королевский двор в очередной раз переезжает, на этот раз из парижского предместья Сен-Жермен в свою новую, свежевыстроенную столицу. Вместе с монархом переезжают и государственные институты, тем самым лишая Парижа особого статуса.
Был в переезде и особый политико-стратегический смысл. Тот же Сен-Симон отмечает, что, по мнению Людовика, «перенесение двора в другое место сделает крамолы, замышляемые в Париже, не столь успешными благодаря удаленности, как бы невелика он не была, и в то же время их будет труднее скрывать, поскольку отсутствие замешанных в них придворных можно будет легко заметить». Примечательно, что для самого герцога время правления Людовика XIV было не слишком удачным в карьерном отношении. Серьезный политический вес при дворе Сен-Симону удалось приобрести лишь после смерти Людовика во времена регентства.
Это тот самый период, когда Филипп Орлеанский, ближайший родственник пятилетнего Людовика XV, переносит столицу обратно в Париж. Двор располагается в самом центре города, во творце Тюильри, разрушенном в XIX веке во времена парижской коммуны. Новый переезд — не прихоть, а часть государственного переворота, который совершает Филипп Орлеанский вместе со своими сторонниками из парижского парламента, отменяя королевское завещание и лишая власти незаконнорожденного сына короля — герцога Мэнского. Так, в очередной раз, две французские столицы сталкиваются в остром политическом противостоянии, но теперь побеждает Париж.
Двор при регенте был совсем не похож на версальский двор Людовика. Если прежде придворная жизнь была строго ритуализирована и никакие отклонения от раз и навсегда принятого распорядка не допускались, то теперь Париж то и дело сотрясали веселые дебоши и шумные празднества Филиппа. Даже дуэли, стоявшие ранее вне закона, вновь возвращаются в обиход. Не удивительно, что именно в это время финансовая афера Джона Ло, шотландского банкира, который, получив неограниченное политическое влияние, привел страну к банкротству, стала возможной.
По мнению многих приближенных, именно опасные для здоровья увеселения стали причиной ранней смерти регента в 1723 году, в возрасте 50 лет. Королю 13, и он снова остался совершенно один, без какой-либо поддержки. Ненадолго к власти приходит Герцог Бургундский, однако в 1726 году, после очередного придворного скандала, бразды правления переходят в руки кардинала де Флери, человека почтенного возраста, глубоко образованного и необычайно скромного. Он не отказывается от кардинальской шапки, но не принимает пост первого министра, хотя и выполняет все его реальные функции. Усилиями кардинала пополняется казна, что почти немыслимо в условиях войн и масштабных строек, а двор возвращается в Версаль.
Париж ждал реформ, но получал от короля лишь новые и новые налоги. Поборы с населения шли на военные расходы, а двор продолжал жить в роскоши и бесконечных увеселениях. Журналисты, писатели, авторы многочисленных памфлетов, песен и анекдотов подогревали протестные настроения. Излюбленным объектом их колкостей, стала легендарная фаворитка Людовика XV Мадам де Помпадур.
Жанна-Антуанетта Пуассон — такое имя в девичестве носила де Помпадур — фактически происходила из третьего, непривилегированного сословия, и этого королевский двор так и не смог ей простить. Как не смог простить он подаренный ей королем титул маркизы. Следует понимать, что выбор фавориток никогда не был личным делом короля. Важнейшую роль в этом деле играла политическая борьба и соперничество различных кланов, а вовсе не личные качества кандидаток. Именно поэтому для многих придворных стремительный взлет Мадам де Помпадур стал глубоким личным оскорблением. Однако, несмотря на все усилия недоброжелателей, в 1744 году девушка стала официальной фавориткой короля. Она консультировала министров, назначала чиновников и даже генералов. Нередко участвовала в военных кампаниях в качестве эксперта. Во многом благодаря Мадам де Помпадур произошла так называемая «дипломатическая революция» 1756 года, и Франция впервые за долгие годы стала союзницей Австрии.
Ни в какое сравнение с влиянием предшественниц не идет и то влияние, которое де Помпадур оказывала на короля. Вплоть до своей смерти от тяжелой болезни (предположительно, рака легких) она занималась отбором молодых фавориток для монарха.
Ее преемница, мадам Дюбарри, и вовсе подчинила волю стареющего короля своей. При этом любопытно, что появившаяся в скором времени при дворе невеста Людовика XVI, экс-герцогиня австрийская Мария Антуанетта, долгое время отказывалась признавать такой порядок вещей. Мадам Дюбарри казалась титулованной австрийке, метившей в королевы, безродной выскочкой, самовольно прибравшей к рукам всю власть. При венском дворе отсутствовало понятие «официальная фаворитка» и происходившее в Версале казалось герцогине немыслимой дикостью. Это продолжалось в течение года, пока по настоянию матери — Марии Терезии — Мария Антуанетта не согласилась заговорить с мадам Дюбари. История, грозившая большим скандалом, завершилась благополучно.
Как и следовало ожидать, при Людовике XVI и его австрийской жене жизнь в Версале пошла несколько иным путем. Появился театр и несколько так называемых «хуторов королевы» — комплексов милых деревенских домиков, в которых среди многочисленных домашних животных Мария Антуанетта так любила проводить досуг. Конечно, были и торжества, и шикарные празднества, но все это совсем не походило на возмутительную картину излишеств и разврата, которую рисовали в умах горожан парижские публицисты. Должность официального фаворита также была упразднена.
Двор наполняется техническими новинками — король страстно увлекался столярным и слесарным делом. А однажды в небо над Версалем, на радость всех его обитателей, поднимается воздушный шар «Мария Антуанетта».
Тем временем Франция на гране государственного банкротства.
1787 год. В феврале в Версале собрание нотаблей, призванное согласовать новые королевские реформы, то есть новые налоги. Король надеется на поддержку своей знати, но избранные представители аристократии монарху отказывают. Так в королевской резиденции, в месте, созданном специально для того, чтобы отгородить короля от посторонних глаз и мнений, появляется оппозиция.
Революция изменит представление о власти во Франции. Изменится и двор. 6 октября 1789 года карета с королевским семейством в сопровождении экипажей придворных двинется по дороге из Версаля в Париж, для того чтобы навсегда, то есть на оставшиеся им 4 года, поселиться в своей старейшей резиденции — в Тюильри.
В истории Франции появятся и другие королевские дворы: императорский двор будет у Наполеона, у Людовика XVIII и Карла X. Но во всем, что касается традиций, устройства, институтов — это будут уже совершенно другие явления, имеющие мало общего с двором французского монарха «золотого» XVIII века.
Каково было жить в Версальском дворце при Дворе Людовика XIV
Жить как король или королева. или, что еще лучше, жить как король или королева в Версале. Золотой дворец мечты, где все кажется возможным. Разве это не здо́рово.
На самом деле в наших квартирах (даже в стареньких хрущёвках) и домах разных размеров больше комфорта, чем у Короля-Солнца в Версале, и он бы нам в этом точно позавидовал.
Версальский дворец. Из открытых источников Версальский дворец. Из открытых источниковМы уже говорили об общей гигиене в Версале, теперь поговорим об общих жилищных условиях, и они, прямо скажем, были не очень хорошими. Конечно, у Людовика XIV и его семьи были все удобства, армия слуг и много места, но это не относилось ко Двору в целом. Королевская семья, то есть король и королева, их дети и внуки, а также семья Месье , семьи Конде́ и Конти́, а также различные любовницы и все их слуги занимали 150 комнат в средней части замка.
У них были свои апартаменты, их точное местоположение менялось с годами, но тем не менее они были. Это не касалось всех, кто имел право жить в Версале. Было бесчисленное множество дворян, занимавших должности при дворе, и хотя Версаль определенно огромен, не было возможности принять их всех. И если кто-то не принадлежал к немногим счастливчикам или, скорее, к немногим важным господам, нельзя было ожидать великолепной квартиры. Надо было радоваться маленькой и холодной комнате.
Двор Людовика XIV. Из открытых источников Двор Людовика XIV. Из открытых источниковНе все должностные лица постоянно находились в Версале, чтобы служить своему королю, они служили в срок, но было достаточно сложно вместить всех, кому приходилось служить постоянно. Поэтому те, у кого была должность и свой кабинет, и кто должен был приходить с докладом к королю, не всегда жили в Версале. Большинство из них имели жильё в каком-то боковом здании. Иногда можно было получить деньги, чтобы снять комнату вне стен Версаля.
Конечно, у каждого чиновника имелся хотя бы один слуга. Так что Версаль был постоянно переполнен, и людям приходилось делить крошечные комнаты или апартаменты с другими, почти не оставляя себе возможности для уединения.
Двор Людовика XIV. Изображение: Pinterest Двор Людовика XIV. Изображение: PinterestЖизнь в Версале была настолько престижной, что люди предпочитали ее более просторным кварталам в городе или собственным отелям и замкам. В то время, как у кого-то вроде мадам де Монтеспа́н были роскошные апартаменты с кабинетом, приемной, прихожей (и не одной), гостиной, уже не говоря о спальне, у некоторых благородных дам были комнаты размером с кладовую, и они делили эту комнату с другой дамой. Ни расписных потолков, ни позолоченных дверей, ни дорогих гобеленов там не было, но это был Версаль, поэтому герцогиня была счастлива быть помещена в комнату размером с метлу под крышей, где очень жарко летом и ледяной холод зимой.
Изображение: Pinterest Изображение: PinterestМадам де Сталль, дама из окружения герцогини дю Мэн, описывала свои жилищные условия (как теперь принято говорить) в Со и Версале следующим образом:
«Я была поражена, увидев отведенное мне жилище. Это была антресоль, такая низкая и тёмная, что мне приходилось наклоняться, когда я шла и нащупывала дорогу. Нельзя было дышать из-за недостатка воздуха и согреться из-за отсутствия камина. Холод начал давать о себе знать, и у нас была только одна гардина на нас четверых, в которой можно было согреться, но я предпочла холод дурному характеру и безвкусным разговорам моей компании. Я запиралась в своей «пещере» и утешала себя чтением. Эта лачуга была не только моей: еще одна дама, которая ночевала в спальне герцогини дю Мэн, делила её со мной днем. У неё были часы для сна, и, поскольку она была замужем, это было единственное место, где она могла увидеть своего мужа наедине. В такие моменты мне приходилось уходить. Если было сыро или холодно, у меня не было убежища, кроме галерей. Моя комната в Версале, где мы провели зиму, была еще более невыносимой. В неё никогда не проникал луч солнечного света. Дама, более замкнутая, чем та, что была у меня летом в Со, находилась там днем и ночью. Нехватка места приводила к постоянным спорам, а дым от камина часто заставлял нас вообще покидать комнату.»
Личные потребности не играли никакой роли при выделении жилых помещений. Те, кому нужно было постоянно сопровождать хозяина или хозяйку, жили относительно близко. Тех, кому не нужно было присутствовать постоянно, размещали в соответствии с их рангом везде, где было место. Если кого-то нужно было переместить в другую комнату, это обычно приводило к ряду перемещений, и часто случалось, что кто-то в конце концов оказывался без места вообще и должен был ждать, пока какая-то из комнат освободится.
Утро в маленькой комнате. С картины художника. Из открытых источников Утро в маленькой комнате. С картины художника. Из открытых источниковИногда дело доходило до абсурда. Однажды мадам де Помпадур пожелала иметь друга в качестве соседа, и для этого пришлось переселить жителей ни много ни мало десяти квартир. Если они не были членами королевских семей, здесь не было места для младенцев, детей или подростков.
То, чему Людовик XIV наверняка позавидовал бы каждому из нас, – это центральное отопление. В королевских покоях с высокими потолками зимой никогда не было тепло. Там были огромные камины, но на самом деле это не помогало из-за открытых дверей и окон, которые не закрывались должным образом.
Версаль зимой. Из открытых источников Версаль зимой. Из открытых источниковКак пишет Лизелотта фон дер Пфальц, жена Филиппа Орлеанского, в одном из своих писем тётке в Пфальц 5 марта 1695 года:
«Здесь так холодно, что за королевским столом вино и вода замерзают в бокалах».
То, что немка не врёт, становится ясно из мемуаров герцога де Сен-Симона, в которых он писал, что зима 1709 года была настолько холодной, что
«…крепкие эликсиры и большинство спиртных напитков замерзало в бутылках…»Версальский дворец. Камин. Из открытых источников Версальский дворец. Камин. Из открытых источников
Наличие квартиры в Версале не означало, что можно было сделать эту квартиру уютной, сделав кое-какие изменения здесь или там. Каждое изменение требовало разрешения… даже для мелких вещей, таких как установка каких-то оконных жалюзи, чтобы летом не попадало солнце, а их установка не всегда разрешалась. Никаких оконных жалюзи на садовой стороне замка не допускалось, потому что это испортит общий вид. Нельзя было и просто красить стены. Требовалось разрешение, а если оно было получено, приходилось ждать появления королевских художников… дни, недели, месяцы.
Версальский дворец. Камин в зале Геркулеса. Из открытых источников Версальский дворец. Камин в зале Геркулеса. Из открытых источниковВ большинстве случаев король покрывал расходы на ремонт, а также спонсировал такие предметы, как зеркала и канделябры. Бедных господ, отвечавших за содержание дворцовых апартаментов, постоянно засыпали письмами придворные с требованием того или иного ремонта или предмета. Некоторые часами выстаивали у кабинета управляющего дворцовым хозяйством, чтобы всучить очередную жалобу прямо в руки, а не передавать через секретаря, который мог просто засунуть её в мешок для мусора.
Еще одна проблема дворцового жития – вездесущая пыль. Версаль во времена Людовика XIV постоянно строился. Всегда была часть замка, где велись строительные работы. Комнаты и залы реконструировались, стены разбирались, чтобы освободить место для чего-то еще, велись работы на фасадах, на лестничных клетках, в коридорах… и пыль была повсюду. Дамы в своих тяжелых парчовых платьях сметали подолами и шлейфами пыль, она проникала в ткани, в парики, в еду. Везде.
Двор наблюдает за строительными работами. Из открытых источников Двор наблюдает за строительными работами. Из открытых источниковСтроительные работы, конечно, тоже давали постоянный и назойливый шум. Вдобавок шумовой фон создавали все придворные, все слуги, все…
Очередная проблема жизни во дворце заключалась в освещении комнат. Больше всего пользовались апартаментами с большими окнами, хотя зимой в них действительно было очень холодно. но по крайней мере эти большие окна пропускали немного света. Комнаты же на первом этаже и на чердаке, как правило, были очень темными, если они не со стороны сада. А комнаты, выходящие во внутренний двор, почти не видели прямого солнечного света.
Версальский дворец. Из открытых источников Версальский дворец. Из открытых источниковИ еще были паразиты. Здесь не идет речь о неопрятных придворных, хотя их тоже было много, проблема была в настоящих мышах и крысах. В XVIII веке в Версале возникла серьезная проблема с крысами из-за запущенного ремонта. Крысы селились везде, где могли, и имели доступ к пище. Стаи крыс жили под полом кухонь, складских помещений и внутренних дворов.
Сами понимаете, если место очень многолюдно, болезни распространяются очень быстро. Версаль по своему устройству походил на чашу, полную бактерий. Люди редко мыли руки, да и и мылись, прямо скажем, не слишком часто. По нашим меркам, общая гигиена была неважнецкой. Таким образом, болезни могли распространяться быстро и легко. Их невозможно было сдерживать, и если происходил случай заболевания кого-то из жителей Версаля оспой или корью, целые крылья дворца закрывались, и люди спешно покидали это место.
Двор Людовика XIV. Изображение: Pinterest Двор Людовика XIV. Изображение: PinterestТот факт, что Двор больше не ездил так часто, как раньше, также способствовал распространению болезней. На протяжении веков французские короли меняли свои резиденции каждые несколько месяцев. Но к тому времени, когда Версаль стал резиденцией короля и правительства, Двор практически всегда оставался на месте. Это мешало уборке. Когда-то резиденции очищались и ремонтировались после того, как ее покидал король. Он переезжал в следующую, оставался там некоторое время, уезжал, и все повторялось сначала.
Версаль был оккупирован постоянно, поэтому основную уборку и ремонт нельзя было проводить спокойно. В некоторых частях замка уборкой и ремонтом часто пренебрегали, что приводило к неровным деревянным полам, крошащейся штукатурке, протекающим крышам и кучам грязи и пыли.
Версальский дворец. Виртуальная реконструкция Малой галереи. Из открытых источников Версальский дворец. Виртуальная реконструкция Малой галереи. Из открытых источниковИтак, у нас имеются маленькие комнаты, мороз зимой и невыносимая жара летом, несносные соседи по комнате, плохое освещение, неработающие, протекающие и дымящие камины, отсутствие чистоты и ремонта, масса бактерий и болезни, общий неприятный запах и паразиты, вечный шум, гам и суета….
Почему уехали из версаля
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться"Пьеса была просто великолепна, а вот публика никуда не годилась". (Оскар Уайльд)
Page Summary November 2014| 1 | ||||||
| 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |
| 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |
| 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |
| 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |
| 30 |
"Джентельмен должен принимать ванну хотя бы раз в году"
( Оскар Уайльд )
Недавно услышал, как американцы подтрунивают над французами, подмечая, что французы никогда не принимают ванну.
Я на своем веку знал немало французов и всегда было интересно понаблюдать за ними в бытовых условиях и, скажу вам, в этом есть доля правды (политкорректно говоря).
Нам кажется, что если Париж - столица моды, то все французы, наверное, такие чистюли и отполированные, что дальше некуда.
Особо никогда не интересовался именно этой строной жизни, но в последнее время мне стали попадаться различные материалы на эту тему.
Есть даже книга об этом, правда, не знаю, переведена ли она на русский язык.
Там прослеживается история гигиены на протяжении всей человеческой цивилизации в разных странах.
Своего расцвета гигиена достигла в период античности.
Тем более странно осознавать, что в средневековье случился ее упадок.
Вот интересные факты из книги "Гигиена и утопия" А. Белякова:
"Королева Испании Изабелла Кастильская (конец XV в.) признавалась, что за всю жизнь мылась всего два раза - при рождении и в день свадьбы.
Дочь одного из французских королей погибла от вшивости.
Герцог Норфолк отказывался мыться якобы из религиозных убеждений.
Его тело покрылось гнойниками. Тогда слуги дождались, когда его светлость напьется мертвецки пьяным, и еле-еле отмыли.
О крайней нечистоплотности дворянства свидетельствуют даже предметы интерьера и модные в ту пору аксессуары.
Так, горностаи, изображавшиеся известными живописцами на руках придворных дам, служили в качестве ловушек для блох, в изобилии обитавших в волосах и одежде средневековых красавиц.
Функцию плахи для пойманных насекомых выполняли поражающие своим изяществом фарфоровые блюдца, щедро расставляемые по королевским дворцам.
Не лучшим образом, чем с гигиеной тела, обстояли дела и с гигиеной полости рта.
К концу весьма недолгой, как правило, жизни, люди лишались практически всех своих зубов.
При этом, если высокое сословие хотя бы стеснялось многочисленных брешей в зубном ряду
(Елизавета Английская, например, драпировала их кусками материи),
то бедняки подобных комплексов были лишены напрочь".
То, что французы не отличались особой чистоплотностью даже в средневековье известно уже давно.
Они могли НЕ мыться неделями, забивая неприятный запах изобильными духами (в случае, если вы богаты), простой люд же. даже и говорить не хочется.
Что меня удивило особо, так это когда я узнал, что во время пирушек во дворцах, которые иногда длились по несколько часов, а то и дней, в стульях были специальные отверстия для справления нужды тут же на месте.
Дамы, известные своими громоздкими нарядами, естественно не могли сами раздеваться каждый раз, когда им надо было в туалет, так вот они в основном не носили нижнего белья.
Справляли нужду остановившись, сделав свое дело, а их слуги тут же все за ними убирали, прямо, так сказать, на месте.
Когда-то давно я читал, что на создание их огромных причесок уходили часы и им даже устанавливали каркасы на голове, вокруг которых сооружались башни из волос.
И дамы даже так и спали в неудобных позах, чтобы только сохранить форму прически, а запах масел и других благовоний привлекал мышей, и они даже иногда селились в этих каркасах прямо на голове.
Мои знакомые французы опровергли это, сказав, что тогда носили парики, которые снимали на ночь.
Но почему-то первая версия мне нравится больше, так как дает бескрайнее поле для фантазии.
Также я был удивлен, когда узнал, что короли меняли дворцы по мере их загрязнения отходами жизнедеятельности, и обычно уезжали в другую резиденцию, оставляя в буквальном смысле после себя замок дерьма.
Помнится, когда я был маленьким, то, читая книги Дюма , мечтал оказаться во Франции того времени, сейчас что-то не хочется.
А вообще интересная тема.
Я все никак не мог понять, когда читал, что капитуляция гигиены в средние века произошла с приходом христианских проповедников.
Я все никак не мог увязать, каким образом проповедники могут быть причиной антисанитарии и повсеместной грязи.
Медицинские трактаты тоже препятствовали этому.
Как-то в инете наткнулся на очень интересную информацию по этому поводу.
Так как авторства я толком не понял
(на многих сайтах встречается перепечатка слово в слово)
и лучше, чем написано, я все равно не напишу, поэтому приведу просто некоторые выдержки:
"Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры.
Поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть", - утверждал медицинский трактат ХV века.
В Средние века считалось, что в очищенные поры может проникнуть зараженный инфекцией воздух.
Вот почему высочайшим декретом были упразднены общественные бани.
И если в ХV - ХVI веках богатые горожане мылись хотя бы раз в полгода, в ХVII - ХVIII веках они вообще перестали принимать ванну.
Правда, иногда приходилось ею пользоваться - но только в лечебных целях.
К процедуре тщательно готовились и накануне ставили клизму.
Французский король Людовик ХIV мылся всего два раза в жизни - и то по совету врачей.
Мытье привело монарха в такой ужас, что он зарекся когда-либо принимать водные процедуры.
Все гигиенические мероприятия сводились только к легкому ополаскиванию рук и рта, но только не всего лица.
"Мыть лицо ни в коем случае нельзя, - писали медики в ХVI веке, - поскольку может случиться катар или ухудшиться зрение".
Что же касается дам, то они мылись 2 - 3 раза в год.
Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело.
Подмышки и пах рекомендовалось смачивать розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы пользовались только ароматической пудрой.
Средневековые "чистюли" часто меняли белье - считалось, что оно впитывает в себя всю грязь и очищает от нее тело.
Однако к смене белья относились выборочно.
Чистая накрахмаленная рубашка на каждый день была привилегией состоятельных людей.
Вот почему в моду вошли белые гофрированные воротники и манжеты, которые свидетельствовали о богатстве и чистоплотности их владельцев.
Бедняки не только не мылись, но и не стирали одежду - у них не было смены белья.
Самая дешевая рубашка из грубого полотна стоила столько же, сколько дойная корова.
Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения.
Мыться нельзя было еще и потому, что так можно было смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении. В итоге люди не мылись годами или не знали воды вообще.
Грязь и вши считались особыми признаками святости.
Монахи и монашки подавали остальным христианам соответствующий пример служения Господу.
На чистоту смотрели с отвращением. Вшей называли "Божьими жемчужинами" и считали признаком святости.
Святые, как мужского, так и женского пола, обычно кичились тем, что вода никогда не касалась их ног, за исключением тех случаев, когда им приходилось переходить вброд реки.
Люди справляли нужду где придется.
Например, на парадной лестнице дворца или замка.
Французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Позже для спасения от вони будет выход: люди начнут пользоваться духами.
Взгляните на старинные гравюры:
небольшие пристройки на внешних стенах замков и домов - это вовсе не сторожевые башенки для стрелков, а сортиры с отверстиями системы "очко", только испражнения стекали не в отстойники или в выгребные ямы, а падали на зазевавшегося под стенами замка крестьянина.
Подобные "ласточкины гнезда" можно увидеть в орденских замках в Прибалтике.
В Лувре, дворце французских королей, не было ни одного туалета. Даже типа описанных ниже башенок (домрэ) с отверстиями и соломой.
Опорожнялись во дворе, на лестницах, на балконах.
При "нужде" гости, придворные и короли либо приседали на широкий подоконник у открытого окна, либо им приносили "ночные вазы", содержимое которых затем выливалось у задних дверей дворца.
То же творилось и в Версале, например во время Людовика XIV, быт при котором хорошо известен благодаря мемуарам герцога де Сен Симона.
Придворные дамы Версальского дворца, прямо посреди разговора (а иногда даже и во время мессы в капелле или соборе), вставали и непринужденно так, в уголочке, справляли малую (и не очень) нужду.
Известна история, которую так любят рассказывать Версальские гиды, как однажды к королю прибыл посол Испании и, зайдя к нему в опочивальню (дело было утром), попал в неловкую ситуацию - у него от королевского амбре заслезились глаза.
Посол вежливо попросил перенести беседу в парк и выскочил из королевской спальни как ошпаренный.
Но в парке, где он надеялся вдохнуть свежего воздуха, незадачливый посол просто потерял сознание от вони - кусты в парке служили всем придворным постоянным отхожим местом, а слуги туда же выливали нечистоты.
Король-Солнце, как и все остальные короли, разрешал придворным использовать в качестве туалетов любые уголки Версаля.
( До сих пор парки Версаля воняют мочой в теплый день ).
Стены замков оборудовались тяжелыми портьерами, в коридорах делались глухие ниши.
Но не проще ли было оборудовать какие-нибудь туалеты во дворе или просто бегать в тот, описанный выше, парк?
Нет, такое даже в голову никому не приходило, ибо на страже Традиции стояла . диарея.
Беспощадная, неумолимая, способная застигнуть врасплох кого угодно и где угодно.. При соответствующем качестве средневековой пищи понос был перманентным.
Эта же причина прослеживается в моде тех лет (XII-XV вв.) на мужские штаны-панталоны состоящие из одних вертикальных ленточек в несколько слоев.
В 1364 году человек по имени Томас Дюбюссон получил задание "нарисовать ярко-красные кресты в саду или коридорах Лувра, чтобы предостеречь людей там гадить - чтобы люди считали подобное в данных местах святотатством".
Добраться до тронного зала было само по себе очень "запашистым" путешествием.
"В Лувре и вокруг него, - писал в 1670 году человек, желавший строить общественные туалеты, - внутри двора и в его окрестностях, в аллеях, за дверьми - практически везде можно увидеть тысячи кучек и понюхать самые разные запахи одного и того же - продукта естественного отправления живущих здесь и приходящих сюда ежедневно".
Периодически из Лувра выезжали все его знатные жильцы, чтобы дворец можно было помыть и проветрить. "
Как король Франции пытался сбежать из революционного Парижа
Король осознавал, что после переезда из Версаля его положение больше походило на положение пленника, нежели главы государства. И хотя он пользовался теми полномочиями, что были ему предоставлены, полной личной свободы он был лишён. Революционная масса вполне справедливо боялась отпускать его из столицы. А его супруга, Мария-Антуанетта, которая, в отличии от самого Людовика XVI, популярностью в народе не пользовалась, хотела как можно быстрее отстраниться от люда и не переставала напоминать о своём желании мужу.
Королевская семья начала готовить побег. Но невозможно сохранить тайну, которая принадлежит такому широкому кругу людей. Портной знал, что его величество готовит походную одежду; прачка нашла в кармане камзола фрагмент уличающей записки; большая и удобная карета была подготовлена к выезду. Разве что на неё забыли нанести королевские лилии, чтобы план был совсем надёжным. Слухи о бегстве короля дошли до Марата, который в очередном выпуске «Друга Народа» клеймил парижан: «Вы глупцы, если допустите бегство короля».
План был предельно прост: необходимо было покинуть Париж и отправится в приграничную крепость Монмеди, где находились лояльные королю войска под командованием маркиза де Буйе. Заранее были подготовлены поддельные документы на имя русской баронессы Корф с сопровождающими лицами. Король играл роль интенданта баронессы, а королева — няньки её детей. Роль самой баронессы исполнила воспитательница королевских детей маркиза де Турзель. Людовик также заранее подготовил декларацию, в которой разъяснял причины своего отъезда и указывал, что, как свободный человек, имеет на это полное право.
Ночью 20 июня королевская семья в сопровождении верных ей людей покинула Париж в простой карете. На выезде из города её заменили на более удобную, чтобы королевским особам было комфортнее в дороге.
Утром 21 июня о бегстве королевской семьи знал весь Париж. Учредительное собрание под нажимом Лафайета объявило о похищении короля контрреволюционерами. Хотя всем было очевидно, что это не так. Марат трубил о лжи Собрания в «Друге Народа», Робеспьер произносил пылкие речи в якобинском клубе, Дантон — в клубе кордельеров. В тот момент власть лишилась доверия парижского плебса. Но для Лафайета главным было вернуть короля в Париж, ведь именно он, как глава Национальной гвардии, был ответственен за охрану Людовика. Во все стороны были разосланы курьеры с приказом задержать его.
В Варенне уже ждал отряд кавалеристов, которых маркиз де Буйе выслал для охраны монарха. Но простояв несколько часов, командир отряда отдал приказ отходить, подумав, что план побега провалился. На самом же деле, большая и удобная карета просто-напросто сломалась в дороге, и несколько часов было потрачено на её ремонт.
Потчмейстер городка Сен-Мену Жан-Батист Друэ тем временем опознал в проезжавших мимо особах королевскую семью и доложил местному муниципалитету, после чего отправился прямиком в Варенн, чтобы предупредить местных и задержать короля.
Беглецы прибыли в Варенн, но, не обнаружив на месте кавалеристов, стали выяснять у местных, в каком направлении они уехали. Но в этот момент Друэ примчался в город и поднял на уши местные власти. Национальная гвардия перекрыла дорогу, королевскую семью попросили пройти в бакалейную лавку, где те провели ночь.
Но утром, быстрее, чем распоряжения относительно короля из столицы, в Варенн прибыл ещё один отряд гусар маркиза де Буйе. Командир попросил у короля разрешения саблями прорубить путь для бегства, но Людовик не решился на этот шаг. В итоге его повезли под конвоем обратно в Париж. Город встречал монарха в гробовой тишине. Незадолго до его прибытия был отдан указ: «Кто поприветствует короля — будет бит, кто его оскорбит — будет повешен».
Король был возвращён во дворец Тюильри, охрана которого была удвоена.
И вот теперь на сцену выходят республиканцы. Их всё ещё относительно немного, но позиции сторонников монархии значительно пошатнулись.
В обществе началась дискуссия на тему: «А нужен ли нам вообще такой король?» Кордельеры отвечали однозначно на этот вопрос: нет, король нам не нужен. Якобинцы от ответа уклонялись. Робеспьер и Марат заявляли, что они не являются республиканцами. Правда, тут же уточняя, что и монархистами они не являются.
17 июля кордельеры на Марсовом поле начинают сбор подписей под петицией об устранении королевской власти. В царившей там неразберихе были убиты двое бродяг, которых кто-то счёл подозрительными. Это и послужило поводом для разгона демонстрации. Национальная гвардия под командованием Лафайета трижды потребовала от собравшихся разойтись, подав сигнал красным флагом. В ответ в гвардейцев полетели камни. В итоге по толпе был открыт огонь, началась давка. Погибло не менее 50 человек, ещё несколько сотен были ранены. В тот вечер угроза ареста висела над всеми ярыми революционерами. Национальная гвардия чуть не разгромила якобинский клуб: офицерам с трудом удалось убедить гвардию, что этот клуб тут не причём.
После расстрела демонстрации, позиции сторонников конституционной монархии ненадолго укрепились. Республиканцы оказались разгромлены, Марат и Дантон сбегут в Англию. В Якобинском клубе раскол. Конституционалисты, готовые поддерживать конституцию и права монарха, закреплённые в ней (в том числе неподсудность) отделяются и создают своё, новое общество друзей конституции. И угадайте с одного раза, в честь чего это общество получило своё название? Правильно, в честь бывшего монастыря фельянтинцев, в котором они заседали. Отныне это общество фельянов.
После разгрома оппозиции конституционалисты поспешили закрепить свои достижения и принять конституцию. 3 сентября 1791 года Учредительное собрание утвердило её полный текст, а 14 сентября текст одобрил король и принёс присягу конституции. Была объявлена политическая амнистия, Учредительное собрание провозгласило революцию завершённой. 30-го сентября Учредительное собрание закрылось, уступив своё место собранию законодательному. По предложению Робеспьера, никто из депутатов Учредительного собрания не мог быть переизбран в собрание Законодательное. Робеспьер вообще был сторонником сменяемости власти и требовал каждые два года полностью обновлять состав собрания. Несмотря на то что эти предложения шли вразрез с личными интересами самого Робеспьера, бывшего депутатом. Но это казалось французским законодателям слишком радикальным, и в итоге дело ограничилось правом избираться двумя сроками подряд.
И вот Революция окончена, но, как известно из строк одной отечественной песни: «Есть у революции начало, нету революции конца». Продолжение следует…
Автор - Александр Штефанов.
Если вам понравилась моя статья - можете заглянуть на мой ютуб канал . Там скоро выйдет серия роликов по Французской Революции. Буду очень рад вас видеть
masterok
До правления Людовика XIV резиденцией французских монархов был Лувр, но, спустя некоторое время, «король-солнце» задумал построить новый дворец в пригороде Парижа. Официальной причиной начала строительства называлась боязнь короля за свою жизнь. Он неоднократно повторял, что политические интриги не дают ему спокойно спать, поэтому резиденцию нужно перенести подальше от парижских заговорщиков.
На самом деле причина заключалась в другом.
Побывав на новоселье у министра финансов Фуке, Людовик XIV увидел дворец, который был гораздо красивее и роскошнее Лувра. А монархи не любят, когда кто-то демонстрирует свое превосходство.
В тот же вечер Людовик XIV приказал явиться к нему архитекторам Луи Лево, Жюлю Ардуэн-Мансару и парковому планировщику Андре Ленотру. Они получили задание: создать неслыханный по красоте дворец, который отражал бы все величие французского короля. Так началась история Версаля. А Фуке поплатился за уязвленное самолюбие Людовика XIV и был арестован в том же 1661 году.
Людовик XIV настойчиво акцентировал внимание архитекторов на том, что дворец должен был построен качественно и в кратчайшие сроки. Но так не получалось. В Версаль отправили тысячу рабочих. Потом эта цифра выросла в 30 раз. Когда страна ни с кем не воевала, то на возведение дворца отправлялись и солдаты. Люди в буквальном смысле работали и днем, и ночью. Из-за этого в темное время суток участились несчастные случаи со смертельным исходом. Поначалу эту информацию утаивали от короля, но когда правда всплыла на поверхность, монарх приказал выплатить семьям погибших щедрую компенсацию.
Деньги на возведение комплекса брались из казны. Но постепенно поток средств уменьшался. Тогда король переложил эту миссию на придворных. Каждый дворянин, которому выделялись апартаменты в Версале, во время Девятилетней Войны должен был самостоятельно оплачивать их строительство.
Спешное возведение и недостаток средств имели и обратную сторону. Множество каминов не функционировали, на окнах и дверях виднелись зазоры, из-за чего в помещениях «гулял» ветер, да и весь дворец был очень холодным.
Но самое удивительное то, что, при всем великолепии дворца, архитекторы не спроектировали ни одного туалета! У короля с королевой были для «этих» дел передвижные кабинки, а придворные справляли нужду, где придется. В галереях Версаля можно отыскать немало закоулков, ниш. Раньше они закрывались тяжелыми портьерами. Именно там аристократия устраивала «общественные туалеты».
Кстати, именно тогда «король-солнце» издал указ о том, чтобы в Версаль все являлись, щедро залитые духами. Одни крепкие «ароматы» перебивали другие. Многие экскурсоводы утверждают, что в отдаленных уголках Версаля до сих пор стоит смрадный запах.
Работы по возведению Версаля продолжились и после кончины Людовика XIV. Содержание дворца обходилось последующим монархам в копеечку. А во время Французской Революции 1789 года великолепный комплекс был безжалостно разграблен. Правда, когда к власти пришел Наполеон, он задумал возродить величие Версаля, но ему это не удалось.
Возвращение Бурбонов к власти самым положительным образом отобразилось на судьбе дворцового комплекса. Его восстановили, а затем сделали музеем.
А тут мы более подробно обсуждали Дворцы Франции: Версаль (Versailles)
Читайте также: