Истории из походов туристов
Организатор восхождения на Эльбрус рассказал жуткие детали гибели альпинистов, оказавшихся в ловушке на вершине горы.
Пятеро альпинистов-любителей погибли, оказавшись запертыми непогодой на вершине горы Эльбрус, ещё 14 участников группы попали в больницу. От том, как умерли застигнутые врасплох непогодой люди, рассказал организатор подъёма Денис Алимов.
По его словам, изначально ничто не предвещало трагической развязки. Группа выдвинулась на маршрут вовремя. В 2:00 альпинисты были уже на высоте 5 тысяч метров. Это может подтвердить водитель, который их туда довёз. И где-то в 2:00-2:15 они были недалеко от старта.
К краю плато вершины группа добралась к 9:00, а на самой вершине альпинисты оказались в районе 9:30-9:40. Проблемы начались во время спуска. Поднялся страшный шторм. Ветер дул снизу вверх, высасывая весь воздух. Одновременно с этим катастрофически упало давление.
Спрогнозировать, когда это произойдёт, возможно только, если мониторить показания ручного барометра,
- объяснил Денис Алимов.
Он предположил, что гид группы этого не сделал, так как очень спешил попасть в погодное окно. Тем более что температура на горе была минус 20 и ничто не предвещало такого падения давления. Только ручной барометр мог предупредить об опасности. Потому что примерно за 20-30 минут до бурана давление начинает быстро меняться.
Из-за встречного ветра сильно снизилась видимость. В результате один из участников группы потерял равновесие и упал. В обычной ситуации с ним бы ничего не произошло, но из-за пониженной температуры снежный склон быстро превратился в твёрдый ледяной. Таким образом, мужчина сломал ногу.
Также от группы отделилась девушка с гидом. Алимов объяснил, что ей стало плохо, поэтому гид решил спустить её вниз. Это стандартная практика. После сброса высоты человеку обычно становится лучше.
Гид спустил её на себе со склона, видимость упала до полуметра, и у девушки исчезли признаки жизни, она перестала дышать, и она умерла фактически на руках,
- рассказал организатор восхождения.
Тем временем погода продолжала ухудшаться. Гид подождал 2,5 часа, пока группа его нагонит, но никто так и не появился. Тогда он зафиксировал труп девушки и начал спускаться вниз, одновременно пытаясь связаться с МЧС.
Но по рации отозвался только водитель ратрака - специального транспортного средства на гусеничном ходу, используемого для подготовки горнолыжных склонов и лыжных трасс. Он подобрал гида и спустил его вниз. Гид тут же связался с МЧС.
Начались препирательства, что не было сигнала SOS,
- отметил Денис Алимов.
В результате спасатели выдвинулись на гору только к 17:00, а до вершины они добрались лишь к 19:00. Тем временем на вершине группа была совсем в бедственном положении: около 11 человек были уже "неходибельны", а у одного из оставшихся гидов сорвало ветром маску, и он ничего не видел впереди себя.
Сначала одних, потом других спустили вниз, потом бригада большая выдвинулась туда. Там, соответственно, во время этой паузы умерли ещё двое участников. Они просто умерли. Сели, закрыли глаза и умерли,
- рассказал организатор подъёма.
Также во время эвакуации двое участников группы потеряли сознание. Их переложили на носилки, но они скончались во время спуска не приходя в сознание.
Подчеркну, это было умирание, не гибель, какая-то лавина или ещё что-то, а именно умирание от внешнего воздействия,
- указал Денис Алимов.
Он отметил, что смерть могла наступить от отёка мозга или от остановки сердца. Однако сам Денис Алимов считает, что людей погубило сильное переутомление и переохлаждение. Потому что стоит человеку потерять сознание, как он начинает умирать от переохлаждения. В свою очередь потеря сознания могла произойти из-за резкого понижения давления, так как группа буквально оказалась в сердце шторма.
Это 100% несчастный случай, стечение обстоятельств. Сделано было всё возможное, чтобы жертв было меньше. У меня чувство вины, потому что те люди, которые погибли, конкретно эти люди, я их знаю,
Истории из походов туристов
Тенденции
Показать предыдущие 18 часов назад
Истории из походов
✍Пишет Александр А. 22.08.2017 в 23:30 по местному времени.
На стоянке у Бараньего ручья со мною вот что приключилось. Вечером у ручья видел следы медведя, причём свежие. Слушал рассказы про последнее фото японца, убитого медведем. Группа уходившая от места стоянки сказала, что у ручья бродил мишка.
Вот в таком эмоциональном настрое я лёг в ⛺палатку.
В придачу ко всему мой сосед перед сном услышал шорох в кустах, о чём меня неудачно проинформировал. В итоге я заснул с горем пополам.
Проснулся я от того, что мой спальник тащит из палатки медведь. И не только мой, но и соседа. Я моментально просыпаюсь и пытаюсь толкнуть локтём соседа.
НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ! ⚠️Я окаменел! Хочу заорать - ⛔не могу. Мозг всё осознаёт, тело в коме. Пять секунд комы тянутся, как вечность.
Я уже простился с жизнью, ну с ногами-то точно. Медведь их первыми откусит, а я их даже не могу поджать под себя.
Единственная надежда на то, что ноги соседа ближе к пасти медведя.
И вот у меня рождается гортанный крик. Сука, я даже крикнуть не мог нормально. Сосед проснулся, спросил: "В чём дело. "
Я осознал своё заблуждение и ещё час не могу заснуть.
Туристские истории. Сюжеты одного похода
Туристский маршрут, по которому мы собирались идти, особой сложности не представлял, хотя впоследствии неоднократно приходилось преодолевать изнурительные подъёмы и спуски, ледники и переправы через горные речки. Мы это группа туристов, в состав которой входили две девушки и три парня. Добравшись на автобусе до горного посёлка Псебай, сходили в местный природоведческий музей, оформили необходимую документацию, разрешающею прохождение по тропам заповедника, ещё раз проверили рюкзаки, уточнили маршрут и, наконец-то, навьюченные как ишаки, зашагали к лесу. Первый день похода, особенно в жару, всегда труден: и лямки рюкзака врезаются в плечи, и дыхание сбивается, и пот сбегает ручейками по телу и лицу, и пить хочется, но нельзя. А тут ещё подъём на гору Алоус, да такой затяжной. Кажется, вон впереди вершина, но за ней появляется новый подъём и нет ему ни конца, ни края. Так намаешься за день.
Хотела бы я услышать, что он скажет, когда с высоты облачных трасс увидит под собой панораму Главного Кавказского хребта с его снежными вершинами, глубокими ущельями, водопадами, каменистыми, альпийскими и лесистыми склонами. Красота!
Доверь козлу капусту
Наша группа была хоть и небольшой, но самодостаточной, каждый имел свои обязанности: руководитель, завхоз-казначей, медик-летописец, шеф-повар и костровой. Все мы были студентами, но учились в разных учебных заведениях. Фантазии и чувства юмора у каждого было в избытке. Ещё больше скрашивали наполненный впечатлениями поход шутки, байки и приколы, зачинщиками которых были в основном Владимир и Александр. В горах они были людьми бывалыми, на их счету походы от первой до пятой категории сложности, да и этот маршрут был для них не в новинку.
Володя, руководитель группы, худощавый, но жилистый светловолосый шатен с серо-голубыми глазами, по которым можно было распознать, в каком расположении духа он находится: если глаза голубые – жизнь прекрасна и удивительна, если серые – лучше не подходи. Имея незаурядную память, он мог пересказывать содержания книг или событий в деталях, с именами и названиями. В туристской среде, за упорство, выносливость и упрямство, его прозвали «Зубром».
Саня – среднего роста, крепкого телосложения, неунывающий, громкоголосый, кареглазый брюнет, с густыми вьющимися каштанового цвета волосами. Его трудно представить тихим, скромным и молчаливым. Рассказы и анекдоты сыпались из него, как зерно из дырявого мешка. При этом он активно жестикулировал руками, словно ветряная мельница. В запале дикломации хлопал собеседника по плечу с восклицанием «Слышишь, да!». В скороговорке эта фраза приобретала другой, более изысканный, смысл. Среди туристов его так и прозвали «Горлопан».
В женский состав участников похода входили: я –«спортсменка, комсомолка, красавица», опять же брюнетка, и Нина. Это дивчина спортивного телосложения, яркая, черноглазая, спокойная, выносливая, с тёмными волосами и обликом станичной красавицы-казачки. Казалось, что никакие сложности походной жизни не напрягали её. С рюкзаком шла, будто коромысло несла. Почти всю дорогу шла в сланцах, словно гуляла по пляжу.
Пятый участник похода – скромный, застенчивый, доверчивый мальчишка с белёсыми, как бы выцветшими, ресницами и бровями по имени Вячеслав, а по прозвищу «Патефон». Почему его так прозвали однокашники, вряд ли кто вспомнит, но справедливости ради, скажу, что это не единственное прозвище, приклеившееся к нему. Ещё учась в школе, ему пришлось вместе с родителями строить новый дом. Помогать при заливке фундамента бетоном приходил его друг и одноклассник вышеупомянутый Сашка-горлопан. При этом себя он называл батраком, а Славку – барином. Так это прозвище «Барин» и приклеилось к тихоне Славику.
После н-ного дня пути, на одной из ночёвок, друзья однокурсники Володя и Саня не захотели спать в палатке, а устроились в спальниках у костра. А мы втроём разместились в палатке: «барин» посередине, а мы с Ниной по краям.
Тёплый тихий вечер сменился росной прохладной ночью. Погасив все краски дня, темень норовила поглотить и пламя костра, всё больше и больше сужая освещенную территорию. Постепенно костёр сдавал позиции и был уже не в силах окрашивать даже котелок, стоящий совсем близко. Красные угольки ещё пытались обозначить своё я, но вскоре и они зарылись вглубь золы, чтоб как можно дольше сохранить своё тепло. Чёрный бархат ночи накрыл лес; и даже огромные звёзды, облепившие небосвод, не в силах были помешать ей.
Среди ночи я проснулась. Что-то мешало мне дышать. Оказывается, это «Барин» обхватил мою голову рукой, как арбуз, что-то бормоча во сне. Утром выяснилось, что не только моя голова была предметом объятий, но и Нинина тоже. Это откровение «упало» на благодатную почву двух зудящих мужских языков. «Доверь козлу капусту», - возмущался один. «Мы тут как сторожевые псы охраняем палатку, а он обнимает наших дам», - вторил другой. «Да ты, Барин, просто половой гигант», - кричал первый. «Точнее, половой гангстер», - добавил второй.
Так и прилепилось к Славке ещё два прозвища.
Приколы и розыгрыши, как упоминалось выше, были неотъемлемой частью нашего общения. Их неиссякаемый поток исходил, конечно же, от «стариков» туризма и данного маршрута – «Горлопана» и «Зубра». А направлены они были в основном на … Вот именно, на Славика. Он у нас был этаким «смехоотводом».
Впрочем, всё по порядку. На 3-й день пути шли мы берегом горной реки Уруштен. Хорошо выбитая плановыми туристами тропа, укрытая от палящего июльского солнца густой листвой высоких деревьев, совсем не выматывала, а напротив, умиротворяла; наполняла свежестью и жизненной энергией. Отряд растянулся. Володя, Нина и «Патефон» ушли далеко вперёд, скрывшись за деревьями, а мы с Саней шли прогулочным шагом, болтая на разные темы. Шли, шли и наткнулись на бутылку. Наполненная водой она стояла на тропе, а рядом была нарисована стрелка с лаконичной надписью - «Вода». Вода так вода. Проникнувшись чувством благодарности за заботу о нас, мы напились из бутылки и пошли дальше.
Километра через два, рядом с кладкой (висячим мостом через реку) нас дожидался руководитель группы Владимир. «Вы набрали воды?», - спросил он. А котелки были в рюкзаке у Сани. Пока мы переходили по мостику через реку на другой берег, парни ругались, во всю жестикулируя руками. Предмет их стычки мне был не вполне понятен. Почему мы должны были набрать воды в котелки в том месте, где стояла на тропе бутылка? Здесь течёт та же река с чистой студёной водой.
Мостик вывел нас на живописную поляну, окружённую изгибом реки и лесом. Она гостеприимно приютила на ночёвку таких же туристов, как и мы. Здесь уже стояли палатки и ребята занимались обычными делами походной жизни. Кто-то собирал дрова, кто-то готовил на костре ужин, кто-то мыл посуду или стирал бельё в речке.
Славик с Ниной тоже уже начали обустраивать наш бивуак. Когда мы к ним подошли, они ставили палатку. Глядя на туристов, плескавшихся в воде, Барин сказал: «Тю, дураки», а наших бранящихся «мэтров» попросил не ругаться и заверил, что сходит с котелком обратно к злосчастному месту, где стояла бутылка, и наберёт воды.
Когда Славик с котелком ушёл, выяснилось, что это был очередной спонтанно родившийся розыгрыш. Дело было так. Когда впередиидущая тройка - Нина, Володя и Славик, поравнялись с бутылкой, валявшейся на тропе, «Барин» воскликнул: «О! Бутылка!». Главный прикольщик «Зубр», быстро сориентировавшись, сказал, снимая рюкзак: «Здесь нужно набрать воды». Якобы, вниз по течению реки вода радиоактивная из-за разработак урановой руды и пить её нельзя. Сердобольный Славик помыл бутылку, набрал в неё воды и дал всем напиться. Потом полную бутылку поставил на тропе, где Володя ледорубом нарисовал стрелку с надписью «Вода». Руководитель группы заверил, что этой информации достаточно, что Сашка в курсе этого и он наберёт воды в котелок для ужина. Теперь поведение наших товарищей и Славкины слова в адрес туристов другого отряда стали понятны.
Нам с Ниной приказано было молчать и подыгрывать прикольщикам, что было очень непросто выполнить. Проговорись мы, на нас бы обрушились приколы похлещи этого. Славик с котелком, наполненным водой, вернулся в лагерь, когда почти стемнело. Наскоро приготовив ужин и покушав почти всухомятку, так как воды хватило только на чай, легли спать.
Утро в горах. Что может быть прекрасней?
Туман, прильнувший ночью к земле, с первыми лучами солнца начинает ползти вверх, цепляясь за ветки деревьев. Постепенно молочное марево растворяется и взору предстают горные склоны, поросшие лесом, да вершины, украшенные сияющей короной скальной гряды. Только узкая полоска тумана ещё висит над рекой, но вот и она растаяла от солнечных бликов разбежавшихся по воде.
Мы с Ниной вылезли из палатки. Хорошо то как! Костёр уже горит, а парней поблизости нет. Но вскоре появляются и они - наши рыцари-водоносы. Прогулки ради и пользы для, они уже сбегали за водой к месту «безопасного водопоя». После завтрака разлили воду по вымытым бутылкам, которые без особых усилий нашли на поляне. Каждому дали по одной «на дорогу». Оставшуюся воду хотели, было, вылить из котелка, но Барин не позволил и сам вызвался нести драгоценную ношу.
Котелок был неудобной формы, в виде каски. Нести его приходилось, держа обеими руками перед собой. В тайне от Славки мы повыливали воду из своих бутылок. Чтобы облегчить Славкину ношу, я несколько раз порывалась попить из его котелка, но каждый раз получала отказ: «Не дам. У тебя своя бутылка, из неё и пей». Дальше – больше. Такое невозможно забыть – смех сквозь слёзы.
Тропа, вырвавшись из объятий леса, побежала траверсом по каменистому склону и уткнулась в снежник. Повсюду журчали ручьи, с высоких скал падали водопады, один другого краше. Саня достал фотоаппарат и сделал потрясающий снимок: «Барин» стоит на леднике, на фоне водопада, держа перед собой котелок.
Наконец тропа стала сбрасывать угол подъёма, окунувшись в листву говорливого леса. А вскоре она вынырнула на оживлённую поляну, где располагался туристский приют «Холодный». Первое, что мы увидели с Ниной, выйдя на поляну, большой указатель, стоящий у тропы с надписью «Вода». Мы сели возле него на траву и с замиранием сердца стали ожидать наших парней. Ожидание было томительным, но не долгим.
О чём-то оживлённо беседуя, они вышли на поляну. «Патефон» шёл, глядя под ноги, но когда поднял глаза вверх (надо было их видеть) обалдело сказал, уставившись в указатель: «Ля, вода!». Это было последней каплей, переполнивший «смехососуд».
Попадав на траву, мы буквально сотрясались в конвульсиях хохота. Ржали, как стадо мамонтов. Слёзы катились из глаз, болели скулы. Хорошо, что Барин обладал чувством юмора. Выйдя из оцепенения, он смеялся вместе с нами. Такая разрядка моментально сняла эмоциональное и физическое напряжение. Солидарности ради, мы не пошли утолять жажду к роднику, а напились из Славкиного котелка. Вода была тёплой, но такой вкусной!
После долгого перехода, где были и крутые подъёмы, и затяжные спуски, каменистые и снежные склоны, группа туристов, наконец-то, вышла на пологую тропу, петляющую между деревьями, изредка выскакивая на небольшие солнечные прогалины. Шёпот листвы деревьев, пение птичек и буйство красок цветущих полянок, сняли с путешественников напряжение и усталость. Вот бы растянуться на лужайке и утонуть в её аромате, но надо идти.
Перебравшись по бревну через говорливый ручеёк, наткнулись на столб с предупреждающим знаком: «Змеи». Увидев его, Нинка запищала как сирена. Парни успокаивали подругу как могли: «Ты гляди под ноги, чтоб не наступить на гадюку», «Иди не по траве, а только по тропе», «Змея сама не нападёт».
Постепенно все страхи улетучились. За разговорами ребята не заметили, как от них отстали девчонки. И вдруг, тишину безмятежного летнего дня разрезал резкий крик: «Володя, сюда, скорей». Человеку свойственно пугаться. Но руководитель отряда Владимир не просто испугался. Ужас поднял на его голове волосы, когда он представил, что кого-то из девчат укусила змея. Блокаду делать нечем: не было ни препаратов, ни шприцов. До ближайшего медпункта дорога не ближняя, не донести.
Скинув рюкзак, он как горный козёл напрямик помчался на крик. Выскакивает на поляну, никого. И тут из-за куста поднимается Нинка. Протягивает ему ладошки, сложенные ковшиком, доверху наполненные ежевикой: «На, кушай».
Рассказы из туристской молодости.
В этих рассказах вы не прочитаете про суровых высотников, тяжело топчущих снег на запредельных вершинах Памира и Тянь-Шаня, и про тощих технарей, ночующих на отвесных стенах в платформе, увешенной, как новогодняя ёлка, разноцветным снаряжением, тут тоже не будет написано. На Риске таких статей очень много, и иногда даже складывается впечатление, что если ты не технарь или высотник, то, что ты делаешь в горах?
А хочется рассказать про беззаботную студенческую молодость, когда вся жизнь сводилась к известной фразе из фильма «Джентльмены удачи», видоизменённой под реалии туризма: заработал, собрался, и в горы – романтика.
ПЛАМЯ НАД ДОМБАЕМ.
Произошёл этот случай в альплагере Домбай. Альплагерем это место называется по старой советской памяти, никакой альпработы там не ведётся, а только предоставляются под снятие комнатки 2 на 3 метра в крайне ветхих домиках. Домики на сколько ветхие, на столько же и пожароопасные. Об этом нас все по пять раз предупредили: свечи не жечь, с примусами аккуратнее, курить только на середине поляны, даже с жаром подружкам в ушко не дышать, а то всё сгорит к такой-то матери.
А теперь, собственно, история. Закончили мы, безусые студенты, поход по Домбаю и перед отъездом остановились на одну ночь в этом лагере. Сняли две комнаты, кое-как устроились, и стали коротать время до вечера. А вечером нас ждала колыба. Колыбой мы, беларуские туристы, называем кафешку с национальной кухней, где в конце похода можно отъесться и отпиться. Название это взято из украинских Карпат, где таких кафешек великое множество.
Разведка донесла, что поблизости с альплагерем есть душ, и перед очисткой духа в колыбе, было решено омыть свои тощие телеса. Вову оставили дежурить, а остальные пошли принимать водные процедуры. Возвращаемся мы часа через два, а весь лагерь Домбай на ушах стоит. Кто-то даже с огнетушителем вдали промелькнул, от чего меня пробил холодный пот. В душе сразу зародились смутные подозрения, которые усилились, когда мы вспомнили, что дежурить остался не кто-нибудь, а Вова.
Кто не знает Вовочку, то я вкратце расскажу. Это человек, сама непосредственность. И некоторые вещи он, по этой своей непосредственности, может делать очень серьёзно, а результат получается крайне комичный. Вспомнить хотя бы, как в своём первом лыжном походе по Карпатам, на второе утро, он вместо своих прокатных развалюх, одел личные лыжи руководителя. Как интеллигентный человек, я не могу здесь написать, что про это сказал наш капитан. Или был ещё случай, когда Вова, как реммастер, прикрутил к лыжам крепления задом наперёд и пытался убедить такую же зелёную девочку-туристку, что так и должно быть.
Так вот, дежурить остался Вова, и что самое страшное, дежурить на примусах. Когда я говорю примус, то я имею ввиду не мультитопливные горелки великой фирмы Primus, а советские горелки «Огонёк» (от слова «горе»). Кто с ними ходил в горы, тот меня поймёт, а кто их не застал, тот пусть просто порадуется за себя. Идём мы по не на шутку встревоженному лагерю и встречаем идущего умываться Вовочку, с большими круглыми глазами и лёгкой копотью на щеках. То, что он рассказал нам, повергла всех в неудержимый смех, а меня в шок.
Решил он приготовить для друзей, то есть для нас, обед. Заправил из полторашки бензином примуса, раскочегарил их, и начал варить гречку. А при работе с горелками главное правило – заправил примус, спрячь подальше бензин. Ну а Вова, видимо уже представляя вечерний сабантуй и танцы с саблями, расслабился и упустил этот момент из виду. Гречка уже была почти готова, вода в котле постепенно выкипала и, решив сделать обед пореже, он попытался добавить туда воды. Воду из колонки мы носили тоже в полторашках, и вот по чистой случайности, а скорее всего по Вовиной непосредственности, вместо бутылки с водой у него в руках оказалась бутылка с бензином. И этот бензин он небрежно вылил в котёл с гречкой, стоящий на работающем примусе…
Над лагерем Домбай встало зарево. Вовочка, наверное, меньше всего в жизни хотел спалить этот альплагерь, но от него в тот момент уже мало что зависело. Его жалкие попытки набросить на пылающий примус обрывок видавшей виды стеклоткани потерпели крах. Ситуацию, а вместе с ней альплагерь Домбай и репутацию всех Брестских туристов, которых бы потом везде встречали с вопросом: «А это не ваши долбо**ы альплагерь Домбай сожгли?», спасли матёрые альпинисты (а нам тогда даже третьеразрядники казались матёрыми), живущие в соседних комнатах, сбежавшиеся на дикий крик Вовы, и мужественно потушившие пожар песком и матом.
Вот такая вот байка. А пламя того пожара еще долго пылало в больших глазах Вовы, пока эти самые глаза не были успешно залиты вечером в колыбе.
КАРПАТСКИЙ БЛИЦКРИК.
Дело было в зимних Карпатах. Мы, уже «опытные» туристы, в очередной раз захотели пройти что-нибудь посложнее самого лёгкого спортивного похода. Карпаты вообще специфический район в плане прохождения категорированных походов. По километражу там всегда недоборы. Разогнаться особо негде: то бурелом, то тропёжка, то деревня с магазином. А ещё и нестабильная погода. И чтобы пройти, что-то посерьёзнее «еденички», надо выходить наверх, на хребты, что опять же имеет свою специфику. И основной критерий, который следует учитывать при формировании группы для такого похода, это мобильность.
Вот и собралось нас в тот год три крайне мобильных и крайне опытных молодых человека. А чтобы мальчикам было нескучно, решено было взять такую же крайне опытную и крайне мобильную девушку Кристину. И в последний момент, удачно улыбнувшись руководителю, и заверив его, что двоечные лыжные походы в Карпатах, это её стихия, к нам присоединилась Настенька. Ну, это так, присказка.
Такой хорошей погоды, как тогда, я не до этого, не после, в Карпатах не видел. Солнечно, безветренно, отличная видимость, и мороз до 20 градусов. Руководитель, выйдя с поезда и оценив опытным взглядом погодные условия, сразу безапелляционно заявил, что пока не испортилась погода, надо бежать быстрее на Свидовецкий хребет, поэтому лыжи одеваем сразу возле вокзала. Все прониклись его чувством, и только Настенька нервно сглотнула.
Начинался наш поход с Яремчи, и перевалив через парочку, хотелось бы сказать перевалов, но правильнее назвать их водоразделами, мы, в спортивном темпе, взяли курс на вершину Толстый Гронь (пупырь в районе Горган). Настенька уже на второй день похода захотела оказаться в колыбе, чтоб забыть всё как страшный сон (если вы не помните, что это за чудесное место такое - колыба, то можете перечитать предыдущую байку).
Наш Клуб в том году делал в Карпатах учебные сборы в этом районе. Сборы – это когда несколько команд стоят лагерем пару дней на одном месте, и новичков обучают азам лыжного туризма: как стоять на лыжах, как подниматься и спускаться, как правильно падать. Чем отличается привал от перевала, зачем в лыжном походе перед сном надо тщательно расшнуровывать ботинки, почему снег для растопки воды на чай надо брать не под елками – всё это, и ещё многое другое, вновь испечённый лыжный турист после сборов должен знать и уметь.
Под Толстым Гронем все склоны в серпантинах, лыжне и в ямках от пятых точек - учебные сборы идут по плану. Мы, все такие мобильные и опытные, здороваемся с ребятами, ловя на себе восхищённые взгляды новичков. Даже Настенька, отряхнув снег с шапки и достав сугроб из-за шиворота, чтоб её не приняли за новичка, решила дать пару дельных советов о том, что у неё получалось лучше всего – падать в сугроб по самые плечи, но мы её остановили – времени нет, нас зовут высокие хребты, какие могут быть советы, чаи и посиделки. Прощаемся и убегаем вперёд. Ну, вот и перехожу непосредственно к байке.
От вершины Толстый Гронь вниз идёт шикарная дорога: широкая, длинная, серпантинистая, и в меру пологая. Именно то, что надо для отличной катухи. Вот тут-то как раз и начал сказываться разный опыт участников. Когда команда двигается вперёд по лыжне, или вверх по склону, то скорости у всех участников приблизительно одинаковые, а вот если ехать вниз с рюкзаком за плечами, то скорости различаются просто катастрофически. Руководитель и я сразу оторвались от всех, недалеко за нами грациозно (если можно назвать этим словом скольжение вниз под рюкзаком по дороге с колеёй от лесовоза) ехала Кристина, а вот Настю ещё с одним, как оказалось ни разу не мобильным участником, мы до самого низа больше не видели, а только слышали: то возгласы восторга, то стоны боли. На последнем серпантине, мы вдали увидели догоняющую нас Кристину, а арьергард отстал от нас предположительно минут на сорок. Внизу по мосту, состоящему из больших брёвен, мы перешли реку, и за поворотом, на солнце, решили сделать привал. Сели на рюкзаки, раскурили трубки и стали проникаться окружающей нас обстановкой: снежными ёлками, морозом, слепящим зимним солнцем и всепоглощающей тишиной. Кто был в лыжных походах, тот меня поймёт.
Из задумчивости меня, минут через 20, вывел вопрос: «А где Кристина? Она отставала максимум на пять минут?» Ну, думаем, может лыжа слетела, или рюкзак поправляет, подождём ещё. Опять закурили. Через пять минут Кристина не появилась. Решили покричать, никто не ответил. В душу начали закрадываться смутные сомнения, которые оказались не беспочвенными. За поворотом видим мост и две лыжи, торчащие на нём. Подбегаем ближе и наблюдаем следующую картину: Кристина, завалившись назад, торчит пятой точкой вниз между двумя брёвнами. Не позволяет ей упасть только застрявший рюкзак, да руки с палками и ноги с лыжами, интуитивно раскинутые при падении. Оказывается, что брёвна перекинуты для машины, и полуметровый промежуток между ними засыпало снегом. По нему спокойно прошли два человека, а вот Кристина не смогла. Так сказать, «Боливар троих не выдержал».
Мне сначала показалась это всё крайне комичным, пока я не взглянул в зелёные глаза Кристины. Такой смеси ужаса, ярости и беспомощности я никогда не видел. Если бы на её месте оказался турист противоположенного пола, то боюсь, что за свою расторопность, мы могли не только быть обматерёнными с ног до головы, но и ещё, возможно, получить по нашим опытным рожам. Висела она так уже минут двадцать, а выбраться сама не могла. Если сбросить лыжи, то зажмёт грудь, а если попытаться снять рюкзак и выбросить палки, то могут не пролезть ноги с лыжами, и тогда вообще можно вниз головой нырнуть. Такая вот тупиковая ситуация. Мы спрашиваем, чего не кричала, мы же тут в 50 метрах сидели. Оказывается, что кричала, причём очень громко, и даже матом, а мы не слышали, и она уже потеряла всякую надежду выбраться, в прямом смысле слова, сухой из этого положения. Надеялась только на отстающих мобильных участников, а про нас думала, что мы уже в деревни очередь в магазин занимаем.
Тут и отстающие подошли. Вид у них на удивление был бодрый и радостный, несмотря на то, что каждый из них на спуске упал бесчисленное количество раз. Что им могло придавать радости? Возможно классная погода и компания, или то, что у них остались целы руки, ноги и лыжи, а скорее всего то, что между нами и заветным Свидовецким хребтом располагалась деревня с магазином. Руководитель сразу же перевернул историю в своё любимое нравоучительное русло, и на примере ещё не совсем очухавшейся Кристины рассказал, как важно уделять повышенное внимание безопасности при переправе горных рек. И со словами: «Учи вас только, молодёжь…» - мы снова пошли вперёд и вверх на штурм Карпатских хребтов. Через несколько переходов все уже и забыли этот случай, и только мне не давали покоя эти зелёные глаза.
А к чему эта байка спросите вы? А к тому, что как хорошо быть студентом, ходить в горы, и встретить там любимую женщину.
ЗИМНЯЯ РОМАНТИКА (произносить, сжав зубы).
Когда зимой в горах мне бывает сильно холодно, голодно и неуютно, когда меня окончательно достают неудобство туристского быта, когда я начинаю верить, что лыжные походы или зимний альпинизм это не для меня, и в десятый раз даю себе клятву, что зимой кроме Карпат – никуда, я всегда недобрым словом вспоминаю человека, который привил мне тягу к этому своеобразному виду «отдыха», понятному только узкому кругу «любителей этого дела». И лучшая фраза, как я считаю, характеризующая отношение обычных людей к таким походам, была сказана моим другом на Кодаре, спустя четыре года от описываемых ниже событий, когда он, наматывая сопли на кулак, на 35 градусном морозе, пытался развести примус и язвительно выдавил из себя: «А начальник, с*ка, думает, что я сюда отдыхать поехал».
А началось это необычное, я бы даже сказал болезненное, увлечение с лыжного похода на Кольский полуостров, когда я попросился в команду к тому самому человеку, которого я впоследствии где только не ругал: и на Урале, и в Забайкалье, и на Памире. Но тогда я его называл ещё на Вы, и не смел без разрешения обгонять на лыжах.
Таких как я собралось ещё четыре мальчика и одна девочка. Поход у нас был 3 категории, и мы себя считали ужасно крутыми. Причём маршрут действительно был, если и не сложный технически, то по километражу достаточно протяжённый, и главное - линейный. Начинали мы с Ловоозёрских тундр, и через Умбозеро выходили в Хибины. В таком серьёзном лыжном походе все, кроме Руководителя, были впервые, и с непривычки, уже через недельку мы начали заколёбываться. Сказывалась, так называемая, холодовая усталость. Мы тогда ещё слабо представляли, что это такое, но, когда Руководитель сказал, что уже середина похода, и у нас, мол, может проявляться эта самая холодовая усталость, мы от этой мысли начали чувствовать себя ещё круче. И находили эту самую усталость во всём. Упал на лыжах - тебе тут же сказали: это у тебя холодовая усталость; нет аппетита – она же; в туалет ходишь нерегулярно – тем более она самая; а апофеозом всему была фраза: «Оставь покурить, а то холодовая усталость замучила…»
Выйдя в Хибины, на подходе под перевал Северный Рисчорр мы поймали несколько дней тяжелейшей тропёжки, А затем у нас была ночёвка в снежной пещере под этим самым перевалом, которую мы задолбались копать в каком-то надуве. Всё это ещё выше подняло шкалу нашей крутизны, и вот такие уставшие, но крутые, как вершина Ферсмана со стороны ручья Меридиональный, мы спустились к базе КСС.
На тот момент база КСС – это несколько жилых домиков-сараев, находящихся в центре Хибин. В одном из них проживал дежурный спасатель, а остальные за небольшие деньги сдавались таким же слабоумным людям, как мы, которые вместо того, чтоб проводить свой отпуск на Чёрном море, отдыхали на «южном берегу Северного Ледовитого океана».
Идея переночевать в тепле витала в группе давно, а у некоторых она даже приобрела навязчивый характер. Но к сожалению, все домики оказались занятыми. От мысли, что нам предстоит очередная ночёвка в обледенелом шатре, как-то становилось, мягко говоря, не уютно. Но недаром говорят про туристскую взаимовыручку – нас приютили ребята из Новополоцка, которые жили тут уже около недели и ходили небольшие однодневные радиальные выходы, и, конечно же, хотевшие послушать рассказы, таких крутых туристов, как мы. Причём их самих в этом домике жило 14 . человек. А тут ещё нас шестеро, полных благодарности. Общий язык с ними был найден достаточно быстро. А когда наша девочка звонким голосом спела их руководителю его любимую песню «Зелёная карета», мы стали среди них своими. Ну а то, что они, на просьбу «оставь покурить» подарили мне с другом по пачке сигарет, можно сказать нас вообще породнило.
Мы сидели, весело болтали, дело незаметно перешло к ужину, и тут появился ОН… Мы, конечно же, как крутые полярники, его и не разбавляли. А Новополочане от нас не отставали, видимо им тоже хотелось почувствовать себя крутыми полярниками. И та пружина, что под действием холодов и ветров сжималась в каждом из нас на протяжении всего похода, от самого Оленегорска, а у некоторых может и от самого дома, – так вот, эта пружина резко разжалась.
Весь дом стоял на ушах: мы раз 20 спели песню «Всё, пи**ец, поплыл в ночи вокзал», потом Новополочане взахлёб рассказывали, а иногда даже и показывали, как наматывали радиалочки вокруг КСС, а мы взахлёб им отвечали, как, лежа на ветру, брали перевал за перевалом. А потом снова пели про вокзал и про зелёную карету и ещё про что-то. По роковому стечению обстоятельств выяснилось, что у их руководителя ещё и День рождения, а может он это и сам придумал. Откуда-то появилось пиво, которое придало нам ещё больше пылу. Наш Руководитель давай направо и налево приглашать всех на Полярный Урал следующей зимой, не отставал от него и наш Дима, пытаясь кого-то заманить с ним в 3-ку в Среднюю Азию, и даже я, отводивший в одни Карпаты, прицепился к какому-то Васе с предложением этим летом пойти со мной в 2-ку на Кавказ (а чем я хуже других?). Последнее, что я помню, перед тем как уснуть, это как мой друг собирался с Васей, (с тем самым, с которым я уже в одной связке шёл траверс всего ГКХ) идти чинить снегоход спасателям, и как наш Руководитель, бегал вокруг домика за Димой и призывал его от чего-то одуматься, аргументируя это тем, что нам завтра идти на самый высокий перевал Хибин…
…Утро было хмурым. В смысле погоды тоже. На предложение хозяев остаться и пересидеть этот день, мы единодушно отказались. Кое-как запихав в себя манку, и бурно попрощавшись с Новополочанами (в глаза Васе я старался не смотреть), мы выдвинулись в сторону перевала Северный Чорргор. Перевал действительно высокий, и топать на него вверх надо прилично. Радовало только то, что мы приняли правильное решение – погода начала улучшаться, стих ветер и появилось солнце. Выйдя из зоны леса, мы привязали к себе лыжи, уткнулись взглядами в ноги впередиидущего, и, погрузившись в свои бодуны, начали подъём. Такое устройство как «камус» нам тогда было неизвестно, а про «скитур» мы думали, что это какое-то зарубежное ругательство.
Ответ на пост «Встреча с одним дальнобойщиком»
Расскажу про свой первый опыт автостопа
Честно скажу, в первый раз поднимать руку было очень страшно. Еще в черте города, на Водном стадионе, на Ленинградке около полудня я скрепя сердце поднимаю руку… и ессно, останавливается бомбила (куда едешь, сколько дашь?) – время тогда было такое, такси не было, а я сам чуть позже когда работать летом пошёл, почти каждый вечер кого-то на ВДНХ вечером подбирал и на бензин зарабатывал. С третьей попытки, минут через 15, меня довезли до МКАДа. Дальше меня подобрал газелист, чуть позже мы увидели девушку, подобрали – она тоже ехала на это мероприятие.
В Солнечногорске началась стоямба, и мы с девушкой пошли по трассе, по дороге стуча в двери дальнобойщиков на машинах с 78 регионом (этот метод я вычитал у Кротова). Один водила открыл, и сказал, что возьмет, но только одного. Девушка вызвалась, а я пошел дальше. Я конечно нашёл тачку, доехал до Клина, потом сменил еще несколько машин. Где-то посредине пути я завис чуть не на полтора часа – никто не брал. Кажется всего было 7 машин, включая две первые. Приехал на Московский вокзал ровно к отправлению группы в 8 часов.
Девушка давешняя уже там, спрашиваю, как прошло – говорит замечательно. Довез, накормил, дал отоспаться, не приставал. Круто. А я спал часа полтора за всю ночь.
Про самоходный поход рассказать?
Ладно, чтоб два раза не вставать.
Посмотрите на карту. От Питера в разные стороны расходятся лучами железные дороги. Как от Москвы и других крупных городов, только дачных участков там на порядок меньше, а глухих лесов и болот – на порядок больше. Я не помню между какими населёнными пунктами мы шли, но мне интересно. Поэтому я опишу дорогу, а местные жители или участники тех событий пусть начертят путь.
Итак, стартовали с Московского вокзала, вышли часа полтора и пошли на север 86 км. При этом мы прошли всего три или четыре деревни, шли долго вдоль свежеуложенного газопровода, а последнюю треть пути по хорошей асфальтовой дороге справа и слева от которой были бесконечные болота. Я думаю, на Любань-Назия, но не помню, чтобы пересекали ж/д. Впрочем уже столько лет прошло…
Экипировка была так себе по нынешнем меркам. На ногах у меня были кроссовки Адидас, такие синие с тремя полосками с московской фабрики, которые сначала красились, спальник я в целях облегчения не брал – дома у нас были только ватные, впрочем, пенку взял, куртка, флиска, шапка. Из еды – пара бутеров, банка тушенки и шоколадка.
Бросил на землю коврик, залез ногами в рюкзак и вырубился. Врубился через два часа – трясло от холода. Пошёл дальше. Еще факт вспомнил. Мы вышли с точки старта то ли в 11 то ли в 12, и должны были закончить маршрут то ли в 11, то ли в 12 – то есть ровно сутки. В общем ближе к финишу моя скорость упала опять до 2 км/ч, я еле передвигал ноги, но в КВ уложился. Встретил на финише немало ребят – многие прошли дистанцию полностью, с довеском 14 км, были бодры и веселы.
Да, сейчас много и более экстремальных занятий – ММБ, Рэд Фокс Адвенча Рейс, трейлы по Эльбрусу. Но тогда для меня было это чем-то мега расширяющим сознание. Я осознал, что есть мир вокруг, что по нему можно передвигаться, что есть куча людей, которые не живут дом-работа. В общем, отличная была прогулка.
PS я ещё в феврале начал учить французский, а в июле подал на французскую визу, но мне отказали, видимо потому что не было билетов на самолёт, а брони отелей были с бесплатной отменой, поэтому повторить приключения героев Мтв не смог. Зато меня пригрели спелеологи и я провел незабываемые 3 недели на Караби. Во Франции я тоже немного постопил, но это уже совсем другая история
Читайте также: