Берлин будете брать втроем
Но прежде всего надо было взять Берлин, опередить союзников, которые, как было известно Сталину, тоже стремились к этому.
Первого апреля в Ставку были вызваны командующие фронтами Жуков (1-й Белорусский) и Конев (1-й Украинский). На заседании присутствовали члены ГКО, новый начальник Генерального штаба А. И. Антонов и начальник главного оперативного управления Генерального штаба С. М. Штеменко.
Штеменко по указанию Сталина зачитал разведывательную телеграмму, в которой сообщалось, что союзники готовят операцию по захвату Берлина, чтобы взять его раньше Красной армии!
Сталин спросил у Жукова и Конева: «Так кто же будет брать Берлин — мы или союзники?».
В самой тональности вопроса слышится вызов: они не пройдут в наш Берлин!
Почему Берлин уже стал нашим? Потому что в Ялте договорились о зонах оккупации Германии. Если союзники хотели нарушить договоренности, то из этого следовало только одно: они уже начали вытеснять СССР из Европы. Сталину это не надо было долго объяснять.
Командующие фронтами сразу поняли, что у них могут отнять великую военную славу и главный трофей. И Жуков, и Конев заявили, что Берлин будут брать они.
После этого маршалы в Генштабе несколько дней готовили планы операции. Сталин утвердил. И вот что интересно: он провел карандашом по карте разграничительную линию между фронтами и оборвал ее, не доведя до Берлина примерно на 80 километров. В своих воспоминаниях Конев говорит, что в этом был «негласный призыв к соревнованию фронтов».
Немцы защищались героически. Особенно отчаянно дрались подростки и пожилые резервисты из фольксштурма, которые не пережили внутреннего краха, какой испытали кадровые войска в России. Берлинская группировка немцев насчитывала 1,5 миллиона человек. И в душе почти каждого томился страх расплаты за преступления на Востоке.
Советская пропаганда не давала утихнуть жажде справедливой мести: почти каждый воин Красной армии имел свой личный счет к немцам в лице погибших родителей, детей, жен, сестер и братьев. Как писал Илья Эренбург в статье «Расплата»: «Кто нас остановит? Генерал Модель? Одер? Фольксштурм? Нет, поздно. Кружитесь, кричите, войте смертным воем — настала расплата» 516 .
Военные типографии печатали плакаты: «Солдат Красной Армии, ты находишься теперь на германской земле; час расплаты пробил». В приказе Жукова войскам говорилось: «Горе земле убийц. Мы будем страшно мстить за все».
Вряд ли в апреле 1945 года в полушаге от Победы кто-то из наступавших солдат думал иначе. Потери мирного населения СССР составляют не менее 13,7 миллиона человек, включая 7,4 миллиона преднамеренно уничтоженных оккупантами и 2,1 миллиона погибших на принудительных работах в Германии 517 . Состязание маршалов достигло пика. 25 апреля Берлин был окружен. В тот же день американские части, не встречая сопротивления, вышли к реке Эльбе и в районе города Торгау соединились с частями 1-го Украинского фронта. Встреча союзников, по замыслу гитлеровского командования, должна была привести к конфликту, но на самом деле вылилась в демонстрацию дружеских чувств. И что еще важно: германский фронт оказался раздроблен и лишен коммуникационного единства; можно сказать, у него вырвали сердце.
Двадцать восьмого апреля был расстрелян плененный итальянскими партизанами Муссолини.
Тридцатого апреля покончил самоубийством Гитлер.
В тот же день над рейхстагом было водружено Знамя Победы.
Кребс был начальником Генерального штаба сухопутных сил, до войны был военным атташе в Москве. Сейчас генералы битой в 1941 году Красной армии стояли в Берлине — профессиональный крах немецкого командования был очевиден.
Жуков сразу позвонил Сталину. Тот недавно лег спать, но маршал потребовал, чтобы его разбудили.
Верховный быстро взял трубку и, выслушав Жукова, сказал: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым».
Вспоминал ли он декабрь 1941 года, когда тот же Жуков грубо послал его.
Ранним утром 1 мая 1945 года заканчивался их небывалый союз, союз вождя и маршала. Через несколько часов в Москве состоится праздничный первомайский парад, Сталин будет стоять на трибуне мавзолея и слушать радостные приветствия. Сейчас Москва еще спала.
Сталин попросил Жукова не будить его до утра, так как хотел выспаться перед парадом.
Но неизвестно, смог ли вождь быстро заснуть.
Ночь кончилась. Она длилась целую вечность.
Теперь предстояли капитуляция Германии, встреча победителей для определения условий будущего мира и… всё. Эта страница истории должна была перевернуться.
Капитуляция началась с того, что генерал Эйзенхауэр несколько раз в апреле сообщал советской стороне о предложениях немцев — это предложение о перемирии в Голландии для доставки продовольствия гражданскому населению и предложение Гиммлера через шведское посольство о сдаче в плен всех германских войск на Западном фронте. Американцы эти инициативы отвергли. Президент Трумэн через американское посольство в Стокгольме передал ответ: единственно, что приемлемо, — безоговорочная капитуляция Германии всем союзникам и на всех фронтах.
Пятого мая в штаб Эйзенхауэра прибыл представитель нового президента Германии адмирала Дёница — для переговоров о капитуляции всех вооруженных сил немцев.
Эйзенхауэр запросил Москву: является ли предложение Дёница приемлемым? Речь шла о чисто военной капитуляции. Политические и экономические условия должны были быть приняты не здесь.
Начальник Генерального штаба Антонов быстро ответил, что принимает план Эйзенхауэра. Советский представитель при американском командовании генерал И. А. Суслопаров передал ответ.
Однако вечером 5 мая представитель Дёница адмирал Фридебург предложил только капитуляцию на Западном фронте. Эйзенхауэр отверг это предложение. Тогда Фридебург попросил перерыв для консультации с Дёницем.
Шестого мая Эйзенхауэр направил Антонову проекты двух документов, которые он собирался подписать в случае согласия Сталина. В том, что окончательное решение принимает Верховный, ни у кого не вызывало сомнений. Первый документ был соглашением о готовности немцев своевременно прибыть в назначенный пункт для подписания безоговорочной капитуляции на Западном и Восточном фронтах.
Утром 7 мая Антонов сообщил письмом военному представителю США генералу Дину несколько замечаний непринципиального характера, которые были учтены, и предложение провести капитуляцию в Берлине с участием маршала Жукова.
В 1 час 41 минуту по среднеевропейскому времени в Реймсе Эйзенхауэр и генерал А. Йодль, начальник оперативного отдела Верховного командования вермахта, подписали акт о безоговорочной капитуляции всех германских вооруженных сил перед союзными вооруженными силами. Генерал Суслопаров подписал этот акт за советскую сторону, сделав, по согласованию с Эйзенхауэром, дополнение, что впоследствии не исключается подписание более совершенного документа.
Сталин был очень недоволен, хотя претензий к Суслопарову не имел: тот оставил запасный выход.
Седьмого мая Сталин позвонил Жукову и сказал: «Сегодня в городе Реймсе немцы подписали акт о безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны вынес на своих плечах советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием союзных войск» 518 .
Восьмого мая в Карлсхорсте, восточной части Берлина, состоялась церемония нового подписания. Эйзенхауэр планировал присутствовать, но потом его планы изменились. Акт капитуляции подписывали британский командующий ВВС главный маршал авиации Артур Теддер, командующий стратегической авиацией США генерал Карл Спаатс и главнокомандующий французской армией Ж. Латр де Тассиньи. От Советского Союза — маршал Георгий Константинович Жуков. От Германии — генерал-фельдмаршал Кейтель, начальник штаба Верховного командования вермахта.
Церемония носила подчеркнуто торжественный характер. После нее был банкет. «Англо-американо-советская дружба достигла своего апогея» — так оценил это событие генерал Дин.
Пили, пели и плясали до шести часов утра. Жуков сплясал «русскую», сложный и быстрый танец, требующий большой выносливости.
Утро пришло с громом могучей праздничной канонады — был дан спонтанный салют.
Девятого мая в два часа ночи в СССР было объявлено, что Германия капитулировала. Союзники сообщили это тринадцатью часами ранее, так что информационную гонку Москва проиграла. Зато в остальном все произошло по ее воле.
Девятого мая Сталин через прессу обратился к народу: «Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию».
Он вспомнил «великие жертвы», лишения, страдания, «напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества», и подчеркнул свою новую, «славянскую» идею: «Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией».
В его речи было обозначено еще одно: «Советский Союз… не собирается ни уничтожать, ни расчленять Германию».
Американцы и англичане желали расчленить, а Сталин, который совсем недавно говорил Бенешу что через 15 лет неизбежна новая война с Германией, теперь хотел сохранить это государство. Почему? Похоже, он уже считал, что послевоенная Германия будет его союзником в противовес Лондону и Вашингтону.
Поразительно, но еще 14 апреля, накануне Берлинской операции, по указанию Сталина в «Правде» была напечатана статья начальника Управления пропаганды и агитации ЦК партии Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», в которой отвергался антинемецкий пафос публициста. Призыв «Убей немца!» сдавался в архив. Теперь немцы должны были стать союзниками.
Сталин из донесений разведки знал, что его друг Черчилль готов тут же начать третью мировую войну. Трудно поверить? «Основа связи — общая опасность, объединившая великих союзников, — исчезла мгновенно. В моих глазах советская угроза уже заменила нацистского врага» 519 .
Девятого мая Черчилль написал Эйзенхауэру, что не следует уничтожать немецкие самолеты, они еще могут пригодиться. Еще раньше он телеграфировал английскому фельдмаршалу Монтгомери, что надо собирать и складировать немецкое оружие.
Черчилль был против отвода далеко продвинувшихся в Германии американских войск, так как это означало бы распространение русского господства еще на 120 миль на фронте протяжением 300–400 миль.
Двенадцатого мая 1945 года был утвержден окончательный вариант плана «Немыслимое», в котором рассматривалась перспектива ведения военных действий против СССР в Европе (10 германских и 47 американских и английских дивизий). Вывод, однако, был отрицательный: перевес Красной армии над английской был бы подавляющим. Кроме того, указывалось, что начнется «тотальная война с Россией» с непредсказуемым результатом.
Американцы тоже проанализировали результаты возможного столкновения с СССР, и Комитет по стратегическим вопросам при Объединенном комитете начальников штабов Великобритании и США пришел к выводу, что ни США, ни СССР не смогут нанести друг другу поражения.
К тому же надо учесть особую атмосферу, царившую тогда в странах-победительницах.
Значит, военное давление отпадало. Надо было договариваться.
Тем не менее Черчилль дает указание британским вооруженным силам об отмене демобилизации ВВС и приостановке демобилизации в сухопутных войсках.
На 24 июня по предложению Сталина был назначен победный парад на Красной площади. Как вспоминал Жуков, «каждый из нас считал, что Парад Победы будет принимать Верховный Главнокомандующий». Так вначале полагал и сам Сталин, но ему вскоре пришлось от этого отказаться.
Восемнадцатого или 19 июля он вызвал к себе на дачу Жукова и, уточнив, не разучился ли тот ездить верхом, сказал, что Жуков будет принимать, а Рокоссовский командовать парадом. При этом Сталин не счел нужным рассказывать, что он попробовал проехать верхом на коне, но был сброшен на опилки манежа и сильно ушиб руку. А для старого кавалериста Жукова задание было легким и приятным.
Двадцать четвертого июня шел моросящий дождь. Радостные и ликующие люди проходили по Красной площади. В десять часов Сталин и другие руководители вышли на трибуну мавзолея. Жуков и Рокоссовский выехали верхом, оркестр грянул торжествующий гимн «Славься!» из оперы Михаила Глинки «Иван Сусанин», навевающий воспоминания о победе над польскими интервентами в 1612 году. Рокоссовский отдал рапорт. Жуков скомандовал начать парад.
Высший миг торжества! Двинулись сводные полки всех фронтов и флотов. Шли все, живые и мертвые герои, бывшие в эту минуту единым целым. От смертно-торжественного парада 7 ноября 1941 года до Парада Победы с его всеобнимающей жизненностью прошла целая эпоха. И не «Интернационал», не гимн СССР, а это русское «Славься!» ликовало тогда над Кремлем.
Вечером Сталин поразил многих, подняв на приеме в Кремле неожиданный тост: «Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост.
Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и прежде всего русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики „ура!“.).
Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне всеобщее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.). 521
Это было поразительно! Его откровенность подкупила многих. Один из юных ветеранов, девятнадцатилетний Филипп Бобков вспоминал, что тогда казалось, что Сталин вот-вот должен признать ошибочность репрессий 1930-х, но ни тогда, ни позже этого не произошло. Говоря об ошибках, Сталин ограничился только военными годами. И это было осознанно.
Юрий Жданов, сын члена Политбюро, тоже свидетельствует о новых настроениях нашего героя. «Анализируя итоги прошедшей войны, в узком кругу членов Политбюро Сталин неожиданно сказал: „Война показала, что в стране не было столько внутренних врагов, как нам докладывали и как мы считали. Многие пострадали напрасно. Народ должен был бы нас за это прогнать. Коленом под зад. Надо покаяться“.
Наступившую тишину нарушил мой отец:
— Мы, вопреки уставу, давно не собирали съезда партии. Надо это сделать и обсудить проблемы нашего развития, нашей истории.
Отца поддержал Н. А. Вознесенский. Остальные промолчали. Сталин махнул рукой:
— Партия… Что партия… Она превратилась в хор псаломщиков, отряд аллилуйщиков… Необходим предварительный глубокий анализ» 522 .
Двадцать седьмого июня Сталину по представлению всех маршалов было присвоено звание генералиссимуса. Сам вождь относился к этому званию очень сдержанно и отказался носить особый мундир с золотыми эполетами, скопированный с парадных мундиров времен Отечественной войны 1812 года.
Да, Сталин понимал, что с окончанием войны начинается иное время. По-видимому, он держал в уме возможность какого-то неконфронтационного выхода из войны, о чем есть косвенные свидетельства. Так, СССР подписал документы Бреттон-Вудской финансовой конференции (в том числе уставы Международного валютного фонда и Всемирного банка), детища Рузвельта, который хотел создать новую мировую финансовую систему. Американская инициатива привлечь СССР к созданию послевоенного финансово-экономического порядка имела все шансы завершиться геополитическим примирением с СССР. В этом плане оба лидера могли договориться. Во всяком случае, Рузвельт считал вполне реальным движение Советского Союза по пути «демократического социализма». И Сталин, планируя будущее восточноевропейских стран, видел их правительства не коммунистическими, а коалиционными, многопартийными. Поэтому, говоря о знаменитом тосте Сталина после Парада Победы, надо иметь в виду возможность иного будущего для мира и России.
Из общего числа советских пленных 4,56 миллиона человек вернулись на родину 1 миллион 836 тысяч 552 человека, из которых около одного миллиона были направлены для дальнейшего прохождения службы в частях Красной армии, 600 тысяч — на работу в промышленности в составе рабочих батальонов, а 233,4 тысячи как скомпрометировавших себя в плену — в лагеря НКВД.
Потери вооруженных сил Германии во Второй мировой войне составили 11 миллионов 844 тысячи человек 523 .
В ту минуту, когда объявили Победу, над замершей страной пролетел скорбный ангел, запечатленный в стихотворении Александра Твардовского. Наступало прощание.
Время побеждать
Переломным моментом для Конева стал июль 1943 года, когда он был назначен командующим Степным фронтом. Накануне Курской битвы войска фронта были развёрнуты в резерве за Центральным и Воронежским фронтами. Перед фронтом ставилась цель в случае прорыва противника остановить его наступление на занимаемом рубеже.
Но сражение развивалось благоприятно, и 17 июля свежие войска Конева нанесли контрудар по гитлеровцам. 3 августа войска фронта вместе с войсками Воронежского фронта перешли в наступление на белгородско-харьковском направлении. 5 августа войска Конева освободили Белгород, 23 августа – Харьков.
Конев почувствовал уверенность в себе, которая словно передалась его солдатам. В сентябре 1943 года Степной фронт освобождает Полтаву и Кременчуг, в конце того же месяца с ходу форсирует Днепр.
После взятия Харькова Иван Конев стал генералом армии, а еще через полгода – Маршалом Советского Союза. Эти шесть месяцев вместят целую череду успешных операций 2-го Украинского фронта, в который был переименован Степной. В начале 1944 года войска Конева вместе с 1-м Украинским фронтом Николая Ватутина проведут Корсунь-Шевченковскую операцию, в ходе которой было окружено и уничтожено 10 вражеских дивизий.
29 июля 1944 года за умелое руководство войсками фронтов в крупных операциях, в которых были разгромлены сильные группировки противника, личное мужество и героизм Ивану Коневу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Почему надо было брать Берлин с такими потерями? Зная что Берлин будет поделен на сектора, согласно Ялтенской конфе-
Взятие Берлина имело скорее сакральный, нежели тактический характер в умах не только руководства, но и простых советских солдат: покончить с фашистской гадиной в ее логове!! !
Американцы не преминули бы сами взять Берлин, если б не находились на несколько сотен км дальше от него, чем наши.
Ваши рассуждения - на уровне современного обывателя, нарушение принципа историзма.
Товарищ комиссар
Один из самых известных маршалов родился 28 декабря 1897 года деревне Лодейно Никольского уезда Вологодской губернии. Выходец из крестьянской семьи, он с юных лет знал, что такое тяжелый труд. С 15 лет Иван Конев трудился сезонным рабочим на лесных биржах.
В 19 лет его призвали в армию. Зачисленный в артиллерию, Конев сначала служил в резервной бригаде, а затем, получив звание унтер-офицера, был направлен на Юго-Западный фронт. После прихода к власти большевиков Конева демобилизовали.
Отставной унтер-офицер, вернувшись на родину, стал помогать укреплению Советской власти. Конев был назначен уездным военным комиссаром. Затем, вступив в ряды Красной Армии, он сражался с белогвардейцами и японскими интервентами на Дальнем Востоке.
Был в то время Иван Степанович не командиром, а комиссаром, человеком, который вдохновлял бойцов на бой ради светлого будущего. За ним шли, потому что Конев и сам от пуль не прятался. В 1921 году он был среди делегатов X съезда РКП(б), которые отправились подавлять Кронштадтское восстание.
После Гражданской войны Конев остался в РККА, занимая должности комиссара и начальника политотдела.
а када еще раз брать Берлин будем?
анекдот про берлин.
учитель спрашивает ученика: Кто взял берлин?
ученик: клянусь учитель я небрал! !
учитель: я знаю, скажи кто взял? ?
ученик: я не знаю, но клянусь я не брал, если б я взял бы, то я бы вам вернул!
вызвали родителя ему учитель говорит: твой сын не говорит кто взял берлин!
родитель: мой мальчик честный, он всегда отвечает за свои поступки! потом родитель мальчику шепотом говорит: если взял, то верни им, я тебе новый берлин куплю.
Остальные ответы
Нью-йорка.. ближе однако.
вот вечно вы возьмете, а потом на место положить - фиг!
В жопу Берлин, сколько раз можно повторяться! Даешь Вашингтон !
…Один тут тоже хотел взять Берлин по новой, так вот поиграв в call of duty black ops он почувствовал me gusta. С тех пор он контролирует свои желания. Улавливаешь?
Источник: ты сразу не сказал что тебе сто лет в обед))))))))))))))
Берлинский спор
Ни Жуков, ни Рокоссовский, правда, никакого призыва к соревнованию не увидели. Оно началось само собой, когда части 1-го Белорусского фронта ввязались в упорные бои на Зееловских высотах, а 1-й Украинский фронт стремительно продвигался вперед. Развивая успех, Конев, по приказу Ставки, отдал приказ 3-м и 4-м гвардейским танковым армиям развернуться на Берлин.
Но и войска Жукова, проломив оборону немцев, тоже стремительно шли к Берлину. В результате в город подразделения двух фронтов вошли почти одновременно. В 12 часов 25 апреля 6-й гвардейский мехкорпус 1-го Украинского фронта соединился с частями 1-го Белорусского фронта, замкнув тем самым кольцо окружения вокруг Берлина.
Между маршалами в этот момент шел активный обмен мнениями. Конев надеялся на разделение зон ответственности в Берлине таким образом, чтобы главный удар по важнейшим объектам в столице Третьего Рейха нанесли его подразделения. Но Жуков ничего в итоге не поменяет, и знамя над Рейхстагом поднимут бойцы 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта.
Спустя всего несколько дней 1-й Украинский фронт сыграет решающую роль в Пражской операции, и благодарные чехи прославят маршала Конева как освободителя Праги. За образцовое руководство войсками в завершающих операциях Великой Отечественной войны Конев во второй раз будет удостоен звания Героя Советского Союза.
Но не затаил ли Иван Степанович обиду на Георгия Константиновича за Берлин?
Четыре заблуждения о взятии Берлина
2 мая 1945 года сдался гарнизон Берлина. «Логово зверя» было завоевано, Гитлер застрелился, а до конца войны в Европе оставалась какая-то неделя. Но, как и любое крупное историческое событие, овладение Берлином обросло множеством мифов. Разберем самые распространенные из них.
Миф 1. Берлин следовало не штурмовать, а взять в осаду – спешить все равно некуда
Часто можно встретить мнение, что Берлин надо было не брать, а подождать – и взять измором. Постреливать из артиллерии, кидать бомбы с самолетов. Но на ощетинившиеся пулеметными стволами и гранатами фаустников улицы – не лезть. Мол, очевидно, что победа не за горами, так зачем же губить еще людей. Мысль продиктована человеколюбием и гуманизмом, но на деле ее воплощение привело бы к обратному результату.
Все дело в том, что Берлин был взят не быстро, а очень быстро. Куда более маленький Сталинград держался месяцы до советского контрнаступления. Оставить в покое Берлин – и он, один из крупнейших городов Европы, подготовленный к обороне и возглавляемый самим фюрером, мог бы затягивать войну еще немало времени.
Все эти месяцы немцы бы продолжали сопротивление на других фронтах, где их, руководимых волей и обещаниями Гитлера, пришлось бы дожимать.
Это бы стоило куда большего количества жизней – у Германии еще имелись возможности затянуть войну. Но взявшая штурмом Берлин Красная армия довела фюрера до самоубийства, а после его смерти желающих активно ей сопротивляться в Третьем рейхе не нашлось.Миф 2. В Берлинской операции советские войска действовали не умением, а числом
Такая точка зрения часто встречается в двух, казалось бы, далеких друг от друга сферах – немецких мемуарах и высказываниях хрущевских времен. Кто-то, желая скрасить свое поражение, пишет об «ордах восточных варваров, от которых никак не отбиться», а кто-то сгущает краски в политических целях.
На деле Берлинская операция – это не только эффективный, но и крайне эффектный пример владения искусством войны. Основной план немцев состоял в том, чтобы нанести наступающей РККА наибольшие потери. Все для того, чтобы выиграть как можно больше времени, чтобы в итоге сдаться не русским, а куда менее злым на них американцам.
Для этого немцы должны были использовать все возможности, чтобы задержать и измотать наступающую РККА. Германская пехота закрепилась на Зееловских высотах, хорошем естественном рубеже. Командующий 9-й армией Теодор Буссе планировал методично дотянуть время до «предпоследней секунды», после чего отвести войска в заранее подготовленный к обороне Берлин и дать бой русским уже на улицах города. Собирая кровавую жатву на каждом из предусмотренных этапов.
Это ему не удалось – в первую очередь из-за стремительных и слаженных действий РККА. Маршал Жуков сманеврировал сразу четырьмя танковыми армиями. Эта могучая мобильная сила одновременно окружила в поле отступающие в город войска, которые так и не смогли зацепиться за каменные стены, и окружила сам Берлин, чтобы тот не смог получить более-менее крупных подкреплений. Результатом оказалась дырявая оборона немецкой столицы – вместо того, чтобы держаться, как Сталинград, ну или хотя бы Кюстрин, город упал в руки победителей за какую-то неделю. А все потому, что к 1945-му РККА воевала не только самоотверженно, но еще и красиво.
Миф 3. Под Берлином и в самом городе РККА понесла тяжелейшие потери
Берлинская операция была одной из самых эффективных и красивых, но ее подпортил один момент – штурм тех самых Зееловских высот, забуксовавший в самом начале. Впрочем, не только их одних – оборонительная линия немцев в целом оказалась прочнее, чем ожидалось, и пробить ее сразу не удалось, несмотря на все усилия и концентрацию артиллерии.
Этот эпизод даже заставил менять план операции, подключая к прорыву обороны часть танков, которые должны были сами хлынуть в пробитые пехотой и артиллерией бреши, и создавать те самые окружения, о которых говорилось выше.
Неудача на первой линии обороны имела эффект – после отвлечения части танков сила глубокого удара танковых армий стала меньше. Этого, правда, все равно хватило, чтобы все, что было задумано, состоялось. Но момент был неприятный, и вспоминать о нем не особо любили. Зато потом, когда «стало можно все», эту стыдливость припомнили, и от души оттоптались, раздувая советские потери до невероятных величин. Некоторые договорились до того, что на одних только Зееловских высотах погибло более 70 тысяч советских бойцов, а за всю операцию в целом – более 350 тысяч.
Реальные цифры совсем другие – около 80 тысяч убитыми за всю операцию и 20 тысяч на улицах самого Берлина. Это немало, это очень много – исходя из логики, что ценна каждая жизнь, но учитывая, чего удалось добиться, и вспоминая немецкие потери, которые были как минимум в несколько раз больше, стоит признать, что потери в Берлинской операции оказались вполне приемлемыми.
Миф 4. Советское командование напрасно ввело в город танки
Еще одно заблуждение состоит в «загубленных танковых армиях на улицах Берлина». Есть такой догмат, что танкам в городских боях якобы делать нечего – мол, углы обзора там узкие, расстояния небольшие, кто угодно подкрадется, выстрелит из фаустпатрона, и танк горит.
Это, правда, не мешало много кому эти самые танки в городских боях с успехом использовать – тем же немцам и нашим в Сталинграде, например. Давить Варшавское восстание послали даже не танки, а монструозные «Штурмтигры» и 600-миллиметровый «Карл». Да и в наши дни, в Сирии, танки используются со вполне ощутимым результатом – все, наверное, видели видео, в котором корреспонденты крепили на этих самых танках экшен-камеры и буквально покадрово освещали и комментировали ход городского боя. Главное, чтобы руки были из того места, и нужная тактика под конкретные условия была.
В реальности танк в городе может не просто долго жить, но и приносить громадную пользу. Кто в здравом уме откажется от бронированной и мобильной огневой точки? Особенно если эта точка – ИС-2 с внушительным 122-мм орудием, парой-тройкой удачных попаданий в перекрытия, способных обрушить дом?
Все искусство в том, чтобы прикрывать танки пехотой, а также выстраивать их в грамотные боевые порядки. Когда два танка прижимаются к разным сторонам широкой улицы и контролируют орудиями противоположные – так удобнее наводиться и стрелять. А следом за ними идут еще два, и тычут стволами в многоэтажные дома над первой парой – чтобы никто не додумался высунуться сверху. И всю четверку прикрывает пехота, досматривающая каждую щель, куда может спрятаться не в меру смелый боец с фаустпатроном.
Вот тогда и получается единый боевой организм, который способен не только продвигаться по полуразрушенным улицам Берлина, но и самостоятельно разбираться с пулеметными гнездами, замаскированными орудиями и вкопанными по башню танками противника. Не будь в этом организме танков – потери бы, наоборот, были бы куда больше.
Берлинская операция была одним из важнейших успехов РККА. Последним в этой самой кровопролитной войне. Операцией, которая положила конец этому кровопролитию. Через неделю мы отметим ее прямой результат.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Соперники
От того, кто поставит финальную точку в войне, зависело очень многое, и не только в символическом, а в политическом плане.
- Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники? – спросил Сталин.
- Берлин будем брать мы, и возьмём его раньше союзников!
Это смелое и уверенное заявление было вполне в духе Георгия Жукова. Но произнес его не он. Обещание Сталину дал командующий 1-м Украинским фронтом Иван Конев.
Они были очень похожи как полководцы – современники находили общее в их стилях руководства. Как и Жуков, Конев умел быть жестким, порой даже жестоким, а более горячего и экспансивного полководца среди маршалов Победы, пожалуй, не было.
Жуков с Коневым были почти сверстниками – Иван Степанович был всего на год младше Георгия Константиновича.
Назвать из отношения простыми никак нельзя. Острое соперничество, развернувшееся между маршалами на заключительном этапе войны, продолжилось и послевоенное время. И в конечном итоге Конев, считавший себя несправедливо обойденным во время битвы за Берлин, поставит точку в военной карьере Жукова.
Трибунал отменил Жуков
Конев окружения избежал, но ясно понимал, что его ждет участь расстрелянного ранее генерала Павлова. Из Москвы прибыла комиссия Государственного Комитета Обороны во главе с Молотовым и Ворошиловым. Ее заключение казалось предрешенным, а дальше должны были последовать трибунал и расстрел.
В этой практически безнадежной ситуации Конева спасло вмешательство Жукова, который напрямую обратился к Сталину, заявив, что командующий фронтом сделал в данной ситуации все возможное. Более того, Жуков, который стал новым командующим фронтом, заявил, что Конев нужен ему в качестве заместителя. Сталин согласился с просьбой Жукова. Через несколько дней Конев был назначен командующим Калининским фронтом, созданным из части подразделений Западного фронта на северо-западном направлении от Москвы.
Части Калининского фронта отличились в контрнаступлении под Москвой, благодаря чему исчез, наконец, дамоклов меч, висевший над головой Конева.
Но дальше в биографии Конева вновь была не самая радужная страница, связанная с неудачными попытками советских войск взять Ржев. Осенью 1942 года Конев в должности командующего Западным фронтом под общим руководство Жукова вновь будет наступать на Ржев в рамках операции «Марс», которая также закончится неудачей. Тем не менее, благодаря ей удастся оттянуть значительные немецкие резервы, что позволит РККА добиться огромного успеха под Сталинградом.
Право брать логово зверя
К апрелю 1945 года, когда состоялся судьбоносный разговор о взятии Берлина, Конев наряду с Жуковым и Рокоссовским входил в тройку самых успешных и популярных в народе советских военачальников.
Каждый из троих был честолюбив, и каждому хотелось внести решающий вклад взятие вражеской столицы.
Согласно общему плану Берлинской операции, были поставлены следующие задачи:
- 1-му Белорусскому фронту — овладеть столицей Германии городом Берлином.
- 1-му Украинскому фронту — нанести рассекающий удар южнее Берлина, изолировать главные силы группы армий «Центр» от берлинской группировки и этим обеспечить с юга главный удар 1-го Белорусского фронта.
- 2-му Белорусскому фронту — нанести рассекающий удар севернее Берлина, защищая правый фланг 1-го Белорусского фронта от возможных контрударов противника с севера.
Таким образом, Сталин, услышав слова Конева, главную роль отвел все-таки Жукову.
Но Конев считал, что ничего не предрешено. В своих мемуарах он писал: «Ведя. линию карандашом, Сталин вдруг оборвал ее на городе Люббен… Разграничительная линия была оборвана примерно там, куда мы должны были выйти к третьему дню операции. Далее (очевидно, смотря по обстановке) молчаливо предполагалась возможность проявления инициативы со стороны командования фронтов. Был ли в этом обрыве разграничительной линии на Люббене негласный призыв к соревнованию фронтов? Допускаю такую возможность. Во всяком случае, не исключаю ее».
«Берлин будем брать мы». Как комиссар Конев стал маршалом Победы
1 апреля 1945 года в Кремле Иосиф Сталин обсуждал с военачальниками тему, которая имела важнейшее значение для окончания войны и будущего мироустройства. В Москве была получена телеграмма, в которой сообщалось: англо-американское командование готовит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его раньше Красной Армии.
«Жуков не оправдал доверия партии»
Уже после смерти Сталина они вместе будут участвовать в свержении Лаврентия Берия, а Конев и вовсе станет председателем Специального судебного присутствия, которое вынесет бывшему всесильному главе НКВД смертный приговор. Когда Жуков станет министром обороны, Конев будет его 1-м заместителем. При этом свидетели утверждали, что их споры будут крайне острыми.
Развязка наступит осенью 1957 года, когда Хрущев решит сместить Жукова. В газете «Правда» появится статья «Сила Советской Армии и Флота - в руководстве партии, в неразрывной связи с народом». Автор будет клеймить попавшего в опалу военачальника на чем свет стоит: «Жуков не оправдал доверия партии, оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму в понимании важнейших задач внешней политики СССР и в руководстве Министерством обороны». Автором статьи был Иван Конев. Старый комиссар не потерял навыков политработника.
После смещения Жукова Конев не станет новым министром обороны – на этот пост назначат Родиона Малиновского. В начале 1960-х Иван Степанович переберется в Группу генеральных инспекторов Минобороны, которую еще называли «райской» - заслуженные военачальники, консультируя новое поколение военных, обычно оставались в ней до самой смерти.
Так получилось и Иваном Коневым. Он умер в мае 1973 года, на год раньше Жукова. Два славных маршала были похоронены в некрополе у Кремлевской стены, но, по иронии судьбы, даже здесь их разделили – урна с прахом Ивана Конева захоронена в колумбарии Кремлевской стены с левой стороны от Мавзолея, а урна с прахом Георгия Жукова – с правой.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Берлин будете брать втроем
Книги → Документальная литература → Александр Бондаренко → Тайные страницы Великой Отечественной → страница 127РЖЕШЕВСКИЙ: Вот именно! Поэтому 1 апреля в Москву, в Ставку, были вызваны маршалы Жуков и Конев, и Сталин задал им вопрос: кто же будет брать Берлин — мы или союзники? Поводом для такой постановки вопроса были полученные сведения о том, что для взятия Берлина западные союзники создают группировку войск под командованием Монтгомери и что уже развернулись все подготовительные мероприятия.«Берлин будем брать мы, — ответил Конев, — и возьмем его раньше союзников/» Жуков сказал, что это готовы сделать войска 1-го Белорусского фронта, который имел достаточно сил и был нацелен на Берлин с кратчайшего расстояния.
ОРЛОВ: Еще в феврале мы оказались в 60 километрах от Берлина, имея на правом берегу Одера Кюстринский плацдарм, а союзники после Арденнской операции, из которой мы им помогли кое-как выкарабкаться, находились от Берлина в 500-450 километрах. Ближе всего к нему была 21-я группа армий Монтгомери, включавшая канадскую, 2-ю английскую и 9-ю американскую армии.
РЖЕШЕВСКИЙ: Но по стечению, как это бывает в истории, совершенно непредсказуемых обстоятельств, в тот же самый день 1 апреля Черчилль направил Рузвельту телеграмму:«Ничто не окажет такого психологического воздействия и не вызовет такого отчаяния среди всех германских сил сопротивления, как нападение на Берлин. Для германского народа это будет самым убедительным признаком поражения. С другой стороны, если предоставить лежащему в руинах Берлину выдержать осаду русских, то следует учесть, что до тех пор, пока там будет развеваться германский флаг, Берлин будет вдохновлять сопротивление всех находящихся под ружьем немцев. Кроме того, существует еще одна сторона дела, которую вам и мне следовало бы рассмотреть. Русские армии несомненно захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу? И не может ли это привести их: к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток, и в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы несомненно должны его взять. Это кажется разумным и с военной точки зрения».
ОРЛОВ: Однако еще 28 марта Эйзенхауэр внезапно пишет письмо Сталину, сообщая свое решение, что в нынешней обстановке союзники не должны идти на Берлин. Им следует нанести главный удар американской 12-й группой армий по оси Эрфурт — Лейпциг — Дрезден, т. е.
рассечь германскую армию, и как можно быстрее встретиться с советскими войсками.
ТЮШКЕВИЧ: В общем, несмотря на противоречия на споры, главнокомандующий силами союзников соглашается на то, что овладевать Берлином должен Советский Союз.
ОРЛОВ: Возникает вопрос — а почему? В это время началась Рурская операция, в которой участвовали и 12-я группа армий, и 9-я армия из 21-й группы. Но 4 апреля Рузвельт передает 9-ю армию в распоряжение Эйзенхауэра и пишет гневное письмо Черчиллю, что, мол, мы не изменим решения и пойдем южнее Берлина, потому как скорее закончить войну можно только встретившись с русскими где-то в районе Эльбы.
— Можно, конечно, предположить, что американский президент устал от войны в Европе. Ну а реально, почему он фактически решил отдать Берлин русским?
Генерал и его армия
На комиссара Конева обратил внимание сам Клим Ворошилов, разглядевший в нем талант не только политического руководителя, но и командира. Пройдя Курсы усовершенствования высшего начсостава, Конев командовал различными частями и соединениям РККА на Дальнем Востоке, в 1940 году дослужившись до командующего Забайкальского военного округа.
В январе 1941 года генерал-лейтенант Конев был переведен на должность командующего Северо-Кавказским военным округом.
В начале Великой Отечественной войны Конев возглавил созданную из частей округа 19-ю армию, которой предстояло сдерживать немцев на Западном фронте.
Как и у всех Красной Армии, успехи армии Конева в тот период были достаточно скромными. Под Смоленском войска оказались в окружении, но сумели вырваться из кольца. Выбравшись из опасной ситуации, Конев узнал, что его руководство армией понравилось Сталину, он произведен в генерал-полковники и назначен командующим Западным фронтом.
Берлин будете брать втроем
Маршал И.Конев о Берлинской операции
Февраль 1946 г.
В первых числах апреля 1945 г. маршал Жуков и я были вызваны в Ставку. Через несколько часов после прибытия в Москву нас вызвали в Кремль к товарищу Сталину . Обсуждался вопрос об овладении Берлином. Товарищ Сталин сразу же задал нам с Жуковым вопрос: "Кто будет брать Берлин - Советская Армия или союзники?" Мы ответили, что, безусловно, Берлин будет взят Советской Армией.
<. > После этого Верховный Главнокомандующий поставил перед нами вопрос, когда и как надо взять Берлин, т.е. имел в виду, чтобы мы изложили свои планы по этой операции.
Верховный Главнокомандующий дал указание о разграничительных линиях между фронтами. Причем, обращаю внимание, разгранлиния была проведена не доходя до Берлина около 50 км, что давало возможность для последующего решения в зависимости от обстановки.
<. > Возвратись на фронт, я отдал приказ командармам, и все энергично принялись за перегруппировку войск и подготовку операции.
История России Историки России История Урала История Оренбуржья Курс лекций Планы практических занятий Тесты Художественная литература Советы и рекомендации Учебные вопросы Литературные задачи Биографические задачи Проблемные задания Библиотеки Документы Хронология Исторический календарь Архив Ссылки Карта проекта Автор Обновления Титульная страница
© Заметки на полях. УМК. 1999 - 2008
Катастрофа под Вязьмой
Командующие Западным фронтом летом 1941 года менялись, как в калейдоскопе. Начавший войну в этой должности генерал армии Павлов был обвинен в катастрофе первых недель войны и расстрелян. Фронт принял генерал-лейтенант Еременко, который вскоре был ранен. На смену Еременко пришел нарком обороны маршал Семен Тимошенко.
Но никакая ротация кадров не позволяла остановить противника, упрямо продвигавшегося к Москве. Не получилось это и у Конева.
Перегруппировав силы, гитлеровцы в начале октября 1941 года нанесли новый мощный удар, прорвав оборону Западного фронта и окружив западнее Вязьмы четыре советских армии.
Потери был чудовищными – около 300 тысяч убитыми, 500 тысяч пленными и пропавшими без вести. Немецкие источники называют еще большие числа.
Как раз после катастрофы под Вязьмой в Москве началась паника – ждали, что немцы вот-вот ворвутся в город. Возможно, так и случилось бы, поскольку никаких серьезных сил на пути гитлеровцев к Москве не оставалось. Жуков, посланный спасать положение, по крохам собирал уцелевшие части, которые были совершенно дезорганизованы.
Не дали нанести решающий удар по столице войска, погибавшие в окружении. Они дрались настолько яростно, что немцам пришлось полностью сосредоточиться на них. Умирая, бойцы окруженных армий выигрывали время для Москвы.
Читайте также: