Интересные места в евангелии
Сложные места Писания
Начинаю цикл записей по поводу разных мест Писания, которые мне открывались.
Начну с места в послании Филипийцам 2 главы:
"Совершайте в страхе и трепете свое спасение".
Эту фразу можно понять, что мы не спасены и теперь должны его осуществлять. Так мыслят почти все традиционные толкования. Это основное, можно даже сказать, место, на котором базируется арминианство: Бог дал тебе некоторые возможности для спасения и в течении всей жизни ты их реализуешь.
Однако есть и другой вариант прочтения данного отрывка. Главным и самым сложным здесь является увязать с общим контекстом. говорит ли Павел здесь о спасении своими усилями? Если да, то от чего спасение должно быть? Ведь можно спастись от духовной смерти, спастись от болезней и преждевременной смерти (как в 1Кор. 11:30 и 3: 15). Возможно речь о спасении от смерти духовной. Думаю здесь имеется ввиду основное понятие, как и будет видно далее.
Тогда спросите себя Кто спасает тогда, если надо совершать спасение самому?
И что контекст говорит? Контекст говорит - это именно "Бог производит в вас хотение по Своему благоволению". В Ефесянам 2 и еще задолго до них в Галатам Павел четко расставляет акценты - Бог спасает не от дел, но когда уже спасен и стал новым твореинем - "для добрых дел" сотворены мы.
Итак, заметив общий контекст посланий Павла понимаем, что здесь речь не о зарабатывании спасения. Тогда о чем?
katergezomai - это слово переведенное у нас в Синодальном переводе "совершать". Посмотрим на его упоминания в Слове:
"ибо закон производит гнев"
" зная, что от скорби происходит терпение"
"Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание"
"страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу"
" печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению"
"смотрите, какое произвело в вас усердие"
Везде в этих местах речь идет не о "зарабатывании" чего-то и не делании, а о плоде - плод усердия, плод или следствие греха, плод или следствие закона, плод печали. Одно действие ведет к другому, подталкивает, реализует через что-то третье. Вобщем есть какое-то понятие, сущность, которая ведет нас к результату, плоду, произведению, или даже что-то берет начало от чего-либо, происходит.
"щедрость, которая через нас производит благодарение Богу" - щедрость не делает благодарению, щедрость к нему ведет.
Или здесь:
"Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением"
Признаки Апостольства не могут делать терпение. Наоборот они реализуются в терпении, знамениях, чудесах. Признаки выявляются в этом.
Мы можем сделать четкий вывод, что если речь о каком-то понятии, то слово katergezomai означает плод, реализация чего-либо, выявление признака.
Думаю именно так и можно трактовать место в послании Филипийцам. Смысл отрывка довольно прозрачен и ясен: Реализуйте данное Вам спасение на практике, в жизни, являйте его для других в слове, делах, сделайте так, чтобы спасение дало плоды.
Последний раз редактировалось Ольгерт; 13.02.2011 в 14:59 ."И открыть всем, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы".
Перед словами о возвещении начальствам на небесах премудрости (3: 10) упомянуто Сотворение Мира и особое определение, исполненное во Христе Иисус (Еф. 3:11). Фразу можно перевести как «намерение веков». «Вечность» как бесконечность в Писании не по-является. «Вечный» в Исайи 57:15 - это еврейское слово ad, причем относительно челове-ка, оно переводится как «древний» или «от века» (Иов 20: 4). Слово, переведенное «древ-ний» во Второзаконии 33: 27 qedem означает буквально «прежний» по времени и место-положению. Также есть и другой еврейский синоним – olam (Ис. 60: 15), оно означает «нечто сокрытое» (Пс. 90: 8). «Бесконечность» как термин в Ветхом завете отсутствует.
Итак, kata prosin ton aionon «согласно намерению веков». Отметим три момента:
(1) домоуправление Тайны, назначение Павла, особенное условие церкви, отношение этой Тайны с творением и начальствам и властями в небесах, все это по Божиему намерению.
(2) Это намерение появлялось в первой главе, когда говорилось об избрании прежде осно-вания мира, предустановлении, благоволении, тайны Его воли и «определению Совершаю-щего все по изволению воли Своей».
(3) Это намерение «вечное», то есть aion «веков» в Ефесянам 2:7 и 3: 21.
Века, согласно Ефесянам, разделены на три временных отсека:
а) века прошлые (Еф. 3:9),
б) этот век (Еф. 1:21, Еф. 6:12),
в) грядущие (Еф. 2:7).
Во 2 Тимофею и послании Титу мы встречаемся с pro aionios, что можно истолко-вать как «прежде нынешних веков» (Тит. 2:12). Из употребления слова aion мы можем сделать вывод, что был некоторый переломный пункт, поделивший время на «прежнее», «нынешнее» и «грядущее». Как мы помним был еще один переломный момент, с которых начался наш век – это «низвержение мира» в Еф. 1:4, описанный в книге Бытие 1:2. Ста-новится понятно, что под словом aion сокрыто учение о четких временных периодах, а вовсе не нечто «бесконечное» и аморфное.
"И открыть всем, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы".НОВАЯ ЗАПЛАТА И МОЛОДОЕ ВИНО
Господь небольшой двойной притчей продолжает ход мысли, начатой Им в притче о «присутствующем женихе». Оба следующих образа дополняют друг друга:
«И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небелёной ткани, ибо вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф. 9:16-17).
Образы, как таковые, ясны. Берут лоскут не бывшего в употреблении и, таким образом, не усевшего материала и прочно пришивают его - чтобы залатать дырку - на старой, изношенной одежде. Но от этого дыра на старой ткани станет ещё больше. Новая заплата рано или поздно усядет, станет меньше. Из-за возникшего при этом напряжения старая ткань не выдержит: на шве появится новый разрыв.
Второй образ, также как и первый, взят из тогдашней повседневной жизни. Для сохранения и транспортировки жидкостей в древности использовались сшитые вместе шкуры животных. Для того чтобы как можно меньше менялся вкус, шкуры тщательно выделывали (дубили). Несмотря на это «меха» со временем становились довольно бесформенными и непрочными. Если новое, ещё не совсем перебродившее вино налить в старые меха, то возникающие при брожении газы станут давить на ставший хрупким сосуд, и он лопнет. При этом испортится сосуд и пропадёт его содержимое. Поэтому новое вино можно было заливать только в новые меха, кожа которых была ещё достаточно эластична для того, чтобы выдержать давление газа.
Смена в домостроении
Господь Иисус этой небольшой парной притчей[1] углубляет мысль о том, что предстоит смена в домостроении. Что же имеется в виду под изменением домостроительства?
Израиль находился однажды под первым заветом - заветом дел. Бог хотел испытать человека под законом, требующим соответствующих дел. Для этого Он дал Своему земному народу добрые заповеди, которыми не обладал никакой из народов. Однако народ преступил их, едва они были даны. Так закон «ничего не довёл до совершенства» (Евр. 7:19). Причина была не в законе - он был свят, праведен и добр (Рим. 7:12), - но в неисправимом человеческом зле. Когда пришёл Христос, с Ним пришёл также и конец этой эпохи, эпохи домостроения под законом. Бог, после неопровержимого доказательства испорченности человека, пожелал теперь поступить с ним по неограниченной, не предъявляющей никаких требований милости (и тем самым испытать его). Хотя необходимая для этого основа - искупление, совершённое Христом на Голгофе, - во время Его жизни ещё не утвердилась, Божья благость, однако, уже до креста обратилась к мытарям и грешникам. Они были особым предметом Его благодати - благодати, которая должна была вскоре перешагнуть границы Израиля и обратиться ко всем народам. Во Христе «явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков» (Тит. 2:11).
Мытари и грешники были теперь ближе к Царству Божьему, чем обрядники, безупречные перед законом фарисеи, которые презирали других и похвалялись своей мнимой праведностью (Лк. 18:9). Мытари были ближе, потому что они, вместо того чтобы полагаться на плоть, признавали перед Богом свою никчёмность.
Так уже в предыдущем разделе (Мф. 9:9-13) указывается на переход от закона к благодати. Несомненно, переход от домостроения закона к домостроению благодати для богобоязненной души представлял значительное затруднение. Легко ли было увидеть, что Бог изменил свои намерения, упразднил то, что стояло веками, и, более того, теперь не рассматривает как основу Своих взаимоотношений с человеком то, что было дано Им Самим? Ответ в том, что Бог никогда не намеревался полностью раскрыться под законом, в иудействе. Естественно, закон дал частичное Божье откровение, однако полное откровение того, Кем и Чем являлся Бог, могло быть явлено только через Сына Божьего. Образ невидимого Бога - Христос. Только в Нём полное выражение Божьего сердца и мыслей.
Несовместимость закона и благодати
В обоих образах нашей притчи Господь показывает, что нельзя смешивать принцип благодати со старыми формами иудейства. Должно быть что-то одно: или закон, или благодать. Нельзя было совмещать то и другое, смешивать закон и благодать. Ученикам нужно было усвоить это тогда, а нам - теперь.
Новая заплата на старой одежде
«Старая одежда» - это иудаизм того времени, то есть в той форме, в которой его своей практикой, учением, формализмом и ложной праведностью преподносили фарисеи и книжники (Мф. 5:20). Возможно, в руководящей религиозной прослойке существовали люди, признававшие несовершенство своей системы и поэтому склонные к каким-то переменам или реформам. «Новая заплата» из того, чему учил и что делал Иисус, по их мнению, не повредила бы их системе. Однако Господь Иисус показывает, что это совершенно бесполезно: новое только ещё больше разорвёт старое. Фактически невозможно связать вместе обе системы. Нельзя - даже в малой мере (ср. «заплата») - использовать благодать, чтобы улучшить этим фарисейскую религиозную систему. Внешние формы, или выражения того, что принёс Христос, невозможно было смешивать с внешними формами, или выражениями, присущими иудейству. На эти внешние формы указывает «одежда». Нужно учесть, что и христианство (или Евангелие благодати) вызывает внешние проявления. Однако эту «новую одежду», олицетворяющую действие благодати, нельзя ставить на одну ступень с законническими и отчасти лицемерными формами иудаизма (Мф. 6:2,5,16; 23:13).
Когда Христос был на земле, иудейская система была уже подобна старой, изношенной одежде. Она была пригодна лишь к тому, чтобы её выбросить. Попытка реформировать её при помощи нравственных ценностей, принесённых христианством, не только ещё больше обнаружит испорченность старой системы, но испортит и новую. Подробнее об этой несовместимости благодати и закона мы поговорим чуть ниже. В связи с этим посмотрите на интересное различие между словами о бесполезности пришивания заплаты из новой ткани к старой одежде в евангелии от Матфея и в евангелии от Луки. В то время как в евангелии от Матфея отсутствует какое-либо упоминание о новой одежде: «И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани» (Мф. 9:16), - в евангелии от Луки говорится: «Никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерёт, и к старой не подойдёт заплата от новой» (Лк. 5:36). Так, в евангелии от Матфея подчёркивается бесполезность попыток улучшить «ветхую одежду», под которой подразумевается иудейское домостроение, «заплатой» христианства. Лука, напротив, добавляет мысль о том, что если «заплата» для ремонта «ветхой одежды» будет отрезана от «новой одежды», то тогда и «новая» будет испорчена. Итак, если то, что выражает суть истинного христианства, связывают с формами и ритуалами иудейства - а это происходит в христианском мире до сего дня, - тогда этим будут разрушены также и формы выражения или откровения, внесённые христианством. Это то, о чём Господь в первую очередь предупреждает.
Новое вино в старых мехах
Второй образ расширяет мысль, выраженную первым. Между этими двумя образами есть параллели и противоположности. Старое нельзя улучшить посредством соединения с ним небольшого куска, взятого от нового. Новое нельзя сохранить тем, что внесёшь в его совокупность что-то старое. Ветхую одежду не сохранишь тем, что пришьёшь новую заплату - это параллельная мысль. Новое вино не сохранишь, влив его в старые меха, - это противоположная мысль. Оба образа вместе указывают на главное: связывая ветхое с новым, испортишь и то и другое - как старое, так и новое.
Под «новым вином» мы можем понимать христианские истину, внутреннюю силу и радость. «Новое вино» не могло содержаться в «старых мехах», в институтах и церемониях иудейства. Бог испытывал Израиль посредством закона, но теперь Он послал Евангелие благодати Своей. Таким образом, речь теперь идёт не об улучшении старого, но о принятии нового. Велико было новое благословение, слишком явна несостоятельность старого домостроения. Нельзя Евангелие благодати связывать с иудейством. Они так же мало совместимы, как благодать и закон.
И, тем не менее, со времени возникновения христианства никогда не было недостатка в попытках связать элементы христианства с элементами иудейства. Говорят, что и то и другое, в конце концов, от Бога - как закон, так и благодать. Почему бы не взять от обеих систем лучшее, чтобы сделать из этого ещё лучшее? Ещё галаты пытались смешать закон с благодатью; но апостол Павел должен был высказать им за это серьёзное порицание. Тем же грешит и сегодняшний христианский мир.
Всё это имеет два губительных последствия. Во-первых, закон Божий принижается до уровня вспомогательного средства сдерживания неправильного человеческого поведения и, тем самым, лишается серьёзности и суровости. Во-вторых, безусловная благодать Божья теряет истинный, прекрасный характер в результате попытки заслужить Божье благорасположение посредством собственных дел.
Если приведённые в законе священные Божьи требования понимаются верно, то они должны вызывать закономерный страх у неосвящённых людей. Закон требует от человека праведности, не давая ему при этом необходимую для этого силу. Он беспощадно раскрывает и осуждает его грех, не давая при этом средства освобождения от него. Именно в этом сила закона, и поэтому закон был так необходим, поэтому он так страшен (ср. Рим. 7:7-13; Гал. 3:10).
С другой стороны, благодать - это самое драгоценное и удивительное, что может повстречаться погибшему грешнику. Ибо благодать не требует, она даёт. Благодать обходится с человеком не сообразно с тем, чем является он, но сообразно с тем, чем является Бог. А чем является Бог? Светом и любовью. В Своей любви Он отдал за нас на смерть Сына, в Своей святости он подверг Его наказанию за то, что совершили мы.
Теперь Бог праведен, когда Он оправдывает того, кто верует в Иисуса (Рим. 3:26). Удивительная благодать Божья! Она даёт спасённым место «во Христе» - место в небесном величии. Умерев со Христом, христианин умер и для закона (Рим. 6:8;7:1-6), - а что он живёт, то живёт для Бога. Как печать спасения он имеет Святого Духа, Который является также и залогом его небесного наследия (Еф. 1:13,14). Всем этим, и ещё гораздо большим, он обладает лишь по милости. «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар; не от дел, чтобы никто не хвалился» (Еф. 2:8,9).
Когда имеешь хоть элементарное представление о том, что такое закон и что такое благодать, допустимо ли тогда смешивать эти принципы, не разрушая их при этом? Можно ли себе представить смешение «нового вина» с мёртвой религиозной системой, такой, как тогдашнее иудейство, и такой, как сегодняшний христианский мир? «Старые меха» пригодны для содержания осадков «старого вина», зачерствевших человеческих форм; но присущая христианству сила и его принципы разорвали бы их. В присутствии силы Духа законнические формы обнаруживают только свою слабость. Со всеми человеческими ритуалами и церемониями христианский мир фактически не является ни иудейским, ни христианским - «которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут» (Откр. 3:9).
Предпочтение «старого вина»
Как велика опасность удовлетвориться внешней формой благочестия без соответствующей ей внутренней силы (2Тим. 3:5)! Человеку нравятся религиозные формы. Глупо полагать, что, имея их, он вместе с ними имеет и само благочестие. Недостаёт, однако, жизни, недостаёт веры - таким образом, соблюдение внешних форм лишь дальше и дальше уводит от Христа. Это и есть самое страшное. И вместо ведущей к покаянию благодати разрастается дух законничества и самодовольства.
В связи с этим весьма примечательно, что Лука в конце притчи добавляет ещё одно предложение, сказанное Господом, которое не упоминается ни одним другим евангелистом:
«И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше» (Лк. 5:39).
Господь Иисус не говорит, что старое вино действительно лучше, чем новое, но что это - мнение людей, иудеев, которые отвергли «новое вино», принесённое Им. Откровение благодати, да, откровение Его Самого настолько превышает человеческое разумение, настолько противоречит человеческому разуму, что пробуждает только недоверие и сопротивление. Поэтому грешной природе человека требования закона намного ближе, чем то, что принёс Христос. Она желает лучше сделать что-нибудь сама, чем, признавая своё бессилие, принять благодать. Как необозримо велико число тех в христианском мире, которые, после того как им была предложена благодать во Христе, желают остаться при «старом вине» и говорят: «Старое лучше»! То, что это открывает путь к вечному проклятию, не является предметом нашей притчи. Это показывают другие места Писания. Однако в заключение упомянем ещё один прообраз - свадьбу в Кане. Там Господь сотворил Своё первое знамение: Он превратил воду в вино. «Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, - тогда распорядитель зовёт жениха и говорит ему: всякий человек подаёт сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберёг доселе» (Ин. 2:9,10).
В этой истории с двумя разными винами речь также идёт о «худшем» и «хорошем». «Хорошее вино» было откровением Его удивительной Личности, потому как рассказ завершается словами: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою». И какое это счастье, возлюбленные, видеть, как Господь Иисус являет Себя, будь это тогда, или сегодня, или в тысячелетнем царстве, или в вечности - результатом всегда является переполняющая радость и совершенное величие! Да, мы знаем Его уже теперь. Однако однажды, возможно очень скоро, Он явится нам во славе. Мы увидим Его, как Он есть (1Ин. 3:2). Не воскликнем ли мы тогда: «Ты хорошее вино сберёг доселе»?!
Трудные и непонятные места Нового Завета
Евангельская встреча – долгожданное событие в общине семейного клуба трезвости (г. Стерлитамак). На столе чай и конфеты, но всё внимание уходит к слову отца Алексея (Панченко), более пяти лет работающего на ниве трезвения. Для этого рубежа много и трудно идти, и мы начинаем двигаться, пусть скрепя и стеная, но всё же в гору. Слово Божие – это фундамент, на котором выстроены все семейные клубы движения. Сегодняшняя встреча посвящена трудным и непонятным местам в Евангелии. Летопись евангельских встреч всегда с нетерпением ожидают не только те, кто отсутствовал по каким-то причинам на встрече, но ещё больше те, кто присутствовал. Потому что сердцем своим и всем разумением увидел-услышал-почувствовал ту Благодать, которая щедро изливается на нас при изучении Слова в состоянии соборности. Запись встречи дана в некотором сокращении.
Митрополит Антоний Сурожский в одной из проповедей открыл удивительные истины. Он писал так, когда вы читаете Евангелие, конечно, там будут моменты, которые понравятся, которые «упадут на сердце». Однако, я вам советую, попытаться найти те места, которые не нравятся и непонятны, которые кажутся ненужными, которые даже вызывают бунт внутренний. Нужно попытаться эти места уяснить себе, даже если нет понимания, сказать: «Господи, я не могу это понять. Да, это Твоё слово, но я этого не могу принять». Это искреннее слово пред Господом имеет огромную силу, и это начало изменений в человеке. Таких мест в Евангелии очень много и кто будет читать, тот будет (в хорошем смысле слова) спотыкаться, кто не читает Слово Божие, у того и вопросов не возникает.
Один из таких моментов мы сегодня разберём. Но, сначала нам надо понять, что такое милосердие Божие, как оно отличается от нашего, человеческого. Очень долго в этом мире человек исповедует: око за око и зуб за зуб, даже приходя в церковь. Отсюда это: «Батюшка, а почему Он его/её/их не наказал, не наказывает?» Это так непросто воспринять потому, что это другая реальность, которую действительно можно воспринять только через Благодать Божию. Очень непонятно изречение: «Иго Моё благо и бремя Моё легко есть», «Научитесь от меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» …Что для нашего общества смирение и кротость? Да это признаки слабости и закомплексованности. А Евангелие сообщает нам, что это Бог говорит, это истина. Вот, пойди ты, это в голове соедини. Это не то, что сопли пускать тихонечко в уголке, когда тебя обидели, а оказывается это божественное свойство – кротость и смирение. Как это, что это такое? Это совершенно отличается от того, что я могу понимать по человеческим понятиям. Зачастую для человеческого опыта, не просвещенного благодатью, смирение и кротость – это синонимы унижения. Поэтому Евангелие – это книга бунтовливая. Бог есть любовь, но Его любовь не мешает Его правде. Его кротость не мешает Ему обличать и говорить людям правду, и люди на это обличение и правдивость откликаются и идут следом. По объёму Евангелие книга очень маленькая, но смысл, которым она наполнена, огромен. Человек, который возьмётся читать её, с большой долей вероятности изменится.
«…. не бойтесь убивающих тело, души́ же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.
Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего;
у вас же и волосы на голове все сочтены;
не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц.
Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным;
а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным.
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,
ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.
И враги человеку – домашние его.
Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;
и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня.
Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее…»
«….Пусть отец говорит: «Люби меня». Пусть мать говорит: «Люби меня». На эти слова я отвечу: «Умолкните». Но разве не справедливо то, о чем они просят? И не должен ли я вернуть им то, что получил? Отец говорит: «Я породил тебя». Мать говорит: «Я родила тебя». Отец говорит: «Я обучил тебя». Мать говорит: «Я вскормила тебя». Пожалуй, их слова справедливы, когда они говорят: «Движется сила в крыльях его, но не улетай должником, верни то, что мы прежде доставили тебе». Давайте ответим отцу и матери, справедливо говорящим: «Люби нас», давайте ответим: «Я люблю вас во Христе, но не вместо Христа. Будьте со мной в Нем, но я не буду с вами без Него». «Но нам не нужен Христос», – говорят они. «Но мне нужен Христос больше, чем вы. Неужели я позабочусь о родителях и забуду Создателя?» Августин Иппонский, Проповеди.
Значит нужно некий канал, некую связь с Богом восстановить или установить и следить, чтобы она не прервалась.
Иисус отвечал и сказал ему: ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь?
Мы рассуждали сегодня не о том, что Бог есть некий авторитет или эталон правильной жизни, а может даже некий скелет в шкафу (которого побаиваемся), мы говорили о некоем опытном богообщении, которое ведёт человека к внутреннему изменению. Как следствие уже из веры должны исходить добрые дела. Когда человек меняется под воздействием Божией благодати, у него вокруг всё изменяется.
Трудные места в Евангелие нам даны, чтобы прислушаться и пытаться исполнить эти требования.
Трудные места Евангелия: Гробницы пророкам
В Евангелии от Матфея (23:29-32) есть очень странное обличение:
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших» .
Что же плохого в том, чтобы строить гробницы почитаемым пророкам? И каким именно образом эти люди могут нести ответственность за поступки их предков, с которыми они к тому же не согласны? И не выходит ли, что это обличение звучит актуально и сегодня для нас, если мы почитаем, например, новомучеников?
Эти слова приводятся также в Евангелии от Луки (11:47-48), но в более кратком виде, так что и параллельное место особенно не проясняет такого неожиданного обличения.
Но зато нам поможет, как и во многих других случаях, контекст. В связи с чем говорит эти слова Иисус? И у Матфея, и у Луки они идут среди прочих обличений книжников и фарисеев. Но в чем именно Христос так сурово упрекает их?
У Матфея сначала речь идет о том, как тщательно эти люди заботятся о соблюдении внешних правил: дают десятину с тмина и аниса (попробуйте отделить ровно десятую часть от всех приправ, которые стоят у вас на кухне, и пожертвовать ее в храм – наверное, полдня уйдет на такое занятие!) Они заботятся почти исключительно о внешнем виде, тратят на него практически все свои силы, всё свое время – им уже не до подлинной праведности. Им важно выглядеть, а не быть.
А далее Матфей приводит эти слова о гробницах для пророков и делает вывод: эти люди понесут ответственность за всех убитых праведников, начиная с Авеля, которого на самой заре человечества убил его брат Каин. «Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» – горестно восклицает Иисус (23:37).
У Луки контекст на первый взгляд несколько иной, в его тексте обличения выглядят мягче, чем у Матфея. Но общий смысл их примерно тот же: фарисеи заботятся о внешнем, при этом налагают на других людей тяжелое бремя, которое сами нести не хотят. Это тоже звучит немного странно: уж кто-кто, а фарисеи особенно строго соблюдали все эти введенные ими правила. Лука повторяет предупреждение об ответственности за убийства праведников, добавив к ним: «премудрость Божия сказала: пошлю к ним пророков и Апостолов, и из них одних убьют, а других изгонят» (11:49).
Из года в год, из века в век повторяется одна и та же история. Люди живут, как они хотят, и не замечают, что их жизнь неугодна Богу. Напротив, они исполняют всякие обряды и соблюдают правила – вспомним, что тот же Каин убил своего брата сразу после того, как совершил жертвоприношение. Оно, правда, оказалось неугодным Богу. Что делать в таких случаях? Человек всегда найдет выход: например, отдаст десятину еще и с ароматических трав. Устрожит правила поведения, увеличит жертвы. И так почему-то получается, что такой ревнитель утруждает своей ревностью скорее других, чем самого себя.
Бог посылает к людям пророков, чтобы напомнить: Он ждет от них совсем другого. Ему важны не десятины и не жертвоприношения сами по себе, а деятельная любовь к Богу и к ближнему, которая в этих десятинах и жертвах выражается, но выражается она далеко не только в них и совсем не автоматически.
Пророки напоминают: надо изменить свою жизнь! Их не слушают, они напоминают еще и еще раз, всё настойчивее. Чтобы не мешали, их убивают. В конце концов, и Каин убил Авеля, потому что тот оказался угоднее Богу, чем сам Каин. Когда устранен источник раздражения, жить вроде как легче стало. А совесть? Ну, принесем еще одну жертву, дадим еще одну десятину, глядишь, как-то и успокоится.
А потом выясняется, что прав был все-таки убитый пророк, что праведником был именно он, а не те, кого он обличал. Новое поколение признает этот факт, но… продолжает жить по-прежнему. А пророку строит пышную гробницу. Как некогда отцы или деды убили этого пророка, чтобы окончить его проповедь, чтобы поставить точку в этом деле – так и строители гробницы этим актом внешнего почтения хотят отделаться от сказанного пророком. Дескать, жить по-новому мы не начнем, но вот золотом и мрамором гробницу украсим, это пожалуйста, совершим все положенные обряды.
Православные почитают мощи святых и другие реликвии, украшают их драгоценностями, лобызают их и держат в храмах на самом почетном месте. Это может быть зримым выражением тех почестей, которые верующие воздают тем, кто служит для них образцом веры, надежды и любви, а через них – и Самому Богу. Это может быть свидетельством молитвенного общения между земной и небесной частями Церкви, их единства в слове и в деле.
Но может такое поведение выражать и языческое стремление обезопасить свою жизнь с помощью священных предметов, устроить ее поуютнее, добиться через них процветания и успеха. Дескать, вот тебе мои усталые ноги и мои потрепанные рубли – а ты дай мне того, сего, пятого-десятого. И не дай Бог, кто-то влезет тут со своими советами, кто-то окажется большим праведником, чем я сам! убью! Наверное, так рассуждал и Каин.
Словом, имеют ли эти евангельские слова отношение к нам самим, каждый может решить для себя.
Трудные места Евангелия: работники одиннадцатого часа
В Евангелии от Матфея (20:1-16) рассказана притча, которой нет у других евангелистов. Она заключена между двумя почти идентичными стихами: «И так будут последние первыми, а первые последними», а сюжет ее прост: господин нанимал в течение дня работников в свой виноградник, так что одни работали весь день, а другие – только вечером, по прохладе. Но он заплатил всем одинаково, по одному динарию, к обиженному недоумению первых, а о вторых не сказано ничего.
Современные толкователи говорить об этой притче не любят, слишком уж капризным выглядит этот хозяин, а его способ ведения дел – слишком нелепым, потому что лишает работника стимула. При социализме тоже платили всем одинаково – никто и не хотел работать. К тому же притча начинается словами «Царство Небесное подобно…», и странно думать, что оно подобно уравниловке и господским капризам.
В то же время, это одна из немногих евангельских притч, которые проникли в иудейские предания: ее рассказал рабби Зейра в надгробном слове учителю, а рабби Буна бар Хия поражал рабби Зейру тем, что любил ленивых и небрежных учеников так же, как старательных. Но в апокрифах, в текстах Кумрана и так далее не найти ничего подобного, и там бы эта мысль выглядела странно.
Эта притча, на мой взгляд, предлагает нам иное отношение к человеку: абсолютный, полный отказ от его оценки, не только его характера, но даже его поступков. Вместо этого предлагает простейший, но как показывает история, невыполнимый выход – любить его как он есть, созерцать, а не изменять. Мы встречаем нечто подобное и в Ветхом Завете, где постоянно говорится о царственной свободе Бога одарять, кого Он пожелает. Но притча о винограднике утверждает не только это. Она радикально отказывается от сравнения, по заповеди поэта: «не сравнивай, живущий несравним».
Еще Амвросий Медиоланский называл, как известно, притчу о блудном сыне Евангелием в Евангелии. Притча о винограднике линейней и проще, так что всё Евангелие постичь по ней, конечно, нельзя. Но зато по ней можно, на мой взгляд, почувствовать этику Иисуса, нравственность блаженств Нагорной проповеди.
Некоторые исследователи толкуют ее в категориях коммунистической справедливости: «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Но здесь это звучит иначе: «каждому – всё». На этом не выстроишь экономики, но если изъять возможность такого взгляда из человеческой истории, у нас не останется никакой надежды на счастливый исторический конец – Царство Божие.
Требование такого взгляда мы найдем только в проповеди Иисуса. Но сам этот образ вечен и повсеместен в мировом фольклоре: он воплощен в фигуре баловня, лентяя, Иванушки-дурачка.
Что значит, что Иванушка – дурачок? Он может притворяться безумцем, как это делал Давид у филистимлян (1 Цар 21:10-13) и как в православной традиции часто поступают юродивые. Он может быть в самом деле дурачком, не хотеть работать, лежать на печи. Но только временно, как Емеля или Илья Муромец, или как преподобный Сергий в детстве не мог постичь грамоту.
Бывают и такие сказочные герои, которые живут так всегда: отдают без раздумий все свои деньги первому встречному, чтобы выручить котенка или вообще просто так. Такой Иванушка-дурачок непременно добр и жалостлив без меры, его поведение находит себе точную параллель в самых ранних христианских текстах, например, в «Дидахе», где предлагается раздавать милостыню, не глядя и не подумав.
Когда мы читаем эти сказки или жития юродивых, у нас возникает много вопросов. Старшие братья работают день и ночь, у них семьи. А дурак лежит на печи. С какой стати? Однако те, кому в наше время этот тип литературы адресован, никогда не удивляются. Маленькие дети знают, что так устроен мир. Они знают, что конфета, которой они угостили бабушку, вернется к ним нетронутой, что съеденный за обедом жареный цыпленок разгуливает назавтра по двору, что нужный растениям дождь надо попросить у Христа, но так, чтобы он пошел ночью и не испортил прогулку. То же самое доверие позволяет ребенку беспечно выходить на проезжую часть, или бросать стакан об пол, чтобы потом залиться горькими слезами, потому что он разбился.
Бесспорно, эта этика находится в противоречии с повседневным опытом. Но она отражает другой опыт и другое знание, не повседневное. Притча не начинается словами «Чему подобно положение поденщика в Палестине первого века», она начинается со слов о Царстве Небесном.
Чему оно подобно? Оно подобно волшебной сказке, жизненным «принципам» младенца, поведению юродивого, который, получив подаяние, кидает его солнечному лучу. Мы можем спросить себя: «Да, полно, может ли это быть в Евангелии, может ли такая наивность и беззаботность, такая безграничная инфантильность соседствовать со знанием о цене? Об отверженности, кенозисе, Кресте?» Искупление – это выкуп, плата Богочеловеческой кровью – но за что? За счастье детства, за сказку, за возможность и право жить по законам Царства, за ДАР. Без этого оно и не нужно.
Места Писания, к которым вы будете возвращаться снова и снова
В какой-то степени это забавно. В моем служении «в отставке» – я занимаюсь проповедованием в разных церквях – я, естественно, проповедую те места Писания, которые многое значат для меня. И так как я очень хорошо их знаю, в большинстве случаев цитирую их на память.
Часто я даже не беру с собой за кафедру Библию. Зачем, если я помню эти места наизусть, а для чтения мне нужны громоздкие очки? Можно просто еще раз прочесть стих и идти проповедовать. Если кто-то спросит – что бывает часто, возможно, не всерьез – заучил ли я всю Библию наизусть (только представьте это!), я говорю: «Нет, я проповедую только о тех местах, которые помню». Наверное, это легкомысленно, но так и есть.
Я люблю Слово Божье. Люблю его целиком, а не только отдельные части, о которых снова и снова проповедую. И мне нравится, как хорошо знакомые всем стихи продолжают приносить откровения и благословения. Вот несколько мыслей на основе пяти мест Писания, которые я очень люблю.
1. Послание к Римлянам, 8 глава, является кладезем духовных откровений. В моей проповеди о молитве в прошлое воскресенье отрывок из послания к Римлянам 8:26 играл огромную роль. «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно».
Мы слабые молитвенники. Если апостол Павел не знал, как молиться, то мы тем более. Но не стоит отчаиваться.
Святой Дух компенсирует это и помогает нам. Он наш Заступник. (Признаюсь, я не имею ни малейшего представления, как Дух ходатайствует за нас перед Отцом; и не вижу смысла пытаться понять). А затем – начинается самое хорошее – в 34-м стихе говорится, что Господь Иисус будет нашим Заступником. Он «и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас». Подумайте об этом! Сын и Дух ходатайствуют за нас.
32-й стих усиливает эффект: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» Если Бог дал нам лучшее, что есть на Небесах, неужели теперь Он будет удерживать остальные благословения?
Это лишь небольшая частичка всего богатства данной главы.
2. Псалом 102 полон чудес. Я выучил этот псалом и проповедовал о нем многие годы, пока однажды не заметил в Библии моей бабушки пометку напротив 17-го стиха: «Любимый стих папы». Я был ошеломлен. Мой прадед, которого я не знал, проповедовал Слово Божье на рубеже 20-го столетия, путешествуя верхом, в повозке или пешком.
Весь 102-й Псалом говорит о Божьей любви. Псалмопевец выражает откровение за откровением, воздает хвалу за хвалой. Никогда не позволяйте людям говорить, что Ветхий Завет – это часть о гневе или законе, а Новый Завет – о благодати. Вся Библия о благодати, от начала до конца. Псалмопевец цитирует из книги Исход 34:6-7 слова о том, какой Бог, – возможно, наиболее цитируемый стих из Ветхого Завета.
14-й стих – большое утешение для тех, кто грешит. (То есть для всех нас). «Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – персть». Создавший нас знает, из какого материала мы сделаны. Он знает, что мы не можем оплатить свое спасение. Когда мы грешим, то мы единственные, кто удивляется этому. И, тем не менее, Бог любит нас так же, как и вначале. Поэтому Он предусмотрел надежный путь в Его присутствие, когда мы согрешили. Это крест, прототип жертвенника из Ветхого Завета.
Три показателя Божьей любви описаны в Псалме 102:11-13, а затем усилены и расширены в 17-м стихе.
3. Матфея 10:16 идеально описывает жизнь (ожидания, условия, требования) христианина. В молодости, будучи пастором, я проповедовал об этом отрывке. Это устав для Божьих людей, служащих Ему.
Посмотрите, что Он обещал нам, если мы будем служить Ему:
– Нам следует ожидать трудности и сопротивление. «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков» (Матф. 10:16). Он предполагает, что мы знаем значение этого. В Деяниях 14:22 Павел и Варнава говорили уверовавшим нечто подобное.
– Своей жизнью мы представляем Его. Существует ли честь более этой? Мы – посланники Христа (2 Кор. 5:20).
– Люди будут относиться к нам так же, как относились к Нему. «Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его» (Матф. 10:25). Нельзя сказать, что Он не предупреждал нас.
– Он будет использовать нас даже в самых тяжелых ситуациях. «Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Матф. 10:20). Книга Деяний, 16-я глава, показывает, как Бог использовал Павлу и Силу в темнице. Их спины кровоточили после полученных побоев, ноги были забиты в колоду, они пели псалмы и молились. Несмотря на всю боль, они были верны. Мы читаем: «… узники же слушали их» (Деян. 16:25). Это сильное ободрение для верующих, которые страдают за Христа.
– Мы не потеряем наши награды (Матф. 10:42). Господь «платит по счетам» и чтит Свои обетования. В послании к Евреям 6:10 сказано, что если бы Бог забыл тех, кто трудится во имя Его, Он был бы неправеден.
Каждый раз, сталкиваясь с пасторами, с которыми плохо обошлись, я призываю их обратиться к Матфея 10:16, а затем к Луки 6:27. Иисус сделал все возможное, чтобы подготовить нас к таким вещам. Таким образом, не будет места для горечи; нам не дано право на гнев. Оставаясь верными в момент плохого обращения, мы зачастую светим намного ярче. (Кстати, я знаю, что некоторые женщины также служители. Пожалуйста, не отвлекайтесь на местоимения. Спасибо за ваш верный труд нашему Спасителю.)
Господь желает, чтобы мы взывали к Нему, были стойкими в молитве, несмотря на уныние, и просили конкретно.
5. Все 2-е послание к Коринфянам – мой большой фаворит. В нем так много богатств, поэтому я упомяну лишь парочку. Меня впечатляют различные метафоры, которые Павел использует для описания верующих во Христа. Мы Христово благоухание (2:15), письмо Христово (3:3), глиняные сосуды, наполненные сокровищем (4:7), наши тела – это земные хижины (5:1), мы – посланники от имени Христова (5:20) и храм Бога живого (6:16).
Я испытываю особенный трепет перед противоположным резюме, приведенным Павлом в 11-й главе. Устанавливая подлинность своего апостольства, он, вместо того чтобы выставлять напоказ свои степени и достижения, указывает на шрамы: «. гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение» (2 Кор. 11:23-25).
Интересно, что будет, если потенциальный пастор озвучит нечто похожее на отборочной комиссии: «Я сбежал из трех церквей, меня едва не убили на деловой встрече, я был избит обезумевшим членом церкви…»
После пяти лет в качестве директора миссий для церквей Нового Орлеана Southern Baptist churches of metro, Джоуи МакКивер вышел на пенсию 1- го июня 2009 года. На сегодняшний день он работает над тремя книгами в First Baptist Church of Kenner и старается принимать каждое приглашение на выступление или проповедь Слова.
Читайте также: