Новый советский быт коммунальные квартиры дома коммуны рабочие клубы парки культуры и отдыха
С утра студенты отправлялись на зарядку, после — в санитарный блок, где принимали душ и переодевались в дневную одежду. Большую часть дня они проводили в общественном блоке, где располагались общая комната для занятий, библиотека, чертежная, столовая и студия.
Что вышло на самом деле:
Несмотря на то, что студенты использовали жилые ячейки и для дневного отдыха, и хранения вещей, развитая система общественных помещений в целом сделала этот эксперимент удачным. Установленный архитектором строгий порядок в значительной степени сохранялся до 60-х годов. После общежитие было передано Институту сталей и сплавов, который перестроил здание: вместо двух рядов маленьких комнат был устроен один, с комнатами на четырех студентов.
В 2016 году здание полностью отреставрировано, сейчас там располагается общежитие МИСИС, где проживают магистры и аспиранты. Первому этажу вернули первоначальный облик с планировками 1930-х годов.
Дом-коммуна на Лестева
Адрес : ул. Лестева, 18
Архитектор: Г. Вольфензон и С. Леонтович, инж. А. Барулин
В чем идея:
Хотя это и первый дом-коммуна в СССР, идею коммуны воплощена частично. Его боковые корпуса имеют 40 двухкомнатных квартир со всеми удобствами. Коммунальными стали лишь три центральных корпуса. Они вмещают в себя 230 жилых ячеек площадью 9 и 14 квадратных метров с тамбуром и встроенным шкафом, а также общие умывальные, ванные, уборные и помещения, оборудованные мойками, кипятильниками и газовыми плитами "для подогревания и приготовления простейших кушаний".
В центральном же корпусе размещается развитая сеть общественных помещений: ясли, детский сад, столовая, клуб, спортзал и солярий на крыше. Архитектор Георгий Вольфензон писал о программе дома: “Все вселяемые в дом обязуются полностью перейти от индивидуальной кухни на питание в столовой дома. Дети дошкольного возраста всех вселяемых в дом в обязательном порядке размещаются и воспитываются в дневное время в детских учреждениях дома.”
Что вышло на самом деле:
Уже в 1930 году в «Рабочей Москве» была опубликована статья под названием «Не дом-коммуна, а старая трущоба…». Корреспондент Авилова, не указавшая своего имени, возмущалась испорченной канализацией, нечистоты из которой залили кухню и столовую, мокрым бельем и валенками на батареях, не замазанными зимой окнами, жарким и тесным физкультурным залом, отсутствием электричества и газоснабжения, а также «старыми клопами» рабочих.
Особое негодование у Авиловой вызывало убранство жилых помещений: «Многие квартиры украшены целыми иконостасами с богатой галерей богов. Та мебель, которую Жилсоюз предоставляет жильцам за довольно дорогую плату, является образчиком самой пошлой и нерациональной обстановки. Большие диваны, кровати с шишками и прочее».
В 1960–1970 годы центральная часть дома была расселена, сейчас там находятся офисы.
Дом архитекторов на Гоголевском бульваре
Адрес: Гоголевский бульвар, 8
Года постройки: 1929-1931
Архитектор: М. Барщ, В. Владимиров, И. Милинис, А. Пастернак, Л. Славина (под руководством М. Гинзбурга), инж. С. Орловский
В чем идея:
Видя неготовность людей к жизни в домах-коммунах, архитектор Моисей Гинзбург приходит к идее дома переходного типа. Квартиры в таком доме имели свои кухни и санузлы, но их скромный размер и развитая система общественных помещений должны были постепенно приучать человека к коммунальному укладу.
Одним из таких домов стал дом жилищного кооператива “Показательное строительство” на Гоголевском бульваре. Членами этого кооператива были сами архитекторы — проектировщики дома. Таким образом, они “протестировали” новую архитектуру на себе самих.
Один из корпусов дома был составлен из ячеек типа F - скромных по размерам (36 квадратных метров), но интересных по планировке двухуровневых квартир. Ячейки F были и самыми экономичными с точки зрения строительных затрат. Им суждено было стать одним из самых известных творений советской архитектуры 20-го века.
Что вышло на самом деле:
Сегодня дом на Гоголевском по-прежнему является жилым, и среди жильцов есть потомки тех самых архитекторов. Общественный блок давно занят различными учреждениями.
Задуманного Гинзбургом перехода к коммунальному укладу так и не случилось, как не случилось и коммунизма. Однако через 80 лет после строительства скромные ячейки в 36 квадратов стали восприниматься, как стильные студии, и сегодня среди жильцов немало представителей «богемных» профессий.
Надо признать, хоть эксперимент и не удался, Гинзбургу удалось создать тип жилья, не только не потерявший актуальности по прошествии почти века, но, напротив, получивший новый смысл.
Как в СССР искали новые форматы жилья: дом-фабрика для студентов и коммуна для семей
О домах-коммунах, в которых люди не только живут, но все вместе едят, стирают, растят детей, занимаются спортом и учатся, больше говорили, чем их строили. В конце 20-х и в самом начале 30-х было возведено несколько интересных проектов, а потом всё вернулось к имперским образцам архитектуры.
30 октября 2020
Айрат Багаутдинов, историк архитектуры, автор проекта «Москва глазами инженера»:
Идеи домов-коммун эпохи авангарда восходят к проектам эпохи модерна — домам дешёвых и бесплатных квартир.
Дома-коммуны не во всём оказались жизнеспособны, поскольку при их проектировании не учитывали потребности и привычки людей, а принуждали жильцов меняться под здание, под идею. Но были и удачные проекты переходного типа, вдохновляющие людей менять свой образ жизни, и они оказались действительно классными (например, Дом Наркомфина).
Дом-коммуна на улице Орджоникидзе (1929–1930 гг. 2-й Донской проезд, дом 9; первоначально — общежитие Текстильного института; сейчас, в осовремененном виде, — общежитие МИСиС)
Идея: Один из наиболее радикальных проектов. Этот дом и по внешнему виду, и по духу напоминает фабрику: его строил архитектор Иван Николаев, который специализировался на промышленных объектах. Весь быт в доме был расписан по графику, а студенты становились как бы винтиками механизма.
Архитектурные особенности: Жилая часть общежития была коридорного типа — она состояла из 1008 ячеек по 6 кв. м с раздвижными дверями, каждая — для двух студентов. В них предполагалось только спать, поэтому из мебели стояли только 2 кровати и 2 тумбы, все вещи нужно было централизованно хранить в гардеробе. По задумке архитектора, студенты поднимались утром и все вместе шли заниматься зарядкой на плоскую крышу (одна из черт авангарда — эксплуатируемая кровля). После этого чистили зубы, принимали душ и одевались в санитарном корпусе, а потом переходили в коммунальный корпус со столовой, библиотекой и комнатами для индивидуальных занятий, а также клубом с актовым залом. Вечером студенты должны были оставить вещи в гардеробной и в нижнем белье пройти в спальную кабину — Николаев даже предполагал, что через общую систему вентиляции можно подавать усыпляющие добавки в воздух.
В таком коммунальном режиме здание просуществовало до 1950-х годов. Но, конечно, задумки архитектора работали плохо. Студенты хранили вещи в комнатах, вешали полки для книг и «нарушали» задуманный режим, возвращаясь в ячейки днём.
Сегодня: Сегодня здесь тоже общежитие, но уже другого института (МИСиС), переделанное под современные потребности; в общественном корпусе — столовая, лаборатории, лекционный и выставочный залы.
Дом-коммуна на улице Лестева, 18; 1929 г.
Идея: Официальное полное название — дом-коммуна РЖСКТ «1-е Замоскворецкое объединение», то есть «рабочее жилищно-строительное кооперативное товарищество»: дом строился на деньги кооператива работников заводов. Те, кто платил взносы на строительство дома, обсуждали проект и хотели получить «образцовый дом нового быта». Предполагалось, что в этом доме люди будут всё делать вместе — вести хозяйство, воспитывать детей, отдыхать, будут даже товарищеские суды за нарушение бытовых устоев.
Архитектурные особенности: Дом состоял из 3 коммунальных и 2 квартирных корпусов, по 5–6 этажей, которые в плане выстроены в виде буквы «Д». В коммунальных корпусах располагались 230 «жилых ячеек» с общими санузлами и маленькими кухнями (скорее, для разогрева еды, а не для готовки), там же были общественные помещения: столовая, детский сад, клуб с актовым залом, библиотека и физкультурный зал. В квартирных корпусах насчитывалось в общей сложности 40 двух- и трёхкомнатных квартир со своими кухнями. Там жили семьи заводской администрации и инженеров. Крыши тоже использовались: летом там должен был быть солярий и кинотеатр.
Идея коммуны оказалась плохо приспособлена к реальности. Жильцы были очень разными и делать всё вместе совсем не стремились. Не все умели пользоваться канализацией, и она быстро вышла из строя. Многие продолжали готовить для себя, а не ходить в общую столовую. Даже борьба с религией провалилась: люди продолжали держать дома иконы. Чуть лучше обстояло дело с домом-коммуной для 17-летних студентов, но для семей дом-коммуна был неудобен.
Сегодня: После войны коммунальные корпуса расселили — там поместили различные учреждения (сегодня это офисы). А вот квартирные остались — можно найти квартиру и переехать. Стоят квартиры здесь в среднем от 11 до 14 млн за трёхкомнатную.
Хавско-Шаболовский жилмассив (комплекс из 15 жилых домов в стиле рационализма, построенный в пределах улиц Шаболовка, Лестева, Хавская и Серпуховской Вал в 1927–1930 гг.)
Идея: Целью проекта было построить благоприятную среду для жизни, интересно сочетая недорогие решения. По сути, это первые типовые пятиэтажные кирпичные дома, скомпонованные в микрорайоны, — в них оставались черты коммунального жилья (здесь был 3-этажный коммунальный корпус, в котором сегодня располагается галерея «На Шаболовке»).
Дома строились из типовых секций двух типов — угловых и рядовых (прямых). Их спроектировали архитекторы-рационалисты из группы АСНОВА под руководством Николая Травина.
Архитектурные особенности: Архитекторы придумали расположить дома под углом 45 градусов по отношению к сетке улиц. Сами дома были в виде букв «Г»; в итоге получились очень динамичные и уютные треугольные и ромбовидные дворы (сверху они выглядят как зигзаг или пчелиные соты). Плюс архитекторы сразу продумали пространство для прогулок — аллеи, которые пересекали весь комплекс. Так, используя недорогие и по сути стандартные решения, проектировщики сделали интересный с точки зрения урбанистики и уютный для жизни район.
Сегодня
С домами всё хорошо — здесь можно купить или снять квартиру. Так, например, двухкомнатная квартира с ремонтом и мебелью обойдётся в 17–18 млн рублей.
Почему в СССР не прижилась идея домов-коммун, или Абсурдные фантазии советских архитекторов
Отписаться можно в любой момент.
Сто лет назад, когда после отмены частной собственности советские рабочие переселились из бараков в особняки и доходные дома, конфискованные у «буржуев», в молодой советской стране стали возникать бытовые коммуны. Архитекторы получили заказ на совершенно новые для страны проекты – жилые дома с общественными читальнями, столовыми, детскими садами и общими кухнями. Роль отдельных помещений, где можно уединиться молодой советской семье, отошла на второй план. Понятно, что эта идея оказалась настолько абсурдной, что так и не прижилась.
«Слеза социализма» в Питере: Как жилось советским писателям в доме, построенном по принципу коммуны
Отписаться можно в любой момент.
Этот серый многоквартирный дом в Санкт-Петербурге, вернее, Ленинграде должен был символизировать новый быт гражданина советской страны – скромный, без излишеств, организованный по принципу коммуны. И заселили туда ни абы кого, а молодых литераторов. Однако время показало, что такие особенности жилья, как «все общее» и «туалет на этаже» – вовсе не шаг в будущее, а глупость. Неслучайно горожане этот дом практически сразу стали называть «Слеза социализма».
Светлого будущего не получилось
Во время Великой Отечественной жильцы дома, как и остальные горожане, пережили блокаду. Здесь случилось немало смертей – например, от голода умер второй муж Ольги Берггольц.
В начале 1960-х власти, наконец, догадались сделать в «Слезе» перепланировку. У каждой квартиры появились собственная кухня и санузел. Такие общественные заведения, как столовая, читальня и парикмахерская, исчезли.
Сейчас в доме живут в основном потомки тех самых писателей и инженеров, которые когда-то верили в светлое будущее, выживали в блокаду и сохранили природную интеллигентность.
Некоторое время назад жильцы обратились к городским властям с просьбой открыть на первом этаже дома Центр патриотического и культурного воспитания имени Ольги Берггольц, который знакомил бы молодежь с историей этого здания, его знаменитых жильцов-блокадников и воспитывал бы любовь к родному городу и своей стране.
Несмотря на неприглядный вид, «Слезу социализма» власти решили не сносить. Дом получил статус памятника архитектуры, ведь его история очень интересна и поучительна для потомков.
Возможно, наши потомки сложат про этот дом какие-нибудь мистические истории, и он войдет в список легенд Санкт-Петербурга
Без слез не взглянешь
Но очень скоро молодые жильцы поняли, что быт – вовсе не второстепенная часть жизни. Со временем осознание этого становилось все острее, ведь в молодых семьях стали рождаться дети, что требовало и наличия отдельной ванны, и кухни, и тишины. Но было уже поздно, так что пришлось жильцам мириться с теми бытовыми условиями, которые они сами буквально несколько лет назад так восхваляли. Одежду и пеленки развешивали на общей крыше, поскольку балконы были маленькие и их было мало. Нарезали овощи и раскатывали тесто на подоконнике в комнате, поскольку общая кухня не вмещала такого количества хозяек.
Ленинградцы тут же окрестили новое здание «Слезой социализма», а его обитателей – «слезинцами». Это был намек и на их жалкий быт, который мог вызывать только слезы, и на то, что, как оказалось, в здании, помимо прочих «радостей», постоянно случались протечки. Надо сказать, даже сами жители дома между собой его так называли, ведь теперь они уже открыто критиковали все его неудобства. Даже убежденная комсомолка, поэтесса Ольга Берггольц, жившая в «Слезе» до 1943 года, не раз подвергала ее критике, называя «самым нелепым домом в Ленинграде».
Кстати, в числе жильцов дома были такие известные советские писатели, как Вольф Эрлих, Павел Астафьев, Александр Штейн, однако еще больше было не менее талантливых, но не таких именитых. Впоследствии Евгений Коган даже издал книжку под названием «Дом забытых писателей». В ней он собрал произведения, написанные этими молодыми советскими авторами на рубеже 1920-30-х годов, многие из которых с тех времен так и небыли напечатаны.
Экспериментальная коммуна
Cтоль странную для современного человека, но вполне логичную для строителя коммунизма идею воплотила в жизнь группа молодых инженеров и писателей по проекту известного архитектора Андрея Оля.
Многоквартирный дом на улице Троицкой (сейчас – Рубинштейна) должен был представлять собой коммуну и символизировать борьбу со старым, буржуазным бытом. Новый же быт, по мнению создателей, выглядел так: туалет не в каждой отдельной квартире, а общий – на этаже, столовая тоже общая, а акустика – замечательная (прямо, как в московском общежитии из «12 стульев» Ильфа и Петрова). Ведь пролетарским писателям нечего друг от друга скрывать!
Дом спроектирован в стиле конструктивизма и состоит из 52 квартир. На одной стороне у него пять этажей, на другой – шесть, а крыша – двойная: скатная часть шестого этажа переходит в плоскую пятого. На этой площадке, по задумке авторов проекта, можно гулять и (если повезет с погодой) загорать.
На первом этаже, помимо столовой на 200 человек и общего кухонного блока, предполагались библиотека-читальня и детские комнаты.
Начало строительства ознаменовалось статьей, вышедшей в «Бытовой газете» с громким заголовком «От дома-крепости к дому-коммуне». В ней рассказывалось, что это будет переходный вариант от индивидуалистских буржуазных хором к общественным коммунам будущего.
Работа началась в 1929 году и в 1931-м в дом уже заселились первые жильцы – советские литераторы и инженеры. Они были молоды, наивны и преисполнены веры в светлое будущее. Обедать в общей столовой, а загорать и сушить детские пеленки на общей крыше им поначалу казалось очень романтичным. Нет отдельного санузла? Да это не главное! Важнее то, что очень скоро страна придет к коммунизму. Именно так рассуждали члены экспериментальной коммуны.
В первые два года хозяйкам дома даже не нужно было готовить: каждая семья сдавала в столовую продовольственные карточки, вносила деньги на месяц вперед и за это подучала трехразовое питание. Также в доме был платный буфет, в котором работали попеременно сами литераторы.
Ситуация дошла до абсурда
При проектировании домов-коммун иногда доходило до абсурда. Яркий пример тому – дом–коммуна, придуманный в 1929 году архитекторами Барщем и Владимировым. Проект представлял собой три корпуса: первый – для проживания взрослых, второй – для детей-школьников, а в третьем, как предполагали «прогрессивные» архитекторы, должны были жить малыши. Предполагалось, что общаться все эти три группы будут только в специальных комнатах для встреч детей с родителями. Таким образом должна была уйти на нет сама по себе идея семьи.
Практика показала всю несостоятельность обобществления жилых пространств. В итоге в 1930 году Центральный комитет ВКП(б) даже издал постановление «О работе по перестройке быта». В нем жестко критиковалась идея домов-коммун и преуменьшения роли семьи, а также сам формализм в реализации идеи обобществления быта. При этом в документе отмечалось, что строительство рабочих поселков должно продолжаться и при этом сопровождаться сопутствующими работами по благоустройству и коммунальному обслуживанию жильцов.
Необычные дома-коммуны от архитекторов СССР
Сама идея домов-коммун восходила ещё к проектам эпохи модерна — к дешёвым или вовсе бесплатным квартирам. Они не во всём оказались жизнеспособны, ведь заставляли людей меняться под замысел здания и не учитывали их личные потребности и привычки.
О жилье, в котором люди вместе едят, стирают, растят детей, занимаются спортом и учатся, много говорили, но на деле было построено лишь несколько интересных проектов в конце 20-х и в самом начале 30-х годов. Рассказываем о них!
Дом-коммуна на улице Орджоникидзе
Общежитие для студентов-«роботов»
Этот проект архитектора Ивана Николаева был одним из самых радикальных и больше напоминал фабрику — весь быт студентов был расписан по графику, а они были винтиками в большом механизме дома.
В жилой части было 1008 ячеек, в каждой — две кровати и две тумбы. В них можно было только спать, для чего архитектор даже хотел сделать подачу воздуха с усыпляющими добавками. Сам конвейер жизни должен был работать так: студенты вместе встают, делают зарядку на крыше, приводят себя в порядок и одеваются в санитарном корпусе, затем идут в столовую и комнаты для занятий. Конечно, это не сработало — студенты хранили вещи в своих ячейках, вешали полки для книг и нарушали задуманный режим.
Сейчас в бывшем доме-коммуне находится общежитие МИСиС, переделанное под современные потребности.
Хавско-Шаболовский жилмассив
Первые районы пятиэтажек
По сути, это привычные нам пятиэтажные кирпичные дома, которые скомпоновали в микрорайоны. Но здесь ещё старались сохранить дух коммуны и построили 3-этажный коммунальный корпус.
Архитекторы сделали уютные треугольные и ромбовидные дворы, которые сверху выглядят как зигзаг или пчелиные соты. Пространство для прогулок тоже было продумано заранее — весь комплекс пересекают симпатичные аллеи.
В этом районе приятно жить и сегодня. А на месте коммунального корпуса сейчас располагается галерея «На Шаболовке».
Дом-коммуна на улице Лестева
Жильё, в котором семьи всё делают вместе
Этот дом, который официально назывался «рабочим жилищно-строительным кооперативным товариществом», строился на деньги работников заводов. Предполагалось, что люди в нём будут вместе вести хозяйство, воспитывать детей, отдыхать и даже проводить товарищеские суды за нарушение бытовых устоев.
В коммуне было 230 жилых ячеек с общими санузлами и маленькими кухнями, а также столовая, детский сад, клуб с актовым залом, библиотека и физкультурный зал. На крышах предполагались летний солярий и кинотеатр. Но и здесь всё пошло не по плану — люди были очень разными и к совместному быту совсем не стремились.
Сейчас жильё модернизировали — в нём располагаются обычные квартиры и офисы.
Жилищная утопия: 5 домов-коммун в Москве
Эпоха авангарда создала новый тип архитектуры – функциональной и лаконичной. Как рассчитывали архитекторы, здания, избавленные от всего лишнего и рационально организующие пространство, помогут сформировать нового человека, который будет жить при коммунизме. Рассказываем об авангардных жилых домах, построенных в Москве в конце 1920-х – начале 1930-х годов. А еще приглашаем на экскурсию по самым интересным шедеврам совместного быта: Дому Наркомфина и дому-коммуне на Орджоникидзе.
Дом-коммуна на Орджоникидзе
Одним из ярких образцов жилья нового типа стало общежитие Текстильного института, построенное в 1929-1931 гг. архитектором Иваном Николаевым как дом-коммуна. Оно находится на пересечении 2-го Донского проезда и улицы Орджоникидзе, сейчас там живут аспиранты МИСиС. Конечно, современный быт общежития сильно отличается от заявленного в проекте, но все же дух авангарда полностью никуда не исчез.
Комплекс состоит из трех соединенных корпусов: жилого, санитарного и учебного. Для жилого корпуса использован стальной каркас, для остальных – железобетонные. Архитектура не просто учитывает, а скорее программирует распорядок дня студента. Путь из спального корпуса ведет в санитарный, где на каждом этаже имеются широкие балконы для зарядки, а оттуда – в учебный, где на первом этаже устроена столовая. В жилом корпусе были оборудованы спальные кабины 2,3*2,7 метров, рассчитанные на двух человек. Предполагалось, что там студенты будут только спать, поэтому запрещалось хранить в комнате личные вещи и находиться в течение дня. От коридора комнату отделяли раздвижные двери – для экономии пространства.
В учебном корпусе расположены библиотека и залы для занятий. Для равномерного освещения применялся принципы промышленной архитектуры – шедовые фонари, выходящие на север. На антресолях размещались кабинки для индивидуальных занятий. Перемещаться между этажами в учебном корпусе можно по треугольному в плане пандусу (сейчас рядом встроен лифт). А еще одна важная авангардная деталь – плоская кровля-терраса.
По мысли Николаева, в общежитии должен был возникнуть совершенно новый быт – максимально коллективный и отточенный до мельчайших деталей. С одной стороны, эксперимент на студентах сулил успех, ведь у них еще нет ни личного имущества, ни семей, ни большого жизненного опыта. В то же время студенчество известно своим свободолюбием, поэтому многие правила (например, запрет на хранение личных вещей в спальне) игнорировались уже в первые годы.
Кстати, проникнуться духом коммуны можно на нашей экскурсии по этому памятнику авангарда.
Дом Госстраха на Малой Бронной
Перед тем, как построить легендарный дом Наркомфина, Моисей Гинзбург спроектировал его прообраз – дом Госстраха на Малой Бронной. Для архитектора, разрабатывавшего новые типы жилья, этот дом стал первой экспериментальной площадкой.
Здание совмещает разные типы пространства: комфортабельные квартиры, общежитие на крыше, терраса для прогулок, магазин на первом этаже. На каждом этаже по четыре квартиры разной планировки, в каждой есть своя кухня и раздельный санузел. Сохраняются многие дореволюционные принципы: например, двухстворчатые входные двери и просторные передние. Общежитие наверху имело выход на плоскую эксплуатируемую кровлю.
Главным выразительным элементом фасада становятся балконы: часть имеет глухие бетонные бортики, часть – открытые металлические. В угол дома врезаны окна, выходящие на две стороны.
Дом Наркомфина
Комплекс представляет собой дом переходного типа: в одном здании спроектированы и отдельные квартиры, и общежитие. Но в отличие от домов-коммун здесь в приоритете было именно комфортное жилье без излишеств, но со всем необходимым.
Дом Наркомфина одним из первых реализовал пять принципов современной архитектуры (раньше самого сформулировавшего их Ле Корбюзье). Он стоит на ножках, имеет свободный фасад и планировку, ленточные окна и плоскую эксплуатируемую кровлю. Главная находка Гинзбурга – ячейки типа F и K. Это двухуровневые квартиры, попасть в которые из общего коридора можно либо вниз, либо вверх по лестнице. Кроме жилых комнат, в них есть небольшие санузлы. Благодаря удачной компоновке ячейкам хватает естественного освещения и проветривания. Сочетание цветов для окрашивания стен внутри дома подбирали специалисты из Баухауса.
В отдельном хозяйственном блоке были спроектированы столовая и библиотека. В расчете на общее пространство для приема пищи в квартирах не было кухонь, а лишь кухонные элементы – компактные шкафы. На плоской эксплуатируемой кровле располагалось общежитие, а также пентхаус наркома Милютина.
Оценить легендарный дом изнутри и снаружи можно на нашей экскурсии.
Дом на Гоголевском бульваре
Жилой комплекс на Гоголевском бульваре был построен по проекту группы архитекторов – сотрудников секции типизации Стройкома РСФСР. Коллективом руководил Моисей Гинзбург, параллельно курировавший строительство дома Наркомфина на Новинском бульваре.
По сути комплекс стал экспериментальной площадкой, где архитекторы на себе испытывали новые принципы коммунального хозяйства. Среди жильцов были Иван Леонидов, Игнатий Милинис, Андрей Буров, Михаил Барщ и их коллеги. Жилой комплекс РЖСКТ «Показательное строительство» состоит из двух жилых корпусов и одного корпуса общественного назначения.
В доме применены компактные двухуровневые ячейки F, выходящие на две стороны корпусов. В расчете на питание в столовой здесь, как и в доме Наркомфина, нет полноценных кухонь, а лишь специальные шкафы с основным кухонным оборудованием. В коллективном пользовании находились плоская крыша-терраса и переход-мост между корпусами. В общественном корпусе располагалась мастерская Гинзбурга, где работали и многие другие архитекторы. Вообще, между ними установились отношения практически на уровне коммуны: архитекторы жили на одном этаже и много времени проводили вместе.
Дом-коммуна «Изотерма»
Этот дом, построенный на Рождественке в начале 1930-х, также фигурирует в документах как здание треста «Хладострой». Его спроектировал Николай Колли, параллельно работавший вместе с Ле Корбюзье над зданием Центросоюза на Мясницкой.
Дом «Изотерма» спроектирован как здание смешанного назначения с квартирами и конторскими помещениями. Для жителей предполагалось обустроить прачечные и столовую. Строительство велось по актуальной в те годы системе кооперативов. Пайщики вносили часть средств, остальное за них платило государство.
Минимальными средствами зданию придан интересный объем. Особенное внимание привлекает скошенный угол: верхние этажи как бы нависают над улицей наподобие эркера. Лестничный блок, выходящий во двор, представляет собой остекленный цилиндр. Фасад, выходящий на Рождественку, интересен ритмом окон. Чем выше этаж, тем меньше и чаще расположены окна. Верхний этаж вообще напоминает декоративный фриз.
Сегодня судьба авангардного жилья складывается по-разному. Многие дома нуждаются в капремонте, некоторые вообще решено снести, и это очень грустно. Но, к счастью, есть и счастливые истории: дом-коммуну Николаева недавно отреставрировали, дом Наркомфина сейчас в процессе реставрации. Побывать в этих шедеврах эпохи можно на наших экскурсиях.
Дом «переходного типа»
Жилой дом, спроектированный архитекторами Гинзбургом, Милинисом и инженером Прохоровым, был построен в Москве, на Новинском бульваре, также в конце 1920-х.
Проект включал шестиэтажный жилой дом, из которого через второй этаж можно было перейти в четырехэтажный общественный блок (столовая и детский сад). Такой вариант стал по сути переходным типом, потому что здесь были задуманы и комнаты для одиноких жильцов, и квартиры-малометражки, которые сейчас назвали бы студиями, и полноценные квартиры для больших семей.
Жилые помещения в здании задуманы двухуровневыми, окна выходят на обе стороны, что предполагает сквозное проветривание.
Жилищная утопия: 5 домов-коммун в Москве
Эпоха авангарда создала новый тип архитектуры – функциональной и лаконичной. Как рассчитывали архитекторы, здания, избавленные от всего лишнего и рационально организующие пространство, помогут сформировать нового человека, который будет жить при коммунизме. Рассказываем об авангардных жилых домах, построенных в Москве в конце 1920-х – начале 1930-х годов. А еще приглашаем на экскурсию по самым интересным шедеврам совместного быта: Дому Наркомфина и дому-коммуне на Орджоникидзе.
Дом-коммуна на Орджоникидзе
Одним из ярких образцов жилья нового типа стало общежитие Текстильного института, построенное в 1929-1931 гг. архитектором Иваном Николаевым как дом-коммуна. Оно находится на пересечении 2-го Донского проезда и улицы Орджоникидзе, сейчас там живут аспиранты МИСиС. Конечно, современный быт общежития сильно отличается от заявленного в проекте, но все же дух авангарда полностью никуда не исчез.
Комплекс состоит из трех соединенных корпусов: жилого, санитарного и учебного. Для жилого корпуса использован стальной каркас, для остальных – железобетонные. Архитектура не просто учитывает, а скорее программирует распорядок дня студента. Путь из спального корпуса ведет в санитарный, где на каждом этаже имеются широкие балконы для зарядки, а оттуда – в учебный, где на первом этаже устроена столовая. В жилом корпусе были оборудованы спальные кабины 2,3*2,7 метров, рассчитанные на двух человек. Предполагалось, что там студенты будут только спать, поэтому запрещалось хранить в комнате личные вещи и находиться в течение дня. От коридора комнату отделяли раздвижные двери – для экономии пространства.
В учебном корпусе расположены библиотека и залы для занятий. Для равномерного освещения применялся принципы промышленной архитектуры – шедовые фонари, выходящие на север. На антресолях размещались кабинки для индивидуальных занятий. Перемещаться между этажами в учебном корпусе можно по треугольному в плане пандусу (сейчас рядом встроен лифт). А еще одна важная авангардная деталь – плоская кровля-терраса.
По мысли Николаева, в общежитии должен был возникнуть совершенно новый быт – максимально коллективный и отточенный до мельчайших деталей. С одной стороны, эксперимент на студентах сулил успех, ведь у них еще нет ни личного имущества, ни семей, ни большого жизненного опыта. В то же время студенчество известно своим свободолюбием, поэтому многие правила (например, запрет на хранение личных вещей в спальне) игнорировались уже в первые годы.
Кстати, проникнуться духом коммуны можно на нашей экскурсии по этому памятнику авангарда.
Дом Госстраха на Малой Бронной
Перед тем, как построить легендарный дом Наркомфина, Моисей Гинзбург спроектировал его прообраз – дом Госстраха на Малой Бронной. Для архитектора, разрабатывавшего новые типы жилья, этот дом стал первой экспериментальной площадкой.
Здание совмещает разные типы пространства: комфортабельные квартиры, общежитие на крыше, терраса для прогулок, магазин на первом этаже. На каждом этаже по четыре квартиры разной планировки, в каждой есть своя кухня и раздельный санузел. Сохраняются многие дореволюционные принципы: например, двухстворчатые входные двери и просторные передние. Общежитие наверху имело выход на плоскую эксплуатируемую кровлю.
Главным выразительным элементом фасада становятся балконы: часть имеет глухие бетонные бортики, часть – открытые металлические. В угол дома врезаны окна, выходящие на две стороны.
Дом Наркомфина
Комплекс представляет собой дом переходного типа: в одном здании спроектированы и отдельные квартиры, и общежитие. Но в отличие от домов-коммун здесь в приоритете было именно комфортное жилье без излишеств, но со всем необходимым.
Дом Наркомфина одним из первых реализовал пять принципов современной архитектуры (раньше самого сформулировавшего их Ле Корбюзье). Он стоит на ножках, имеет свободный фасад и планировку, ленточные окна и плоскую эксплуатируемую кровлю. Главная находка Гинзбурга – ячейки типа F и K. Это двухуровневые квартиры, попасть в которые из общего коридора можно либо вниз, либо вверх по лестнице. Кроме жилых комнат, в них есть небольшие санузлы. Благодаря удачной компоновке ячейкам хватает естественного освещения и проветривания. Сочетание цветов для окрашивания стен внутри дома подбирали специалисты из Баухауса.
В отдельном хозяйственном блоке были спроектированы столовая и библиотека. В расчете на общее пространство для приема пищи в квартирах не было кухонь, а лишь кухонные элементы – компактные шкафы. На плоской эксплуатируемой кровле располагалось общежитие, а также пентхаус наркома Милютина.
Оценить легендарный дом изнутри и снаружи можно на нашей экскурсии.
Дом на Гоголевском бульваре
Жилой комплекс на Гоголевском бульваре был построен по проекту группы архитекторов – сотрудников секции типизации Стройкома РСФСР. Коллективом руководил Моисей Гинзбург, параллельно курировавший строительство дома Наркомфина на Новинском бульваре.
По сути комплекс стал экспериментальной площадкой, где архитекторы на себе испытывали новые принципы коммунального хозяйства. Среди жильцов были Иван Леонидов, Игнатий Милинис, Андрей Буров, Михаил Барщ и их коллеги. Жилой комплекс РЖСКТ «Показательное строительство» состоит из двух жилых корпусов и одного корпуса общественного назначения.
В доме применены компактные двухуровневые ячейки F, выходящие на две стороны корпусов. В расчете на питание в столовой здесь, как и в доме Наркомфина, нет полноценных кухонь, а лишь специальные шкафы с основным кухонным оборудованием. В коллективном пользовании находились плоская крыша-терраса и переход-мост между корпусами. В общественном корпусе располагалась мастерская Гинзбурга, где работали и многие другие архитекторы. Вообще, между ними установились отношения практически на уровне коммуны: архитекторы жили на одном этаже и много времени проводили вместе.
Дом-коммуна «Изотерма»
Этот дом, построенный на Рождественке в начале 1930-х, также фигурирует в документах как здание треста «Хладострой». Его спроектировал Николай Колли, параллельно работавший вместе с Ле Корбюзье над зданием Центросоюза на Мясницкой.
Дом «Изотерма» спроектирован как здание смешанного назначения с квартирами и конторскими помещениями. Для жителей предполагалось обустроить прачечные и столовую. Строительство велось по актуальной в те годы системе кооперативов. Пайщики вносили часть средств, остальное за них платило государство.
Минимальными средствами зданию придан интересный объем. Особенное внимание привлекает скошенный угол: верхние этажи как бы нависают над улицей наподобие эркера. Лестничный блок, выходящий во двор, представляет собой остекленный цилиндр. Фасад, выходящий на Рождественку, интересен ритмом окон. Чем выше этаж, тем меньше и чаще расположены окна. Верхний этаж вообще напоминает декоративный фриз.
Сегодня судьба авангардного жилья складывается по-разному. Многие дома нуждаются в капремонте, некоторые вообще решено снести, и это очень грустно. Но, к счастью, есть и счастливые истории: дом-коммуну Николаева недавно отреставрировали, дом Наркомфина сейчас в процессе реставрации. Побывать в этих шедеврах эпохи можно на наших экскурсиях.
Дом-коммуна в Донском
Студенческий дом, построенный в конце 1920-х годов в Донском переулке в Москве и разработанный по принципу коммуны, был рассчитан на две тысячи жильцов. Согласно задумке архитектора Николаева, он представлял собой три корпуса. Спальный (восьмиэтажка) состоял из комнат площадью шесть «кадратов» каждая, рассчитанных на двоих. Второе здание представляло собой спортивный блок, а в третьем корпусе располагались столовая на полтысячи едоков, читальня с книгохранилищем, помещения для занятий, а также ясли.
Такой тип дома-коммуны оказался довольно успешным и эксплуатировался много лет.
Что предлагали архитекторы
Среди «передовых» проектов общественных домов-коммун были и многоэтажки с дворами-холлами, и трехэтажные секционные жилые здания с совмещенными корпусами или расположенными рядом помещениями общественного обслуживания. Предполагалось, что советские граждане не будут отвлекаться на быт (стирка, готовка и так далее) и их частная жизнь будет максимально открыта общественности.
Известный зодчий Константин Мельников, например, придумал для молодых советских семей идею жилых корпусов, спроектированных в виде протяженных сблокированных домов с двухуровневыми квартирами. Общественные помещения (столовая, детский сад, хозяйственно-бытовые учреждения), по проекту Мельникова, располагались в едином корпусе, который связан переходом со зданиями-общежитиями для семейных пар и для одиноких.
Увы, архитектурная мысль бежала впереди реалий, и на практике помещения общественного обслуживания так же пришлось заселять семьями, ведь жилых квадратных метров на всех пролетариев не хватало. А комнаты и квартиры-«однушки», изначально предназначенные для одиноких, нередко обживали и многодетные семьи. Детей рождалось все больше, в домах становилось всё теснее. Все эти неудобства делали дома-коммуны не такими уж и комфортными, как изначально обещали советские власти, и вызывали критику граждан.
Один из неудачных примеров домов-коммун – здание в Санкт-Петербурге (тогда – Ленинграде), которое горожане прозвали «Слеза социализма» .
Постепенно в СССР ввели плату за жилье, появились жилищные кооперативы, предусматривающие самые разные типы квартир – и многокомнатные (для больших семей), и двухкомнатные (для маленьких), и «однушки» (для молодых пар и одиноких людей). Однако помещения общественно-коммунального назначения все еще не теряли актуальности, как, например, построенный в конце 1920-х годов в Москве дом кооператива «Дукстрой» (архитектор – Фуфаев).
И несмотря на то, что в Москве, Ленинграде и других крупных городах архитекторы стали постепенно переходить к более экономным секционным домам, каждая секция которых включала четыре двухкомнатные или две трехкомнатные квартиры, в связи с дефицитом жилых пространств продолжалось «покомнатное» заселение квартир.
Гораздо уютнее на этом фоне выглядели городские и пригородные малоэтажные жилые комплексы и поселки. Впрочем, и некоторые городские дома-коммуны также оказались более или менее удачными.
Читайте также: