Кокаин на отдыхе в мексике
В начале двухтысячных, большой туристический начальник в Доминиканской республике сидел на берегу синего-синего океана и, потягивая куба-либре из запотевшего бокала, думал тяжелую думку. Почему у его заклятых американских друзей-соседей в Майами туристов полно, а на вверенной ему части острова Эспаньол, который многие до сих пор называют Гаити, туристов намного меньше? Ответ нашелся быстро — до острова еще не добрались туристы из России.
Извечный вопрос «что делать?» имел только один ответ: надо срочно привлечь на пляжи острова российских курортников. Разгулявшееся воображение рисовало заманчивые картины — пузатые Боинги, один за одним шлепаются на раскаленную бетонку столичного аэродрома Санта Доминго. А в них тысячи богатеньких российских буратино готовят пачки долларов для прямых инвестиций в турбизнес страны.
Хотя аборигены на острове сильно расслаблены и совершенно не любят работать, большой начальник не привык медлить. Уже на следующий день в Москву полетела телеграмма: дорогие российские туроператоры, прилетайте к нам за свой счет, а уж тут мы вас примем как родных: будете жить в лучших отелях, нежиться на белоснежных пляжах, пить доминиканский ром, курить толстые сигары, а потом станцуете меренге вместе с сальсой.
2Попал в группу первопроходцев и я, лететь предстояло на Эр Франс, это была фантастика — самый первый полет на иностранной а/компании. На плече Москва-Париж французы превзошли все ожидания: великолепный ужин с неограниченным выбором вина, вискарь, коньяк, ром — анлимитед. В Париже еще один прекрасный шок — исполнилась многолетняя мечта моей юности: путешествие продолжилось на знаменитом Боинге-747, о котором мечтал многие годы. Легендарный горбатый «Джамбо» в ливрее Эр Франс, широко раскинув огромные крылья с четырьмя мощными турбинами, ожидал пасахеросов.
Русские часто ругают все русское, считая, что за бугром намного лучше. Однако, как оказалось, не все коту масленица: жадные французы пускают на дальних туристических трассах неимоверно тесные и старые машины. В нашем потрепанном Боинге ноги девать было совершенно некуда, коленками упирался в спину другого пассажира.
Устало помахивая крылышками после 9-часового трансатлантического рейса, наш Б-747 приземлился в а/п Санто-Доминго. Среди полутыщи пассажиров, одуревших от тесноты, изматывающего перелета и ненавязчивого сервиса французских стюардесс, была и группа представителей российского турбизнеса.
Тур был рекламный: предстояло две недели колесить по острову, проводя по 2–3 ночи в разных отелях, не ниже 4*. После перелета единственное желание — упасть, но мы с изумлением узнали, что до места базирования — самого раскрученного курорта страны Пунта-Кана, надо ехать еще четыре часа на автобусе.
3 5Население острова — мулаты и негры: гремучая смесь лени, агрессии, желания обмануть и невероятной жажды секса. По вечерам выходить из отеля не рекомендовали, особенно женщинам. Народ шпрехает по-испански, однако, аглицкую мову тоже понимает. Остров Эспаньол делят между собой две страны — Доминиканская республика и Гаити. Гос-религия Гаити — культ черного колдовства вуду! Возможно поэтому на Гаити все идет из рук вон плохо — вопиющая бедность, постоянные госперевороты и катаклизмы; весь народ старается смыться к соседям, и поработать гастарбайтерами.
Из множества отелей самым удачным и шикарным показался Баваро Принцесс — огромная и ухоженная территория, утопающая в тропической зелени, множество отличных ресторанов с потрясающим выбором сифуда, и широкие пляжи с белейшим песком. Туристов размещают в уютных коттеджах, разбросанных по территории в тени пальм. В номерах гостей ждут халявные бутылки рома и фрукты. Как жаль, что пребывание в этом райском месте было мимолетным.
Расстояния в отеле так велики, что туристов возят на электромобилях, как-то раз это сыграло злую шутку со мной. Поздно вечером, весь на позитиве, шествую из ресторана в номер, ключ — электронная карточка: диковинка в те времена, и она не работает! Пришлось пешком тащится на ресепшн, до которого, ой как неблизко. Карту перемагнитил и побрел обратно. Весь усталый и злой, сую карту в дырку и вновь обломов — злополучная электроника НЕ работает. Как я в третий раз проделал длинный путь туда-обратно, уж не помню, запомнилось одно — после ночных пробежек по аллеям, хмель выскочил из головы начисто.
8 4 1Как это часто бывало, в группе обнаружились «засланные казачки» — люди, к турбизнесу не имеющие никакого отношения. Моим соседом оказался немолодой мужичок из Газпрома. Мне он не досаждал совсем, ибо прибыл с молодыми ребятами-коллегами и большую часть времени крепко пил с ними. С кем не бывает — расслабится на отдыхе, но как-то раз с ним приключилась беда. Утром уезжать, а он не ночевал, пытаюсь сделать чек-аут, а с меня требуют 50 $ — огромная сумма по тем временам. Я на дыбы: у нас же super all inclusive! Как оказалось, мой сосед, у которого денег куры не клюют, заказывал суперэлитное вино в номера.
Вернулся мужик с друзьями в одних плавках, видать ночь провели на пляже, так и бухнулся полуголым в наш минибас. А вот чемоданы поехали в другом басе. В новом отеле мужик протрезвел, а его чемодана то и нет. Врагу не пожелаешь такого — голый мужик на незнакомом острове с одной кредиткой в плавках! Чемодан так и не нашли, оно и не мудрено, там было 1,5 тыс. баксов наликом, вот подстава.
Многие думают, что рекламник — это халява. На самом деле — напряженный труд, ибо большую часть времени занимает осмотр десятков отелей с перерывом на обед. В каждом отеле показывают все типы номеров, все рестораны, пляжи, бассейны и еще массу ерунды — для турагентов неоценимая инфа, для путешественника — пустая трата времени.
1 1 2Порой для расслабона делали нам культурную программу — к примеру, посещение острова Саона. У рыбацкой деревушки Байяибе садимся на катер. На борту все готово для приема дорогих гостей — громкая музыка и холодильник-бар, полон выпивкой во льду на любой вкус. Кораблик идет до песчаной отмели в Карибском море — это почти настоящая Голубая лагуна. Глубина невелика — едва по грудь или меньше, вода кристальная и теплая, песочек под ногами белейший на цвет и атласный на ощупь. Если поискать, легко можно найти настоящую морскую звезду. Они здесь живые, но очень твердые — потрогать в воде можно, а вынимать на воздух нельзя — могут погибнуть. А так хочется сделать фото «Я со звездой». У всех есть фотки «я и пальма», а со звездой нету… Конечно же, во время купания алкоголь и ром льются рекой, к концу купания народ сильно навеселе и дурачится от души.
2 3Лучшим мне показался выезд в кантри тур Outback Adventures. Сажают тебя в бортовой грузовичок, где в ящике со льдом уже запасен неисчерпаемый запас колы-пива-рома, и везут по сельским путям дорогам. Покажут деревни, фермы, как сахарный тростник и табак растет. Завезут в магазинчик, дадут попробовать мамахуану — настойку рома на корешках и щепках. Ничего особенного, но аборигены считают ее афрозидиаком, на местных действует, на европейцев — нет. Но главный специалитет — кокосовый ликер, который разливают прямо в кокосовый орех, вот это вкуснота! Вроде, поездка ничего особенного, но очень душеная.
2 8Сразу после тура нас повезли искупнуться, приятное это дело — после жаркого и напряженного дня окунуться в теплую, но освежающую морскую воду и смыть дорожную пыль. Все бы хорошо, но у берега на мелководье средь камней живут морские ежи. Дали полчаса на купание, вдруг с берега машут — быстрее выходи. В спешке не увидел ежа, и врезал пальцем по морскому чудищу, ощетинившемуся отравленными иголками. В первый момент все онемело, кое-как выскочил на берег. Очень скоро пришла боль — полступни у пальца почернела от иголок, глубоко впившихся в кожу и мясо.
До отеля еще много часов, придется спасать себя самому: у девчонок взял булавку, в походном баре бутыль рома. Глоток внутрь, полглотка на изуродованную ногу. Сталь вонзается в мякоть, вырывая крошащиеся черные иглы — боль дикая, ее чуть притупляет алкоголь. Минут через 15 вырвал все иголки, дочиста промыл кровоточащую ногу ромом, замотал ее салфеткой и со спокойной душой продолжил отдых.
С еще одним «засланным казачком» я познакомился чуть позже. Юра оказался владельцем небольшого магазина в провинции, и попал на остров по случайности (друзья предложили развеяться, не объяснив, что это за поездка). Он не знал ни одного иностранного слова и поэтому сразу обратился ко мне за помощью. «Сергей — проникновенно начал он: — ты не знаешь, где здесь можно достать кокса?» Напрягая свои зачаточные знания о геологии острова, я ответил, что страна очень бедна ресурсами, поэтому с углем, а тем более с коксом, здесь большая напряженка. Отечески взглянув на меня, Юра пояснил: «Да ты не понял, бро, я о кокаине толкую!».
В двух словах я разъяснил ему, что выпить пива или водки — это неплохо, а вот наркотики — большая бяка. На том разговор и оборвался, но Юра не успокоился и прямиком отправился к нашему гиду — маленькому забавному негру, который учился на Украине, потому знал пару десятков русских слов. Гид, услышав о наркотиках, выпучив глаза и, размахивая от негодования руками, запричитал, что наркотики в стране под строжайшим запретом. Разыскивая окаянное зелье, легко можно загреметь в местную тюрьму, которая кардинально отличается от отелей 5*, где размещают руссо-туристо.
Столь мощный отпор слегка отрезвил товарища, но, как оказалось, ненадолго. Через пару дней на шумной дискотеке Юре увидел здоровенного негра-вышибалу. Его абсолютно лысая голова радикально черного цвета, блестела, как сапог новобранца на параде, а бандитская физиономия точно указывала на принадлежность к местной мафии. В грохоте латиноамериканских ритмов Юра прокричал в мое полностью оглохшее ухо мольбу прикупить кокаин у этого малого, но вновь получил очередной твердый отказ.
Кстати, к музыке у доминиканцев отношение особое — они ее обожают и боготворят. По всей территории каждого отеля расставлены колонки, спрятаться от назойливых ритмов невозможно с раннего утра до поздней ночи. Даже в прилежащих джунглях расставлены динамики, замаскированные под камни. В отеле Оушен каноэ вдоль всего пляжа шеренгой стоят огромные поворотные динамики. Днем они изрыгают мега-децибелы в сторону моря, чтобы пляжники не расслаблялись, а вечером их разворачивают в сторону отеля.
На дискотеках громкость такова, что поначалу кажется, будто голова взорвется. Потом привыкаешь, но выйдя на свежий воздух, в ушах еще долго стоит оглушающий звон. Как-то раз ехали по абсолютно пустой дороге в джунглях, вдруг слышим невероятный грохот — испугались, вдруг война с соседним Гаити началась? Через несколько минут навстречу мчится пикап, в кузове — две огромные колонки, грохочущие на всю округу.
5Однажды вечером, любуясь красивейшим закатом солнца, я в одиночестве сидел в прибрежном ресторане. Лениво ковыряя очередного лобстера вилкой, я прихлебывал пиво из большой кружки, в третий раз наполненной заботливым официантом, и размышлял о превратностях судьбы. Виды Карибского моря и пляжей, с живописно склоненными над водой пальмами, очень располагают к размышлениям. Думы были о вечном, в том числе о человеческом непостоянстве: в Москве я годами грезил о качественном сифуде, а тут, съев двадцатого лобстера, вдруг на простую селедку потянуло.
Грузное тело, упавшее на лавку рядом, первоначально не смогло вывести меня из состояния медитации. Однако, когда тело навалилось на меня, и, горячо задышав в ухо, заговорчески прошептало: «Я нашел его!», пришлось вернуться в нашу бренную реальность — возмутителем спокойствия оказался Юра.
«Кого ты нашел?» — не понял я. «КОКС!» — прозвучал торжествующий ответ.
Юре не терпелось похвастаться своей удачей, и я стал его первым благодатным слушателем. Дальше произошел необычный диалог:
«Юра, как тебе это удалось, вообще не зная языка?»
«А я нет — я подошел к ним!» … « — И что же дальше. » — недоумевал я.
«Они проводили меня к домикам, а там были проститутки» …
«- Подожди, но ты же искал наркотики?» — упорствовал я.
«Правильно! Но к девкам то прилагался белый порошок! Всего 20 баксов за дозу!»
Я придурел, и с трудом выдавил фразу: «-Хм, ну и как девочки?»
Юра с воодушевлением ответил: «Да что там девочки, вот порошок — это сила. »
В его торжествующем голосе чувствовалась неподдельная гордость за свой успех. Несмотря на мутный взгляд, и чуть заплетающийся язык, мой визави выглядел бодрым и жизнерадостным, его душа жаждала подвигов, общения и приключений.
Для продолжения банкета он уговорил меня посетить местное казино, их здесь огромное множество. На побережье Баваро каждый уважающий себя отель считает своим долгом иметь свой собственный храм Золотого тельца. В пустынном зале кроме нас бродили еще 2–3 неприкаянных туриста. Я мгновенно проигрался как в рулетку, так и на автоматах, в очередной раз убедившись, что азартные игры не мое, тут-же засобирался в отель. А мой попутчик, наоборот, весьма начал результативно обыгрывать одноруких бандитов: ручейки звенящих жетонов то и дело ссыпались к нему в руки.
На прощанье он пытался меня удержать: «Не уходи, ведь здесь так интересно», но мне так совсем не показалось. Утром Юра сиял как надраенный медный таз, и чувствовал себя настоящим героем — за ночь он выиграл около 150 $. Человек нашел себя: все последующие ночи он проводил в игорных заведениях, но Госпожа удача, увы, быстро отвернулась от него, и кошелек игрока каждую ночь облегчался на 50–150 $.
Конечно же свозили нас в Санто-Доминго, не самый интересный город мира, но миновать его никак нельзя — столица все ж. Там форт 16 века, первый храм — Кафедральный собор Пресвятой Девы Марии и первая улица Нового Света, дом Диего — сына Колумба. Национальный дворец — резиденция президента, Пантеон — место упокоения президента и важных персон после смерти. В Пантеоне очень торжественная процедура развода караула.
А еще маяк, опять же Колумба, напоминающий форт или крепость. Колумб был таким завзятым путешественником, что даже после смерти его праху не лежалось на месте. Христофора похоронили в Севилье, потом Карл V, исполняя волю Колумба, отправил его прах на Эспаньолу. В начале XIX в. французы захватили часть острова, а останки увезли на Кубу в Кафедральный собор. В 1898 году бедные кости вновь вернули в Санто-Доминго, затем отправили в Испанию, в Севилью. В конце XIX в. в кафедральном соборе Санто-Доминго внезапно обнаружили ящик с костями, с надписью Х. Колумб, с тех пор, могил у мореплавателя стало две…
Неподалеку от города раскинулся парк Лос-трес-Охос с системой огромных пещер, тут было сакральное место жертвоприношений индейцев племени Таино — заглянуть обязательно.
3Есть на острове еще один объект, куда едут все — город художников Альтос де Чавон. На высоком утесе над рекой американский магнат воссоздал в Новом свете средневековый европейский город. Мощёные улицы, каменные стены, «греческий» амфитеатр, церковь Святого Станислава. Именно в этой церкви принц Луис Альфонсо де Бурбон, герцог Анжуйский взял в жены Марию Маргариту Варгас Сантаэлла. Говорят, и Майкл Джексон венчался тут. Место красивое, особенно вид с утеса на реку, но, новодельность и кич сильно чувствуется.
pan_sapunov
Как я уже писал, Мексика - прекрасная страна для грешников. Грешить здесь можно разными способами, дешево и сердито.
Многие иностранцы приезжают сюда в поисках наркотиков, так как купить их тут легко и недорого. Они высматривают их на улицах и в барах.
Для научного интереса изучил цены, по которым распространяют всяческую дурь местные жители.
- кокаин - 600 песо за грамм
- марихуана - 150 песо за порцию от 1 до 5 г (разные цены в разных местах страны)
- гашиш - от 15 до 150 песо за 1 г
- ЛСД-25 - от 70 до 150 песо за марку
- галлюциногенные грибы Psilocybe Cubensis - 250 песо за дозу (разовая доза - от 3 до 9 грибов)
А в Колумбии (как говорит народ, только приехавший оттуда) килограмм чистого кокаина стоит 2000 долларов :-)
Мексиканские военные в открытом море нашли почти две тонны кокаина
В Министерстве военно-морского флота Мексики сообщили, что 12 октября в открытом море примерно в 601 километре к юго-востоку от порта Акапулько, штат Герреро, были захвачены 95 мешков с незаконным грузом. Обнаружили их самолеты с радиооборудованием, которые осуществляли географическую маркировку территории.
ВМФ Мексики связывают находку с недавней операцией в море, которая прошла в этих краях. Тогда военные моряки арестовали подозреваемых преступников и изъяли у них около двух тонн нелегального топлива.
Напомним, на прошлой неделе в Мексике во время полицейской погони потерпел крушение самолет, перевозивший на борту около 400 килограммов кокаина. В январе мексиканские военные перехватили самолет, принадлежавший наркомафии, перевозивший кокаин на сумму около $12 млн.
Мексиканские военные в открытом море нашли почти две тонны кокаина
В Министерстве военно-морского флота Мексики сообщили, что 12 октября в открытом море примерно в 601 километре к юго-востоку от порта Акапулько, штат Герреро, были захвачены 95 мешков с незаконным грузом. Обнаружили их самолеты с радиооборудованием, которые осуществляли географическую маркировку территории.
ВМФ Мексики связывают находку с недавней операцией в море, которая прошла в этих краях. Тогда военные моряки арестовали подозреваемых преступников и изъяли у них около двух тонн нелегального топлива.
Напомним, на прошлой неделе в Мексике во время полицейской погони потерпел крушение самолет, перевозивший на борту около 400 килограммов кокаина. В январе мексиканские военные перехватили самолет, принадлежавший наркомафии, перевозивший кокаин на сумму около $12 млн.
Narcos vs реальность. Как на самом деле живет кокаиновая Колумбия
«Города с дурной репутацией притягивают так же, как дурные женщины», — писал Пабло Неруда, чилийский сенатор и Нобелевский лауреат. Дурная репутация — это второе имя Колумбии.
Сейчас чуть спокойнее, но еще четыре года назад, когда я садился в междугородний автобус, перед отправлением туда заходил человек с видеокамерой и снимал лица пассажиров.
— Зачем вы это делаете?
— На случай захвата автобуса. Хотим знать, кто в нем был.
Главной опасностью были Революционные вооруженные силы — FARC. Автобус двигался из Боготы, в самом сердце страны, через горные районы в Попаян, где в тот момент три или четыре группировки боролись за контроль над городом — об этом, правда, мы узнали уже по прибытии. А ведь выбирали относительно безопасный маршрут.
Гораздо хуже — ближе к границе с Эквадором, где из облаков торчит вулкан, а на его склонах рвутся противопехотные мины.
В путеводителях и на форумах пишут про большую часть этих мест: check up-to-date security information before going. Здесь производят кокаин.
Какой в Колумбии национальный продукт? Маловероятно, что кто-то вспомнит о кофе. Или о Фернандо Ботеро, местном художнике и скульпторе, который изображает гипертрофированно тучных крестьян, военных, животных, пухлую Мону Лизу, толстого Иисуса и президента Урибе. Слепок всех важных моментов истории, оттиск наиболее значительных фигур — исторических, народных, мифических — все это есть в его творчестве. Больше, чем его «Мону Лизу», знают только картину «Смерть Пабло Эскобара». Человек, который был одновременно и лучшим, и худшим в Колумбии, продуктом и внутренним, и на экспорт, здесь запечатлен в последний момент. С пистолетом, выскакивающим на крыши Медельина, босиком — под градом пуль.
Именно этой сценой заканчивается второй сезон сериала Narcos, который стал одной из самых громких премьер Netflix. Власти Колумбии очень переживали перед началом съемок, думаю, не нужно объяснять, почему.
Годами они пытаются донести свою правду о том, кем был и что делал Эскобар, но все равно предельно романтизированный его образ пересиливает в сознании народа все остальное. Магический реализм как он есть.
На Тихоокеанском побережье, в рыбацкой деревне Байя-Солано, стоит отель. Он почти пуст, сами мы жили в небольшом бунгало неподалеку. В деревню нет автомобильной дороги, не ходят поезда — железные дороги вообще умерли в Колумбии, маленькие самолеты совершают посадку в местном аэропорту несколько раз в неделю. Туристы небольшими группами приезжают в основном с августа по октябрь, когда в залив прибывают киты. Повсюду военные. Один из них перебирает вручную багаж каждого пассажира. Другой рядом придерживает собаку.
Хозяин бунгало, у которого мы живем — рыбак, как и все в этой деревне, кто ходит без автомата.
— Немного у вас туристов. В сезон лучше?
— Нет, конечно. Сюда мало кто доезжает. Все едут на Карибы, в Картахену, Санта-Марту.
— Тогда зачем здесь отель?
— О, это я его строил. Для Пабло. Когда-то я был простым рыбаком. Пабло здесь появился — и мы все начали возить его кокаин. Лодками — туда, в Панаму.
— Все?
— Все.
Потому что если ты не работаешь на Пабло — значит, ты стучишь на него в полицию. Тогда разговор был короткий. Plata o plomo — серебро или свинец.
Отель стоит, там даже иногда кто-то живет. Военных стало много — ловят контрабандистов. Раньше проводили операции против FARC, но те больше сюда не суются. Теперь FARC больше не угроза. По крайней мере, так казалось еще в начале года — пока не выяснилось, что похищенный ранее во время ловли лягушек Арсен Восканян, гражданин Армении и России, занимавшийся предположительно перепродажей этих земноводных, был застрелен во время побега. Скорее всего, он попался Колумбийской армии национального освобождения.
Все происходит на фоне того, что в прошлом году Нобелевскую премию мира дали президенту Колумбии Хуану Мануэлю Сантосу, который сумел договориться с леворадикальными повстанцами из FARC. Их глава Тимолеон Хименес уже начал разоружать свои партизанские отряды, когда выяснилось, что людей все еще захватывают в плен, все еще убивают, но только теперь это перестает быть особенно доходным делом: партизаны не контролируют больше все труднодоступные районы страны, а взимать «революционный налог» с производителей кокаина — все сложнее, особенно когда они спешно переместились в Боливию, Перу и не стало Уго Чавеса, который поддерживал их из соседней Венесуэлы. Все, веселье кончилось, но только призрак социалистической революции все еще бродит по стране.
На юге Тихоокеанского побережья Колумбии — своя история с географией. Регион Чоко населен афроколумбийцами. Если на Атлантическом побережье больше коки, то в Чоко — крэка и синтетических производных, на которые люди моментально подсаживаются. Единственное место в Колумбии, где все это получило широкое распространение. Высокий уровень уличной преступности, грабежи, банды, иногда шприцы под ногами. Военные все больше следят за границей, их лица обращены к воде. Берега предоставлены сами себе. Изолированные районы, отрезанные друг от друга городки. На дороге через каждые несколько километров блок-посты. Укрепления, колючая проволока, дула автоматов.
Тумако — город на трех островах. История места довольно забавна: Франсиско Писарро здесь убивал инков, а Генри Морган где-то на пляже закопал награбленное у испанцев золото. Теперь рыбаки — рыбачат, а наркоторговцы — гоняют товар на быстроходных лодках и мини-субмаринах. Одна такая валяется на берегу вместе с другими конфискованными судами.
Американский герой-оперативник из Narcos не протянул бы здесь и недели — белые слишком бросаются в глаза, особенно когда забираешься подальше от больших городов.
Отплытие задержали на час. Ну, хоть не пропустили отлив. Капитан лодки сначала долго вычерпывал воду, а потом забил на это дело. При посадке мне первым делом сунули в руки чужого грудного ребенка. На билете указаны страховые выплаты — 3 миллиона песо в случае смерти, 1,2 миллиона при инвалидности и столько же — расходы на медицинские услуги. Маршрут сначала проходил по океану, затем по рекам и речушкам между деревень, затерянных в мангровых лесах. Лодка своим ходом прошла только треть пути — этого следовало ожидать.
В итоге полетела трансмиссия, часть людей пересели на встречные суда, а оставшихся на борту взяли на буксир. В деревне неподалеку был механик, и еще какое-то время ушло на ремонт. Следование вне графика, видимо, вызвало какую-то нервозность у военных — за одним из поворотов реки взвыла сирена и на малом ходу приблизился военный катер. Турели пулеметов торчат из-под брезента, часть направлены на лодку, кажется, там даже есть зенитные орудия: «Почему так долго? Документы на судно!»
Это черная дыра, куда не ходят самолеты, автобусы — и вообще никто и ничего, кроме лодок. Здесь можно серьезно попасть. “Bienvenidos a Charco city”, — пошутил капитан. И сообщил нам — следующая лодка утром.
В этом районе производят большую часть всей колумбийской коки, перевозят на фабрики в лесу и там делают из нее кокаин. Одни выращивают, другие перевозят, третьи перерабатывают. Ближайший крупный город — это Кали.
Кали — это центр клубной культуры, со всеми вытекающими. “Cali limpia, Cali linda” — чистый и красивый, как говорили те, кто сбрасывал трупы в реку.
Наркокартель Кали был крупнейшим из всех, после войны с медельинской группой Эскобара именно они диктовали цены и условия, в том числе колумбийским политикам. Картель прекратил свое существование еще в 90-х, но есть причина, почему здесь столько военных.
Проконтролировать все реки и лесные тропы невозможно, поэтому над джунглями еще и кружат вертолеты. Иногда им удается что-то обнаружить, тогда фермы сжигают — особенно не разбираясь, где бананы, а где кока. Большой проблемой и причиной ненависти к властям было именно это: целые деревни могли остаться без средств к существованию. Наследие картеля Кали: его уничтожают огнем, но все равно кока здесь везде.
Атлантическое побережье привлекает куда больше туристов. Здесь пляжи Картахены, национальные парки с развитой сетью дорог, а в горных районах — затерянный индейский город “Ciudad Perdida”, колумбийский Мачу-Пикчу.
— Нет, мы этой весной не водим туда туристов.
— Почему? Что там? FARC или наркотики?
— И те, и другие. Пару дней назад группу взяли в заложники — они шли к затерянному городу и наткнулись на фабрику. Вы что, телевизор не смотрите?
— И что, теперь никак?
— Пусть военные сначала разберутся.
На безлюдном в эти дни пляже Картахены подсаживается местный, раскладывает бусы, деревянные фигурки животных. Пытается угадать, откуда я, и почему-то решил, что или из Чили, или из Аргентины. Не «гринго».
Крокодил появился через пару дней — в парке. Настоящий, двухметровый, шарахнулся на нас из болота, за 10 секунд преодолел полсотни метров по песку до океана и плюхнулся в воду. Он охлаждался в морской воде, таращась на меня желто-зеленым глазом. Наркокартели и революционеры, казалось в тот момент, определенно не самые опасные здесь обитатели. Кажется, про это у Габриэля Гарсии Маркеса не было. В Narcos — тоже, только какая-то чушь про магический реализм. Наверное, про это вспоминаешь, когда тебя волокут куда-то в джунглях.
Почти весь на свете кокаин производится в Колумбии, Боливии и Перу. Через Мексику он попадает в США, через порты Испании и Португалии — в Европу, по пути через Африку. Следующий фильм про наркомафию будет, вероятнее всего, про мексиканский картель Синалоа.
Кокаин вошел в моду в 70-х, затем проник в массовое сознание через кино и развлекательные шоу, стал атрибутом богемной жизни и синонимом успеха. И никуда он не собирается уходить.
Ботеро рисовал смерть Пабло дважды. Одна картина находится сейчас в Боготе, другая — в Медельине. На второй Пабло уже мертв. Те же горы, босые ноги, оголенное пузо с пулевым отверстием, вывалившееся из-под рубашки, другие дыры от пуль, причитающая женщина внизу, и дым поднимается из труб над крышами города. Пабло Эскобар мертв. Но Колумбия и мир все еще не могут этого никак пережить. Съемки сериалов про победы над наркомафией — не очень помогают.
В Мексике разрешили употреблять кокаин. Но только двум гражданам
Суд в Мексике впервые в истории разрешил употреблять кокаин в «увеселительных целях». Такое право появится только у двух граждан страны, если решение утвердит высшая судебная инстанция, сообщает BBC Mundo.
Согласно решению суда, мексиканский «потребнадзор» должен разрешить этим двум гражданам «хранение, перевозку и употребление кокаина». Продажа вещества исключается.
Заявители должны соблюдать правила: не употреблять наркотик в общественных местах и в присутствии несовершеннолетних, не передавать кокаин другим людям, не садиться за руль и не приходить на работу под действием вещества. Кроме того, в день они могут употреблять не более 500 мг наркотика.
Обратившиеся в суд наркопотребители сотрудничают с правозащитной организацией México Unido contra la Delincuencia («Единая Мексика против преступности»), в которой напомнили о необходимости пересмотреть наркополитику. Хотя о легализации наркотика в стране не идет речи, эти два случая могут стать прецедентом, говорится в заметке.
Как устроена наркокультура в Мексике
Кульякан — это место, где в кокаиновых войнах каждый день кого-то убивают. Оно диктует правила остальному северу Мексики: короткие обтягивающие платья обрели популярность именно здесь, лучшие пластические хирурги страны — тоже тут. Эти же хирурги не только перекраивают жён наркобаронов в соответствии с их представлениями о прекрасном, но и помогают раненным в перестрелках бандитам. Мексиканский связной самиздата Карина Абдусаламова отправилась на север страны, чтобы изучить, как устроена местная наркокультура, как здесь произошла нормализация насилия и как наркотрафиканты стали тут иконами.
Посадка на рейс в Кульякан почти окончена. Одним из последних в самолёт заходит господин с густыми смоляными усами. Его высокие сапоги из пахучей кожи слегка поскрипывают, пока он не торопясь продвигается по салону. В правой руке фетровая шляпа, на пальцах блестят несколько увесистых перстней. Усаживаясь в кресло, он ловит мой любопытствующий взгляд, и его смуглое круглое лицо принимает насмешливое выражение, широкие крылья ноздрей слегка подёргиваются. Мне даже показалось, что он неодобрительно кивнул увесистым подбородком в мою сторону, хотя, быть может, просто показалось. Я отворачиваюсь к окну и на весь полёт прилипаю спиной к креслу — походом в туалет пришлось пожертвовать. В целях личной безопасности.
Кем был этот сеньор, остаётся только догадываться. Последние несколько недель я читала: об ушке, присланном в кровавом конвертике, о кокаиновых лабораториях, построенных посреди непроходимых джунглей, о 70 убитых в день — это в среднем, что равняется 25 339 за год. За один 2017 год. Неугомонные матери собираются каждый день после завтрака копать сухую твёрдую землю, искать кости пропавших детей. Так собираются они уже несколько лет, потому что им необходимо узнать, что с произошло с их сыновьями, молодыми юношами, которые однажды не вернулись домой. И копают мексиканские матери, копают, зарывают себя тяжёлой пыльной землёй, чтобы ненадолго забыться, пока в старом телевизоре президент Пенья Ньето, широко открывая рот ослепительно белых зубов, артикулирует что-то по бумажке.
Но читала я и про другую Мексику — страну вдохновенных блатных песен о жизни отважных наркобаронов, обитель нелегально канонизированных святых — покровителей криминальных авторитетов и просто романтиков, читала про маникюр с живыми скорпионами, про кладбищенские дворцы, блестящие тонированные джипы без номерных знаков, белых тигров в родовых усадьбах из мрамора и позолоты, про упругих женщин, визжащих в кабинах частных самолётов, и могущественных мужчин, желающих этими женщинами обладать. Существует и такая Мексика. Я о ней читала.
Термин «нормализация насилия» интересует меня довольно давно. С помощью него можно объяснить человека, живущего в тоталитарном режиме или при фашизме, рассказать историю негров в Америке, порассуждать о домашнем деспотизме, и есть ещё тысячи подобных социально-исторических контекстов, в которых личность, находясь под постоянным воздействием агрессивной среды, перестаёт воспринимать насилие как социальную патологию. Интересно, что в определённый момент террор начинает сам себя оправдывать, подбивая под свою основу идеологическую составляющую, а затем вокруг этой хтонической надстройки вдруг появляется культура — набор кодов, влияющий на традиции, язык, систему взглядов и ценностей. Мексика, конечно, не единственная страна, в которой происходят подобные процессы, но абсолютно аутентичная в путях освоения насилия и его нормализации. Про то, как первоклассники штата Тлаксакала мечтают стать сутенёрами и заниматься нелегальной продажей женщин, я уже писала. Сегодня речь пойдёт о наркокультуре.
История берёт своё начало в конце 60-х — начале 70-х, когда Мексика разочаровывается в экономическом чуде послевоенного времени, безработные мексиканцы перестают доверять своему правительству и принимаются за создание нелегальных альтернативных экономик. У северного штата Синалоа, известного как зернохранилище Мексики, появляется новая аграрная отрасль — культивация марихуаны и опиума.
«В 2000 году, когда Чапо сбежал из тюрьмы в первый раз, Висенте Фокс только взошёл на пост президента страны — это послужило своего рода детонатором, общество впало в эйфорию. Чапо превратился в мифического героя, одурачившего правительство деспотических самодуров. С этого момента фигура сметливого и насмешливого бандита начала становиться популярной. На наркотрафикантов посмотрели иначе, — делится со мной журналистка главной в штате газеты Debate Яхайра Андрадэ (Yahaira Andrade). — То, что я скажу, может прозвучать странно, но наркотрафиканты в действительности представляют народ: они также выросли в среде без доступа к образованию, достойной работе, медицине. Люди умирают в горах — это не метафора: они умирают от голода или от какой-нибудь болезни. Криминальная деятельность наркос воспринимается жителями как акт протеста против коррумпированного правительства, радикальным общественным заявлением. Людям нравится слушать историю об обычном бедняке, который даже начальную школу не закончил, а сейчас у него недвижимости больше, чем у президента республики».
По словам Яхайры, по меньшей мере 70 процентов жителей Синалоа поддерживают наркотрафикантов. Помимо протестных манифестаций в поддержку Чапо, люди также собираются по случаю смерти известных дельцов. Когда в 2009 году был убит Артуро Бельтран Лейва, главный наркотический антагонист Эль Чапо, на его поминки пришли более сотни женщин с гигантскими похоронными венками: в их глазах он представал героем и благородным меценатом.
В Кульякане 36 градусов в тени. Пешеходов не существует, на тротуарах лишь продолговатые тени автомобилей. Местные жители привыкли перемещаться от одного охлаждённого пункта до другого на машине: современные паломники знают, что их богам не нужны бессмысленные жертвы. Север Мексики этим очень похож на провинциальные города Америки: широкие магистрали, протянутые на километры; ландшафты, продолговатые и неказистые, не созданы для долгих романтических прогулок. В Кульякане есть один Ботанический сад и два музея: один научный, другой региональный. Роль культурных центров здесь исполняют центры торговые. Средоточие женщин гротескных форм и размеров пленяет воображение. С тех пор, как я узнала про маникюр со скорпионами, привычные радости жизни для меня поблёкли. Кульякан — это Париж Синалоа: столица, диктующая главные тенденции моды всему северу Мексики. Короткие обтягивающие платья впервые обрели популярность именно здесь, потому что женщинам Синалоа есть что обтягивать. Кульякан также является главным центром пластической хирургии в стране. Клиники, рассыпанные по городу, не только служат эстетическим нуждам жён наркотрафикантов, но и оказывают первую помощь раненым бандитам: в обычный госпиталь они обращаться по такому вопросу не будут.
Но возвратимся к теме моды. Последователей этого яркого и хорошо узнаваемого стиля называют бучонами (buchones от испанского buche — зоб). И если за пределами северных мексиканских земель это понятие ассоциируется с дурновкусием и вульгарностью, в самом Синалоа носители титула «бучон» ходят с высоко поднятыми головами и хорошо заряжёнными пистолетами. Изначально бучонами называли жителей сьерры, горных районов неподалёку от Бадирагуато: местная вода, перенасыщенная йодом, вызывала увеличение щитовидной железы, что провоцировало появление внушительного размера зобов у мужчин, живущих в этом регионе. Бучоны были одними из первых, кто начал культивировать марихуану в Синалоа, и за ними быстро закрепилась слава наркодельцов. Когда в начале 2000-х годов бучоны спускаются с гор в столицу, для жителей Кульякана они становятся предметом зависти и примером для подражания: состоятельные владельцы ранчо, они покупают недвижимость, полицию и местное правительство, открывают бары без лицензии и разъезжают по городу на здоровенных джипах. Кто не мечтает о такой жизни, пусть даже и с зобом?
Конечно же, одной из самых важных деталей статусности бучона является его жена, тоже бучона, которая, как хорошо отполированная яхта, должна ослеплять окружающих совершенством своих форм и размеров. На жен и любовниц наркотрафиканты денег не жалеют: это их самый дорогой и любимый аксессуар. «В Синалоа ещё нет такого понятия, как борьба за права женщин. Борьба среди женщин осуществляется, но она направлена на то, чтобы найти мужа-наркобарона, который оплатил бы ей пластические операции и заботился бы о ней», — комментирует Яхайра. Войну патриархату здесь, похоже, объявлять пока не собираются.
Одна из центральных улиц города, носящая имя единственного индейского президента в истории Мексики — Benito Juarez, тянется стройным рядом палаток с широкими зонтами от солнца, под которыми прячутся женщины, предлагающие обменять доллары. Они подскакивают к машинам так, будто бы продают горячие пирожки с капустой или наливные яблоки, пока из массивных джипов высовываются анонимные руки с хрустящей американской наличкой. Я в свою очередь слежу за этой сценой из прохлады автомобиля Анахильды Мондака (Anajilda Mondaca) — профессора Западного автономного университета Синалоа (UdeO) и специалиста по феномену наркокультуры, которая любезно устроила мне увлекательную экскурсию по наркодостопримечательностям Кульякана. Анахильда объясняет мне этот любопытный феномен: «Наркотрафик приносит очень много денег — больше, чем они могут потратить. Положить такое количество наличных на счёт без привлечения внимания со стороны налоговой — очень маловероятно. Дельцы в таком случае вкладывают свой заработок в недвижимость или открывают какой-нибудь бизнес. В Кульякане почти все компании задействованы в отмывании денег — это обычный процесс».
Как оказывается, сложившаяся ситуация идёт на руку местному населению, не задействованному в наркотрафике. Наркобароны Синалоа не мешают локальному малому бизнесу: они не занимаются ни вымогательствами, ни похищениями. Правила кровавой вендетты распространяются лишь на самих трафикантов. Кроме экономической стабильности, существует и ещё один важный фактор: отсутствие других картелей в регионе. Эпицентрами насилия в стране являются штаты с двумя и более враждующими наркотическими группировками: Картель Гольфо, Лос Сетас, Ла Фамилиа Мичоакана и прочие добрые приятели, ответственные за убийства студентов, варварские пытки и изнасилования, снятые на телефон, отрезанные конечности, разграбленные дома. В борьбе за власть эти картели превратили такие штаты, как Тамаулипас, Чиуауа и Веракрус, в поля бессмысленных кровавых сражений. Члены Картеля Синалоа происходят из одного места — того самого городка Бадирагуато, где все друг друга знают с пелёнок. Одним из главных их политических приоритетов является взаимодействие с локальным сообществом. Это они строят школы и больницы, обеспечивают отдалённые районы водой, светом и газом — словом, выполняют за правительство его работу в обмен на абсолютную лояльность местного населения.
Интересно, что около десяти лет назад наркоделец Артуро Бельтрано Лейва, которого я уже упоминала ранее, попытался захватить власть и разрушить монополию на регион. В результате этого конфликта в 2008 году был убит сын Чапо, но уже в 2009 Артуро погибает от рук вооружённых мексиканских сил при двухчасовой осаде его дома. Анахильда повезла меня посмотреть на памятник сыну Чапо: прямо на просторной парковке у автомобильного центра рядом с гигантским мегамоллом стоит большой каменный крест — метафору, которая бы охарактеризовала Кульякан точнее, придумать сложно.
Я стою напротив белоснежного Тадж-Махала на городском кладбище Сады Умайя (Jardines del Humaya), наполненного дворцами-мавзолеями почивших криминальных авторитетов. Рядом с миниатюрной копиеей индийской мечети находится недостроенный бетонный кусок с громоздкой античной колонной, а за ним высятся геометрические конструкции с баухаусными крестами. На куполе одного из зданий поодаль изображена панорама Готэма с эмблематическим знаком Бэтмена посередине. В конце кладбища построен дворец, напоминающий Большой театр. Внутри этих склепов будто бы можно и жить: там стоят кожаные диваны, плазменные панели, холодильники, даже можно поймать вайфай. Мексиканские наркотрафиканты, словно египетские фараоны, забирают с собой всё самое важное для обеспечения достойного досуга в загробном мире. Амбициозные и тщеславные, они хотят жить вечно — кладбище становится новым полем битвы за власть и авторитет. Всё равно, что роскошный дом, спортивный автомобиль или красавица-жена, прохладные хоромы мраморного мавзолея будут служить нетленным памятником величию и могуществу того, чьё тело медленно разлагается в тёмном склепе.
На кожаных диванах будут восседать грустные жены и любовницы, поминая покойника добрыми словами под бокал французского шампанского. И пусть его имя забудется, но о этом каменном дворце будут говорить. Он сделал историю. Он ею стал.
«Cuando somos buenos nadie nos recuerda, cuando somos malos nadie nos olvida» — «Когда мы хорошие, никто нас не помнит, когда мы плохие, никто нас не забывает», — твитнул Эль Чапо в 2015 году.
И в абсурдных декорациях кульяканского пантеона всё вдруг начинает иметь смысл.
Читайте также: