Детройт хоккейный клуб 5 русских
– Да. Это была последняя часть задуманного паззла. У меня не могло выйти из головы, как он нас обыграл чуть ли не в одиночку. Я знал, как хорош он был.
– Как команда отреагировала на ваше решение создать Русскую Пятерку?
– У парней была уверенность, что все будет нормально. Во-первых, они знали Федорова, Козлова и Константинова по уже достаточно многим годам игры за "Ред Уингз". А Игоря знали по постоянной игре против них. Наш капитан, Стиви Айзерман, очень хотел выиграть Кубок Стэнли. И ему были интересные любые ходы, которые могут к этому привести. Даже если никто не понимал, как русским это удается. Мой любимый момент, касающийся Русской Пятерки, – это когда однажды Фетисов ко мне подошел и спросил: "Как у нас получается?" Я ответил: "Великолепно. Не знаю, как вы все это делаете, – но продолжайте!"
– Помните, как Русская Пятерка пригласила всю команду на всю ночь в русский ресторан в Лос-Анджелесе незадолго до плей-офф, в марте 1997-го? Айзерман говорил, что это был важный шаг к первому Кубку Стэнли, команда во время той вечеринки сплотилась еще сильнее, чем прежде.
– Конечно. Когда у тебя в команде есть группы ребят с разными культурами, надо быть осторожным. Я знал, как Русская Пятерка хороша, но хотел, чтобы она была едина с остальными игроками. Никаких запретов говорить в раздевалке на родном языке у нас не было, но они сами все прекрасно понимали и в присутствии других хоккеистов старались говорить только на английском.
В некоторых командах бывает ревность к таким группам со стороны части коллектива. У нас никакой ревности не было. В том числе и потому, что эти парни были так опытны, динамичны и искусны, в том числе в выстраивании человеческих отношений. Хотя признаюсь: то, что я русских с какого-то момента реже стал выставлять вместе, объяснялось еще и моим волнением – за то, чтобы все было в порядке в коллективе. После выигрыша Кубка в 97-м году Константинов попал в аварию, и пятерка в прежнем виде прекратила существование. (Игорь Рабинер)
«Мы наслаждались вот этой игрой, этим совместным её пониманием»
«Мне кажется, каждая наша игра была своего рода маленьким шедевром. Мы не только работали на льду, потому что хоккей – это наша работа. Мы наслаждались вот этой игрой, этим совместным её пониманием, благодаря которому нам было легко играть даже самые сложные, тяжёлые матчи. У меня яркие воспоминания связаны с завоевание наших первых двух Кубков Стэнли. За год до первого, в сезоне-1995/96, мы уже играли пятёркой, но мы проиграли в плей-офф «Колорадо», и нас начали критиковать в североамериканской прессе. Говорили, что это мы виноваты. Тренеры, недолго думая, развели нашу пятёрку – пару защитников отдали другим, тройку более-менее сохранили, если не считать того, что Даг Браун не имел окончания «ов» в своей фамилии. Тем не менее его можно считать русским.
Выиграв первый кубок, на пути ко второму мы проводили на льду ещё больше времени даже в плей-офф. Но это был такой психологический мотив Скотти Боумана, и он оказался прав. Нам к тому моменту было уже без разницы, нам было важно завоевать первый кубок Стэнли, мы к этому шли долгих пять лет и в итоге завоевали этот трофей дважды подряд. Думаю, это и было самым ярким, приятным моментом. Было приятно играть со своими партнёрами по команде из одной страны, одной хоккейной школы», — цитирует Сергея Фёдорова официальный сайт НХЛ.
«Кажется, что мы делали пас ради паса, но на самом деле всё не так просто»
«Кажется, что мы делали пас ради паса, но на самом деле всё не так просто. Две вроде необязательные передачи друг другу, но в это время кто-то открывается, возникают варианты для
Мы проиграли в плей-офф «Колорадо», и нас начали критиковать в североамериканской прессе. Говорили, что это мы виноваты.
развития атак. Пас – и кто-то переместился, пас – и кто-то провалился. Всё это даёт возможность контролировать игру. Почему мы, хоккеисты, раньше летом играли в футбол, а зимой в хоккей: футбол помогает мыслить на площадке. Та же «стеночка» ведь распространена и в хоккее, если её использовать, можно даже не обыгрывать никого один в один: отдал шайбу – открылся и получил её обратно.
Мне повезло, что я застал эти времена, что я был частью той команды. Я знал: когда-то «Детройт» выиграет Кубок Стэнли, и всегда боялся, что меня поменяют. Так и случилось. Считаю, мне повезло, хотя бы два Кубка Стэнли я завоевал. Я многому научился у этих ребят: Славы, Игоря, Сергея, Вовки Константинова. Каждый день я чего-то черпал у них. Не говоря уже о том, что там кроме русских были и Пол Коффи и Стив Айзерман. Мне грех жаловаться, я играл в хорошей команде с хорошими хоккеистами и прекрасными людьми», — вспоминал Вячеслав Козлов.
20 лет назад в НХЛ появилась «русская пятёрка»
друг у друга. Так, например, канадцы перенимали у советских хоккеистов технику владения шайбой, а сборная СССР привыкала к силовому хоккею. Но были и другие примеры. А именно тенденция русских объединять тройку нападения и пару защитников, формируя таким образом сплочённую пятёрку. Однако прошло много лет до дня, когда эту методику применили за океаном.
Первым реализовал её на практике наставник «Детройта» Скотти Боумэн. И сегодня исполнилось 20 лет, когда в матче «Калгари Флэймз» — «Детройт Ред Уингз» пять россиян «красных крыльев» — Владимир Константинов, Вячеслав Фетисов, Сергей Фёдоров, Игорь Ларионов и Вячеслав Козлов — были впервые объединены в одно звено.
Мне повезло, что я застал эти времена, что я был частью той команды. Я знал: когда-то «Детройт» выиграет Кубок Стэнли, и всегда боялся, что меня поменяют.
В 1995 году «красные крылья» не смогли добраться до Кубка Стэнли, проиграв в финале конференции «Колорадо», но успели установить рекорд НХЛ по количеству побед за сезон (62). Всего одного очка не хватило команде, чтобы повторить рекорд «Монреаля» по количеству очков в одном регулярном чемпионате (132). А в следующем сезоне все пятеро сумели выиграть Кубок Стэнли в составе «Детройта», расправившись в финале с «Филадельфией».
В этих успехах «Детройта» весьма значимую роль сыграла «русская пятёрка». Боумэн соединил в единое целое опыт и умения игроков старой и новой школ. Политическое значение этого тренерского шага было почти так же велико, как и спортивный результат. Да и великий тренер ещё раз доказал, что всё хорошо вовремя. Если бы Боумэн попробовал воплотить эту идею в 1972-м, его назвали бы предателем. А так, создав «русскую пятёрку» в 1997-м, он стал гением.
«Мой главный трюк заключался в том, что я не ставил всех пятерых россиян в одно звено в каждом матче. Я волновался, что соперники могут быстро приноровиться к тому волшебному стилю хоккея, в который играла «русская пятёрка». Поэтому я всегда старался спутать оппонентам карты. Допустим, начинал матч, используя россиян в разных звеньях, а где-то во втором периоде — бац, и выпускал их на лед вместе. Оппоненты не знали, куда бежать и кого держать», — рассказывал Боумэн.
К сожалению, через шесть дней после победы в Кубке Стэнли 1997 года тяжелейшую травму в аварии получил Владимир Константинов, до сих пор остающийся в инвалидном кресле, на чём и закончилась история «русской пятёрки».
Недолгая радость от победы
Мудрый Скотти Боумэн удивительно точно почувствовал, что два разных поколения россиян смогут удивительно эффективно действовать вместе, прекрасно понимая и дополняя друг друга. Опыт и хладнокровие ветеранов Ларионова и Фетисова дополнялись скоростью и универсализмом Фёдорова, напористостью Козлова и мощью Константинова, а для российских зрителей от игры Русской пятерки веяло чем-то «старым-добрым» и очень знакомым. Техника, катание, и комбинационность, приправленные энергией и жёсткостью, стали визитной карточкой и российского звена, и «Детройта» в целом, который в 1997-м выиграл Кубок Стэнли, прервав 42-летнюю засуху. Правда, радость от победы оказалась недолгой.
В пятницу 13 июня 1997 года, в пригороде «Детройта» произошла страшная автокатастрофа. Лимузин, управляемый невменяемым водителем, на скорости около 100 км/ч врезался в дерево. Пострадавшими оказались Владимир Константинов, Сергей Мнацаканов и Вячеслав Фетисов, шесть дней назад выигравшие Кубок Стэнли.
«Это случилось 10 лет назад, но и слезы, и боль остались такими же, словно это произошло вчера», — говорил летом 2007 года форвард «Детройта» Игорь Ларионов. С тех пор прошло ещё более 10 лет, Ларионов и Козлов перешли на тренерскую работу, Фетисов — на крупную государственную, Фёдоров — в клубное руководство ЦСКА. А Владимир Константинов, наводивший ужас на форвардов соперника, продолжает лечение за океаном.
История русской пятёрки «Детройта» и страшной аварии после победы в плей-офф-1997
«Их фамилии – Фетисов, Ларионов, Козлов, Константинов и Федоров. Хоккейные болельщики в Детройте считают, что это лучшее, что когда-либо экспортировала Россия, помимо водки», — писало агентство Associated Press зимой 1997 года. Русская пятёрка «Детройт Ред Уингз», появившаяся на льду 27 октября 1995 года в матче против «Калгари», стала настоящим явлением в мировом хоккее. Для российского болельщика это было удивительным глотком того чистого, настоящего хоккейного воздуха, по которому все жутко соскучились.
25 лет назад была создана Русская Пятерка. Вспоминаем звено, совершившее революцию в хоккее
Русская Пятерка была создана 27 октября 1995 года — если точнее, в Москве было уже 28 число. «Детройт» вышел на матч в Калгари. За пару дней до этого «Ред Уингз» провернули обмен с «Сан-Хосе», отдав топ-снайпера Рэя Шеппарда и забрав ветерана Игоря Ларионова. Эту сделку уже начали ругать, но главный тренер Скотти Боумэн поставил в одно звено весь свой русский актив.
В итоге Вячеслав Козлов открыл счет, Ларионов забросил третью шайбу в меньшинстве, Сергей Федоров отдал две голевые передачи. «Детройт» победил со счетом 3:0, нанеся 25 бросков в створ ворот. 15 из них нанесли россияне: четыре — Вячеслав Фетисов, два — Владимир Константинов, остальные — по три.
Но главная цифра вечера: «Калгари» нанес лишь восемь бросков за весь матч. Это антирекорд клуба всех времен! То есть «Флэймз» просто вхолостую бегали по площадке туда-сюда. Все потому, что Русская Пятерка и их одноклубники из «Детройта» великолепно контролировали шайбу, не вбрасывая ее в чужую зону, как раньше было принято в НХЛ. Да, в 1995 году началась революция, которая серьезно изменила стиль североамериканского хоккея.
Ваш обозреватель редактировал бестселлер Кита Гэйва под названием «Русская пятерка». И хотел бы привести пять историй о пяти россиянах, чтобы мы снова вспомнили их, почувствовав дух того времени.
Сергей Федоров: Как он искал свою любовь
«Когда Сергей только уехал в «Детройт», в клубе в межсезонье ему наняли переводчика — Майкла Човича, чья семья эмигрировала в свое время из Югославии. Чович был всего на пару лет старше Федорова и тоже любил спорт. Они быстро подружились и начали вместе ходить в тренажерный зал, который располагался неподалеку в Крэнбруке — эксклюзивной частной школе в Блумфилд Хиллс.
«Сергей как-то сказал, что хочет пробежаться. Я подумал, что он просто немного побегает трусцой, — рассказывает один из боссов клуба Джимми Лайтс. — А он взял и намотал 82 круга. И никакой одышки! Вы даже не представляете, в какой он был форме. И как бегал. Он работал с весами. Это было что-то с чем-то. Сразу было понятно, что у пацана нет проблем с дисциплиной. Он следил за собой и за тем, что он ест — и это еще до того, как это стало нормой в профессиональном спорте».
Еще до начала тренировочного лагеря Лайтс заселил Сергея в его новую квартиру в высотном здании рядом с «Джо Луис Арена». Там Федоров наконец увиделся со своими партнерами по команде и начал ходить с ними на факультативные тренировки перед сборами. В свободное время Федорову было чем заняться. Ему предстояло обставить квартиру, купить шторы и подушки, многое другое. Больше всего ему была нужна новая одежда.
Во время тренировочного лагеря новый наставник «Ред Уингз» Брайан Мюррей принял блестящее решение, поселив Федорова с Шоном Бурром, таким образом навязав молодому русскому экстренный курс английского языка. Бурр был любимцем публики. Один из самых очаровательных и веселых игроков в истории НХЛ. Он не закрывал рот ни на минуту.
«Шон взял меня под крыло, — рассказывает Федоров. — Он был моим партнером по команде и по тройке, моим соседом и в то же время потрясающим гидом. Он сразу начал показывать мне что, где и как. Многому меня научил, а уж сколько шуток рассказал — не сосчитать. Бурр был потрясающим парнем».
Шон любил рассказывать одну историю, которая приключилась с русским новичком в первый день тренировочного лагеря «Ред Уингз».
«Подходит ко мне Федоров и говорит: «Шон, мне нужна любовь». Я ему и говорю, мол, понимаю, Сергей, нам всем нужна любовь», — вспоминал Бурр.
«Нет. Любовь. Любовь! Мне нужна любовь!» — настаивал Федоров и показывал на свою ладонь.
В итоге Бурр понял, в чем дело. Он отвел Федорова к менеджеру по экипировке, и тот выдал ему пару хоккейных краг. Просто Сергей перепутал слова «love» и «gloves».
Владимир Константинов: Жесткий сукин сын, от которого не спрячешься
«После того, как Константинов обжился в Детройте и привык к стилю игры НХЛ, он быстро стал одним из самых популярных игроков «Ред Уингз». Несмотря на языковой барьер, он сразу расположил к себе партнеров по команде. Скауты и руководство клуба этому абсолютно не удивились, поскольку они уже сами давно были без ума от Владимира.
«Этот парень никому не хотел уступать. Он бегал по площадке, бил и канадцев, и американцев — вообще всех подряд. Ему было все равно, против кого играть, — вспоминает тогда главный тренер клуба Брайан Мюррей. — Возвращаясь со смены, он всегда снимал сетку и наплечники. Сразу было понятно, что у него травма. Но Константинов тут же снова выходил на лед и продолжал биться.
Он играл как сумасшедший. И после каждого силового приема на его лице сияла улыбка. По ней было четко видно — если есть возможность, такого парня надо брать в команду. Он был прирожденным воином».
Константинов в «Детройте» играл так же хорошо — и даже лучше.
«Владимир был готов на все, чтобы помочь команде, — добавляет Мюррей. — Вне всяких сомнений, он здорово усилил «Ред Уингз». Познакомившись с ним и поработав немного на тренировках, я был уверен, что он станет биться до конца в каждой смене».
Именно за это его и любили партнеры по команде.
«Лично для меня Владимир Константинов был идеальным защитником», — рассказывает Жерар Галлан, который прочно обосновался на левом краю тройки Стива Айзермана, когда в команду пришла российская молодежь. Галлан, который и сам любил побороться на площадке, пришел в восторг от игры Константинова.
«Он был одним из самых жестких хоккеистов среди тех, с кем мне довелось поиграть, — продолжает Галлан. — Я говорю не о драках, а о самом стиле его игры — как он боролся, как проводил силовые приемы, как втыкался. Он мог все. Здорово контролировал шайбу. Хорошо отдавал передачи, постоянно подключался к атакам. Он играл очень плотно и жестко. Исподтишка не бил, но мог сыграть грязно — и ответить за это тоже мог. Его боялись все команды. Как только соперники заходили за синюю линию — он заставлял их платить по счетам. Он однозначно изменил представление о российских хоккеистах».
Игорь Ларионов, игравший с Константиновым в ЦСКА, а затем и в «Детройте», выразился более кратко: «Владимир был жестким сукиным сыном. От него было трудно спрятаться».
Вячеслав Козлов: В раздевалке «Детройта» его прозвали «Ворчуном»
«Козлов был и по сей день остается настоящей «rink rat». Перевести на русский это можно как «крыса на катке», а по смыслу — человек, который там буквально окопался, проводит там кучу времени. Его папа был очень известным хоккейным тренером в Воскресенске, и Слава дал слово своему отцу Анатолию, что после карьеры игрока он пойдет по его стопам. Таким образом он хотел отдать дань человеку, который обучил его, сделал одним из лучших форвардов в мире. А также отблагодарить игру, так много давшую его семье. Однако начинать все опять пришлось с самых низов.
Козлов провел в «Детройте» девять сезонов. Вне всяких сомнений, он был самым гордым и благодарным членом Русской Пятерки. Помимо этого, он был и самым скромным. Ему каждый раз удавалось оставаться в тени, даже когда он забрасывал решающие шайбы. Для него было серьезным ударом, когда летом 2001 года «Ред Уингз» обменяли его в «Баффало» на вратаря Доминика Гашека, который помог «крыльям» выиграть еще один Кубок Стэнли в 2002 году.
В раздевалке «Детройта» его прозвали «Ворчуном» — он подыгрывал этому образу. Но, как мне кажется, никогда на самом деле таким не был.
Слава Козлов — один из добрейших, теплейших, учтивейших и почтительнейших людей, которых я вообще когда-либо встречал в мире спорта. У меня в голове бесчисленное количество воспоминаний о том, как мы проводили с ним вместе время. Но одно стоит особняком.
Как-то раз он приехал после игры ко мне домой в Диаборн. Я организовал вечеринку-сюрприз для своего хорошего друга Лена Хойеса в честь его выхода на пенсию. Он освещал матчи «Ред Уингз» для ряда изданий компании Booth Newspapers по всему Мичигану. Я пригласил всю команду — игроков, тренеров и генерального менеджера Джима Дэвеллано. Пришли практически все, хотя всего за пару часов до этого «крылья» проиграли «Нью-Йорк Рейнджерс».
Козлов тогда только приехал в Северную Америку. Когда я открыл ему дверь, он оглядывался вокруг с широко раскрытыми глазами. Мы жили в хорошем доме на рабочей окраине недалеко от автозавода «Форд». Дом был большим и удобным, но вычурным его никак нельзя было назвать. В гостиной Козлов спросил меня шепотом по-русски.
— А это частный дом?
— А кто здесь живет?
— Мы с женой, еще пара собак.
Вне всяких сомнений, это был первый и последний раз, когда мне удалось произвести такое впечатление на игрока Национальной хоккейной лиги. Вскоре Козлов и сам поселился в роскошном районе Блумфилд Хиллс, где мой дом сильно бы выделялся не в лучшую сторону».
Игорь Ларионов: Его игра — словно работа Пикассо у полотна
«Когда Скотти поставил их вместе и создал Русскую Пятерку, они сразу нашли общий язык, — утверждает капитан клуба Стив Айзерман. — Это был уникальный случай. Такого в НХЛ еще никогда не происходило. Нам было приятно, даже очень приятно на них смотреть. Вне всякого сомнения, с ними было проще побеждать».
А вот выходить на тренировках против русских было уже не столь приятно.
«Нам же и тренироваться против них еще приходилось, — рассказывает Айзерман. — Тогда-то мы по-настоящему оценили их уникальный стиль и сплоченность. Играть против них неприятно. В двухсторонках невозможно отобрать шайбу. Бегаешь за ними и бегаешь, а они будто играются с тобой — такой у них стиль игры. Весь фокус во владении шайбой и выборе правильного момента для передачи. Пока ты за ними носишься по всей площадке, кто-то из них тайком открывается — обернуться не успеешь, как они уже «в ноль» убежали. Это очень неприятно».
Айзерман и сам был одаренным центральным нападающим, постоянно учился чему-то новому, а потому много наблюдал за Ларионовым.
«Игорь — невероятно умный парень. Он все продумывает до мелочей. Все с умом делает на льду. Он не тратил силы просто так. Очень эффективно обращался с шайбой. У него потрясающее хоккейное чутье — наверное, вообще лучшее, равно как и видение площадки, среди всех игроков, с которыми или против которых я выходил».
Наблюдать за игрой Ларионова было все равно, что видеть мастера за работой, словно Пикассо у полотна. Это очень ценили на скамейке «Ред Уингз».
Вместо того, чтобы лететь сломя голову в зону, он замедлял игру. Если не видел возможности для маневра или передачи, то откатывался назад, порой даже в глубину своей зоны, чтобы заново начать уже более организованную атаку.
«Когда Игорь катил через среднюю зону в зону атаки, вместо того, чтобы смотреть на ворота, он всегда оглядывался и ждал, чтобы партнеры вышли из своей зоны, — рассказывает Айзерман. — Он ждал, чтобы все подкатили к нему. Стягивал на себя соперников и создавал оперативный простор. Задачей других игроков было воспользоваться этим пространством.
Тут уместна аналогия с футболом. Игорь был эдаким полузащитником. Слава тоже в какой-то степени, хоть он и выходил защитником. Ни Игорь, ни другие игроки, кроме Сергея, у которого был феноменальный талант, не пытались пройти соперника «один в один». Остальные четверо играли так, что шайба за них делала всю работу. Они постоянно выманивали на себя соперников, находили свободное пространство и делали туда передачу».
Эта стратегия считалась чужеродной в прямом и переносном смысле для игроков, воспитанных в Канаде и Соединенных Штатах, где им прививали хоккей по схеме север-юг (вертикальная игра от ворот до ворот). А крайним нападающим говорили оставаться на своих флангах и старательно играть в тело.
В итоге Ларионов создавал свободное пространство или же видел одного из своих партнеров, летящего через среднюю зону — и ловко отправлял шайбу прямо ему на крюк.
«Они играли в хоккей совершенно с другим подходом и абсолютно другой логикой», — говорил Айзерман, и в его словах чувствовались похвала и восторг…
Вячеслав Фетисов: Человек, на которого никто не кричал
«Одним из любимых воспоминаний Льюиса о работе с русскими было то, как они все впятером возвращались на скамейку — будь то во время тайм-аута, починки льда или замены заградительного стекла.
Каждый раз Фетисов начинал рычать на трех молодых соотечественников. Ларионов частенько добавлял к этому свои комментарии, всегда становясь на сторону Фетисова.
Затем, как правило, Федоров поворачивался и кричал на Козлова.
Козлов тут же орал на Владимира Константинова.
Константинов кричал в ответ, делал глоток воды и отворачивался в другую сторону. Но в итоге доставалось и ему.
«Слава и Игорь постоянно кричали на других ребят. Мне казалось, все всегда гнали на Владди, — вспоминает Льюис. — Они постоянно говорили по-русски, так что мы вообще не понимали, что происходит. Забавно было. А вот на Фетисова никто не кричал. Вообще. Да и на Ларионова я не припоминаю, чтобы кто-то кричал. По большей части доставалось молодежи».
Такой авторитет не оставили без внимания и другие игроки. «Ред Уингз» увидели это во всей красе в критический момент своего похода за долгожданным Кубком Стэнли. В финале Западной конференции 1995 года против «Чикаго» Федоров получил травму плеча и не был готов вернуться на лед. Хоккеисты, как правило, гордятся тем, что играют с травмами. Если им в лицо попадает клюшка, шайба или локоть, они бегут в кабинет физиотерапевта, чтобы им поскорее наложили швы. При этом подгоняют медперсонал, чтобы не пропустить свою следующую смену. Это относится и к хоккеистам, которые оставляли на льду свои зубы, заканчивали матч с искаженными улыбками. Некоторые играли с поврежденными связками или хрящами в коленях, а потом хромали при ходьбе. Другие и вовсе отказывались покидать площадку, играя со сломанными стопами и даже ногами.
Федоров не был из их числа. По крайней мере, именно такой репутацией он пользовался у партнеров по команде. Как и все спортсмены, он лучше всего играл, когда был абсолютно здоров. Однако будучи элитным форвардом — а он считался одним из лучших в мире большую часть энхаэловской карьеры — Федоров боялся, что определенные травмы снизят его эффективность. Если он не мог соответствовать своим стандартам, а также ожиданиям команды и болельщиков, он предпочитал не играть вообще. Неважно, кто про него что подумает — на лед-то выходить ему. Тем не менее Федорову не нравилось то, что знали его тренеры и партнеры. А именно, что даже при 50-процентной эффективности он был лучше практически всех в лиге. Вот только убедить его в этом казалось едва ли возможным.
«Иногда Сергея было очень трудно переубедить, — делится Льюис. — Слава Фетисов всегда мог на него повлиять. Они друг друга уважали, безусловно. Но Слава все равно считался главным. Его слово разве что не в камне было высечено».
И все же чтобы вернуть Федорова в жесткую и беспощадную серию против «Чикаго», Фетисову было никак не обойтись без спортивного терапевта команды Джона Уортона.
— Ты работай над его головой, а я займусь его телом, — сказал Уортон Фетисову, когда тот позвонил Федорову.
— Сергей, пошли на ужин.
— Да я что-то особо не хочу. Не думаю, что смогу завтра играть. Мне очень больно.
В итоге Федоров согласился. Затем Фетисов позвонил Уортону, и они вдвоем отправились на весьма продолжительный ужин с Федоровым. После трапезы они отвели Федорова на «Джо Луис Арену». Пока Фетисов и несговорчивый Федоров завязывали коньки, Уортон включил свет на арене. Федоров по-прежнему упирался. У него было растяжение второго класса в том месте, где лопатка присоединяется к ключице. Это серьезная и очень болезненная травма. Федоров хотел дать плечу отдохнуть и восстановиться вместо того, чтобы накачивать его обезболивающим. У Фетисова были иные планы на сей счет.
Главный довод Федорова состоял в том, что, на его взгляд, у него не было подходящей экипировки, которая бы защищала травмированный участок.
«Я, наверное, предложил ему штук семь разных наплечников, — вспоминает Уортон. — Но Сергей все равно был недоволен».
В конце концов Фетисов пошел к своему шкафчику и достал оттуда свои наплечники. Защитники обычно действуют в более силовой манере, поэтому зачастую выбирают более прочную экипировку. Федоров нехотя согласился их опробовать.
«Давай только поскорее», — сказал он. После этого вышел на лед, сделал пару финтов с шайбой на крюке. — Слушай, а они ничего так».
Он подпрыгнул, сделал пару оборотов, а потом разогнался и прыгнул на борт.
«Блин, да они охрененные, — сказал Федоров, расплывшись в широкой улыбке. — Я буду играть».
На часах было 2:15 ночи. Следующим вечером предстоял важнейший матч плей-офф Кубка Стэнли.
Утром Фетисову пришлось доставать еще одни наплечники — уже себе. Но это была далеко не главная его забота.
«Мне как-то удалось найти правильные слова. И я поставил его в ситуацию, где он сам решил, что может играть», — объяснил Фетисов…
Не стало Чики. «Матч ТВ» рассказывает о русском массажисте «Детройта», который работал 23 года в этом клубе НХЛ
Если посмотреть статистику Сергея Чекмарева в Eliteprospects, то вы будете поражены: как массажист и сервисмен сборной СССР по хоккею он был причастен к трем золотым медалям Олимпиад, четырем золотым медалям чемпионата мира, а также с «Детройтом» выиграл два Кубка Стэнли . То есть это реально «Тройной золотой клуб».
Чекмарев родился в Москве 7 октября 1955 года, и с 26 лет начал работать в ЦСКА и сборной Советского Союза. Он видел изнутри все величие сборной СССР и мощного ЦСКА. И он же застал распад хоккейной империи. В книге Кита Гейва «Русская пятерка» описывается эпизод, как Сергей Федоров на Играх доброй воли-1991 тайно покидал расположение сборной СССР в Сиэтле, чтобы улететь в Детройт и начать там энхаэловскую карьеру.
«…Сергей Федоров увидел человека, сидевшего в лобби с газетой USA Today, и спокойно подошел к нему.
— Ну что, Джим, пойдем? — Федоров подтянул свой английский и спросил сопровождающего таким тоном, будто говорил о погоде. Лайтс поднялся, они вышли через черный ход и направились в сторону лимузина. Уже почти покинули отель, как вдруг перед ними открылись двери лифта — там стоял один из товарищей Федорова по ЦСКА. Он был высокого роста и старше Сергея. Федоров остановился. У Лайтса сердце в пятки ушло. Попались.
— Я сейчас, Джим, — сказал Федоров.
— Сергей, пойдем, пожалуйста, — взмолился Лайтс.
— 30 секунд , — ответил Федоров и направился в сторону Сергея Чекмарева — своего самого близкого и надежного друга в мире, где доверие встречалось редко и его легко было потерять. Чекмарев был массажистом и менеджером по экипировке сборной Советского Союза, а также соседом Федорова по комнате.
— Пойдем на ужин, — сказал Чекмарев.
— Не могу, — ответил Федоров, — Мне надо идти.
— Куда это ты собрался? — спросил Чекмарев со смехом.
— Ну-ну. Давай, пошли, — сказал Чекмарев. — За ужином расскажешь.
— Нет, меня уже ждут. Я пошел .
Сергей развернулся и ушел. Он не оборачивался.
«Я понимал, что он может схватить меня и притащить к тренерам, — вспоминал позже Федоров. — Он был в два раза больше меня. Я вообще не знал, чего ожидать. Немного нервничал. Но потом все равно дал ему четко понять — я действительно ухожу».
Федоров проводил своего друга до лифта. Прежде чем проститься с ним в спешке, растрогавшись, Сергей достал из кармана все деньги, которые он накопил за четыре года профессиональной карьеры в Советском Союзе, и отдал их Чекмареву — все $1500.
«Это был знак моей признательности на случай, если у него возникнут проблемы из-за того, что сбежал его сосед», — поясняет Федоров, — Он прекрасно понимал, что в советской системе того времени преследовались люди, которые были просто в кругу тех, кого считали проблемными элементами общества».
Его в «Детройт» привел Ларионов
Сам Чекмарев уехал за границу в сезоне-1992/93, когда уровень хоккея в России опустился ниже плинтуса, а все лучшие спортсмены уже собрались в НХЛ. Если вы посмотрите дальнейший путь Сергея, то удивитесь, как идеально он совпадает с карьерой Игоря Ларионова.
Это еще один наш соотечественник, который годом ранее попал в нашумевшую автокатастрофу вместе с Вячеславом Фетисовым и Владимиром Константиновым. Тогда «Ред Уингз» завоевали первый Кубок Стэнли за 42 года, но обкурившийся марихуаны водитель по фамилии Гнида направил лимузин с хоккеистами и Мнацакановым прямо в дерево.
«Покойтесь с миром, дядя Сергей. Вы были одним из лучших людей на Земле. Мне очень повезло, что для меня вы были как второй отец. Немногим удается делать этот мир лучше, но у Сергея Чекмарева получалось это каждый день. Мир не забудет вас, легенда».
И не просто так сын Игоря Ларионова сейчас в твиттере называет Чекмарева своим вторым отцом. Они были очень дружны.
Душа раздевалки
В чем была уникальность Чекмарева? Да, он работал массажистом и сервисменом одновременно. Да, сейчас Фетисов говорит, что Сергей вывел на новый уровень систему подготовки реабилитации спортсменов.
«Самое важное, что Сергей Чекмарев всегда был душой раздевалки, — рассказывает известный хоккейный журналист, менеджер сборной России на Кубке мира-1996 Игорь Куперман. — Он постоянно поднимал всем настроение, шутил, был настоящим балагуром. Это неправильно, если кто-то представляет Чекмарева закрытым в себе . Очень общительный человек с золотыми руками. И он умел делать все — наточить коньки, подготовить клюшку, поставить спортсмена на ноги, если тот пришел к нему уставшим на массаж, а завтра новый матч…»
Я сам пересекся с Чекмаревым один раз, когда осенью 2008 года «Детройт» и «Питтсбург» приезжали на матчи НХЛ в Стокгольм. Взяв интервью у Павла Дацюка, я в дверях столкнулся с Сергеем. Что называется, зацепились языками, и я даже поразился. Бывает такое, что человек говорит и его не остановишь. Чекмарев рассказал мне о своей дочке, которая занималась синхронным плаванием. Я сейчас даже посмотрел — Алекса Чекмарева выступала за сборную США в этом виде спорта, а в ее инстаграме много трогательных фото с отцом.
Он вызвал 911, но служба спасения не успела
Ну и скажите, какой еще наш специалист работал в одном клубе НХЛ с 1998 года, то есть почти полвека. Я посмотрел утром сайт «Детройта», и там Сергей Чекмарев до сих пор числился как сотрудник «Ред Уингз».
Его смерть получилась внезапной для всех. Это не коронавирус, не продолжительная тяжелая болезнь. Фетисов рассказывал, что еще позавчера говорил с Чекмаревым по телефону, и тот был как всегда очень общительным и жизнерадостным.
Вчера «Детройт» играл дома с «Флоридой» (2:7). Сергей отправился на матч. По дороге ему стало плохо. Он заехал в Troy Sports Center — это в городке Трой, Окленд-Каунти, штат Мичиган. В этом спортивном центре в межсезонье тренируются и занимаются по собственной программе наши хоккеисты.
Чекмарев успел вызвать 911 и заехал на парковку. Но когда прибыла служба спасения, Сергей уже был мертв.
Полицейские должны были распознать человека. По машине поняли, что он работает в «Детройт Ред Уингз». Зашли в Troy Sports Center, а владелец центра сразу же позвонил Джимми Ховарду — бывшему вратарю «Детройта», недавно завершившему карьеру.
Ховард опознал Чекмарева, потом позвонил в команду. Надо было предупредить семью, которая все время жила в Калифорнии и в Мичиган не переезжала. Сергей летал к родным в межсезонье.
Менеджер по экипировке «Детройта» позвонил Евгению Набокову — тренеру вратарей «Сан-Хосе». Стало известно, что Чекмарев совсем недавно общался с экс-защитником Данилой Марковым. Позвонили Дэнни, который живет в Тампе. Марков был шокирован, потому что в тот день разговаривал с Чекмаревым. И тоже ведь ничто не предвещало.
Вот так по цепочке искали контакт жены. А когда нашли и друзья дозвонились, то оказалось, что доктор «Детройта» Тони Колуччо вышел на родных Чекмарева по своим каналам и все уже рассказал.
Конечно, уход Сергея для всех стал большим шоком.
Блашилл рыдал, рассказывая о Чике
Чекмарева все называли просто — Чика.
«Последние лет пять он особо не массажировал, — рассказывает известный агент Дэн Мильштейн, который живет в Детройте и плотно связан с «Ред Уингз». — У него даже не было официального контракта с командой. Просто Чекмарева все знали, потому что он работал в «Детройте» всю жизнь . И он обшивал всю лигу.
С ним много лет сотрудничали игроки всех клубов. Если нужно перешить Bauer на CCM, подогнать экипировку, чтобы сидела идеально, подлатать, подработать — это делал Чекмарев, мастер на все руки. К нему ехали со всей НХЛ — и североамериканцы, и европейцы. Хоккеисты совершенно разных поколений. Его знали все наши энхаэловцы — от Никиты Кучерова до Евгения Набокова.
А однажды я летел на командном самолете «Ред Уингз» по маршруту Детройт — Денвер — Аризона — Детройт. И вот во время последнего перелета, из Аризоны, мы накрыли стол прямо на борту. Сидели вчетвером — я, Паша Дацюк, Леша Марченко, Сергей Чекмарев. Он рассказывал, что со времен «Русской Пятерки» в такой компании за русским столом не сидел. Мы общались, и я снова видел, какой же Чекмарев позитивный и классный. Общаться с Чикой было для всех большой радостью».
И не просто так мы видим, что главный тренер «Детройта» Джефф Блашилл после матча с «Флоридой» начинает говорить о трагедии с Чекмаревым и в конце речи просто рыдает.
«Он был невероятным человеком, с ним на арене всегда было весело. Я знал его больше 10 лет. Считаю, что мы обязаны почтить его память».
Я думаю даже, перед сегодняшним новым матчем «Детройт» — «Флорида» обязательно будет объявлена минута молчания. Это не просто внезапно умер человек, которого любили все не только в «Ред Уингз», но и в лиге.
За шесть дней до трагедии
Тогда, 13 июня 1997 года, у «Красных крыльев» была назначена торжественная вечеринка в честь завоеванного Кубка Стэнли – первого трофея клуба за последние 42 года. Торжество намечалось в гольф-клубе в пригороде Детройта, а главным организатором пирушки был капитан «Ред Уингз» Стив Айзерман. Для прибытия на место сбора для хоккеистов были арендованы шикарные лимузины, в одну из таких машин и сели защитники Константинов и Фетисов, а также массажист клуба Сергей Мнацаканов. Позже Фетисов рассказал, что он сел на сидение, находящееся спиной к водителю, против направления движения автомобиля, что и спасло ему жизнь.
На полпути к намеченной цели, находясь в пригороде под названием Бирмингем, водитель Ричард Гнайда не справился с управлением, и на полном ходу врезался в дерево. Как выяснилось позже, водительские права Гнайды были давно аннулированы из-за его пристрастия к алкоголю. К слову, в российской прессе в отчётах того времени о случившемся фамилию Гнайда иногда писали как Гнида, что было неправильно только с точки зрения произношения, но не по сути.
Константинов после аварии
«Когда Влади лежал в больнице, но уже пришел в сознание, мы привезли к нему в палату Кубок Стэнли – к тому времени все новые имена уже были выгравированы. Я попросил его найти его имя, и он точно указал мне на него. Мы налили в чашу немного яблочного сока, он отпил и знаком показал, что хочет еще. Он выпил всё и не пролил ни капли, медсестры плакали, глядя на это», — говорит тогдашний помощника тренера «Детройта» Джон Уортон.
Спустя несколько лет после аварии Владимир Константинов мог передвигаться лишь с помощью ходунка и нуждался в постоянном уходе. Его жена Ирина, хотя официально и состоит с ним в браке, но живет в другом городе вместе с дочерью Анастасией и никакой помощи Константинову не оказывает.
Владимир регулярно проходит курс в восстановительном центре в Ливонии. 3 или 5 дней в неделю он занимается под присмотром тренера Мэтта Дрейка и выполняет специальные упражнения. Состояние Константинова заметно улучшилось. Он уже начал ходить и выполнять повседневные домашние дела самостоятельно.
В мае 2013 года Владимир Константинов посетил хоккейный матч «Детройт» — «Анахайм» и заглянул в раздевалку «красных крыльев», вместе с ним на игре также присутствовали Игорь Ларионов, Томас Хольмстрём, Крис Дрэйпер, Кирк Молтби.
На церемонии в честь завершения игровой карьеры Стива Айзермана, Константинова бурно приветствовала публика на «Джо Луис Арене». В ответ на это Владиатор улыбался и махал рукой.
«Помню, никто кроме Влади не одевался в «Версаче». Сейчас, каждый раз, когда я вижу его, я спрашиваю: «На тебе «Версаче»? Он отвечает: «Конечно!», — шутит нападающий клуба Крис Дрэйпер.
Фото: Gregory Shamus/Getty Images
В отличие от Константинова, за Мнацакановым ухаживает его жена Елена. Он не встает с инвалидного кресла, но в остальном ведет вполне полноценную жизнь.
Правда, воспоминания о том трагическом случае навсегда стерлись из его памяти. «У него счастливый голос. Я знаю, что он поправляется», — заявляет супруга.
Что же стало с водителем по имени Гнайда? По итогам теста, в его крови обнаружили лишь незначительные следы марихуаны. После судебного разбирательства, он был приговорен к девяти месяцам тюрьмы. В декабре 1998 года 29-летний Гнайда вновь предстал перед судом в связи с нарушением условий испытательного срока. Что стало с ним дальше — неизвестно.
Увы, эта страшная авария разбила и завершила историю Русской пятерки, которая стала яркой страницей и в клубной истории «Детройта», и НХЛ в целом. А для Скотти Боумэна создание этого звена стало кульминацией тренерского таланта, и принесло любовь и уважение миллионов российских болельщиков.
Дай пять. Как играла «Русская пятерка» «Детройта»
Первый матч вместе
Исторический момент произошел на второй минуте встречи с «Калгари, 27 октября 1995-го. Тремя днями ранее «Ред Уингс» выменяли у «Сан-Хосе» Игоря Ларионова, которому потребовалось лишь несколько смен, чтобы стать своим в новой команде. Козлов открыл счет в игре с передач Константинова и Федорова,
Ларионов поставил точку в матче – 3:0.
Так они реализовывали большинство
Голова не закружилась? У игроков «Джетс» точно да.
А это пособие на тему «Как доставить шайбу из точки А за спину вратарю в три паса».
Так они забивали в равных составах
«Монреаль» пропустил в том матче 11 шайб. Козлов, Федоров и Ларионов забросили больше половины – 6.
Так оборонялись в меньшинстве
Пусть не вся «Русская пятерка», а два ее важных члена – Федоров и Константинов. Один из лучших голов, забитых защитниками в плей-офф НХЛ.
Так дрались
Так хитовали
Вячеслав Фетисов
Владимир Константинов
Вячеслав Козлов
Игорь Ларионов
Сергей Федоров
Последний матч вместе
Четвертая и заключительная игра финала Кубка Стэнли между «Детройтом» и «Филадельфией». Последним перед финальной сиреной шайбы касается Константинов.
Разбитый лимузин
«Мы ехали по правой полосе при четырёхрядном движении. Смотрю, машина идёт с ускорением, будто нога шофёра давит на газ. Или он педали перепутал, или уснул, а может, специально так сделал, я не знаю. Мы стали кричать, все трое: „Что ты делаешь?“ По-русски или по-английски, не помню… И в этот момент лимузин вылетает на разделительную полосу, впереди столб фонарный цементный, и мы — прямо на него. Но каким-то образом — или водитель успел отвернуть, или само так получилось — мы пронеслись мимо столба, но в следующее мгновение — в дерево! Бум! И сразу — темно. Мне повезло: я сидел с задранными ногами, и удар пришёлся на бедро и грудь. А ребята полетели головами вперёд в перегородку, меня же сперва закрутило, и уже потом я на них упал. », — писал Вячеслав Фетисов в своей автбиографической книге «Овертайм».
Фетисов, получивший незначительные ушибы, вскоре был выписан из больницы. Константинов и Мнацаканов получили тяжелые черепно-мозговые травмы: защитник более месяца пролежал в коме и был выписан из больницы только в ноябре, у Мнацаканова парализовало нижнюю часть туловища.
Фото: Rick Stewart /Allsport
«Это было страшно. Влади было 30 лет, он как раз достиг пика своей карьеры, был одним из лучших игроков НХЛ. И вдруг, в одно мгновение, все рухнуло», — вспоминает Ларионов.
Фетисов, чей младший брат Анатолий погиб в автокатастрофе в 1985 году, после трагедии был близок к завершению карьеры. «Я не мог думать об игре. Мне повезло остаться живым, и я не хотел уходить из больницы. Но доктора попросили меня выписаться, чтобы знать, что хотя бы с одним человеком все в порядке», — говорил Фетисов.
Читайте также: