Отдых напрасен дорога крута тема
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конек на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.
Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.
Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?
28 декабря 1903
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
Анализ стихотворения Блока «Отдых напрасен. Дорога крута»
В декабре 1903 г. А. Блок написал стихотворение «Отдых напрасен. Дорога крута». Оно также известно под названием «Вступление». Указанный год был знаменательным для Александра Александровича – он женился на Любови Менделеевой. Ей он посвятил цикл «Стихи о прекрасной даме», в который вошло и анализируемое произведение.
Стихотворение является образцом любовной лирики, ведь автор рассказывает об отношениях мужчины и женщины, хоть и делает это аккуратно, ненавязчиво. Тема произведения – обращение к девушке, живущей в высоком тереме. Автор показывает, что если мужчина по-настоящему любит, он до последнего верит во взаимность чувств.
В центре стихотворения лирический герой. Он констатирует: «Дорога крута». Невозможно понять, какой путь он имеет в виду – пройденный или предстоящий. Мужчина видимо так устал, что считает отдых напрасным делом. Он подъезжает к воротам и стучится в них. Герой представляет, как хозяйка «рассыпает кругом жемчуга». Возможно, под этой метафорой подразумевается плач. Хотя существуют и другие толкования жемчуга. Это символ света, чистоты, мудрости. В восточной культуре жемчужина ассоциируется с женой. Таким образом, указанная метафора является емкой характеристикой хозяйки терема.
Высокий терем освещается лишь красной зарей. Она легла у входа и окутала жилище тайной. Лирический герой задается вопросом: «Кто поджигал на заре терема. » Далее в произведении подано краткое описание терема. Он украшен резьбой, его купол тянется к небу, окна зажглись румянцем, слышен звон колоколов. В последнем двустишии лирический герой выражает надежду на то, что это хозяйка терема ждала его на закатах, а теперь зажгла жилище и отперла ворота, встречала дорогого гостя.
Стихотворение А.А. Блока «Вступление» («Отдых напрасен. Дорога крута») состоит их восьми дистихов. Его также можно поделить на смысловые части: стук лирического героя в ворота; лаконичное описание хозяйки терема; экстерьер терема; вопросы, адресованные хозяйке жилища. В тексте использованы лишь мужские рифмы. Строки объединены параллельной рифмовкой. Стихотворный размер – четырехстопный дактиль.
В анализируемом произведении много художественных средств. В тексте использованы метафоры («ты рассыпаешь кругом жемчуга», «заря замерла», «»красная тайна у входа легла», «кто поджигал на заре терема», «купол стремится в лазурную высь», «окна румянцем зажглись», «залит весной беззакатный наряд», «терем зажгла»), эпитеты («отдых напрасен», «дорога крута», «вечер прекрасен», ты «чужда и строга», «узорная резьба», «синие окна»).
Стихотворение написано в форме монолога лирического героя, поэтому в нем достаточно риторически вопросов. Они выражают надежду героя, подчеркивают его переживания. В целом же интонация произведения спокойная.
Таким образом, в стихотворении А. Блока «Отдых напрасен. Дорога крута» оригинально при помощи метафор, символов показаны отношения между мужчиной и женщиной, выражено трепетное отношение лирического героя к любимой.
Прекрасная Дама в лирике А. А. Блока
Первый поэтический сборник Блока, принесший ему славу, - «Стихи о Прекрасной Даме. Композиционно он был построен как роман с присущими ему завязкой, развитием действия, кульминацией и развязкой. Герой этого романа – поэт и его возлюбленная, отношение между которыми определяются преклонением рыцаря перед своей дамой сердца. Все стихотворения цикла были связаны единством смысла. Зачастую в одном мы слышим голос лирического героя, а в другом – героиня ему отвечает. Действие разворачивалось на фоне пейзажей русской природы средней полосы.
Начинается цикл «вступлением», которого пронизано настроением ожидания, предчувствием трудного пути:
«Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота».
Кто Она, та, которая «дольнему стуку чужда и строга», рассыпающая «кругом жемчуга»? Пока поэт не дает ответа, но символично, что к Ней стремиться сама жизнь. Не случайно ключевым эпитетом стихотворения становиться определение «красный» и основные образы связаны с мотивом зари:
«Терем высок, а заря замерзла.
Красная тайна у входа легка».
«Кто поджигал на зоре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конек на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремиться в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись».
Ощущение того, что рождается что-то новое, чистое, усиливают образы колокольного звона, весны:
«Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд».
Блок переводил в символический план все богатство переживаемых им чувств к Любови Дмитриевне Менделеевой. Мотив встречи лирического героя и Прекрасной Дамы необычайно сложен и противоречив. Он выражается в страшном ожидании этой встречи и боязни разрушить идеал, огрубить мечту при прикосновении к ней. Замечательным в этом отношении является стихотворении «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…», которое предваряется эпиграфом: «И тяжкий сон житейского сознанья / Ты отряхнешь, тоскуя и любя» (В. Соловьев.)
В стихотворении описаны чувства лирического героя – молодого человека, романтика, который верит в существование идеального мира. Лирический герой Блока необычайно искренен. Его сердце пронизано настроением ожидания, сомнения в реальности идеала и в то же время верой в возможность полноты любви и счастья, в обновлении мира, стремлением к этому, желанием «отряхнуть» «тяжкий сон житейского сознанья». Лирический герой чувствует конфликт между ожиданием идеала и страхом его разрушить в реальном мире. Это извечный для романтиков конфликт идеала и действительности.
В стихотворении ярко выражена динамика чувств, переживаемых лирическим героем. Сначала показано рождение предчувствия появления Прекрасной Дамы, это предчувствие постепенно усиливается. Лирический герой уже уверен в приближении Прекрасной Дамы:
«Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –
Все в облике одном предчувствую Тебя».
«Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,
И молча жду, - тоскуя и любя».
В третьей строфе появляется чувство страха, которое с этого момента растет:
«Весь горизонт в огне, и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты»
И в пятой строфе трагизм достигает своей высшей точки:
«О, как паду – и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты»!
В финале тональность меняется:
«Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты».
Здесь соединяются чувство ожидания, веры в приближение Идеала и страх разрушения его при столкновении с реальностью. Таким образом, композиция стихотворения основана на антитезе ожидания Идеала и страха перед его изменением, преображением в действительности.
Стихотворение «Предчувствую тебя. Года проходят мимо…» рождает чувство трепета перед нестерпимой силой влечения лирического героя к своему идеалу, жаждой достичь его и трагической невозможностью осуществления мечты. Так звучит и поэтический итог, идея цикла «Стихов о прекрасной Даме» в целом. Мотив обмана, ошибки или сомнения станет сопровождающей мелодией всего творчества Блока:
«На белом холодном снегу
Он сердце свое убил.
А думал, что с ней в лугу
Средь белых лилий ходил».
11769 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
Рекомендуем эксклюзивные работы по этой теме, которые скачиваются по принципу "одно сочинение в одну школу":
(А. А. Блок) необходим в рамках знакомства с творческим путем поэта.
Творчество А.А. Блока относится к такому течению в литературе и в искусстве в целом, как символизм, характеризующимся новаторством в использовании символов. Характерными приемами символизма стали недосказанность, тайна, загадка. Блок – один из самых ярких представителей символизма, и в то же время, можно точно сказать, что он, несмотря на приверженность этому течению, шел по своему, особому, пути раскрытия образов и использования символов в творчестве.
А. Ахматова назвала А. Блока «трагическим тенором эпохи», и особенно ярко прослеживаются темы, идеи, мотивы и настроения блоковского символизма в цикле стихов о Прекрасной Даме. Именно в этом цикле встречает читатель влияние символизма и творчества Тютчева, Фета и Полонского на творческую деятельность одного из величайших русских писателей. Стихи эти также созвучны взглядам и идеям философа и поэта А. Соловьева. Все основные идеи о приближающейся мировой катастрофе, учение о Мировой Душе и о Вечной Женственности мы встречаем в «Стихах о прекрасной Даме».
Первая публикация «Стихов о Прекрасной Даме», самым лучшим творением Блока, вышла в 1904 году. Книга создавалась легко и быстро, вероятно, оттого, что муза способствовала вдохновению поэта. Поэтому в книге главы расположены в хронологическом порядке, в отличие от следующих, где стихи разделены в соответствии со смыслом и с тематикой.
Хотя и нельзя не отметить тот факт, что поэтический цикл автобиографичен, ведь все стихи в нем писатель посвятил своей музе и тогда еще будущей жене Л. Менделеевой, это посвящение завуалировано, образ женщины размыт и как бы спрятан за туманной дымкой. На протяжении всего цикла лирическая героиня одна, но читатель видит ее в разных ипостасях: в космическом образе Души мира, в религиозном — Царицей Небесной и в бытовом — нежной, но слегка высокомерной женщиной.
Так, прекрасная дама Блока сочетает в себе земные и божественные черты, таит неизведанное и манит к себе. Но лейтмотивом цикла стало стремление к свету, который характерен для многих поэтов-символистов. Например, в стихотворении поэта Анненского «Среди миров» перед читателем женщина и есть свет. Вот и блоковская Прекрасная Дама светит для него ярче солнца.
Явление Царицы на землю – второй основной мотив, обозначенный во вступлении.
Отвлеченная лексика, а также написание стихотворения дольником придают ему некоторую взволнованность, большую эмоциональную напряженность. А эпитетами «темные храмы», «ласковые свечи», «озаренный образ», «отрадные черты» создается торжественность, но не громкая, а ласковая, обнимающая лирического героя, заставляющая отдавать себя чувствам полностью.
Метафоры же «глядит образ», «ризы Жены», «бегут улыбки, сказки и сны» создают загадку, которую разгадать сможет только лирический герой, в последнем четверостишии окончательно убедившийся, что перед ним действительно неземная Вечная Жена.
Она без мысли и без речи
На том смеется берегу.
Женщина в этом стихотворении не просто неземное существо, но и чистая, непорочная, как божество. Об этом читателю говорит предметный и цветовой ряд стихотворения: свечи, кадильный огонь, церковь, алтарь. И все предметы будто заволокло легкой «мутно-голубой» дымкой. В стихотворении господствует белый цвет: белые цветы, белая церковь, белый туман, за которым спрятан облик милой дамы. Белый цвет символизирует чистоту и непорочность любимой, перед которой преклоняется лирический герой, как перед божеством. И это сравнение неслучайно, ведь в религии белый цвет означает веру в Бога. Неясные очертания предметов, размытые образы стихотворения создают мотив сна, который участвует в создании мистической, таинственной атмосферы и делает недосягаемым образ женщины.
Но в конце стихотворения очертания сюжета становятся более реалистичными, в последней строфе Блок предсказывает свадьбу со своей возлюбленной:
И действительно, чуть меньше, чем через год, после мучительного романа с Л. Менделеевой, бракосочетание, наконец, состоится.
В стихотворении активно используется звукопись. Больше всего в нем гласных звуков «о», «а», что придает произведению мелодичность, неторопливость, загадочность.
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.
Здесь и крик, и молчаливый страх одновременно.
Анафора «Весь горизонт в огне», которую использует поэт в этом стихотворении, помогает понять, насколько сильны чувства влюбленного. Горизонт – будущее, пылает сильной эмоциональной бурей в душе лирического героя. Анафора «Изменишь облик Ты» звучит, как исповедь в своих страхах.
Замечательно и то, что поэт пишет местоимение «Ты» с большой буквы. Все-таки по-прежнему женщина остается божественным, недосягаемым существом на земле.
В этом стихотворении как бы спадает пелена сна, окутавшего лирического героя в предыдущих стихах, что и приносит с собой тревогу за несовпадение мечты с действительностью, и последняя явно принесет с собой разочарование.
Мне страшно с Тобой встречаться.
Страшнее Тебя не встречать.
Антитезой стихотворение и заканчивается, оставляя героя в полной растерянности перед выбором.
Какой же выбор так сильно мучил душу лирического героя?
Все сильнее и больше становится пропасть между миром грез и миром земным. И в душе героя рождается осознание этого противостояния двух миров, и он, находясь между ними, не может решиться оторваться от мечты, и в то же время, земная реальность вносит разлад в его душу и чувства. Теряется и облик Божественной женщины, которому не место на земле среди обычного и обыденного. И это пугает лирического героя.
Все так же мы читаем в блоковских строках образы храма, но это уже не тот белый и чистый храм, как в предыдущих стихах сборника. Цвета меняются, становятся невнятными, блеклыми, даже храм покрывается хмурым небом.
Появляются в стихотворении и образы теней, ступеней, раздаются звуки недавних больших похорон из храма. Звуки и цвета создают мрачное, тревожное ощущение, предчувствие беды. Как будто предстоит лирическому герою похоронить свои мечты и чувства.
Но в последних строках опять появляется сомнение в необходимости принятия реальности. Нужна ли она? Готов ли он попрощаться с милым обликом той, которую все еще продолжает ждать и любить?
Я знаю: Ты здесь. Ты близко.
Тебя здесь нет. Ты — там.
«Ты» все еще пишется с большой буквы. Она еще здесь, близко, потому что еще жива мечта. И в то же время, она может навсегда остаться в мечтах лирического героя.
Цикл стихов «О Прекрасной Даме» живет в мире символов, в мире мечты и недосягаемой Божественной Женщины. Но реальность, вторгаясь в этот идеальный мир, тесно переплетаясь с ним, нарушает гармонию. Осознание этого диссонанса меняет мировоззрение молодого писателя, оказывая влияние на его дальнейшее творчество.
Язык иносказаний в лирике А. Блока (Блок Александр)
Попытаемся освоиться с «языком иносказаний», о котором пишет Брюсов, найти многозначные, символические образы, в основе которых лежит метафора, обратившись к «Вступлению», открывающему цикл «Стихи о Прекрасной Даме» (1901 – 1902):
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
В первом двустишии дорога не просто путь среди земного пространства, но и метафорическая дорога как движение к небесному идеалу, воплощением которого является лирическая героиня. Терем в стихотворении – это метафорическое пространство, которое занимает лирическая героиня.
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Она рассыпает в своём тереме «жемчуга». Возможно, символическое значение жемчугов – это душа, прекрасные россыпи души героини. Метафоры «заря залегла», «красная тайна и входа легла» говорят о таинственности, загадочности героини, о её небесном происхождении.
Образ терема создаётся с помощью многих метафор:
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Несомненно, слово «поджигал» имеет метафорическое значение: возможно, это отражение закатного солнца в стёклах терема. Хотя и терем, и заря, и «конек на узорной резьбе», «красное пламя», «румянец» на синих окнах - понятия условные, передающие внутреннее состояние лирического героя, его напряжённое стремление к идеалу.
Образ любви часто создаётся с помощью метафоры огня. Так, в стихотворении «Одинокий, к тебе прихожу…» лирический герой «околдован огнями любви», он задаётся вопросом:
Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной тёмной любви?
Но метафора огня изображает и приближение героини: «весь горизонт в огне». В ранней лирике Блока много метафор – глаголов и глагольных форм, связанных с горением и угасанием, озарением: «разгорается мечта»
(«Ранний час. В пути незрима…» 1901); «ясный день догорает вдали» («Снова ближе вечерние тени…» 1901). Причём метафора служить средством создания как отвлечённого образа (мечта), так и природного (день).
Рассмотрим ещё одно стихотворение Блока, где звучат основные мотивы первой книги лирики, созданные с помощью метафор:
Восходя на первые ступени,
Я смотрел на линии земли.
Меркли дни – порывы исступлений
Гасли, гасли в розовой дали.
Но томим ещё желаньем горя,
Плакал дух, - а в звёздной глубине
Расступалось огненное море,
Чей-то сон шептался обо мне…
Метафора «ступени» означает духовный подъём, а синонимы-метафоры «гасли», «меркли» относятся как ко времени (дни), так и к чувствам лирического героя (исступлений). Огненное море – это, скорее всего, метафора закатного неба, но и возникают библейские аллюзии, связанные с побегом евреев из египетского рабства, когда море передними расступилось и они перешли его по суше, а затем за ними сомкнулось, то сеть возникает мотив освобождения и спасения от земного, суетного и приближения к идеалу. Метафора «шептался» интересна тем, что характеризует отвлечённое понятие «сон».
Автобиографический миф в раннем творчестве А.А. Блока («Стихи о Прекрасной Даме»)
Чрезвычайная важность биографического ряда для понимания не только судьбы, но и творчества Блока была замечена еще в статьях Б. Эйхенбаума и Ю. Тынянова, написанных в год смерти поэта. Оба критика проницательно заметили, что в 1921 г . Россия оплакивала не только поэта, но и человека, несмотря на то что именно Блока-человека мало кто из читающей публики знал лично. В обеих статьях звучит мысль, особенно четко сформулированная Тыняновым: «Блок — самая большая лирическая тема Блока. Эта тема притягивает как тема романа еще новой, не рожденной (или не осознанной) формации. Об этом лирическом герое и говорят сейчас». Позднейшие исследователи творчества Блока сосредоточились на категории лирического героя. Мне же хотелось бы выделить мысль Тынянова о поэзии Блока как романе еще не рожденной или не осознанной формации и понять, как связывается представление об автобиографизме творчества Блока со спецификой романной поэтики.
В общем виде связь романа и биографии была афористично определена О. Мандельштамом в статье «Конец романа»: «Мера романа — человеческая биография или система биографий». Но применимо ли это определение к лирическому творчеству, где каждое стихотворение — лишь точечный фрагмент личного биографического опыта, которому придается универсальный общечеловеческий смысл?
Шаг, сделанный русской лирикой рубежа веков от единственного стихотворения к целостной «книге стихов», радикально преобразует жанровую традицию: отдельные фрагменты входят теперь в объединяющий макросюжет сборника. Этот макросюжет зачастую, хотя и не всегда, представляет собой не что иное, как лирический дневник или вариант биографического повествования. В применении к творчеству Блока это настолько очевидно, что позволило Д.Е. Максимову назвать «миф о пути» универсальным «интегратором» его лирики. Но миф о пути может реализоваться в самых различных сюжетных версиях и по-разному соотноситься с жизненной событийной эмпирикой. Что происходит с так называемой биографией в лирике Блока?
Прежде чем перейти к анализу «Стихов о Прекрасной Даме», заметим, что Блок, по сути дела, непрерывно создает автобиографические версии как документального, так и художественного типа. Он написал ряд автобиографий — для университетского личного дела, для биографического словаря русских писателей, для «Русской литературы XX века» под редакцией С.А. Венгерова, для сборника «Первые литературные шаги», составленного Ф.Ф.Фидлером, и т.д. Все эти тексты выстраивают жизненные события в привычном, общезначимом смысле слова: упоминается семья, говорится о детстве, образовании, литературном дебюте, общественно значимых связях, вышедших книгах. Но одновременно Блок создавал автобиографические версии совершенно иного порядка. Речь идет об эзотерическом, сакральном ряде событий, значимых только для посвященных или даже исключительно для самого поэта (очень характерно его замечание в письме к жене: «Все ту же глубокую тайну, мне одному ведомую, я ношу в себе — один. Никто в мире о ней не знает. Не хочешь знать и ты»). Этот второй ряд и есть автобиографический миф, равно определяющий и «поэтику» жизненного поведения Блока, и развитие сюжета его «лирической трилогии», и ряд сюжетных ходов в драмах (особенно значима «Песня Судьбы»). В «середине жизни» ( 1910 г .) Блок попытался создать текст, в котором объединились бы оба ряда биографических событий, эмпирический и эзотерический: речь идет о поэме «Возмездие», так и оставшейся неоконченной.
Вторая группа читателей усматривает «код», с помощью которого можно дешифровать «Стихи о Прекрасной Даме», именно в учении Вл. Соловьева о Вечной Женственности, о Софии, Душе Мира в земном плену. Действительно, исходная точка формирования сюжета лирической трилогии — именно здесь, в лично пережитой Блоком убежденности в земном воплощении Софии и в собственной призванности к ее освобождению из плена земного зла. Однако, как бы ни относиться к «соловьевскому» или к «реалистическому» прочтению сюжета «Стихов о Прекрасной Даме», ясно, что. ни в одно из них стихи Блока не укладываются. И даже «сочетание» того и другого подходов мало что дает для понимания живой конкретности поэтического текста.
Посмотрим, например, на начало стихотворения «Вступление», открывающего цикл «Стихи о Прекрасной Даме»:
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Спросим себя: почему героиня стихотворения «рассыпает жемчуга»? Почему она находится в тереме? Почему в этом, да и во многих других стихотворениях сборника она появляется только на закате и в вышине?
Стихотворение «В бездействии младом, в передрассветной лени. », рисующее встречу героя с «Ней», создает еще более странную картину ее появления:
Невозмутимая, на темные ступени Вступила Ты и, Тихая, всплыла.
Кто бы ни была героиня цикла — Вечная Женственность или Любовь Дмитриевна Менделеева, вряд ли можно внятно объяснить, почему она «всплывает». Случайная оговорка, поэтическая вольность? Но этот глагол, как и родственные ему «плыть» и «восходить», повторяются и в других стихотворениях:
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь.
Тебя не вижу я, и долго Бога нет.
Но верю, ты взойдешь, и вспыхнет
сумрак алый,
Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалом.
Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла.
Столь же трудно понять, какая героиня может появляться перед героем так, как в стихотворении «За туманом, за лесами. »:
За туманом, за лесами Загорится — пропадет,
Еду влажными полями —
Снова издали мелькнет.
Так блудящими огнями Поздней ночью за рекой
Над печальными лугами Мы встречаемся с Тобой.
И уже совсем необъяснимо, почему в стихотворении «Она росла за дальними горами. » о героине сказано: «И, влажный злак, она к нему всходила», а в финале: «Она течет в ряду иных светил». Или почему в стихотворении «Молитву тайную твори. » говорится: «Проникнешь ты в Ее черты, // Постигнешь ты — так хочет Бог // Ее необычайный глаз». Всего непонятнее здесь именно этот «необычайный глаз» героини.
Таких «наивных», но вполне правомерных вопросов может быть еще очень много: почему, например, героиня «смыкает круги», почему с ней связаны мотивы «двуликости» («Но страшно мне, изменишь облик Ты. »), «ворожбы», и ни на один из них нельзя дать убедительного ответа, исходя из привычных прочтений ранней лирики Блока. Можно, правда, вообще отказаться от решения таких вопросов, указать, что символистские стихотворения не поддаются рациональному осмыслению, что установка на «загадочность» и «темноту» — одна из основ их поэтики. Но, отказавшись от рационально-логического прочтения, мы не можем отказаться от постижения художественной логики стихотворения. Иначе пришлось бы предположить, что ранняя лирика Блока — некий набор субъективных образов, произвольно объединенных вокруг идеи Вечной Женственности. Но с таким предположением не согласится ни один серьезный читатель Блока.
Ответ на эти вопросы, как ни странно, можно найти, если на некоторое время забыть и о Вечной Женственности, и о Л.Д. Менделеевой, а еще раз вдуматься в смысл неоднократно описанной «вертикальной» композиции цикла, т.е. попросту в то, что героиня обычно находится в вышине, а герой внизу, что «всплывает» или «восходит» она неизменно в вечерних сумерках, на заре, что она «светильник», «источник света», «белая», «Закатная, Таинственная Дева». И, вернувшись к нашему первому вопросу (почему Она «рассыпает жемчуга»), вспомнить стихотворение Фета «Мудрым нужно слово света. »:
Я не знаю: в жизни здешней Думы ль правы, чувства ль правы?
Отчего так месяц вешний Жемчугом осыпал травы?
Итак, «рассыпает жемчуга» — уже известная русской лирике метафора, обозначающая лунный свет, отраженный в каплях росы. Знакома русской лирике XIX в. и другая «странная» метафора Блока: «Ее необычайный глаз». Источник ее — стихотворение Я. Полонского «Царь-Девица», оказавшее огромное воздействие на образную систему «Стихов о Прекрасной Даме». Луна в этом стихотворении названа «влажный глаз». Стихотворение же «За туманом, за лесами. » содержит несомненные аллюзии на пушкинские «дорожные», «зимние» стихотворения («Еду влажными полями» — «Еду, еду в чистом поле»):
Сквозь волнистые туманы Пробирается луна,
На печальные поляны Льет печально свет она.
Так блудящими огнями Поздней ночью за рекой
Над печальными лугами Мы встречаемся с Тобой.
Если предположить, что все эти совпадения не случайны и что центральный образ «Стихов о Прекрасной Даме» — Луна, не называемая, но сквозящая через перифрастические описания, то многие «загадки» цикла прояснятся сами собой. Заслуживает внимания, что «луна» («месяц») в тексте «Стихов о Прекрасной Даме» названа прямо всего 6 раз. Создается впечатление, что Луна как главный сакральный предмет табуируется, зашифровывается. Тем более что в стихотворениях, не вошедших в основной текст первого тома лирической трилогии, прямых именований Луны очень много.
При таком прочтении многие стихотворения будут выглядеть как «стихотворения-загадки» (термин М.Л. Гаспарова), которые мгновенно проясняются, как только названо ключевое слово:
Признак истинного чуда
В час полночной темноты —
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
В полночь глухую рожденная
Спутником бледным земли,
В ткани земли облаченная,
Ты серебрилась вдали.
Но, не умножая примеров, отметим, что не все стихотворения сборника легко прочитываются как зашифрованные «пейзажные» зарисовки, и Она далеко не всегда отождествляется с чувственным образом Луны. Так, по-прежнему необъяснимыми кажутся стихотворения, где Она названа «Царевной» в тереме, «влажным злаком», где говорится о ее «Храме», «престоле», где говорится о ворожбе, гаданиях, двойничестве или двуликости, о царстве мертвых. Но все эти стихотворения становятся понятнее, как только от чувственного образа Луны мы перейдем к многозначному лунарному мифу. Блок, безусловно, мог знать, по крайней мере, античные варианты мифа о Луне, отчасти из гимназического курса, но в наибольшей степени — из университетских лекций, в первую очередь Ф.Ф. Зелинского. Влияния филологических штудий на свое поэтическое творчество Блок не отрицал. Так, 16 декабря 1902 г . он писал невесте о том, как помогает ему греческая философия: «Удивит ли Тебя это? Как ни странно, не только греческая философия (особенно времен Христа), но и всякая «настоящая» книга, трактующая о вечном, теперь понятна и близка мне. Я уже могу найти там Твое изображение». Ретроспективно, в 1918 г ., в неоконченном автокомментарии к «Стихам о Прекрасной Даме» Блок утверждал: «На мое восприятие влияет и филология».
Хорошо известно, например, что Селена (Геката) в греческой мифологии покровительствует любовным чарам, гаданиям и колдовству. Связь Луны с богиней плодородия (Деметрой, Церерой) и ее дочерью — царицей Аида Персефоной (Прозерпиной) объясняет и символику злака, и мотивы царства мертвых в «Стихах о Прекрасной Даме». Мотив «смыкания кругов» звучит впервые. в гомеровском гимне «К Селене»:
. Селена-богиня Вечером в день полнолунья.
Великий свой круг совершая,
Ярче всего в это время она,
увеличившись, блещет. (Пер. В. Вересаева)
На вопрос о ближайшем и вероятном источнике этих сведений, помимо академических штудий, ответить достаточно просто: в наиболее концентрированном виде изложение всех перечисленных модификаций символа Луны содержится в начале одиннадцатой книги романа Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел», которая открывается молитвой героя к Луне и ее ответным обращением к нему. Напомню, что Блоку принадлежит рецензия на фрагмент этого романа об Амуре и Психее. Из этого фрагмента становится ясно, насколько не случайны в ранней лирике Блока такие именования героини, как «Владычица вселенной», «Российская Венера», «голубая царица земли», «царица звездных ратей», «Ты, держащая море и сушу». Ср.: «Владычица небес, будь ты Церерою, благодатною матерью злаков <. >; будь ты Венерою небесной, что рождением Амура в самом начале веков два различных пола соединила <. >, будь сестрою Феба <. >; будь Прозерпиною, ночными завываниями ужас наводящею, что триликим образом своим натиск злых духов смиряешь и над подземными силами властвуешь». Богиня, отвечая герою, тоже перечисляет свои имена-атрибуты: «Мать природы, госпожа всех стихий, изначальное порождение времен — высшее из божеств, владычица душ усопших, первая среди небожителей, единый образ всех богов и богинь, мановению которой подвластны небес лазурный свод, моря целительные дуновения, преисподней плачевное безмолвие».
Наконец, мотивы Царевны в тереме восходят не только к известным русским сказкам, но и к гностическому варианту мифа о Софии-Премудрости, заключенной в тело земной женщины — Елены, спутницы Симона-Мага (Волхва). В изложении Ф.Ф. Зелинского этот сюжет является частью мифа о Елене Спартанской. Ср.: «Мудрость Бога снизошла с неба на землю; Мудрость воплотилась в образе смертной; Мудрость была взята в плен темными силами; Мудрость в образе Елены стала причиной Троянской войны; Мудрость, пленная, ждет своего освобождения, и богом станет тот, кто ее освободит». Известно, что Ф.Ф. Зелинский был одним из самых почитаемых Блоком профессоров историко-филологического факультета Петербургского университета. Но если даже этот сюжет не излагался на его лекциях, Блок мог прочесть статью «Елена Прекрасная» в журнале «Вопросы жизни» (1905, №12), в котором и сам сотрудничал. Деревянная башня (терем), в которой находилась Елена, излучает свет одновременно из всех окон, поскольку она Луна: подобное отождествление порождено созвучием слов Елена — Селена. Древние отождествляли Елену также с Астартой, называли ее колдуньей, почитали ее храм в Спарте как источник чудес (позднее эти мотивы отразились в драме Блока «Песня Судьбы»). Русский фольклорный вариант сюжета о царевне Елене Прекрасной в тереме сохраняет некоторые признаки связи с мифом о Луне: вспомним, что Елена, сидя в тереме, ударяет доскакавшего до нее жениха перстнем, отчего у него во лбу загорается звезда.
Из всего сказанного ясно, что связь центрального женского образа «Стихов о Прекрасной Даме» с лунарным мифом вовсе не отменяет возможности прочтения этого цикла через соловьевский миф о Софии. Тем более что влияние гностической мифологии на философскую лирику Соловьева — факт общепризнанный. София же у гностиков тоже связывается с символом Луны. Сложнейшая образная структура «Стихов о Прекрасной Даме» заключается именно в этой уникальной для русской поэзии многослойности смыслов и прочтений, где ни один слой не уничтожает предыдущий или последующий, а лишь способствует его дальнейшему углублению и разветвлению. Это и есть подлинный символ как принцип поэтического воссоздания мира.
Пожалуй, самым чутким читателем ранних стихов Блока оказался Андрей Белый, сразу же угадавший связь блоковской героини с Луной. В одном из первых своих писем Блоку (от 6 января 1903 г .), размышляя над фразой Вл. Соловьева «Душа мира есть существо двойственное», Белый указывал на возможность двоякой интерпретации Вечной Женственности: «Воплощая Христа, Она — София, Лучистая Дева; не воплощая Христа — лунная Дева, Астарта, огненная Блудница, Вавилон». В позднейших воспоминаниях о Блоке он вновь возвращается к их юношеской переписке и утверждает, что центральный образ «Стихов о Прекрасной Даме» двоится: «Астарта, Луна вечно силится заслонить Ее». Говоря о мотивах второго тома лирической трилогии, Белый проницательно указал на значение лейтмотива искривленного, ущербного, мертвого гримасничающего месяца («Третий — месяц наверху — /Искривил свой рот»; «Выйдет месяц — небесный Пьеро, / Встанет красный паяц на юру» и т.п.).
Заслуживает переосмысления и структура первого издания «Стихов о Прекрасной Даме», где циклы сгруппированы тематически и названы «Неподвижность», «Перекрестки» и «Ущерб». Названия двух последних циклов в этом контексте принимают дополнительные значения, связанные с лунной символикой (поясним, что перекресток — место для ворожбы, гаданий). Но и позднейшая перециклизация стихов по хронологическому принципу позволяет увидеть, как не совпадают с деталями написания темы весны, лета и зимы, но зато несомненна их периодичность, связанная с лунным циклом.
Однако это единство «биографического», «лунного», «сакрально-мистического» планов продержалось недолго. Распадение единого космоса «Стихов о Прекрасной Даме» на множество автономных миров в «Распутьях» (в основном тексте первого тома), как это неоднократно отмечалось, начинается со счастливого завершения первой фазы романа Блока с будущей женой 7 ноября 1902 г ., с ее согласия стать его невестой. Именно с этого момента внутренний мир первого тома проникается атмосферой тревоги, неблагополучия, двойничества. Укажем, например, на «странное» стихотворение «Голос», написанное от лица героини, называющей себя «царицей звездных ратей» и упрекающей героя в измене или, скорее, в том, что он принял за нее другую:
Ты — во сне. Моих объятий
Не дарю тебе в ночи.
Я — царица звездных ратей,
Не тебе мои лучи.
Ты обманут неизвестным:
За священные мечты
Невозможно бестелесным
Открывать свои черты.
Углубись еще бесстрастней
В сумрак духа своего:
Ты поймешь, что я прекрасней
Привиденья твоего.
В других стихотворениях в привычный природный, почти вневременной мир встреч героя и героини врывается современный дисгармоничный город, а сам сюжет «мистического романа» резко десакрализуется: отсекаются все возможные его символические прочтения, кроме земного, биографического:
Когда я в сумерки проходил по дороге, Заприметился в окошке красный огонек. Розовая девушка встала на пороге И сказала мне, что я красив и высок.
В этом вся моя сказка, добрые люди.
Мне больше не надо от вас ничего:
Я никогда не мечтал о чуде —
И вы успокойтесь — и забудьте про него.
Чем же объяснить это несоответствие счастливого финала в жизни ощущению драматичности и даже гибельности происходящего в мире? Психологические причины распада прежнего мира сформулированы З.Г. Минц: «Блок, «старомодно» честный, до ужаса страшившийся всякого «мистического шарлатанства», не мог отождествить девушку, с которой его на всю жизнь связали «морозные поцелуи», и гностическую «Деву Радужных ворот», случившееся счесть «мировой мистерией», концом всемирной истории <. >. Выхода, по сути дела, не было. «Романтические» потребности личности, мистический идеал и реальность, внешне, казалось бы, слившиеся, в действительности именно после 7 ноября 1902 г . вступили в трагическое для Блока и его невесты противоречие. Первый же день «свершения» многолетних экзальтированных мечтаний стал началом гибели мифа о личном воплощении мировой мистерии”.
С этого момента блоковские «Стихи о Прекрасной Даме» утрачивают всякое сходство с сонетами Данте к Беатриче или Петрарки к Лауре: ни один из подобных мистических романов в мировой литературе не мог закончиться реальным соединением героев в материальном мире.
Для того чтобы «роман в стихах» мог получить продолжение, нужны были разнонаправленные поиски, резкая трансформация основного автобиографического мифа о Душе мира, открытость внешней действительности, все упорнее проникающей не только в события личной жизни, но и в художественное пространство блоковского творчества.
Читальный зал
Представитель русского символизма. Родился в семье профессора-юриста.
Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета.
Cтихи начал писать в конце девяностых годов. Впервые стихи Блока были напечатаны в 1903 г. в петербургском журнале «Новый путь» и в московском альманахе «Северные цветы».
Был женат на дочери знаменитого химика Менделеева – Л. Д. Менделеевой. В 90-е годы сблизился с Андреем Белым, Брюсовым и московскими символистами.
В конце 1904 г. вышел первый сборник стихов Блока «Стихи о Прекрасной Даме». Впечатление от революции 1905 г. – лирическая драма «Король на площади». Успех у публики с выходом второй книги стихов – «Нечаянная радость» (1907). Лирическая драма «Балаганчик» была поставлена в 1906 г.
Результаты путешествия в Италию, Бретань и Францию – «Итальянские стихи» (1909), драма «Роза и крест» (1912) и поэма «Соловьиный сад» (1915). В 1916–1917 гг. был на фронте.
В 1920-м году был избран председателем Петроградсткого отделения Всероссийского союза поэтов.
Читальный зал
Представитель русского символизма. Родился в семье профессора-юриста.
Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета.
Cтихи начал писать в конце девяностых годов. Впервые стихи Блока были напечатаны в 1903 г. в петербургском журнале «Новый путь» и в московском альманахе «Северные цветы».
Был женат на дочери знаменитого химика Менделеева – Л. Д. Менделеевой. В 90-е годы сблизился с Андреем Белым, Брюсовым и московскими символистами.
В конце 1904 г. вышел первый сборник стихов Блока «Стихи о Прекрасной Даме». Впечатление от революции 1905 г. – лирическая драма «Король на площади». Успех у публики с выходом второй книги стихов – «Нечаянная радость» (1907). Лирическая драма «Балаганчик» была поставлена в 1906 г.
Результаты путешествия в Италию, Бретань и Францию – «Итальянские стихи» (1909), драма «Роза и крест» (1912) и поэма «Соловьиный сад» (1915). В 1916–1917 гг. был на фронте.
В 1920-м году был избран председателем Петроградсткого отделения Всероссийского союза поэтов.
Александр Блок — Отдых напрасен. Дорога крута ( Вступление )
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
№ 4 Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Кто поджигал на заре терема,
№ 8 Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конек на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремится в лазурную высь.
№ 12 Синие окна румянцем зажглись.
Читайте также: