Прогулка англичан во франции
Есть такой термин visa run (виза-ран), знакомый любому человеку, который отбыл в теплые края и махнув рукой на карьеру, фрилансерствует под пальмами. Привлекательных стран для жизни уставшего от карьеризма человека много: Египет, Таиланд, Индонезия, Черногория, Доминикана, Индия и другие. И все бы хорошо, но лишь единицы легализовались в этих государствах, при этом абсолютное большинство проживают там нелегально, либо полулегально. В последнем случае имею в виду схему, при которой вы по истечении максимального срока безвизового пребывания выезжаете за границу и тут же возвращаетесь назад, получив еще месяц-другой вольготной жизни. И так до бесконечности. Многие, кто живут в Таиланде делают подобный трюк исправно раз в месяц, выезжая в ту же Мьянму и тут же обратно, см. На один день в Бирму, или на лодке из Ранонга в Кавтонг . Теперь, говорят, тайцы резко ужесточили правила въезда, чтобы прекратить практику visa run, но в целом подобная схема продолжает работать много где в мире. Обычно речь идет о бедных странах Азии, Центральной Америки, или даже Африки.
Но знаете ли вы, что visa run существует даже в такой строгой во всех отношениях стране, как Великобритания? Иностранцу, который не является гражданином ЕС весьма сложно легализоваться в Великобритании. Желание "просто жить в Лондоне" не является для иммиграционной службы основанием для выдачи ВНЖ, меж тем, если верить статистике, то в Великобритании проживает до 500 тысяч американцев, канадцев, австралийцев, израильтян и некоторых других. Эти люди не то что сбежали от плохой жизни, а скорее многим из них столь же комфортно в Лондоне, как и кому-то в Гоа, или на острове Пхукет. Такой же безобидный дауншифтинг, пусть и в северной стране, а не в южной. Так вот, сегодня американский приятель с подругой зазвали меня прокатиться во Францию с целью въехать в Великобританию еще на полгода. То есть visa run в чистом виде. Как известно, граждане тех стран, которым виза в Великобританию не требуется - автоматом получают по прилете печать на 6 месяцев. И хотя контроля на выезде нет, но лучше не играть в игры с британской иммиграционной полицией и своевременно куда-то выезжать, или вылетать.
Рассказываю, как работает visa run применительно к Великобритании с паромом во Францию -
Гертруда Стайн. «Автобиография Элис Би Токлас»: солнце среди звезд
Гертруда Стайн (Gertrude Stein). 3 февраля 1874, Аллегейни, Пенсильвания — 27 июля 1946, Нёйи-сюр-Сен, под Парижем. Американская писательница, теоретик литературы. Это - строчки из Википедии. Перед тем, как начать читать "Автобиографию Элис Би Токлас" - самую, наверное, знаменитую книгу Стайн - вам обязательно нужно хотя бы немного узнать об авторе.
Конечно, она не была никаким теоретиком литературы - при всем уважении к Вики. В литературе и в искусстве она жила. Литература и искусство крутились и жили вокруг нее, сходились и расходились герои и звезды.
Огромные очереди и пробки
Около 160 тысяч британцев пытались вернуться в последнюю минуту домой, поскольку Франция была исключена из безопасного списка стран, одобренных правительством, после нового всплеска случаев заболевания. Многие даже не смогли приобрести билеты, потому что они были невероятно быстро распроданы по бешеной цене. Паром, который должен был отплыть из Кале в 3:30 утра по французскому времени, был задержан на 45 минут. Это означает, что несчастным путешественникам теперь придется оставаться на 2 недели в карантине.
После того, как в четверг вечером было объявлено о карантине, рейсы из Франции в Великобританию были распроданы в течение нескольких часов. Операторы туннеля, соединяющего эти две страны, сообщили о 12 тысячах попыток перебронирования, чтобы определить крайний срок.
Многие британцы считают, что сложившаяся ситуация не имеет никакого смысла и является самым настоящим безумием. Многим из людей, которые сейчас вынуждены сидеть 2 недели в изоляции, срочно требуется выйти на работу. Простое опоздание на час стало невероятной проблемой.
Жители Англии придерживаются мнения о том, что все можно было организовать намного лучше, а не вводить столь жесткие меры в последний момент. Вполне возможно, что если бы было дано немного больше времени, то большинство людей смогло бы спокойно вернуться домой после непродолжительного отдыха.
"Прогулки по Европе". Андрей Зализняк, с 1956 по 2003: способность удивляться
В эпоху хрущевской "оттепели" студенту Андрею Зализняку несказанно повезло — в 1956-1957 годах, по программе студенческого обмена его отправили на стажировку в Париж, Сорбонну. Это был короткий промежуток, когда мог поехать не комсомольский активист, или агент КГБ, а самый лучший студент курса, к тому же отлично знающий французский язык.
Так было положено начало книге, стоящей в стороне от его научных трудов, но не менее ценной, значимой для понимания эпохи, и не менее интересной.
Введение карантина
Тысячи людей остались в ярости после того, как они пропустили последние паромы. Одной группе даже пришлось зафрахтовать рыбацкую лодку для того, чтобы добраться домой, поскольку было понятно, что из-за массовых пробок в туннеле Ла-Манш и в паромных портах они не смогут выехать в нужное время.
А вот другая семья пропустила крайний срок, назначенный на 4 утра, из-за того, что им было просто отказано в допуске на лодку, потому что в ветеринарном паспорте их собаки был неправильный штамп.
Книги о Франции. Художественные, мемуары, путевые заметки и дневники
Книги о Франции. Подборка литературы, которая показывает Францию через эмоции, опыт и впечатления. Художественная литература, дневники, путевые заметки, жизнеописания. Исследовательские, эмоциональные, профессиональные и ностальгические истории о Франции. Разным стилем, и на разном уровне, но все - с любовью и уважением к стране. Вы обязательно найдете себе книгу по душе.
Книги о Франции. Провансальский триптих. Адам Водницкий
Провансальский триптих - незаслуженно малоизвестная книга. Уже после того, как Прованс пополнил ряды массовых туристических мест, Водницкий показал нам его снова. Он прошел и изъездил Прованс вдоль и поперек, и сохранил очень внимательное и светлое отношение.
Адам Водницкий рассказывал о Провансе, как о месте, которое в каком-то смысле ему принадлежит, держа при этом дистанцию как до миража: он рядом, но недосягаем. Меня так и тянет отдать дань штампу, и написать, что это "гимн Провансу": но гимн не бывает таким внимательным и сосредоточенным.
Город как выставка мод
Париж первой половины XIX века (то есть до того, как префект Осман в середине века перестроил его и придал ему тот вид, который привычен нам сегодня) — это прежде всего город с очень четко выраженной структурой и разделением на разные районы с разным физическим обликом и, главное, разной репутацией. Современники часто писали об этом, подчеркивая, что порой для парижанина оказаться в чужом квартале — все равно что совершить путешествие к антиподам.
В некоторых местах город превращался в своего рода выставку — в первую очередь выставку последних мод. Прежде всего, это происходило в саду Тюильри и на бульваре Итальянцев. Здесь совершалось стихийное разделение на «актеров» и зрителей: одни прогуливались, другие сидели на стульях и рассматривали гуляющих, то есть тоже «гуляли», но весьма своеобразно, не вставая со стульев — английская путешественница леди Морган в книге «Франция» (1817) с изумлением отмечает, что прогулка на бульваре может принимать и такую форму. Разумеется, подобный способ экспонирования себя был принят только в определенных кварталах города, прежде всего на правобережных бульварах.
Были и другие кварталы, как бедные, так и богатые, где никому бы и в голову не пришло прохаживаться, демонстрируя модные наряды: на правом берегу Сены таким был «старорежимный» квартал Маре, на левом — студенческий Латинский квартал, грязный и бедный квартал Сен-Марсо и аристократическое чопорное Сен-Жерменское предместье.
Жизнь парижских улиц
В первой половине XIX века парижская уличная жизнь была, насколько можно судить по нравоописательным очеркам того времени, пространством, куда выплескивались многие формы городской деятельности, которые нам привычнее представлять себе в помещении. Слово «выплескивались», кстати, можно понимать и в сугубо конкретном смысле: несмотря на все призывы городских властей выливать помои только в специально отведенных местах, парижанам зачастую было гораздо сподручнее выплескивать самые неприглядные жидкости прямо из окон на мостовую, по которой ради этой цели был проложен специальный сточный желоб (сначала он шел по середине улицы, потом его сместили к тротуарам, но прохожим от этого легче не стало).
О том, насколько все это раздражало тогдашних парижских жителей, можно судить, например, по фельетонам Дельфины де Жирарден. В ее книге «Парижские письма виконта де Лоне» Русский перевод Веры Мильчиной вышел в издательстве «НЛО» (М., 2009). есть очерк от 13 июля 1837 года, описывающий злоключения прохожего, которому не удается осуществить свою мечту и прогуляться по парижским улицам, потому что «нынче прогулка у нас превращается в сражение, а улица — в поле битвы; идти — значит сражаться». Это непосредственное описание уличных «бедствий», но существует и свидетельство от противного: в 1840 году республиканец Этьен Кабе выпустил утопический роман «Путешествие в Икарию», где изображена идеальная республика, в которой люди не знают ни голода, ни холода, ни угнетения. Так вот, в икарийских городах повествователя особенно восхищает то, что и тротуары, и мостовая всегда чистые, а вода, оставшаяся после уборки, стекает в специально устроенные люки; что на улице не видно ни мусора, ни лошадиного навоза; что для пешеходов устроены специальные переходы (порой подземные и наземные) и потому они не рискуют оказаться под колесами экипажей, и т. д. Совершенно очевидно, что в современном ему Париже Кабе всех этих удобств не видел.
«Нынче прогулка у нас превращается в сражение, а улица — в поле битвы; идти — значит сражаться»
На парижской улице выступали бродячие комедианты, там же шла мелкая торговля, ходили люди с рекламными афишами на спине (то, что сейчас называется «люди-бутерброды»), разносчики предлагали еду и питье, сидели «штопальщицы» — они чинили одежду, а лавку им заменяла большая бочка. Со временем это половодье уличной деятельности постепенно уменьшалось, и Бальзак, например, в начале 1840-х годов констатирует, что эта мелкая уличная торговля вытесняется другими, более централизованными и цивилизованными формами торговли — в больших магазинах. Но еще в 1855 году немецкий писатель Адольф Штар, чье свидетельство приводит в своей книге о Париже Вальтер Беньямин Walter Benjamin. The Arcades Project. Cambridge, London, 2002. , с восторгом описывал, как парижане обжили большую выбоину посреди улицы и стали там торговать всяким мелким товаром.
Вытеснение торговли с улиц происходило и в другой, более деликатной сфере: проституток, которые расхаживали по улицам в традиционных для них районах, власти принуждали продавать свои услуги только в помещениях, а в 1830-е годы вообще постарались вытеснить их заведения на окраины.
Проституток, которые расхаживали по улицам, власти принуждали продавать свои услуги только в помещениях
Своеобразным мостом, соединяющим торговлю на открытом воздухе и в помещении, стали пассажи — крытые проходы между двумя параллельными улицами, специфически парижская форма градостроения, возникшая в самом начале XIX века и пережившая свой расцвет в 1820-е годы. Пассажи представляли собой ряды лавок, кафе и ресторанов и в этом смысле были настоящими улицами. Но при этом по ним даже в дождливую погоду можно было прогуливаться без всякого зонтика, рассматривая витрины с безделушками, эстампами и разным эффектным товаром.
В общем, самое интересное в Париже первой половины XIX века — это сочетание архаики (такой, как выливаемые на улицу помои или мелкая уличная торговля) со вполне современными формами «обслуживания населения». Пожалуй, эмблемой тут может служить фрагмент одного нравоописательного очерка Русский перевод очерка, сделанный С. Козиным, вошел в книгу «Французы, нарисованные ими самими» (М., 2014). , посвященного парижским молочницам. Автор, рассказав об обыкновенных двуногих молочницах (крестьянках, приносящих или привозящих в Париж молоко из ближайших пригородов), добавляет, что в столице появились и молочницы иного рода, четвероногие — козы и ослицы, разъезжающие в экипажах:
«Вот проносится роскошный экипаж, и вы устремляете любопытный взор к портьере в надежде поймать кокетливую улыбку юной красавицы, но видите лишь очередную валаамову ослицу, с важным и глупо-удивленным видом созерцающую деревья, дома и людей. На экипаже красуется надпись крупными буквами: «Очищенное молоко ослиц, вскормленных морковью».
Тут задействовано все: и транспорт, и реклама, и привычка парижан глазеть по сторонам. Именно поэтому приведенный образ кажется мне символическим.
Развлечения в Пале-Рояль. 1815 год © Bibliothèque nationale de France
Грэм Робб — Парижане. История приключений в Париже
19 невероятных, но реальных историй, произошедших в Париже. Когда жизнь - круче любого романа, а история - не сухое перечисление дат и событий. Редкостный дар превратить детальное исследование в захватывающий сюжет, и написать об этом так, будто это "Граф Монте-Кристо" или "Собака Баскервилей": познание с удовольствием.
Вряд ли вы сможете выучить историю Парижа по этой книге — но что такое история? За каждой датой стоит человек, за ним — событие, а вокруг туманной дымкой клубится эпоха… «Парижане» - это несколько эпох из жизни Парижа. С удивительными фактами и подробностями, стилистические прекрасно описанные, эти эпохи точно останутся в вашей памяти.
Франция. Английская Набережная
Несколько странно слышать о том, что во Франции имеется Английская набережная, но она в действительности там есть. Гораздо логичнее было бы находиться Английской Набережной в самой Англии, но располагается она
во Франции и тому есть вполне понятное объяснение. Об истории её создания и о том, что можно увидеть, решившись прогуляться по ней, вы узнаете ниже.
Располагается Английская Набережная в Ницце и ещё её называют «Прогулка англичан». Находится знаменитая набережная англичан вдоль всего средиземноморского побережья Ниццы. До того момента, как Ницца вступила в период урбанизации берег Средиземного моря был пустынен и покрыт только лишь крупной галькой.
Английская набережная, Ницца, панорама
Самые первые здания стали появляться на возвышенностях, совсем далеко от морского берега. Англичане начали активно посещать Ниццу с 18 века, особенно нравились им живописные пейзажи и прогулки по побережью. Здесь они проводили свои отпуска и уикенды. В те моменты, когда зима становилась особенно холодной в Англии, потоки нищих устремлялись в Ниццу. Богатые англичане нашли выход из положения и начали реализовывать проект для прохождения по морю. Жители окрестностей считали набережную англичан только местом для вечерних и воскресных прогулок. Сейчас здесь всё время катаются на велосипедах и роликовых коньках, гуляют семьи с маленькими детьми и колясками. Не отстают и ребята на скейтбордах, катаясь здесь практически ежедневно.
Много событий ежегодно проходят на набережной, например карнавал или выставка цветов. На набережной можно найти синие скамейки, которых нет больше нигде в мире, а также красивые коттеджи. Английская набережная прекрасно подойдёт для средиземноморского отдыха и романтических прогулок. Обязательно стоит посетить залив Ангелов и быть бдительным, поскольку на набережной промышляет множество карманников, желающих заполучить ваш бумажник или кошелёк. Английская набережная притягивает взгляд, мимо неё пройти просто невозможно, находясь в Ницце. Она тянется вдоль Средиземного моря от старого города и до аэропорта, что составляет почти 5 километров пути. Моднейший в Европе променад роскошен, здесь можно встретить известные отели, уникальные виллы, прекрасные рестораны. Набережная утопает в зелени пальм и деревьев, от неё веет спокойствием и умиротворённостью.
Английская набережная в Ницце
Англичане выбрали Ниццу любимым местом отдыха аж в 1820 году, и они же были спонсором работ по её созданию. Английские монархи, в частности королева Виктория и Эдуард VII создали из Ниццы самый известный и привлекательный курорт всего мира. За прошедшее время мало что изменилось. По английской набережной гуляют и дамы с собачками и загорелые представители сильной половины человечества, а слабая половина катается на велосипедах. Известный на весь мир символ набережной это бело-голубые зонты, которые раскачиваются на фоне известных особняков, построенных в стиле ар-нуво. Отель Негреско находится как раз среди них и без слов говорит нам об аристократичности Ниццы. Английская Набережная несёт в себе утончённость и изящество, она навевает ощущения о той самой английской сдержанности и красоте, которую можно увидеть в каждом месте Туманного Альбиона. Английская набережная пропитана духом самой Англии.
Михаил Герман. "В поисках Парижа, или Вечное возвращение". "Парижские подробности, или неуловимый Париж"
". Париж запущен и грязноват . вековая усталость, скепсис . ".
Честно? Да, есть такое. Герман пишет и о многих пасмурных лицах в метро ранним утром, или к концу дня. Жизнь в любом мегаполисе, особенно в столице, не так проста. Пишет и о том, что Париж - не рай на земле, и далек от мифа имени себя.
Но ни одна строчка, какой бы она не была критичной и сумрачной, не воспринимается как критика. Честность - да. Брюзжание и критика - нет. Он прав совершенно в том, что Париж такой, каким он воспринимается миллионами людей - это прекрасный миф. Но Париж сделал невозможное. Он превратил миф в жизнь. Даже идя по Парижу, видя эту "запущенность" - ты все равно находишься во власти этого мифа. Ты в нем живешь.
Книги о Франции. Николай Карамзин, "Письма русского путешественника". Артур Юнг, "Путешествия по Франции"
Так совпало, что свои путешествия по Франции они совершили примерно в одно и тоже время: Карамзин в 1789 году, Юнг в 1787 — 1789 годах. Вам ни о чем не говорят эти даты?
Русский и англичанин: и Франция. Не встретились! А так интересно — что бы это была за встреча…
Автору будущей "Истории государства Российского", Карамзину, было 23 года. Ученому-агроному, члену Королевского общества, Артуру Юнгу — ровно в два раза больше. Одному еще только суждено было стать великим историком. Агрономические труды второго ценила и запустила в русский перевод сама Екатерина II. Но и Юнг свою главную славу получил в итоге как великолепнейший историк-наблюдатель.
Англичане, выехавшие на выходные во Францию, попали в переплет из-за новых правил по коронавирусу
Из-за пандемии коронавируса во многих странах периодически вводятся новые правила, которые ограничивают поездки людей. В этот раз нововведения, касающиеся 14-дневного карантина, затронули британцев, которые решили отдохнуть на выходных во Франции.
Книги о Франции. Борис Носик, "Прогулки по Парижу". В 2-х книгах
Борис Носик одним из первых дал нам скрытый Париж. Париж, про который не рассказывали экскурсоводы. О котором - в то время - еще негде было прочитать. Париж, где каждый дом что-то помнит. О ком-то помнит. За это ему - большое человеческое спасибо.
В последние годы появилось много литературы о Париже, и Франции. Десятки путеводителей. Переводная литература. Множество путевых заметок любопытных путешественников, светских, хм, "львиц", журналистов и недавних эмигрантов. Все они сообщают нам - или пытаются это сделать - о своих открытиях, наблюдениях, впечатлениях. Стараются выделиться стилем, подачей материала, объемом или сюжетами. Некоторые - критикой Парижа, Франции, французов: бывает - насмешкой.
Но что-то никто до сих пор не смог выделиться знаниями.
Книги о Франции. Питер Мейл и «Год в Провансе». И жизнь в Провансе
Питер Мейл и "Год в Провансе" - это Прованс. В том смысле, что рецензия на эту книгу неизбежно сводится к описанию самого Прованса. Но, на самом деле, она - для хорошего настроения. Которое приходит к вам с каждой страницы этого наполовину дневника, наполовину кулинарной книги, наполовину еще чего-то, что заставляет улыбаться, радоваться жизни и собирать рюкзак. Есть книги о Франции, которые уже - сама Франция.
Простецкое и безыскусное описание - перечисление событий из жизни (хотел написать - больших и малых, но больших там и не было). На грани гениальности. Если честно - я не могу понять, как пишутся такие вещи, и как угадываются эти пути к сердцам читателей: знал бы прикуп. Могу сказать, чего там нет. Нет "хайпа" и провокаций, нет литературных изысков, ни грамма креатива. А что же есть?
Уличная жизнь Парижа в XIX веке
Питер Мейл, "Хороший год". Книга и фильм
Книга о Франции и Провансе, потакающая почти всем желаниям. Ну, я не знаю — что еще можно дополнительно пожелать для счастья, не выходя совсем за пределы разумного.
Как обычно, много Прованса во всех видах. Кулинарного, Прованса местных жителей, света и погоды. Мелких житейских местных событий. Хороший год Питера Мейла — это такой «Еще, и еще, и еще один год в Провансе».
Английская набережная Ниццы - лазурное очарование Франции с момента её анексии в 1860 году
Променад-де-Англе (Promenade des Anglais) является одним из мест, которые внесли большой вклад в туристический облик города Ницца. Этот приморский проспект каждый год привлекает огромное количество туристов и местных жителей , а художников - в поисках живописных пейзажей .
Яндекс. Картинки Яндекс. КартинкиИстория Английской набережной восходит к началу 18 века. В этот период многие европейские аристократы начали выбирать город Ницца в качестве предпочтительного курорта в зимний период. Ницца отличалась мягким климатом и предлагала возможность аристократам ничего не менять в своем обычном образе жизни. Многие европейские аристократы в это время стали массово строить себе дома на побережье Ниццы .
Такой наплыв аристократов в значительной степени способствовал экономическому развитию города и улучшению имиджа Ниццы.
Яндекс. Картинки Яндекс. КартинкиАнглийские традиции
Из всех новых жителей города , англичане были относительно других были более многочисленны.
Один из них- Льюис Уэя и создал знаменитый Promenade des Anglais.
В 1821 году с помощью родных он собрал средства у соотечественников. Эти деньги были использованы для финансирования строительства знаменитой приморской дороги, а также для обеспечения работой многих нищих и безработных в Ницце, которых в этот период из за плохих экономических условий было очень много.
В 1824 году , когда работы были завершены, береговая линия Ниццы теперь была оборудована небольшой дорожкой шириной всего 2 метра, названная «Chemin des anglais». Дорожка быстро завоевала популярность и стал любимым местом прогулок местных жителей и обязательным местом для посещения гостей города.
Но у местного населения в обиход все таки вошло название Променад-де-Англайс. Это то имя набережной , которое история официально запомнит во время аннексии Ниццы -присоединение к Франции Савойи и графства Ниццы в 1860 году , по условиям Туринского договора.
Эволюция Набережной Англии с течением времени
С момента своего создания в 19 веке, Променад-де-Англайс развивалась, сохраняя при этом свое первоначальное очарование и традиции , что делает это туристическое место поистине уникальным.
Прогулка по набережной Англии: погружение в Бель-Эпоху- Прекрасную эпоху (фр. Belle Époque или La Belle Époque )
Променад-де-Англай "облицован" роскошными отелями и дворцами с замечательной архитектурой. Многие из них, в том числе Негреско и Ле-Меридиен, имели свой расцвет во время Бель-Эпох.
Его знаменитые синие стулья
В 1950 году многие деревянные стулья, созданные Чарльзом Тордо, были разбросаны вдоль набережной, чтобы пешеходы могли сидеть и созерцать на досуге залива Ангелов. Эти стулья постепенно стали настоящим символом города Ниццы и помогли придать ещё больше очарования этой и без того красивой набережной у моря.
В настоящее время эти стулья находятся только перед отелем Le Negresco. Однако это не те оригинальные модели, которые хранятся в музее.
Кира Сапгир, "Париж — мир чудесный и особый"
Кира Сапгир работала в газете "Русская мысль", печатала статьи в журналах "Континент", "Грани", "Новое русское слово", "Панорама". Была корреспондентом Французского международного радио и радио "Свобода". Корреспондент русской службы BBC и документалист во Французской Национальной Библиотеке. Известна как переводчик выдающихся французских поэтов.
Это не "единая" книга о Франции, а сборник статей, эссе, интервью, обзоров. Они написаны в разное время, для разных изданий. В этом есть минус — иногда трудновато остаться «в общем сюжете», которого ожидаешь: Франция, Париж… Есть плюс — можно читать любую главу, в любом порядке. Это не делает книгу лучше или хуже. Возможно - делает неравнозначной. Трудно ведь ожидать, что, написанные в разное время, изначально не связанные между собой сюжеты и главы, будут одинаково хороши. Читать, безусловно, стоит. Но не все.
Демократизация
Все главные городские парижские нововведения первой половины XIX века способствовали демократизации городского существования, хотя, разумеется, сознательно такой цели никто перед собой не ставил. Первое такое нововведение — это рестораны вместо старинных трактиров или табльдотов. С одной стороны, ресторан, конечно, поощрял «индивидуализм» едоков. В трактире или за табльдотом у посетителя не было выбора — он ел то блюдо, которое в данный день приготовили на хозяйской кухне. Ресторан, во-первых, ввел в употребление «карту» (la carte), или, как принято ее называть в русской традиции, меню. Ресторанный способ обслуживания позволил посетителю выбирать из нескольких закусок, нескольких основных блюд и нескольких десертов (любопытно, что такая форма общественного питания изумляла не только русских офицеров в 1814 году, но и французских провинциалов в начале 1830-х годов). Во-вторых, ресторан заменил еду за одним общим столом питанием за отдельными столиками. Это — по части индивидуализма. Но при этом уже в 1820-е годы в Париже работали рестораны, где одновременно обедали больше сотни человек, и очень приличный обед с вином стоил 2 франка — против 25 в роскошном ресторане.
В экипажах незнакомые люди соединялись в одном омнибусном пространстве и ехали каждый, куда ему требовалось
Вторая новинка, способствовавшая демократизации городской жизни, — это появившиеся в 1828 году омнибусы, а за ними — целый ряд транспортных средств того же типа, которые отправляли на улицы Парижа другие компании с другими названиями. Это были экипажи, рассчитанные не на четырех человек, как старые фиакры (подобие наших такси), а на шестнадцать или даже двадцать человек. В этих экипажах незнакомые люди соединялись в одном омнибусном пространстве и ехали — гораздо дешевле, чем в фиакре, не говоря уже о собственном экипаже, — каждый, куда ему требовалось (разумеется, в пределах того маршрута, по которому курсировал данный омнибус).
И наконец, третий важнейший процесс, происходивший в Париже в это время, — это новый способ возникновения «звезд». Его можно продемонстрировать на примере такого тогдашнего понятия, как «львы». Вообще-то возникло это понятие впервые в Англии в 1820-е годы, а то и раньше, но, так сказать, всеевропейскую известность оно приобрело благодаря тому, что вошло в моду во Франции в самом конце 1830-х годов. В это время слово «лев» могло пониматься двояко: в широком и в узком смысле слова. Лев в широком смысле слова — фигура вполне привычная; в разные эпохи его называли петиметром, щеголем или денди. Это как раз тот, кто любит экспонировать себя и свои ультрамодные туалеты на бульварах и в театре. А вот лев в узком смысле слова — это явление гораздо более интересное. Этот не тот, кто хочет, чтобы на него смотрели, а тот, на кого все хотят смотреть. Сейчас бы сказали, что это тот, кто создает информационный повод: спортсмен, установивший рекорд, альпинист, покоривший высокий пик, писатель, написавший прославленный роман. По остроумному выражению уже упоминавшейся Дельфины де Жирарден, которая как раз и отстаивала это второе, узкое понимание слова «лев», в представлении с участием диких зверей «львом» будет не лев и не тигр, а дрессировщик. Так вот, этот способ завоевания известности — не только и не столько происхождением, сколько какими-то свершениями и достижениями — постепенно укоренялся в Париже и вытеснял прежние формы завоевания славы. Это тот процесс, конечную стадию которого можно видеть в мире, описанном Прустом: повествователь мечтает попасть в мир родовитых Германтов, но Сван — отнюдь не аристократ — уже давно там принят и востребован не благодаря происхождению, а благодаря собственному интеллекту. Светская жизнь трансформируется: теперь больше шансов вызвать интерес не только у широкой публики, но и у завсегдатаев светских гостиных имеет не красавец-щеголь, а журналист, литератор, композитор — но при условии, что он является законодателем мод.
Карнавал
Культура экспонирования самих себя и собственной элегантности в открытом городском пространстве была, конечно, по преимуществу культурой высших сословий. У простонародья были свои способы уличного времяпрепровождения: раз в год, во время карнавала, по улицам Парижа расхаживали толпы в карнавальных костюмах, водили огромного быка, которому давали какое-нибудь прозвище, заимствованное из модного романа (был, например, год, когда этого «жирного быка» звали Монте-Кристо).
В этих карнавальных забавах происходил такой любопытный феномен, как «опрощение» (разумеется, не внутреннее, а внешнее, на уровне костюма) представителей высших сословий. В конце 1830-х годов для этого был изобретен специальный костюм — по-французски débardeur. В первом значении это просто одежда грузчика, перетаскивавшего товары с плотов на берег: широкие панталоны и заправленная в них блуза. Но костюм этот оказался очень удобен для карнавала, причем это карнавальное время было единственным, когда панталоны имели право надевать на себя и дамы. В 1840 году замечательный рисовальщик Гаварни выпустил целую серию литографий под общим названием «Les Débardeurs», и этот костюм вошел в моду.
Литография Поля Гаварни из серии «Les Débardeurs». 1840 год — Так ты, значит, тоже тут! Так-то у тебя голова болит?
— А ты меня, значит, караулишь? © Wikimedia Commons
Из Великобритании во Францию на пароме через Ла-Манш
Есть такой термин visa run (виза-ран), знакомый любому человеку, который отбыл в теплые края и махнув рукой на карьеру, фрилансерствует под пальмами. Привлекательных стран для жизни уставшего от карьеризма человека много: Египет, Таиланд, Индонезия, Черногория, Доминикана, Индия и другие. И все бы хорошо, но лишь единицы легализовались в этих государствах, при этом абсолютное большинство проживают там нелегально, либо полулегально. В последнем случае имею в виду схему, при которой вы по истечении максимального срока безвизового пребывания выезжаете за границу и тут же возвращаетесь назад, получив еще месяц-другой вольготной жизни. И так до бесконечности. Многие, кто живут в Таиланде делают подобный трюк исправно раз в месяц, выезжая в ту же Мьянму и тут же обратно, см. На один день в Бирму, или на лодке из Ранонга в Кавтонг . Теперь, говорят, тайцы резко ужесточили правила въезда, чтобы прекратить практику visa run, но в целом подобная схема продолжает работать много где в мире. Обычно речь идет о бедных странах Азии, Центральной Америки, или даже Африки.
Но знаете ли вы, что visa run существует даже в такой строгой во всех отношениях стране, как Великобритания? Иностранцу, который не является гражданином ЕС весьма сложно легализоваться в Великобритании. Желание "просто жить в Лондоне" не является для иммиграционной службы основанием для выдачи ВНЖ, меж тем, если верить статистике, то в Великобритании проживает до 500 тысяч американцев, канадцев, австралийцев, израильтян и некоторых других. Эти люди не то что сбежали от плохой жизни, а скорее многим из них столь же комфортно в Лондоне, как и кому-то в Гоа, или на острове Пхукет. Такой же безобидный дауншифтинг, пусть и в северной стране, а не в южной. Так вот, сегодня американский приятель с подругой зазвали меня прокатиться во Францию с целью въехать в Великобританию еще на полгода. То есть visa run в чистом виде. Как известно, граждане тех стран, которым виза в Великобританию не требуется - автоматом получают по прилете печать на 6 месяцев. И хотя контроля на выезде нет, но лучше не играть в игры с британской иммиграционной полицией и своевременно куда-то выезжать, или вылетать.
Рассказываю, как работает visa run применительно к Великобритании с паромом во Францию -
Джулия Чайлд. "Гастрономическое путешествие по Франции". "Уроки французской кулинарии"
Джулия Чайлд показала, как можно воплотить американскую мечту. Вы думаете, это о том, как добиться успеха, разбогатеть? О, нет. Это о том, как приобщиться к настоящей кухне! И о том, как прожить интересную жизнь. Бестселлерами стали ее рецепты, книги, передачи. Она рассказала миллионам домохозяек о том, что получается из обычных продуктов. И как это сделать.
"Гастрономическое путешествие по Франции". Автобиография необыкновенной женщины. Своими рецептами она вызвала не только (и не столько) любовь к французской кухне, но и к Франции вообще. За их описанием, за рассказом о ее жизни стоит настоящая Франция, ее культура и традиции.
"Уроки французской кулинарии". Одно из самых фундаментальных исследований французской кухни. Такое ощущение, что автор оставил рецепты и способы приготовления своему законному наследнику. И этот наследник - ты.
Кэрол Дринкуотер, "Оливковая ферма" и "Возвращение на оливковую ферму"
Кэрол - автор книг и актриса, снявшаяся во множестве телесериалов и фильмов. В том числе - в культовой картине Стэнли Кубрика «Заводной апельсин». Мишель Нолл - телепродюсер. Большую часть времени они живут во Франции - с тех самых пор, когда началась "Оливковая ферма". На русский язык переведены только эти две книги из 20. Кэрол англо-ирландского происхождения, Мишель - француз.
Книга о том, что в жизни очень важны три вещи: мечта, интересное дело и близкий человек. Первое почти всегда достижимо, если будет второе и третье. И почти всегда они неразделимы. У Кэрол Прованс является антуражем - для ее жизни. С Мишелем: это важно. Не сказка, но - баллада, как мне кажется. А может быть, и притча.
Лавандовая комната Нины Георге. Книжный мир
Лавандовая комната — это Париж, Сена, баржа, книжный магазин, Бургундия, Рона, Прованс. Очаровательное литературное путешествие с причудливым, и в то же время вечным сюжетом утраченной любви.
Множество чисто французских деталей и ситуаций. Интересные факты и книжная Франция. Почему книжная? Читайте — узнаете.
Парижане о себе и своем городе — «Париж, или книга ста и одного», Вера Мильчина
"Парижане. " - это книга о книге. О 15-томном сборнике текстов, которые написаны разными авторами, и рассказывают о современном (для них) Париже. Свои описания Парижа начала 1830-х годов предоставили издателю Пьер-Франсуа Ладвока более ста французских писателей - бесплатно, по 2 очерка! - с целью спасти его от "долговой ямы". Сразу скажем, что суммы, вырученные от издания, Ладвока все равно не спасли, и "сгодились разве на то, чтобы поддразнить судебных исполнителей".
Монография Веры Мильчиной делится на три части. В первой части рассказывается о самом издателе. Вторая представляет собственно "Книгу ста и одного". В третьей - избранные тексты из издания Ладвока.
Город как подмостки
Для Парижа конца XVIII — начала XIX века особенно важным было разделение на пространство внутри окружавшей город крепостной стены — так называемой Стены откупщиков — и вне ее, за заставами. Стена была выстроена в 1780-е годы для решения совершенно определенной экономической задачи: чтобы удобнее было взимать налог на ввозимые в Париж еду и питье (octroi). Внутри стены продовольствие и алкоголь были дороже, за заставами — дешевле. Поэтому пространство за крепостной стеной было сугубо развлекательным: там строились кабаки, танцевальные залы, там проводило воскресные дни все небогатое население Парижа.
Но было в Париже, а точнее, за парижской крепостной стеной место, куда в один определенный момент года отправлялись отнюдь не только приказчики и гризетки, но и многие аристократы. Это Куртий — увеселительное место на северо-восточной окраине Парижа.
Квартал Куртий делился на две части: Нижний Куртий располагался у подножия высокого холма внутри города, а Верхний — на его вершине, за городской стеной. Верхний Куртий весь состоял из разнообразных кабаков. В последние три дня карнавала туда поднимались многочисленные представители золотой молодежи, напивались там вместе с простолюдинами, а потом, утром Пепельной среды (то есть в первый день Великого поста) в экстравагантных костюмах и живописных экипажах спускались из Верхнего Куртия в Нижний, разбрасывая по пути цветы и конфеты и выкрикивая непристойности. На это зрелище глазели толпы специально собравшихся зрителей, причем были далеко не в восторге от увиденного.
«Время от времени какой-нибудь человек в лохмотьях выходил из шпалеры, изрыгал нам в лицо поток ругательств, а потом осыпал нас мукой»
Этот спуск из Куртия весьма выразительно описан у Мюссе в «Исповеди сына века»:
«С вечера шел мелкий леденящий дождь; улицы превратились в лужи грязи. Экипажи с масками, сталкиваясь и задевая друг друга, двигались беспорядочной вереницей между двумя длинными шпалерами уродливых мужчин и женщин, стоявших на тротуарах. У мрачных зрителей, что стояли стеной, притаилась в покрасневших от вина глазах ненависть тигра. Выстроившись на целую милю в длину, все эти люди что-то ворчали сквозь зубы и, хотя колеса экипажей касались их груди, не отступали ни на шаг. Я стоял во весь рост на передней скамейке, верх у коляски был откинут. Время от времени какой-нибудь человек в лохмотьях выходил из шпалеры, изрыгал нам в лицо поток ругательств, а потом осыпал нас мукой. Вскоре в нас начали бросать комьями грязи, однако мы продолжали наш путь, направляясь к Иль‑д’Амур и прелестной роще Роменвиля, под сенью которой было подарено некогда столько нежных поцелуев. Один из наших друзей, сидевший на козлах, упал на мостовую и чуть не разбился насмерть. Толпа набросилась на него, чтобы уничтожить. Нам пришлось выскочить из экипажа и броситься к нему на помощь. Одному из трубачей, ехавших верхом впереди нас, швырнули в плечо булыжником: не хватило муки. Ни о чем подобном мне никогда не доводилось слышать. Я начинал познавать наш век и понимать, в какое время мы живем» Перевод Д. Лившиц и К. Ксаниной. .
В результате в ночь, предшествовавшую первому дню Великого поста, городское пространство на дороге из Верхнего Куртия в Нижний превращалось в своего рода сцену, на которой демонстрировали себя молодые парижские аристократы, в обычное время выбиравшие для прогулок совсем другие, куда более фешенебельные районы города.
Люди менее состоятельные платили за сдаваемые внаем стулья и рассматривали едущих
Другое парижское пространство, которое в определенный момент года превращалось в своего рода подмостки для представления (впрочем, несравненно более пристойного), — это Елисейские Поля; по ним пролегала дорога в Булонский лес, а дальше — в Лоншан, куда раз в год, на Страстной неделе, отправлялись модные и богатые парижане. Лоншанское гулянье доставляло удовольствие не только тем, кто ехал в Лоншан, но и тем, кто на них любовался: каждый владелец экипажа старался сделать свое транспортное средство как можно более роскошным и элегантным, а люди менее состоятельные платили за сдаваемые внаем стулья и рассматривали едущих.
Здесь надо пояснить, что Елисейские Поля в это время еще отнюдь не были той городской артерией, застроенной высокими домами и богатыми магазинами, какими привыкли их видеть мы; это была, в сущности, парковая зона, где устраивались ярмарочные забавы для простолюдинов: лазанье за призом по гладкому шесту, стрельба в цель, демонстрация дрессированных животных.
Лоншанское гулянье было для простых посетителей Елисейских Полей еще одной забавой — но более возвышенной и элегантной.
Панорама Парижа. 1828 год © Bibliothèque nationale de France
Читайте также: