Почему берлин брали русские
Когда в начале февраля 1945 года советские войска форсировали Одер, а англо-американские ещё не везде вышли к Рейну, то вопрос о том, кто первым будет в Берлине, не возникал. Но когда советское продвижение на столицу рейха остановилось в 60-70 км от неё, а американцы, почти не встречая сопротивления, форсировали Рейн и захватывали Западную Германию, у западных союзников появился соблазн войти в Берлин раньше русских.
Фото: Русская семерка Русская семеркаБитва за Берлин и взятие Берлина – события берлинской наступательной операции.
Решающей операцией Красной Армии в Великой Отечественной войне стала Битва за Берлин. Она продолжалась 16 апреля – 2 мая 1945 года. На Западе любят говорить о том, что Берлинская наступательная операция РККА проводилась поспешно и сопровождалась огромными потерями, с которыми командование не считалось. Но без серьёзных потерь вряд ли возможно было вскрыть такую глубокую и насыщенную оборону. Даже с учётом того, что советские артиллерия и авиация обрушили на неё всю свою мощь, штурм Берлина был невероятно трудным и кровопролитным.
Спешка, с которой проводилось взятие Берлина, объясняется тем, что долго осаждать его у советских войск не было возможности.
Отрыв передовых сил от основных
Глядя на карту военных действий в Германии весной 1945 года, не следует обманываться датами взятия тех или иных городов. Да, 12 апреля американцы были уже в Магдебурге, но это были лишь передовые части. Основные силы союзников ещё значительно отставали. Втягиваться этими передовыми силами в бои за Берлин, который обороняла крупная немецкая группировка, казалось рискованным.
Кроме того, поведение немцев было невозможно точно предсказать. Да, во время продвижения американцев к востоку от Рейна вермахт оказывал им очень слабое сопротивление. Но это было связано с количеством и качеством войск. В Берлине и немецких войск было больше, и они были опытнее. Следовало опасаться, что столицу рейха немцы будут защищать ожесточённо, неважно – от кого.
Боязнь высоких потерь
В середине марта 1945 года Эйзенхауэр обсуждал с генералом О. Брэдли, командующим группой армий «12», предложения британского фельдмаршала Б. Монтгомери, командующего группой армий «21», оказать тому поддержку в наступлении на Берлин. Брэдли отметил, что если даже Монтгомери подойдёт к Берлину раньше русских, он не сможет его легко взять. Западные подступы к Берлину представляют множество естественных препятствий в виде рек, каналов, озёр. По оценке Брэдли, потери союзников при попытке взять Берлин могут составить не менее 100 тысяч человек (кстати, советские войска потеряли там 200 тысяч). «Слишком высокая цена за престижную цель, особенно если учесть, что нам потом придётся отойти и уступить место другим парням», – резюмировал Эйзенхауэр. Он предписал Монтгомери придерживаться северо-восточного направления в своём наступлении – на Гамбург и Киль.
Битва за Берлин кратко
Говорить, что советское командование штурмовало германскую столицу в лоб, бросая в топку без счёта воинские части, могут только Суворов-Резун и ему подобные публицисты. На самом деле, Берлинская операция 1945 года стала тщательно подготовленной и имела солидное всестороннее обеспечение (разведывательное, инженерно-сапёрное, артиллерийское, авиационное). Благо, во всех этих сферах Красная Армия уже безоговорочно доминировала.
Берлинская битва – подготовка и обеспечение
Аэрофотосъёмка всех восьми оборонительных полос, берлинских предместьев и самой немецкой столицы была проведена многократно. По результатам этой авиаразведки, данным из захваченных документов и допросов военнопленных были составлены подробные планы и карты. Двое суток перед началом наступления проводилась усиленная разведка боем, уточнившая размещение огневых средств врага.
Советские войска в Берлинской наступательной операции Советские войска в Берлинской наступательной операцииПоскольку скрыть сам факт того, что готовится захват Берлина, было невозможно, велась масштабная кампания по дезинформации 88
а. Скрытую подготовку к наступлению имитировали в районе Штеттина и Губена. А на направлениях главных ударов – советских солдат, наоборот, заставили усиленно возводить оборонительные укрепления. В их тылах тем временем скрытно сосредотачивалось беспрецедентное количество артиллерии – для расчистки пути наступающим.
Когда началась берлинская наступательная операция советских войск
16 апреля 1945 г., за 2 ч. до рассвета, беспрецедентные по мощности артиллерийские группировки, сосредоточенные на участке прорыва 1 Белорусского фронта, ударили по передним линиям обороны врага. Через полчаса этой массированной артподготовки войска пошли в атаку, а артиллеристы перенесли огонь чуть дальше – вглубь оборонительных укреплений противника. Разом было включено множество зенитных прожекторов, ослеплявших оборонявшихся и освещавших путь наступающим.
Первую линию обороны красноармейцы прорвали сразу, на второй немцы зацепились. Особенно трудным моментом Берлинской наступательной операции стал штурм Зееловских высот – места, где инженерные укрепления врага были самыми мощными. Там Жуков был вынужден дополнительно ввести в дело две танковые армии, хотя ничего подобного в первоначальных планах не было.
18 апреля, при массированной поддержке с воздуха, Зееловские высоты были взяты, третья линяя обороны прорвана, и наступление на Берлин продолжилось.
Берлинская операция – карта Берлинская операция – картаФронт Конева пошёл в атаку чуть позже, уже после рассвета, также после мощной артподготовки. Поставив дымовую завесу, войска переправились через р. Нейсе, закрепились на том берегу и быстро оборудовали 133 понтонные переправы.
3 и 4 танковые армии пошли в прорыв, не ввязываясь в локальные бои, активно поддерживаемые с воздуха авиацией. Они рассекли немецкую группировку надвое, а её «зачисткой» занялись, при поддержке артиллерии и авиации, общевойсковые армии.
Главные силы Рокссовского пошли в прорыв 20 апреля, переправившись через Одер под дымовыми завесами, сразу после массированной артподготовки. Взламывая оборону врага, они неумолимо продвигались вперёд. 25 апреля Красная Армия вышла в предместья Берлина и сомкнула кольцо вокруг германской столицы.
Никакой осады не было: советские войска с ходу пошли на приступ «логова врага». Бои уже шли круглосуточно.
Освобождение Берлина от вражеских войск
Столица была превращёна в крепость, окна приспособлены под амбразуры, многие улицы перекрыты широкими (до 4 м) баррикадами. У оборонявшихся в Берлине было не менее 3 тыс. орудий и миномётов, 250 танков, огромное количество фаустпатронов – грозного противотанкового средства в уличных боях.
Всё же никаких шансов у немцев не было. Решающий штурм Берлина вели огромные силы: 464 тыс. бойцов, 1,5 тыс. танков и самоходок, 12,7 тыс. орудий и миномётов, 2,1 тыс. реактивных установок.
Советские войска уже имели богатый опыт взятия крупных городов, «натренировавшись» в Пруссии, поэтому работали уверенно и слаженно. Уличные бои красноармейцы вели штурмовыми отрядами в составе стрелковых батальонов или рот. Их действия усиленно поддерживали сапёры, танки, самоходная обычная артиллерия.
Советская самоходка СУ-76 в Берлине, 30.04.45 Советская самоходка СУ-76 в Берлине, 30.04.451 мая 1945 г. над рейхстагом взвилось знамя 150-й стрелковой дивизии. Полностью захватить рейхстаг удалось лишь 2 мая. В этот же день военный комендант германской столицы генерал Вейдлинг подписал капитуляцию.
После самоубийства Гитлера (30 апреля) начальник Генштаба вермахта генерал Ганс Кребс 1 мая попытался заключить перемирие с советскими войсками. Ему было отказано: советское командование настаивало на безоговорочной капитуляции. Вечером того же дня Кребс застрелился, а на следующий день немецкие войска капитулировали.
Подчинились приказу сложить оружие далеко не все: многие пытались пробраться или пробиться с боем на запад, продолжая доставлять немало хлопот и причинять потери советским войскам.
Каковы были итоги битвы за Берлин
Вышеупомянутый Гельмут Вейдлинг в послевоенное время отмечал, что взятие Берлина в такие сжатые сроки произошло благодаря:
1. Умелому выбору направлений главных ударов, с использованием тщательного сбора и анализа разведданных;
2. Высокой концентрации и быстрому вводу в дело крупных артиллерийский и танковых соединений на тех участках, где развивается прорыв;
3. Внезапности направлений главных ударов (при том, что все знали, что готовится штурм Берлин и готовились отражать его);
Почему СССР разрешили взять Берлин в 1945 г.
На Западе бытует мнение, что Советам просто разрешили взять Берлин в 1945 г.
Мол, для этого были свои причины:
- Во-первых, те же американцы не хотели лишних жертв среди собственных солдат.
- Во-вторых, опять те же американцы рассчитывали, что эта уступка заставит русских сделать ответный ход. Они быстрее включатся в войну с Японией .
- В-третьих, западные деятели стремились таким образом истощить Красную армию . Берлин должен был стать (да и стал) крепким орешком, взятие которого сулило большие жертвы, что и произошло в на самом деле. Уже тогда вынашивались планы новой войны на Востоке между нынешними союзниками.
- В-четвертых, об этом договорились в Ялте . Именно тогда все порешали, поэтому Советы и вошли первыми в Берлин.
Берлинская операция – военно-политические предпосылки
В конце 1944-го между СССР, США и Великобританией была достигнута договорённость: рубежи советской зоны оккупации будут в 150-ти километрах на запад от Берлина. Но потом Черчилль и Рузвельт решили опередить Советский Союз и захватить столицу Германии первыми.Никаких секретов из своих планов взятия Берлина они не делали. Яснее всего, как всегда, выразился Уинстон Черчилль: «Советская Россия угрожает свободному миру. Единый фронт против её продвижения в Европе нужно увести как можно восточнее. Главная цель наших сил сейчас – взятие Берлина» .
Захват Берлина англичанами и американцами соответствовал планам военной и политической элиты Германии.
Оно понимало, что: 1) песенка Гитлера и НСДАП спета; 2) между СССР и западными союзниками существуют непримиримые противоречия, и их союзничеству приходит конец. Поэтому руководство Германии делало ставку на сепаратный мир с Англией и США – чтобы, отбросив нацизм, влиться в строй «свободных государств, сдерживающих коммунистическую агрессию в Европе» .
Это требовало от СССР в сжатые сроки подготовить и осуществить штурм Берлина. 1945 год мог стать как годом решительной Победы, так и годом затягивания войны далее, на неопределённый срок.
Кто брал Берлин
Наступательная операция действительно была разработана и проведена быстро и решительно. Участвовали в ней войска 3 фронтов: 1 Белорусского (Жуков), 2 Белорусского (Рокоссовский) и 1 Украинского (Конев).
Берлинская наступательная операция Берлинская наступательная операцияВывод
Сталин хотел Берлин, и он его получил. Нам же это стоило от 80 000 до 200 000 жертв. Цифры потерь сильно разнятся в зависимости от источника.
Существуют данные, что жертв с нашей стороны было еще больше – до 500 000 человек .
Как бы там ни было, но это стремление оказаться в Берлине первыми оказалось для многих последним. Разве оно того стоило. Свою зону контроля мы и так бы получили. Но у нас не принято беречь собственный народ.
Наши войска брали Берлин три раза?! 1760 - 1813 - 1945.
А Вы знаете, что наши войска брали Берлин три раза?! 1760 - 1813 - 1945. Даже не погружаясь в глубь веков, когда пруссы и руссы пели, молились и ругались на одном и том же (или очень похожем) языке, мы обнаружим, что в кампании 1760 года, во времена Семилетней войны (1756-1763), главнокомандующий генерал-фельдмаршал Петр Семенович Салтыков захватил Берлин, в те времена всего лишь столицу Пруссии. Австрия как раз повздорила с этим своим северным соседом и призвала на помощь могущественного соседа восточного - Россию. Когда австрийцы с пруссами дружили, они совместно воевали с русскими.
Э то было время галантных королей-завоевателей, еще не забылся героический образ Карла ХII, а его уже старался переплюнуть Фридрих II. И ему, как и Карлу, не всегда везло. Для похода на Берлин потребовалось всего 23 тысячи человек: корпус генерала Захара Григорьевича Чернышева с прикрепленными донскими казаками Краснощекова, конницей Тотлебена и союзниками австрийцами под началом генерала Ласси.
Берлинский гарнизон, насчитывавший 14 тысяч штыков, был защищен естественным рубежом речки Шпрее (Schpree), замком Копеник, флешами и палисадами. Но, не рассчитывая на своих подопечных, комендант города решил было сразу "сделать ноги" и, если бы не воинственные начальники Левальд, Зейдлиц и Кноблох, баталии бы вовсе не случилось.
К берлинской стене стекались войска и той и другой стороны: полки Чернышева и принца Виртенбергского. Прусские кирасиры генерала Гюльзена - бронетехника восемнадцатого века - хотели, выступив из Потсдама, сокрушить россиян близ местечка Лихтенберг. Наши встретили их шрапнельными залпами конной артиллерии - прообразом "Катюш". Не ожидая ничего подобного, тяжелая кавалерия дрогнула и была опрокинута русскими гусарами с кирасирами.
Боевой дух войск был весьма высок. Этот фактор ценился в те времена, когда воевали исключительно на свежем воздухе. Дивизия генерала Панина, отмахав за двое суток 75 верст с одними ранцами на спинах и без амуниции и обозов была в полном составе от генералов до рядовых полна желания "сию атаку наисовершеннейшим образом провесть".
Трудно сказать, что бы было с берлинским гарнизоном, но даже самые воинственные из прусского генералитета решили не рисковать и под покровом ночи эвакуироваться из столицы. Они выбрали менее прочих рвавшегося в бой Тотлебена и сдались ему. Не посоветовавшись с Чернышевым, Тотлебен капитуляцию принял, пруссаков через свои позиции пропустил. Интересно, что с русской стороны сию не безоговорочную, а вполне приемлемую для немцев капитуляцию принимали господа Тотлебен, Бринк и Бахман. С немецкой - переговоры вели господа Вигнер с Бахманом - однофамильцем нашего.
Можно представить, что почувствовал главком Чернышев, узнав, что пруссаки "капитулирен" и его лишили доблестной виктории. Он бросился в погоню за неспешно и культурно отступающими неприятельскими колоннами и стал крошить их стройные ряды в капусту.
За Тотлебеном же установили негласный надзор и вскоре получили неопровержимые доказательства того, что он связан с противником. Хотели расстрелять высокопоставленного двурушника, но Екатерина пожалела прикормленного Фридрихом Тотлебена. Свои же люди. Фамилия Тотлебенов на Руси не прервалась, во время Крымской войны военный инженер Тотлебен построил вокруг Севастополя прекрасные укрепления.
ШТУРМ ИМЕНИ БЕНКЕНДОРФА
Очередная Берлинская операция случилась, когда русские гнали из-под стен Москвы-погорелицы воинство Наполеона. Отечественную войну 1812 года мы не называли Великой, но в столице Пруссии россияне тем не менее побывали.
Командовал берлинским направлением в кампанию 1813 года генерал-лейтенант Петр Христианович Витгенштейн, но без фамилии Чернышев и тут не обошлось: казаки-партизаны под командованием генерал-майора князя Александра Ивановича Чернышева 6 февраля совершили набег на Берлин, обороняемый французскими войсками под началом маршала Ожеро.
Несколько слов о штурмующих. В свое время военные историки сделали среднестатистический портрет офицера участника Бородинской битвы. Он оказался таким: возраст - тридцать один год, не женат, так как прокормить семейство на одну зарплату трудно, в армии - более десяти лет, участник четырех баталий, знает два европейских языка, читать и писать не умеет.
В авангарде основных войск шел Александр Бенкендорф - будущий жандармский начальник, притеснитель свободомыслящих литераторов. Он не знал тогда и едва ли задумывался об этом впоследствии, что только благодаря писателям сохранятся в памяти народа картины мирной жизни и баталий.
В кампанию тринадцатого года было и свое 9 мая. Процитируем еще раз "Письма русского офицера" Ф.Н.Глинки:
"9 Мая было у нас общее большое сражение, о котором подробное описание будешь ты читать в газетах и потом в журнале о действиях большой армии, когда оный будет сочинен. Я не распространяюсь даже и в описании отличных действий покрывшего себя в сей день блистательнейшею славой левого фланга, которым командовал командир граф Милорадович. В начале дела граф Милорадович, объезжая полки, говорил солдатам: помните, что вы сражаетесь в день святого Николая! Сей угодник Божий всегда даровал русским победы и теперь взирает на вас с небес. "
ЗНАМЯ ПОБЕДЫ В ЖЕНСКИХ РУКАХ
Едва ли весной 1945 года многие в воюющих армиях знали, что русские под Берлином уже бывали. Но поскольку действовали они там совсем по-хозяйски, приходит мысль, что генетическая память поколений все-таки существует.
Союзники как могли спешили к "берлинскому пирогу", против их мощных восьмидесяти дивизий на западном фронте немцев находилось всего шестьдесят германских. Но не получилось у союзников поучаствовать во взятии "логова", Красная Армия его окружила и взяла самостоятельно.
Операция началась с того, что в город были посланы тридцать два отряда для разведки боем. Потом, когда оперативная обстановка была более или менее выяснена, загрохотали орудия, 7 миллионов снарядов обрушилось на врага. "Со стороны противника в первые секунды протрещало несколько пулеметных очередей, а затем все стихло. Казалось, со стороны врага не осталось живого существа", - писал один из участников сражения.
Но как бы то ни было, к 20 апреля дальнобойная артиллерия стала обстреливать город. А через четыре дня Красная Армия ворвалась в пригороды. Пройти их было не так трудно, здесь воевать немцы не готовились, но в старой части города противник опять пришел в себя и принялся отчаянно сопротивляться.
Когда красноармейцы оказались на берегу Шпрее, советское командование уже назначило коменданта полуразрушенного рейхстага, а бой все шел. Надо отдать должное отборным эсэсовским подразделениям, которые бились по-настоящему и до последнего.
А вскоре над Рейхсканцелярией взвилось знамя цветов победителя. Про Егорова и Кантарию знают многие, но раньше почему-то не писали про того, кто поднял знамя над последним оплотом сопротивляющегося фашизма - имперской канцелярией, а этим человеком оказалась женщина - инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса Анна Владимировна Никулина.
Черчилль настаивал на взятии
Рьяным сторонником этого был британский премьер У. Черчилль. 31 марта 1945 года он направил телеграмму лично главнокомандующему силами союзников американскому генералу Д. Эйзенхауэру. В ней он указывал на первостепенную значимость Берлина:
«Почему бы нам не форсировать Эльбу и не продвинуться как можно дальше на восток? Это имеет важное политическое значение, поскольку русские армии на юге, кажется, неизбежно войдут в Вену и захватят Австрию. Если мы сознательно оставим им Берлин, хотя могли бы его взять, то такое двойное событие может укрепить их убеждение, что всё сделано ими».
Уже 12 апреля американская 9-я армия захватила Магдебург и плацдарм восточнее Эльбы в 120 км к западу от Берлина. Почему американцы не стали наступать дальше? Ведь есть свидетельства, что среди немецкого офицерства распространялись настроения: мол, лучше сдать Берлин американцам, чем пустить в него русских
Хитрость Сталина
Ещё 28 марта Эйзенхауэр отправил напрямую послание Сталину, в котором сообщал о важности координации действий всех союзников в завершающих битвах за Германию и давал свою оценку стратегических целей. По мнению Эйзенхауэра, Берлин в настоящее время утратил важное стратегическое значение. Более актуальным ему видится соединение американских и русских армий с целью разрезать оставшуюся у вермахта территорию надвое. В качестве объекта для совместных операций американский главнокомандующий предлагал Дрезден.
Сталин ответил 1 апреля. Он согласился с мнением Эйзенхауэра, что Берлин не представляет первостепенной стратегической ценности и что гораздо важнее сейчас ударом на Дрезден разрезать рейх на две части. Но как мы знаем, именно в это время советское командование готовило последнее решительное наступление на Берлин.
Британские военные и Черчилль считали, что Сталин «может оставить Айка (т.е. Эйзенхауэра) в дураках». Монтгомери протестовал против решения главнокомандующего, но тщетно. Он был уверен, что целью русских является Берлин и что они преднамеренно прячут своё желание овладеть им раньше.
С другой стороны, послание Эйзенхауэра было составлено так, что всякий на месте Сталина мог заподозрить в маскировке намерения взять Берлин командование союзников.
Штурм Берлина: напрасные жертвы или спасенные жизни?
Последние бои Берлинской операции — одного из самых жестких сражений Второй мировой — завершились 5-9 мая 1945 года. Часто говорят, что пролитая тогда кровь была напрасной, что Жуков зря гнал своих солдат на убой на Зееловские высоты. Да и сам Берлин штурмовать не стоило: немцы бы и так сдались. В этой причудливой смеси реальности и мифов правда иной раз дезинформирует читателя не хуже лжи. Попробуем разобраться, как было на самом деле.
Чтобы поместить рассуждения о потерях советской стороны в Берлинской операции в правильный контекст, надо четко обозначить важный факт: ее ход и исход, как и войны в целом, не были предопределены. Это только у современных историков все ясно: три советских фронта имели 1,9 миллиона человек на берлинском направлении, а немцы — вдвое меньше, 0,85 миллиона. Да и танков у советской стороны было 7,5 тысячи против тысячи немецких. При таком превосходстве Красная армия, кажется, была просто обязана выиграть.
Но реальная жизнь сложнее. К середине октября 1941 года 1,7 миллиона немецких войск стояли против нескольких сот тысяч советских под командованием Жукова. Танков у немцев было в разы больше, чем у советской стороны. Погода, правда, не для наступления, но, как мы покажем ниже, под Берлином в апреле 1945 года тоже вода сочилась из каждого комка грязи, что сильно мешало Красной армии.
Иными словами: в апреле 1945-го под Берлином ничто не было предопределено. При грамотном руководстве немецкой стороны советский рывок можно было притормозить — и очень сильно. Берлин совсем не обязательно должен был быть взят. Не то что через 16 дней боев, а вообще — как и вовсе не удалось немцам взять Москву, несмотря на их решительный перевес на 16 октября 1941 года. А это значит, что советское руководство со своими задачами справилось. Вопрос заключается только в том, насколько большой ценой.
Зачем Кремль так торопился взять Берлин
Принято обвинять советское военное руководство в том, что в Берлинскую битву оно пролило слишком много своей крови. Сперва задачу взятия Берлина поставили только перед войсками 1-го Белорусского фронта Жукова. 1-й Украинский фронт Конева должен был бить южнее немецкой столицы, а 2-й Белорусский — севернее. Основная критика за потери в Берлинской операции также адресуется именно Жукову.
Мол, именно он штурмовал Зееловские высоты в лоб, что привело к большим потерям. Да и сам штурм Берлина кажется не очень нужным: что могли сделать окруженные немцы, зачем потребовалось положить там людей, пытаясь захватить город?
В этих рассуждениях много неточностей. На самом деле, относительные потери Жукова вышли заметно меньше, чем у соседнего советского фронта. Но доля правды в послевоенных обвинениях есть — и ниже мы покажем, какая именно.
С перестроечного времени главная претензия к советскому руководству в битве за Берлин неизменна — потери. Типичный пример такой оценки:
Выходит, в 1945 году потери нашей армии почему-то были выше, чем в 1941-1942-х, когда техники у РККА было на порядок меньше. Почему? Историки определенного направления ответ знают: потому что советские войска не хотели отдавать Берлин союзникам.
Причем согласно таким историкам:
Если читателю показалось, что мы излагаем эту позицию с иронией, — то нет, мы просто ее процитировали. А сомнительной она выглядит без наших усилий — в силу внутренних проблем с логикой и игнорированием фактов.
Начнем с главного: любые соглашения с союзниками весной 1945 года были, мягко говоря, условностью. Москва знала, что именно тогда британские военные по указанию Черчилля планировали нападение на советские силы в Европе в 1945-м. Причем нападение, в котором бок о бок с западными союзниками против СССР должны были сражаться уцелевшие солдаты и офицеры вермахта
Да, на практике Британия на этот вариант не пошла, но, прямо скажем, не от миролюбия, а лишь потому, что английские военные оценили шансы внезапного нападения на советские силы так:
Интересно, что тот же Эйзенхауэр, командующий союзными силами в Европе, 7 апреля 1945 года утверждал:
Имея дело с тем, кто нападет, чуть почувствовав слабину, нельзя отдавать ему Берлин. Во-первых, это может создать у него ложное чувство слабости советской стороны и спровоцировать нападение. Во-вторых, нацистская Германия была буквально набита новыми технологиями, которые оттуда все пытались вывезти. И речь не только о первых в мире серийных реактивных истребителях или ночных прицелах с гранатометами.
Но, чтобы не отдать Берлин нашим верным союзникам, вовсе не надо было брать его штурмом, неся большие потери. Достаточно было окружить и затем дать гарнизону капитулировать. Правда, у такого решения был бы один жирный минус. Но обо всем по порядку.
Почему любой немецкий капрал мог предсказать советское наступление и что из этого вышло
Он подумал и ответил:
— Ваше наступление 14 апреля было не основное. Это только разведка. А дня через два-три вы начнете гросснаступление. До Берлина будете драться тоже около недели. Так что дней через 15-20 Гитлеру капут.
Проблема этого эпизода в том, что с немецкой стороны правильно умели оценивать обстановку не только капралы. И дата (16 апреля, через два дня после разведки боем), и направление советского наступления были слишком предсказуемыми.
Чтобы понять, до какой степени наступление ожидалось немцами, достаточно напомнить: 15 апреля в немецких частях на одерском направлении зачитали приказ Гитлера, прямо предупреждавший о советском ударе.
Вдобавок на плацдармы требовалось завезти огромное число людей: Кюстринский плацдарм был всего 44 километра в длину, но туда загнали сотни тысяч человек из состава четырех общевойсковых и двух танковых армий. На плацдарме глубиной не более десятка километров разместили 77 стрелковых дивизий — плотность поистине небывалая.
Советским войскам почти повезло: до 20 марта немцев здесь возглавлял Гиммлер, как военный абсолютно ни на что не годный. Увы, затем Гудериану удалось продавить на эту должность Готхарда Хейнрици — не гения военного дела, но человека не без способностей.
Первая линия обороны, у советских плацдармов за Одером, была слабее и по людям, и по технике. К тому же она свободно простреливалась, в то время как на Зееловских высотах многие позиции были за обратным скатом высоты и нормально не простреливались советской артиллерией.
В результате ранним утром (еще в темноте) 16 апреля советские войска нанесли мощный артудар по почти пустым окопам первой полосы обороны, где практически было одно только боевое охранение. Основные силы немцы заблаговременно отвели на тыловые позиции, часто в десятке и более километров от линии фронта, расположенныt скрытно, за гребнями высот. Ни выявить расположение таких огневых точек заранее, ни тем более подавить наша артиллерия не могла.
Те были слишком крутыми, поэтому танконедоступными. Дороги, проходившие через высоты, были прикрыты минными полями и артиллерией. Правая половина Кюстринского плацдарма находилась в стороне от Зееловских высот, но там ожидала другая проблема: ирригационные каналы, вода в которых была по-весеннему высока. И здесь прорвать оборону с ходу не удавалось, тем более что сил на правой части плацдарма было чуть меньше, чем на левой, — оттуда дороги прямо на Берлин не вели.
Впрочем, их трудно назвать неожиданными: когда вы наступаете на сильного противника там и тогда, где он вас ждет уже не первый месяц, трудно ждать низких потерь.
Что надо было делать на самом деле: взгляд Жукова
Жуков в своих мемуарах верно отмечает: план Берлинской операции, спущенный начальником Генштаба Антоновым и утвержденный Сталиным, был не самым лучшим. Более разумно было бы:
На деле Ставка выбрала вариант, когда Берлин брал 1-й Белорусский, а 1-й Украинский лишь мог быть туда повернуть при проблемах у Жукова. В результате 1-й Белорусский не мог сконцентрироваться только на обходе Берлина с севера: оставить у себя на левом фланге Зееловские высоты незахваченными означало бы для Жукова риск немецкого удара во фланг. При одновременном ударе и 1-го Украинского фронта на Берлин с юга, и 1-го Белорусского в обход Берлина с севера, Зееловские высоты были бы глубоко обойдены сразу и с севера, и с юга. Тогда и фланговый удар с них по 1-му Белорусскому фронту был бы нереален.
Почему вариант удара на Берлин не в лоб, а в обход с севера и с юга не был принят Ставкой заранее? Как мы видим, он явно был доступен уму военачальников той эпохи, иначе бы Жуков о нем не писал. Сам он отвечает на этот вопрос просто:
Звучит просто, но понять сложно. Жуков здесь пытается сказать вот что: планировщики из Генштаба решали задачу по наиболее простому пути. В итоге штабисты спустили вниз план, при котором 1-й Белорусский фронт бил в лоб сильной немецкой позиции на Зееловских высотах, а не обходил ее с флангов. Рассуждая трезво, Георгий Константинович здесь прав: штабисты были неправы. Но в то же время не совсем.
Что надо было делать на самом деле: взгляд Рокоссовского
Увы, в реальности фронт Рокоссовского смог начать наступление на западе примерно на неделю позже 1-го Белорусского. От этого он никак не мог помочь ему с окружением Берлина: просто не успевал. В итоге наступать 2-й Белорусский формально закончил только 5 мая, а на самом деле последние потери в боях с немцами понес вечером 9-го числа.
Почему же 2-й Белорусский фронт так сильно запоздал? Все дело в том, что он с 14 марта по 4 апреля 1945 года с боями ликвидировал Данциг-Гдыньскую группировку противника на севере современной Польши, у Балтийского моря. За оставшиеся 12 дней перебросить свои главные силы на берлинское направление Рокоссовский, конечно, не мог.
Однако в самой ликвидации оборонительной группировки немцев под Данцигом никакой острой нужды не было. Например, курляндскую группировку противника советские войска спокойно оставили в своем тылу в Прибалтике и продолжали наступать на запад. Абсолютно то же самое можно было сделать под Данцигом и Гдыней — оставить против немцев умеренную оборонительную группировку, а основными силами 2-го Белорусского фронта ударить на Берлинском направлении.
Почему это не сделали? Зачем 2-й Белорусский фронт брал стратегически менее важный Данциг, отчего опоздал к стратегически более важному Берлину? Мы бы повторили формулировку Жукова, уже приведенную выше, хоть и сказанную по другому поводу:
На самом деле Ставка распыляла усилия советских фронтов, оттягивая их от берлинского направления, еще задолго до марта-апреля 1945 года. Вот мнение того же Рокоссовского еще по ситуации января-февраля 1945 года:
Далее, по поводу март-апрельских событий 1945 года он пишет:
Рокоссовский прав: если бы Ставка в январе-феврале не перенацелила его фронт на север, к Балтике, он прикрыл бы правый фланг 1-го Белорусского фронта Жукова. И тогда тот вполне взял бы Берлин феврале 1945 года — в ходе развития еще Висло-Одерской операции. После захвата столицы Рейха немцы в Восточной Пруссии и на данцигском направлении сдались бы сами собой, как сдалась после 9 мая их группировка в Прибалтике. Тогда СССР потерял бы намного меньше солдат.
Но и в марте 1945 года еще не поздно было быть умным. В самом деле, штурмовать Восточную Пруссию тогда было не обязательно, а, передав силы оттуда 2-му Белорусскому фронту, можно было бы ударить в обход Берлин с севера и закончить войну опять-таки раньше и с меньшими жертвами.
Увы, в Ставке полководца уровня Жукова или Рокоссовского не нашлось, а сами они убедить ее в своей точке зрения не смогли.
Еще раз повторимся: два десятка тысяч убитыми и ранеными за двое неполных суток штурма Зееловских высот — это много, даже очень. При здравом планировании могло быть куда меньше. Из этого может показаться, что не только Ставка сработала плохо, но и сам Георгий Константинович. Да и современные историки часто пишут что-то наподобие такого:
Получается, гнал солдат на убой, чтобы получше выглядеть перед прессой и Сталиным? Однако внимательный взгляд на Берлинскую операцию показывает совсем иное.
По официальным данным, 1-й Белорусский фронт за 16 апреля — 8 мая из 908,5 тысячи человек личного состава потерял убитыми 37 610 человек, или 4,14%. А вот 1-й Украинский фронт за те же дни — 27 580 человек из 550,9 тысячи, или 5,0%. Налицо заметная разница: получается, доля потерь в личном составе фронта Жукова была меньше.
Полоса обороны противника и его силы, противостоявшие 1- Белорусскому фронту, были больше, чем у 1-го Украинского. Иными словами, задачи выполнялись сравнимые, а вот доля убитых в личном составе почему-то ниже была у Жукова. Как так вышло — особенно с учетом того, что Зееловские высоты брались очень тяжело?
Дело в том, что вопрос Зееловских высот в нашей литературе о Берлинской операции несколько преувеличен. Да, 1-й Белорусский фронт понес там 1/9 всех потерь в операции, шедшей 23 суток. Да, это много. Но основные потери понесли все же в другом месте — непосредственно в Берлине. Жуков руководил своими операциями достаточно неплохо. Доля погибших среди солдат его 1-Белорусского фронта ниже, чем у соседей не только во время Берлинской операции, но и во время Висло-Одерской. Более того, даже в период Московской битвы доля погибших среди солдат его Западного фронта была ниже, чем у соседнего Калининского.
Вообще, об этом можно догадаться, даже не заглядывая в справочники по потерям. Дело в том, что во Второй мировой армии несли тем меньшие потери, чем быстрее продвигались вперед. При быстром прорыве обороны противника у того нарушается взаимодействие: когда фронт прорван, пехота врага оказывается вне окопов — и либо отходит, либо спешит затыкать дыры во фронте, все время двигаясь в плотных походных колоннах. А это отличная цель для своей авиации или танков, идущих по дорогам навстречу походным колоннам резервов противника
И вот у Жукова всегда так получалось, что его фронт стабильно двигался вперед быстрее, чем соседние. Так было в той же Висло-Одерской операции и — для его северного фланга — в Берлинской.
Ненужный штурм Берлина?
Но это вовсе не означает, что и Жуков, и другие командиры на местах не делали ошибок в ходе Берлинской операции. Главной из них был, собственно, штурм Берлина. Обойти город, окружить его, отрезать от возможных атак союзников — в этом был явный стратегический смысл, о котором мы уже сказали выше.
Мы вынуждены признать, что Горбатов прав. Конечно, здесь нужно сделать некоторые оговорки. Во-первых, мы сильно сомневаемся насчет пары недель. В ту войну Будапешт, окруженный советскими войсками, оборонялся семь недель — и ведь его не просто изолировали и ждали сдачи, а активно штурмовали. Во-вторых, да, потери советской стороны при предложенном им образе действий в самом деле были бы ниже, чем при нашем варианте истории — со штурмом Берлина. А вот о немецком гражданском населении этого не скажешь
Дело в том, что Берлин на деле не имел таких уж крупных запасов продовольствия. При численности его населения и гарнизона блокада в кольце советских армий быстро привела бы там к голоду. Это сейчас немцы — расслабленные европейские бюргеры, от которых никто не ожидает серьезной способности преодолевать по-настоящему сложные обстоятельства. А в 1945 году то был совсем другой народ, с принципиально иной психологической жесткостью.
Это означало, что капитуляция для них могла быть реальна только на грани физической гибели — как в Сталинграде. Там немцев разгромили лишь тогда, когда голод уже довел их средний вес до несовместимого с жизнью. От этого девять из десяти плененных там солдат вермахта просто умерли от истощения в первые же недели.
Советская сторона не смогла их спасти (хотя пыталась), потому что те вначале довели себя упорным сопротивлением — при остром физическом истощении от голода — до грани человеческой прочности. Они еще ходили, когда сдавались в плен, но уже взяли от природы человека больше, чем может пережить большинство из представителей нашего вида.
В условиях обороны Берлина вермахт и СС могли проявить неменьшую стойкость. А это значило бы, что вместе с ними эту стойкость волей-неволей проявило бы и немецкое гражданское население. Далеко не факт, что Гитлер, находившийся в Берлине, не довел бы местных гражданских до состояния солдат 6-й армии в феврале 1943 года. И что в осажденном городе не погибли бы от голода много женщин и детей. Это вполне укладывалось в логику Гитлера. По его мнению:
Вранье
Приведенное выше западное мнение где-то отражает реальное положение дел на тот момент, а где-то нет. В любом случае никакой речи не было о том, чтобы кто-то разрешил нам взять Берлин . Прямая конфронтация с СССР на тот момент была недопустима для союзников.
Мы были ближе
В январе 1945 года наши войска были под Берлином. До столицы Германии оставалось буквально 60 км .
Что касается союзников в лице американо-английских войск, то к 12 апреля они смогли захватить плацдарм на Эльбе. Вроде бы уже недалеко был и Берлин – немногим более 100 км .
Но это были лишь малочисленные передовые части союзников. Они не могли наступать на Берлин. Требовалось достаточно много времени, чтобы были подтянуты основные американо-английские силы.
Так принято рассуждать на эту тему.
Страх высоких потерь со стороны американцев
Союзники рассматривали вариант взятия Берлина раньше русских. Но от этой идеи пришлось отказаться.
Берлин со стороны подхода союзные войск представлял собой сложный с географической точки зрения район. Множество водных препятствий в виде рек, озер и каналов.
В результате штурм Берлина сулил серьезные потери. Предполагалось, что такая попытка способна была привести к гибели не менее 100 тыс. солдат . Это оказалось неприемлемым.
Такова официальная версия, которая выглядит очень сомнительной.
Истощение Красной армии
Когда американцы достигли Эльбы, они встретили сопротивление лишь местного ополчения и подразделений полиции. Эти силы не представляли какой-либо серьезной угрозы для войск союзников.
По мнению некоторых американских командиров, им нужно было не более 8 часов, чтобы добраться по автобану до Берлина . На этом участке не было никаких организованных частей немцев.
Но Эйзенхауэр отдал своим войскам стоп-приказ, что случилось 15 апреля. Они встали на Эльбе . В это время Берлин удерживался лишь фольксштурмом (ополченцами) и несколькими подразделениями полиции. Практически все организованные немецкие войска находились на Одере, где они противостояли Красной армии.
Все это может говорить о том, что американцы сделали так, чтобы советские войска понесли значительные потери, которых можно было без избежать в случае совместного взятия Берлина с союзниками. А еще как вариант – блокада города.
Ялтинская конференция
В феврале 1945 года на конференции в Ялте были установлены границы будущих оккупационных зон. Таких территорий должно было стать 4. Это же касалось и Берлина.
Вне зависимости от того, кто взял бы столицу Германии первым, ему пришлось бы предоставить союзникам соответствующие сектора города.
А как с японцами
Не было никакой необходимости подталкивать нас к войне с Японией. Мы все подписали на Ялтинской конференции. Наши обязательства в этом вопросе заключались в следующем:
Вступить в войну с Японией максимум через 3 месяца после окончания военных действий в Германии в обмен на Сахалин и Курильские острова.
Западные союзники всё равно получали сектор оккупации в Берлине
Ещё в ходе Ялтинской конференции 4-11 февраля 1945 года были согласованы оккупационные зоны четырёх держав в Германии после войны. При этом, независимо от того, чьи именно войска возьмут Берлин, столица Германии также была поделена на четыре оккупационные зоны. Причём западным союзникам выделялось больше 70% территории Большого Берлина. Таким образом, если бы американцы или англичане первыми вошли в Берлин, им пришлось бы потом предоставить там заранее согласованный сектор и для советской армии. Именно это имел в виду Эйзенхауэр, говоря, что «нам потом придётся уступить место другим парням». Как мы уже видели, американцы считались с опасностью очень высоких своих потерь в боях за Берлин, который, однако, после войны не мог бы принадлежать им целиком.
Сложно выделить какую-то одну решающую причину отказа американского командования от взятия Берлина. Вероятно, все они в совокупности сыграли свою роль.
Любопытно, что, по свидетельству его мемуариста Стивена Амброза, у Дуайта Эйзенхауэра «к 1952 году появилось чувство досады, что он не смог взять Берлин». Что ж, задним умом всякий крепок. Но тогда, в 1945-м, и Эйзенхауэр, и значительная часть американского истеблишмента руководствовались совсем иными соображениями, чем теми, которые возникли у них уже позднее, в ходе и под влиянием «холодной войны».
Читайте также: