Эдгар дега отдых на кровати
Эдгар Дега Иле́р-Жерме́н-Эдга́р де Га, или Эдга́р Дега́ (фр. Edgar Degas; 19 июля 1834, Париж — 27 сентября 1917) — французский живописец, один из виднейших и оригинальнейших представителей импрессионистского движения.
Дега родился 19 июля 1834 года в Париже, в обеспеченной семье аристократического происхождения Огюста де Га и Селестины Мюссон. Он был старшим из пятерых детей. В возрасте 13 лет Эдгар потерял мать, что стало для него серьёзнейшим ударом. Позже, в молодости, под влиянием новых социальных идей, Эдгар изменил свою фамилию с де Га на менее «аристократическую» Дега.
Желание рисовать начало проявляться у Дега уже в детстве. Впрочем, отец ему пророчил карьеру юриста, однако у Эдгара не было большого желания и способностей к юриспруденции, а обеспеченность семьи позволяла ему заниматься живописью, не особо заботясь о пропитании.
В 20 лет (1854 год) Дега поступает в ученичество в мастерскую известного в своё время художника Ламота, бывшего в свою очередь учеником великого Энгра. Эдгар изучал творения великих мастеров живописи в Лувре, за время своей жизни несколько раз посещал Италию (где проживали его родственники по линии отца), где имел возможность знакомиться с шедеврами мастеров Итальянского Возрождения. Особый интерес у живописца вызывали такие старые итальянские мастера как Мантенья, Беллини, Гирландайо и Джотто. На рубеже 60-х годов XIX века Эдгар Дега открывает собственную мастерскую в Париже. Основой его творчества являлась портретная живопись, но много внимания Дега уделял также историческим полотнам. Находясь в Италии, Дега написал ряд портретов, на которых изображены члены его семьи.
В 1861 году Дега знакомится с Эдуардом Мане, дружба с которым продолжалась до конца жизни последнего. Будучи человеком весьма авторитетным в среде молодых художников, неформальным главой Батиньольской группы, Мане познакомил Дега с молодыми живописцами, ставшими впоследствии известными как импрессионисты. В немногочисленных кружках, объединявших художников, Дега обладал безусловно высокой репутацией благодаря своим манерам, тонкой культуре, учтивости, своеобразному, сочетавшемуся с резкостью, обаянию, — все это вызывало к нему известное уважение.
В 1870 году волна франко-прусской войны докатилась до Парижа. Так же, как и Мане, Дега записался добровольцем в армию. Служил в пехоте и артиллерии. Дега записался добровольцем в пехотный полк, однако на первых же стрельбах обнаружилось, что художник плохо видит правым глазом, — это было началом болезни, которая обернулась в конце жизни почти полной слепотой. Из-за слабого зрения Дега был переведен в артиллерийский полк.
Между 1874 и 1886 годами состоялось восемь выставок импрессионистов, и Дега принял участие в семи из них, пропустив только предпоследнюю, в 1882 году. Будучи выдающимся рисовальщиком, Дега умел изображать современную ему жизнь с мастерством, достойным кисти художников былых времен. Финансовый кризис, который Дега пережил после смерти отца, оказался после нескольких лет напряжённой, ежедневной работы преодолённым, и уже к 1880 году Дега стал заметной и уважаемой фигурой в парижском мире искусств. После заключительной выставки импрессионистов в 1886 году художник перестал публично выставлять свои работы, предпочитая продавать написанные им картины по высокой цене через нескольких торговых агентов.
С огромным удовольствием хочу предложить вашему вниманию статью L'instant Parisien о самой старой мастерской по изготовлению пастели «Roche». Подумать только, здесь покупал пастели сам Эдгар Дега.
La Maison du Pastel — Дом Пастели
Жизнь каждого человека — это история!
Каждая встреча — новая книга, которую мы просматриваем, страницы жизни, которые мы переворачиваем. Иногда, это — короткая новость, иногда первая назойливая глава. В случае Изабель, это сага в нескольких томах. Такого рода семейная эпопея, которая пересекла века, в ней тайны, самоотверженность, сложности и бытие, что посвящены увековечивать: «Дом Roche, основанный в 1720 году».
У Roche производство пастели переходило от отца к сыну и дочери, по прямой линии и косвенно. Стремительно сменяются поколения. Невероятное долголетие для наиболее старой фабрики пастелей. Самой старой в мире.
1720 год, Луи XIV умер только пять лет тому назад. Невозможно приблизиться к этому памятнику истории без предварительных рекомендаций. Двери мастерской нам будут открыты, но место должно будет остаться тайным.
Мы недалеко от Парижа. Хорошая погода, кошка дремлет на осеннем солнце. Мы приближаемся к деревянному входу в здание, что походит на бывшее здание фермы. Изабель, настоящая героиня саги, появляется на сцене. Все кажется хорошо. Это будет магическая встреча.
Давайте сделаем небольшой крюк к середине девяностых годов. Изабель — инженер в нефтяной промышленности. «Я зарабатывала на жизнь очень хорошо». Часто путешествуя, Изабель видела рутинность своей миссии. И однажды она почувствовала отторжение. «Я им сказала, что это меня не интересует, я не хочу, но они меня не слушали». А теперь мы можем тепло поблагодарить этих людей за то, что они заблуждались. Браво, парни, без вашей помощи Дом Пастели навсегда заснул бы, так и не тронув берег третьего тысячелетия.
Десятью годами позже, имея профессию, Изабель изменила свои взгляды. В тот же день, в этой мастерской без воды и электричества, ее уверенность в том, что она была «на своем месте» потерпела сильнейшее потрясение. «Я осознала, насколько чужим был профессиональный мир, который был моим. В этой мастерской, вдруг, я почувствовала, что, наконец, я на своем месте».
Не предавайтесь мечтаниям, глядя на свой экран. Это был тяжелый выбор. «Многие мои коллеги не поняли моего решения». Представляются шахты, погруженные в молчание, нефтяная компания, на которую работала Изабель: «Привет парни, я бросаю все и уезжаю, чтобы изучать дедовское изготовление пастели в мастерской, которую, кажется, вытащили из фильма «Имя розы».
Мы в 1999. В то время дом Roche держался на своей репутации и своей клиентуре. Три сестры не в состоянии больше производить, выживают, продавая остатки со склада. Надо возобновить производство и быстро. Кончина Huberte, старшей сестры, все ускоряет. Вот Изабель становится к управлению домом. Надо все изучить, погрузить руки в пигменты, открыть для себя все секреты изготовления смесей, которые сделали из Дома Пастели постоянного поставщика для импрессионистов в свое время.
В течение целого лета Изабель получает ускоренное и интенсивное образованием от обеих сестер, от двух последних людей, которые знают секреты производства. Благословленный период, оживленный жаждой, которую она считала пропавшей: все возобновляется, зарисовывая страницы ее новой жизни.
В мастерской все осталось нетронутым с тридцатых годов. Об этом свидетельствуют формулы на доске, неразборчивые для непосвященных, которые есть у одной из трех сестер, написанные мелом. «Не может быть и речи о ремонте». Изабель очень дорожит своими семейными иероглифами. Эта мастерская будет своего рода алтарем. Место, замороженное во времени, которое, однако, увидит, как Изабель выполнит свою маленькую личную революцию.
«У Дома Пастели длинная история, я жила с ее прошлым в самом начале, возможно именно поэтому я не хочу ничего менять». Понимаем это, читая список известных клиентов этого Дома.
В конце XIX-ого века Эдгар Дега дает жизнь некоторым из своих мифических танцовщиц, при помощи пастелей Rochе.
А еще удивительно то, что Луи Пастер также оказался среди приверженцев дома. Сенсационная новость: когда он не разрабатывал прививки, революционно меняющие медицину, этот великий человек предавался пастели, своей тайной страсти.
Под впечатлением мы входим в мастерскую на цыпочках. На двери эмалированный щит запрещает входить. «Мои тети жили в нищете и тайне, они не любили, чтобы входили в их мастерскую. Возможно, потому, что они вынуждены были ее оставить во время войны». Вкус абсолютной скромности, которую Изабель в свою очередь бережно хранит.
Присутствие сестер еще осязаемо. «У меня есть очень мало фотографий этой эпохи». Портрет трио, неразделимый. Ни одна из этих девушек никогда не сочеталась браком. Девушки Rochе жили, работали вместе. Другая эпоха.
Для Изабель первые годы пролетели с небывалой скоростью. Семь лет в мгновенье ока. 84 месяца. Время, чтобы восстановить запасы, заставить возрождаться каждый оттенок цвета, набить руку на хороших пигментах, тестировать, возобновлять неутомимо. Постоянная оценка, совершенствование. Именно это качество позволяет Rochе экспортировать их пастели в Японию и в США.
«Первые годы я все свое время посвещала тому, чтобы производить, производить, производить». Надо продвинуться, не сомневаться. Неистовая, одинокая, почти монашеская работа.
В течение этих семи лет Изабель едва сводит концы с концами и не имеет никакой видимости жизнеспособности своего бизнеса. В эту эпоху в мастерской нет еще ни воды, ни электричества. «Зимой я одевалась тепло», — вспоминает Изабель, улыбаясь.
Потом отопление вошло в жизнь мастерской. Единственное новшество здесь. Не может быть и речи относительно чего-либо иного. Здесь, даже пыль коронуется.
Несмотря на свою определенность, мотивация иногда притупляется моментами уныния. «Много раз, я хотела все остановить». И потом. «Сделала ли я правильный выбор?».
И вот однажды приходит письмо по электронной почте. Пишет американка Маргарет. Увлеченная цветами, она хочет стажироваться. Ok, ва-банк. Авиабилеты куплены. Это лето 2010. И то, что должно было быть: стажировка превращается в сотрудничество на полный рабочий день. Маргарет бросает все, чтобы остаться во Франции. Потому что она также почувствовала себя «на своем месте» в мастерской. Полагаем, что у этого места есть магические свойства.
Мастерская отныне насчитывает трех членов: Изабель, Маргарет и Смокинг. Смокинг — кот. «Он принадлежал соседке, но был все время у нас. Тогда мы взяли его себе». Теоретически, коту не положено заходить в мастерскую. Но фактически, он появляется там часто, пользуясь, как все кошки мира, щелочкой открытой двери. Проблема в том, что он следует из мастерской с окрашенными пигментами подушечками лап. Невозможно скрывать шалости в Святая Святых.
Сегодня, время принадлежит «зеленому живому». Куски массы освещают комнату, готовые к presss-rouls-coups-pess. «Вы идете за мной?»
На этом этапе изготовления пастель походит на пластилин. Маленькие шары зеленого цвета взвешены, затем их катают, режут и ставят историческую печать Дома Rochе.
Жесты точные, ритмические, гипнотические. Но утомительны ли они? «Нет, это успокаивает». Спрашиваем: «Можем ли мы сказать, что пастель стала Вашей страстью?».
После нескольких секунд размышления: «Не просто страсть, нет, я бы сказала, скорее, это — моя миссия».
С Изабель молчание не в тягость, слова выбираем с осторожностью. Так и с пастелью, которая нуждается в двух месяцах спокойствия, прежде чем стать полностью сухой.
Наблюдая, как Изабель отсекает края батончиков пастелей, мы спрашиваем друг друга: «А инструмент, который она использует (какая ловкость!), из прошлого века, или того, предыдущего, или еще предыдущего?». Время здесь очень относительно. Web, блоги, followers — все это кажется очень далеким, почти историческим, призванным к тому, чтобы исчезнуть (пастели уже действуют на наш разум).
С прибытием Маргарет количество доступных цветов не прекращает расти. В 1887 году 500 оттенков были выставлены на продажу. В декабре 2014 года на счету 936.
Названия тяготеют к мечтам.
«Зеленый цвет Велюр», «Серый цвет Тучи», «Фиолетовый цвет Сумерек».
Открываются ящики. Взрыв желтых, зеленых, розовых, бесконечных голубых цветов.
Художник ты или нет, все это становится предметом огромного желания.
Конец визита. Встреча назначена через две недели, чтобы сделать несколько фотографий парижского бутика Дома Пастели. «Мы открыты только во вторую половину дня раз в неделю, по четвергам с 14 ч до 18 ч. Иногда людей очень немного, но для нас очень важно поддерживать контакт с нашими клиентами».
Даже если ваша карьера художника внезапно остановилась в конце начальных классов и вы не знаете, что может вас побудить к этому снова, приезжайте на улицу Rambuteau, 20. И если Изабель за стойкой, это значит, что в это время в тайной мастерской Маргарет изобретает новые цвета, в которых кот Смокинг доставит себе удовольствие испачкать свои маленькие белые лапы.
Бездушные кувшины и свобода в рисовании
Но речь не об этом.
В посте я хочу рассказать о свободе творчества.
После художки я, как ни странно, сама выбрала поступать в художественный вуз в соседнем городе, потому что кувшины кувшинами, а сердце чувствовало, что это мое. Поступила, что удивительно, на бюджет и все равно чувствовала руки связанными. Никак не получалось раскрыть настоящий творческий потенциал. Ну, такой, чтобы когда рисуешь - в груди как будто кузнечик стрекочет. Это интересное чувство. В институте успеваемостью так же не блистала, старалась, вкладывалась, но мой уровень был очевидно слабоват. Наступила пора дипломной работы и отличным вызовом для себя было решено пойти к самому лучшему и строгому преподавателю.
Итог: за пол года почти ежедневной (в воскресенье вуз закрыт) многомноночасовой работы было сделано 15 иллюстративных картин на конную тематику (я работаю с лошадьми, но об этом расскажу позже).
Работу оценили на отлично и вместе с этим основная пора университета закончилась, а я так и не понимала какой я художник, кто я, куда я.
И вот я решила, что раз я никто и никуда, то будем топтать свою дорожку.
Вместе с этим я поступила в магистратуру на реставратора (если интересно - расскажу и об этом) и сделала главное для себя открытие.
А заключалось оно в том, что искать опору нужно только на себя. Проблема не в том, что в той же художке бездушные крынки не вдохновляли на творчество, а в том, что я сама на тот момент не видела в них ни цели ни мотивации. На самом деле банальный кувшин - это хороший инструмент для тренировки навыка. Важно было не ждать, что в мою голову что-то положат, а хватать самой, брать новое, искать и искать! И тогда для меня открылся новый мир. Я стала делать то, чего практически не позволяла себе в институте: свободно рисовать. Я перестала бояться акварели и пошла в этот страх, меня стал цеплять абсолютно любой сюжет от яблока и пейзажа, до анималистики. Ошибалась. И ошибаюсь до сих пор. С каждой работой я включаю голоса преподавателей, анализирую, исправляю в последующих. Для каждого нового сюжета спрашиваю себя: о чем он и какие задачи я перед собой ставлю. Пройден большой путь, но впереди еще много работы над собой. Но теперь, когда я рисую, часто ловлю именно то чувство воодушевления, ради которого готова ошибаться и работать еще больше!
Сейчас я хочу поделиться с вами некоторыми своими работами. Я не останавливалась на определенном жанре, поэтому соберу все в одну кучу. Буду рада услышать ваше мнение, приветствую конструктивную критику. А еще очень интересно было бы почитать про ваш путь в творчестве или не-творчестве, не важно, если вы химик или биолог или художник - расскажите о том, как пришли к своему делу?
6. Женщины на террасе кафе вечером, 1877
«Женщины на террасе кафе вечером», как известно, была представлена на выставке импрессионистов 1877 года. Первым впечатлением была монотипия в тёмном поле, датированная 1876 годом. Эдгар выбрал характерное зрелище Парижа XIX века - группу молодых женщин, в которых сразу же можно было узнать девиц лёгкого поведения.
Отчётливо одетые в яркие наряды, которые привлекли бы внимание потенциальных клиентов, женщины изображены в то время, как опускается вечер и начинается ночная жизнь города. Выбор монотипии для этой работы имеет большое значение. Позы и выражения лиц женщин аналогичным образом нарушают социальную сплоченность, ни одна из которых не смотрит на других, и все они выражают скуку или праздность. Это противоположность буржуазному поведению, а также насмешка над художественной условностью, заменяющая ясность путаницей, а хладнокровие - вульгарностью. Журналисты и критики отметили пугающий реализм работы.
Штрихи к портрету. Пять историй об остроумном мизантропе Эдгаре Дега
В одном из разговоров об Уистлере Дега шутил: «С ним невозможно разговаривать , он тут же заворачивается в плащ и отправляется к фотографу!» А в другом , рассказывая собеседнику о своей недавней встрече с американцем , небрежно заметил: «Кокетничал своими локонами так же , как он кокетничает своими кистями» .
Это не мешало художникам долгое время оставаться друзьями. Когда Уистлер консультировал одного австрийского коллекционера , который приехал в Париж за новыми картинами , он сказал: «Здесь есть только я и Дега» .
Дега мечтал стать известным , оставаясь незаметным. О нем говорили: «Дега хотел бы увидеть свое изображение во весь рост в какой-нибудь витрине бульваров , чтобы доставить себе удовольствие разбить ее ударом трости» .
Он не пускал на порог газетчиков , а друзьям , которые знали , как держать перо в руках , с большой осторожностью сообщал о своих личных тайнах и семейных делах. Никому нельзя доверять — каждое неосторожное слово может стать поводом для новой скандальной статьи.
Когда английский писатель и поэт Джордж Мур решил написать статью о Дега , тот возмутился: «Оставьте меня в покое! Вы пришли , чтобы пересчитать рубашки в моем гардеробе?» — «Нет , мсье , ради вашего искусства. Я попытаюсь рассказать о нем» — «Мое искусство! Что же вы собираетесь рассказать? Вы в состоянии объяснить достоинства картины тому , кто никогда ее не видел? А? Я могу найти самые верные , самые точные слова , чтобы растолковать , чего я хочу. Я говорил об искусстве с умнейшими людьми , и они ничего не поняли. Тем , кто понимает , слова не нужны. Вы говорите « Гм!» или « О!" — и этим сказано все. Таково мое мнение… Я думаю , литература только мешает художникам. Вы заражаете художника тщеславием , вы прививаете ему любовь к суете , и это — все. Вы ни на йоту не улучшили общественный вкус… Несмотря на вашу писанину , он никогда не был так низок , как сейчас. Разве нет? Вы даже не помогаете нам продавать нашу живопись. Человек покупает картину не потому , что прочел статью в газете , а потому , что его приятель , который , по его мнению , кое-что понимает в искусстве , скажет , что картина эта через десять лет будет стоить вдвое дороже , чем теперь… Ведь так?»
Джордж Мур все-таки написал статью и , на свою голову , в одном маленьком абзаце упомянул о слухах. Говорят , пишет Мур , что один из братьев Эдгара Дега разорился и художник заплатил все его долги. После этой статьи Дега перестал общаться с Муром.
Статья Джорджа Мура сейчас — одно из самых ценных свидетельств современников об Эдгаре Дега. Кроме всего прочего Мур говорил: «Как бы там ни было , единственное его желание сейчас — избежать настойчивого любопытства публики. Он хочет одного — чтобы глаза позволили ему работать по десять часов в сутки» .
При этом самого Дега современники считали блестящим литератором. Поэт Поль Валери был убежден , что письма Эдгара Дега , собранные в книгу , могут стать потрясающим чтением. Об искусстве , о жизни , о самом художнике и его окружении.
А в 1889 году Дега занялся поэзией: написал около 20 сонетов. Когда на одном из обедов художнице Берте Моризо сообщили эту новость , она улыбнулась: «Они хоть поэтичны? Или новая вариация на тему купания?»
Эдгар Дега. Танцовщица в зеленой пачке. 1885 Эдгар Дега. Сидящая танцовщица. 1872Они поэтичны. И немного ироничны. Дега пишет о танцовщицах и лошадях , упоминает древнегреческих богов и героев , играет с традиционными стилями и оборотами , ищет рифмы в специальном словаре , который приобрел для литературных упражнений. Он выбирает самую сложную поэтическую форму , ему доставляет наслаждение процесс работы , требующий напряжения ума и почти математической , трудно достижимой точности. «Какое ремесло! — жалуется Дега другу , Стефану Малларме, — я потратил целый день на один проклятый сонет и не продвинулся ни на шаг… И , однако , в идеях у меня нет недостатка. Я полон ими… У меня их даже слишком много…» «Но , Дега , стихи делаются не из идей , а из слов» , — улыбается тот.
Когда Дега рассказывал истории вслух , это были целые спектакли. Он жестикулировал , менял голоса , строил рожи , шутил , язвил , сыпал цитатами. Друзья говорили , что это страстная неаполитанская кровь превращает его в актера. Рассказ о даме , поправлявшей свое платье в омнибусе , становился представлением. Дега рассказывал и сразу же изображал , как она уселась , расправила платье , подтянула перчатки , заглянула в сумочку , покусала губы , поправила прическу , потом вуаль. Прошло меньше минуты — и она снова чувствует недовольство собственной позой и состоянием туалета. И Дега повторяет все снова. Женщины были отдельной , сладостной , вдохновляющей мишенью его остроумия.
3. Звезда (Балет), 1876
«Звезда» - один из первых примеров, в котором Эдгар добавил пастель поверх монотипии. Это также одна из монотипных работ художника, которая, по-видимому, впервые была показана публике на третьей выставке импрессионистов, которая состоялась в Париже в апреле 1877 года. На этой пастели изображена главная балерина, выходящая, кланяясь, в то время как её «промоутер» ждёт на заднем плане, среди декораций, вместе с другими танцорами.
Резкий угол наклона вниз говорит о том, что смотровая площадка находится в одной из верхних лож в театре. Композиция примечательна тем, что остаётся большое пространство пустой сцены, служащее фоном для фигуры балерины, ярко освещённой снизу рампами. Фоновые декорации лишь приблизительно набросаны завитушками пастельного цвета, чтобы избежать отвлечения внимания от центральной сцены.
4. Кафе. Певица, 1877-78
Инновационное освещение было отличительной чертой Парижа XIX века, и монотипии Эдгара «Певец» и «Певцы на сцене» иллюстрируют его связь с передовой печатной техникой. У этих двух монотипов есть общая тема: певцы, окружённые сияющими огнями. В чём их разница? Один из них чёрный (монотипия с тёмным полем), а другой - монотипия со светлым полем с красочными пастельными тонами.
Особый интерес в этой работе представляет наличие белых дисков/кругов, которые наблюдаются в горизонтальном расположении на воображаемой оси на высоте над головой главного солиста. Это не строительные сбои: они связаны с работой лампочек. От лампы исходят лучи света, в то время как три меньших - газовые шары. Этот проект является одной из наиболее характерных монохромных работ Эдгара, которые касаются живописи различных лампочек, говоря о том, что художник работал с реальными предметами, стараясь передать всю их реалистичность в своих работах.
8. Пейзаж, 1892
В более поздней жизни Эдгар стал замкнутым и печальным, вероятно, из-за своей растущей слепоты. Его монотипный пейзаж - экстраординарная работа этого периода. Это неожиданный пример того, как он представляет сцену на открытом воздухе без фигур, которая демонстрирует творческое и выразительное использование цвета и свободу линий, которые, возможно, возникли, по крайней мере частично, из-за его борьбы за адаптацию к ухудшающемуся зрению.
Художник предпринял серию пейзажных монотипий во время визита в октябре 1890 года в бургундское поместье своего друга Пьера-Жоржа Жаннио. Он назвал эти виды «воображаемыми пейзажами», и в течение следующих двух лет создал около пятидесяти монотипий.
Используя цветные масляные краски, наложенные пастелью, Эдгар создал горный пейзаж, частично скрытый туманом, который граничит с абстракцией. Евгения Парри Дженис, написавшая важную работу о монотипиях, согласна с достигнутой здесь абстракцией. Она отмечает, что самый драматический пространственный эффект заключается не в изображённом виде, а скорее в оптической вибрации, создаваемой между двумя цветовыми слоями.
«Пейзаж» — это сцена весны. Голубые холмы удивительно нежны, небо, кажется, растворяется в белом тумане. Как писал Дуглас Кримп, «монотипии - это пейзажи, в которых Дега вытеснил видимый мир видением» .
Отражая дух неустанной изобретательности и глубокое любопытство к поведению материалов, усилия Эдгара в монотипии не только перекидывают мостик через финал, но и предвкушают развитие событий в ХХ веке и за его пределами.
Не только Дега сумел бросить миру искусства вызов, а и Кей Сейдж, которая умудрилась покорить критиков своим неординарным творчеством на грани вымысла и реальности, приправленной снами Фрейда.
1. Балетмейстер, 1874
Одним из первых монотипов Эдгара был «Балетмейстер», подписанный Эдгаром Дега и Людовиком Лепиком. Монотипия была увеличена и исправлена белым мелом или непрозрачной акварелью. Совместная подпись Лепика и Дега в левом верхнем углу указывает на то, что эта работа была первой попыткой художника создать монотипию, выполненной с Людовиком Лепиком. По замыслу дизайн адаптирован с «Репетиции балета на сцене» (1874), где танцор появляется в составе группы справа. Балетмейстер, ненадёжно расположенный на монотипии между сценой и пустотой под ней, был выведен из исследования Жюля Перро, выполненного углём.
На первой монотипии Эдгара изображён мастер Жюль Перро на сцене, руководящий репетицией балета. Поза была заимствована из двух рисунков Перро, но поскольку Дега нарисовал фигуру на печатной форме точно так, как она была изображена на рисунках, лицом влево, изображение было перевернуто, когда печаталась пластина.
Маленькая танцовщица Эдгара Дега
Французский живописец, любил не только рисовать, но и лепить. Он работал с воском и пластилином на протяжении всего своего творческого периода. Обычно созданные фигурки служили трехмерными этюдами для будущих полотен.
Но работу "Маленькая танцовщица" художник решил выставить в Париже в 1881 году. Она вызвала шквал критики. Зрителям не понравился уход от традиций во всех смыслах. Все думали, что увидят красивое, глянцевое женское тело, выполненное в бронзе или мраморе. Дега же выставил какую-то некрасивую бедную девочку. Да еще и выбрал необычные материалы - пластилин, воск, настоящая ткань, старые кисти для каркаса.
Кроме того, образ маленькой танцовщицы был неудобным для публики. В то время юные танцовщицы из низшего сословия нередко становились либо содержанками богатых ценителей балета, либо проститутками.
В общем Дега смешали с тем, из чего, по мнению некоторых, сегодня создают произведения современного искусства. После "позорного вечера" художник унес работу в свою мастерскую, где она простояла всю его жизнь.
Больше трехмерные работы импрессионист не выставлял. Если появлялось желание, то вспоминал этот случай и желание пропадало.
В старости, когда у Дега стало плохо со зрением, он преимущественно лепил. Поэтому наследникам досталась солидная коллекция фигурок, которая в 20-х годах прошлого века была переведена в бронзу потомками живописца. Реплики разошлись по музеям, частным коллекциям.
Монотипия и Дега
Процесс монотипии был известен с XVII века и получил новый интерес во времена Эдгара, когда офорт пережил возрождение. В ответ на новые технологии, такие как фотография, художники-гравёры подчеркивали уникальность своего выражения, печатая на разных пластинах, чтобы создать уникальные впечатления или выпускать свои работы небольшими тиражами.
Монотипия расширила возможности Эдгара для представления разнообразных предметов: балерин в движении или сияния электрического света. Чернила на пластинке позволяли ему скручивать и искажать тела в необычных позах и создавать драматические отношения между тьмой и светом, изобретая совершенно новые режимы рисования.
Эдгар узнал об этом процессе в середине 1870-х годов от своего друга-художника Людовика-Наполеона Лепика. Он погрузился в него с огромным энтузиазмом, сделав более четырёхсот пятидесяти работ в течение двух отдельных периодов. Первый длился с середины 1870-х до середины 1880-х годов, десятилетие, в течение которого он работал с чёрными печатными чернилами и писал современные городские сюжеты; второй был более короткой кампанией в начале 1890-х годов, когда он использовал пигментированную масляную краску для изображения реальных и воображаемых пейзажей в изображениях, граничащих с абстракцией.
Когда Эдгар описывал эти работы, он использовал фразу «рисунки, сделанные жирными чернилами и пропущенные через пресс», которая подчёркивает процесс и материалы. Принцип его монотипий отражён в его собственных словах: «не то же самое, что форма, способ видеть форму».
Самый значительный вызов Эдгара монотипу был направлен на его необычность. Вместо того, чтобы соглашаться на его производство уникальных работ, он использовал его для создания вариаций: после печати оттиска он часто пропускал пластину через пресс во второй раз, снимая другой оттиск. Поскольку большая часть чернил была перенесена на первый лист во время первоначального прогона пластины через пресс, второй оттиск, называемый родственным, был гораздо более легкой версией первого оттиска (светлое поле). Эдгар часто наносил слой пастели (иногда гуашью) поверх этого более светлого изображения, используя его в качестве тональной карты оригинальной композиции, чтобы создать новую работу, которая была как повторением, так и её трансформацией. Он перенёс эту двойственность, присущую процессу монотипии, в новые области множественности и вот, что из этого вышло.
Краткая биография
Эдгар, старший сын парижского банкира, родился в 1834 году. Он получил классическое образование, включая латынь, греческий и древнюю историю, в лицее Людовика Великого в Париже. Отец мальчика рано распознал художественные способности сына и поощрял его рисование, часто водя его в музеи Парижа. Эдгар усилил своё формальное академическое художественное образование, копируя картины старых мастеров в Италии (1856-1859) и Лувре.
Он также тренировался в студии Луи Ламота, где его обучали традиционному академическому стилю, который подчёркивал линию и настаивал на решающей важности мастерства рисования. Эдгар выработал строгий стиль рисования и уважение к линии, которую он будет поддерживать на протяжении всей своей карьеры.
Несмотря на свою давнюю связь с импрессионистами, он, похоже, так и не примирился с ярлыком «Импрессионист», предпочитая называть себя «Реалистом» или «Независимым». Тем не менее, он был одним из основателей импрессионизма и одним из его наиболее важных представителей, приняв участие в шести выставках импрессионистов в период с 1874 по 1886 год. Но его сосредоточенность на городских сюжетах, искусственном освещении и тщательном рисовании отличали его от других импрессионистов, таких как Клод Моне, которые работали на открытом воздухе, рисуя непосредственно со своих сюжетов.
Эдгар, как наблюдатель повседневных сцен, последовательно анализировал позы, движения и жесты. Он разработал отличительные композиционные приёмы, рассматривая сцены с неожиданных ракурсов и обрамляя их нетрадиционно. Художник экспериментировал с различными стилями и техниками, включая пастель, фотографию и монотипии. К концу 1880-х годов Эдгар был признан значительной фигурой в парижском мире искусства.
Подавленный ограничениями своего слабеющего зрения, возможно, в результате травмы, полученной во время его службы при защите Парижа во время франко-прусской войны 1870-71 годов, он ничего не создавал после 1912 года, когда был вынужден покинуть студию на Монмартре, в которой он работал более двадцати лет. Он умер пять лет спустя, в 1917 году, в возрасте восьмидесяти трёх лет.
7. Фабричный дым, 1976-79
«Фабричный дым» - единственная работа Эдгара, посвящённая чисто визуальным возможностям дыма в абстрактном, почти лишённом контекста виде. Монотипия как среда идеально подходила для того, чтобы запечатлеть неосязаемое качество предмета. Изображение имеет чувство и, вероятно, должно быть прочитано как эстетическая реакция на воспринимаемое явление, а не как визуальная метафора современности.
5. Певцы на сцене, 1877-79
Немного про Эдгара Дега, самого нетипичного импрессиониста
В славном ряду импрессионистов Дега стоит немного особняком. В отличие от своих коллег, он писал картины в помещениях, в его подходе мало случайного и сиюминутного, все работы срежиссированы до мельчайших подробностей.
Однажды Дега притащил в свою мастерскую тазы и всякие прибамбасы для ванной, нагнал натурщиц и сел наблюдать. Девушки часами занимались своими делами: расчесывались, мылись, вытирались, зевали, раздевались и одевались. Сперва они удивлялись, чего он не рисует то, а потом просто забивали на него и тусовались.
Хитрому Дега это как раз и было нужно)
Таким образом создавалась нужная автору непринужденность, зарисовка жизни. Именно естественность героинь и повседневность обстановки позволили художнику выставлять на выставках голых девушек без мифических сюжетов, но не получать по шапке, как Мане.
Барышня не смотрит на зрителя, а живет сама по себе. Картина как будто обрезана, но если дополнить ее недостающими деталями, то все разрушится. Согласитесь, как будто автор не написал ее, а сфоткал))
Эдгар Дега во всех любимых сюжетах искал и писал прежде всего движение: моющиеся женщины, жокеи перед стартом, разминающиеся, почесывающиеся и поправляющие прически балерины заняты своей жизнью и не подозревают, что за ними наблюдают.
Вот скажите мне, вы любите балет или балерин? Художник явно любил вторых))
В момент написания картины художник уже страдал отслоением сетчатки и видел очень плохо. Через 6 лет он совсем перестал заниматься живописью и начал лепить скульптуры буквально наощупь.
И это удивительно! Полуслепой художник смог создать удивительную композицию – складывается ощущение, что это одна и та же девушка кружится в сложном танце. Выверенное и будто математически точное расположение героинь картины придают эффект случайного фотографического кадра. И хотя Дега любил изображать тяжелый быт балерин и их изматывающие репетиции перед выступлениями, здесь он возвращает балету торжественность и праздник.
Эх, Дега, может мы тоже просто любим балерин?))
Другие истории можно посмотреть в моем телеграме или инстаграме.
Найдены дубликаты
10 месяцев назадДега немало применял фотографию в поиске и в работе с натурой
О, какое-то непередаваемое чувство восторга - видеть фото тех девушек, их поз, которые потом перенесли на картину.
Столько лет я знаю картину, а сейчас будто озарение
10 месяцев назад Как различать художников: видишь балерину - говоришь Дега, говоришь Дега - видишь балерину 10 месяцев назаду нее там что торчит такое белое? Веревочка?
раскрыть ветку 1 10 месяцев назад Вторая нога же 10 месяцев назад Не понимаем мы этих ваших импрессионистов раскрыть ветку 11 10 месяцев назадА что там можно не понимать у импрессионистов?
Та же живопись, просто не по классическим канонам - более живые ракурсы (вместо классических сцен - ближе к "зарисовкам из жизни"), более смелые краски.
Вот и всё, ничего недоступного пониманию обычного человека.
Вот тебе завтрак гребцов Ренуара.
Что непонятного?
Вот гребцы-молодцы, вот завтрак, вот тёлочки, которые повелись на спортсменов.
Зарисовки жизни, не более - импрессионистам как раз характерен отход от глубокомысленных сюжетов и посланий.
Ну вот тут один чувак десятки лет разбирался. Интересно, у комментатора выше родня во Франции есть?
О чем думает девушка со стаканом воды?)
10 месяцев назад И как я должен понять, что это гребцы?Вёсла у них есть?
Может лодки где-то неподалеку?
Говорю же, не по-ни-маем мы этот ваш импрессионизм! раскрыть ветку 6 10 месяцев назад
Вот эта картина, надо полагать для вас выглядит как "какой-то старик с лицом душевнобольного обнимает труп"? :-D
Во-вторых, живопись историческая и отражает определенное событие и это таки реализм. раскрыть ветку 4 10 месяцев назад
Наводящий вопрос: откуда вам это понятно? Из названия?
То есть из названия "Иван Грозный и сын его Иван" вам понятно, что изображено на картине, но при этом из названия "Завтрак гребцов" вы по какой-то причине не можете извлечь информацию? Занятно.
Нихрена кроме снобизма и поиска красоты и "смысОла" там, где их нет раскрыть ветку 2 10 месяцев назад
ну как же вам не ясно что это завтрак гребцов! Картина показывает завтрак - это ясно из положения солнца. На заднем плане - река с весельными лодками. Публика явно разнородная - есть благородные господа и дамы в парадных костюмах и мужики в майках - это же начало 20 века, никто не носил майки в приличном обществе. Значит, у нас ситуация, когда внезапно спокойно смешиваются и взаимодействуют пролетариат и буржуазия, на берегу реки, в день катания на лодках. Наверное, это завтрак шахтеров или хлеборобов.
ещё комментарии 10 месяцев назад Сам бы что думал, если бы названия не было?Может это ваще рыбаки?
Вам любую хрень нарисуй из трёх мазков, или краской наблюй на холст и выставляй, главное подписать, что это какое нибудь "впечатление от рассвета на озере"
А рассуждать красиво можно о чём угодно.
Только рассуждать-не мешки ворочать. ещё комментарий ещё комментарии ещё комментарии ещё комментарии 10 месяцев назад
Каждому свое. Мне вот больше всего нравится Юпитер и Калисто, но и про Дега смотрю и читаю с интересом. Это веха в искусстве, сейчас уже такого нет, только пост цитирование и "ремейки".
ещё комментарии показать ещё 0 комментариев Похожие посты 16 часов назад
Как Эдгар Дега бросил вызов миру искусства: Недооценённые монотипии с изящными линиями и гротескными движениями
Отписаться можно в любой момент.
Увлечение Дега техническими изобретениями, пожалуй, наиболее ярко проявляется в его гравюре. В своих монотипиях Эдгар отражает дух городской жизни, освобождает рисунок от традиций, изображает тело смелыми способами и использует возможности абстракции в уникальных пейзажах, стремясь к изящным линиям и гротескным движениям, достигая странной новой красоты, привлекающей взгляд своими неординарными работами.
2. Балетмейстер: Репетиция балета, 1875-76
Второй оттиск монотипии тёмного поля «Балетмейстер» был обработан пастелью и гуашью в композицию с несколькими другими фигурами: мужчина, стоящий лицом к картине справа, и танцоры, склонившиеся позади Перро. Слева седовласый балетмейстер, одетый в коричневый пиджак и красный галстук, опирается на трость, указывая на единственную танцовщицу, выступающую справа. Три другие танцовщицы окружают его, одна наклоняется вперёд, спиной к зрителю, чтобы завязать шнурок. В дальнем правом углу стоит мужская фигура, одетая в чёрное, частично отрезанная рамкой картины. Фон тёмный, зеленовато-коричневый, с бликами позади танцора.
Эдгар использовал рисунок Перро («Танцовщица», 1875) в качестве основы для ретуши монотипии. Жюль Перро был одним из величайших танцоров Парижской оперы. Он провёл много лет в России в качестве танцора и хореографа и в 1861 году навсегда вернулся во Францию. Работа была куплена американским коллекционером в 1875 году. Художник подписал работу в правом верхнем углу, частично скрытую жёлтой пастелью, как Дега.
Читайте также: